ЭПИЛОГ

Целитель поставил на стол небольшой кожаный чемоданчик. Вставил ключ в замочную скважину, провернул несколько раз. Откинул крышку, являя взору раан-хара несколько закупоренных флаконов с зеленоватой жидкостью внутри.

— Пока немного, но мы сделаем еще. Все равно в больших дозах давать его опасно.

Лаар подошел ближе, выудил из чемоданчика один из крохотных флаконов. Повертел перед глазами.

Мысль изготовить снадобье из сока Цветка Смерти появилась у Лаара сразу после выздоровления Хальди. Ведь если его кровь смогла вылечить девушку от яда Цветка, то от яда раан-хара, как ни парадоксально, должен был помочь как раз таки Цветок Смерти.

К тому же Лаар не мог не отметить, что после подобного «лечения» помощница его жены стала пахнуть приятнее. Самую малость, но тонкое обоняние раан-хара все же уловило эту разницу, и, вернувшись во дворец, он приказал своим целителям изготовить лекарство из побегов Цветка Смерти. Даже ради такого случая привез из летней резиденции один из ростков. Стоит ли говорить, что дворцовые обитатели решили, будто их раан-хар тронулся умом?

А когда Лаар велел посадить ядовитый росток у себя в саду, половина слуг и вовсе вздумали уйти со службы. С трудом удалось их удержать.

Но, конечно, Лаар не был столь беспечен, чтобы не позаботиться о безопасности. К Цветку приставили двух Природников, коим было поручено денно и нощно следить за побегом и не давать тому разрастаться. И судя по тому, что спустя три месяца все были живы и здоровы, а садовые растения по-прежнему стояли зелеными и плодоносили, Одаренные прекрасно справлялись со своими обязанностями. Высаженный же в саду росток служил источником сока для изготовления снадобья.

— Вы уже проверяли его на ком-нибудь? — поинтересовался ор Гронта.

— Только на животных. Брали и здоровых, и зараженных. Здоровые переносят плохо, начинают болеть, зараженным он помогает, главное, правильно подобрать количество и концентрацию. Думаю, мы могли бы попробовать понемногу давать лекарство девушкам.

— Нет! — резко перебил раан-хар. — Мы должны быть уверены, что оно не навредит им.

— Вряд ли им можно навредить еще больше, чем уже есть.

Лаар стиснул зубы, уловив в словах целителя явный упрек в свою сторону. Можно подумать, он и без того не знает, кто виноват в болезни девушек.

— Все равно! — отрезал Лаар. — Я хочу, чтобы прежде вы проверили его еще на ком-нибудь. На ком-нибудь из людей. — Лаар заложил руки за спину, прошелся по кабинету, остановившись у окна. Там, внизу, во дворе, копошились слуги — таскали мешки с провиантом и разной утварью, привезенной с базара. — Сходите к управляющему, пусть выберет для вас одного из рабов. Мужчину — крепкого и здорового. Хорошо бы, чтобы кто-то вызвался добровольно — скажите, что я пообещал вольную. Приведете его ко мне, я дам своей крови.

— Как прикажете, мой раан-хар.

Целитель почтительно поклонился и, аккуратно собрав свои принадлежности, удалился из хозяйского кабинета.

Раба прислали к вечеру, и Лаар щедро напоил того кровью. Подобного количества вполне хватило бы, чтобы отправить парня на тот Берег. Но за него взялся целитель, и спустя две недели раан-хар окончательно убедился, что снадобье работает.

— Приступайте к лечению, — дал свое позволение Лаар и выдохнул.

«Цветок несет смерть — и вместе с тем он даст жизнь», звучали в голове слова тар Грэля, произнесенные перед смертью.

Но Лаару все равно не верилось.

Неужели вся эта страшная история наконец закончится? Спустя столько лет мучений и угрызений совести, искалеченных жизней. И почему только они не додумались до этого раньше? Ведь все могло сложиться совсем по-другому!

Впрочем, Лаар не хотел по-другому. Да и жалеть о прошлом — что может быть глупее? Куда лучше думать о будущем. Ведь если затея со снадобьем удастся, он сможет передать эти знания своему сыну. И тот, даст великий Хонту, не повторит его ошибок.

Ладья весело бежала по волнам. Ветер раздувал паруса, трепал волосы, напрочь сдув головной платок. Ошур, быстрый и полноводный, нес меня к дому, тому самому, где я выросла и где мне всегда будут рады, когда бы я ни вздумала возвратиться.

— Тебе не холодно? — Лаар встал за спиной, прижал к груди, согревая теплом своего тела.

Я мотнула головой. Пусть и было немного прохладно, признаваться я не собиралась. Иначе Лаар точно отошлет с палубы. А я уходить не хотела. Чувствовала, что уже близко и вот-вот из-за изгиба реки покажутся знакомые серые башенки нашего замка.

Сердце в груди билось истово и сильно, и даже присутствие за спиной любимого мужчины не унимало волнения. Все же я любила этот край и знала, что он навсегда останется в моем сердце, пусть бы и дом мой теперь был в Гарраде.

Честно говоря, вообще не понимаю, как муж согласился на эту поездку. Да и целители всячески отговаривали, утверждая, что не дело девице на сносях мотаться на другой конец света. Но Лаар лишь махнул на них рукой и заявил, что женщине, носящей под сердцем будущего раан-хара, не страшны никакие испытания, будь то качка или быстрая езда.

Я и правда чувствовала себя превосходно. И даже теперь, с округлившимся и изрядно потяжелевшим пузом, не ощущала никакого неудобства. Напротив, млела от блаженства, когда Лаар поглаживал животик.

Вот и сейчас он вновь положил ладонь под грудь и скользил пальцами по изрядно натянувшейся ткани хитона. А потом и вовсе склонился ко мне и прижался губами к шее.

— Лаар, ну не здесь же! — возмутилась я.

— Ну ты же не хочешь идти в шатер. А я успел соскучиться.

Уже? Мы ведь только пару часов назад там были!

А теперь я точно никуда не пойду! Иначе мы наверняка задержимся и я пропущу появление родового замка.

Пихнула Лаара локтем, чтобы не отвлекал от созерцания пейзажа. Муж усмехнулся за спиной, однако шалости прекратил, накрыл мои руки, лежащие на борту корабля, своими ладонями.

Все же я была права, когда утверждала, что впредь Лаар станет выполнять все, чего я ни захочу. Так и было.

Почти…

Да и не просила я ничего невыполнимого. Но все равно была приятно удивлена, когда муж разрешил мне повидаться с отцом. Впрочем, возможно, на то была еще одна причина.

Созданное из сока Цветка Смерти зелье дало свои результаты. Жены Лаара постепенно поправлялись. А некоторые к моменту нашего отъезда и вовсе успели окончательно выздороветь.

Признаться честно, я опасалась, что они вернутся во дворец и, как и положено полноправным женам, станут выполнять все связанные с этим обязанности. Но Лаар сразу меня успокоил. Сказал, что хоть девушки и выздоровели, но их запах больше не притягивает его. А после очень наглядно и долго доказывал в постели, что никто, кроме меня, его не интересует. Я и сама чувствовала это. Связь, что, подобно незримой нити, протянулась меж нами. Совсем тонкая, невесомая, но при этом прочная, как канат.

Выздоровевших девушек Лаар отпустил восвояси — разрешил вернуться домой к родным и близким. Тех же, кому некуда было идти или кто не захотел вернуться в прежнюю семью, было решено поселить в летней резиденции, которая сейчас заново отстраивалась. К нашему возвращению из Туэнга там наверняка все будет готово, чтобы принять исцелившихся девушек. Так что, думается мне, с ними мы больше не встретимся. И с одной стороны, не по-людски это как-то. Вот так, даже не поговорив. А с другой — не мне судить Лаара. Все же он слишком многое вынес, чтобы требовать от него большего.

В лицо ударил особенно сильный порыв ветра, ладья повернула, повинуясь быстрому течению, плавно входя в изгиб полноводного русла. Я затаила дыхание и вцепилась пальцами в деревянные борта. И почти сразу увидела его — каменный замок, стоящий на высоком берегу. Закатное солнце золотило витиеватые узоры на грубо отесанном камне, высвечивало башенки и узкие окошки. Над зубчатыми стенами трепетали нарядные знамена: наше родовое — серебристо-синее и красное с черным — знамя раан-хара. Нас ждали, и ощущение этого заставляло сердце петь.

— У меня для тебя есть подарок, — вдруг произнес Лаар и протянул мне длинную шкатулку, сработанную из красного дерева.

Даже не подозревая, что находится внутри, я приняла подарок и с интересом откинула резную крышку. На мягком пурпурном бархате покоилась длинная тонкая игла и несколько округлых флаконов с чернилами — набор для нанесения татуировок.

Вопросительно покосилась на мужа.

— Я подумал, раз у тебя есть метка, то мне тоже не помешает сделать одну.

Лаар улыбнулся, а я неосознанно коснулась запечатанного меж бровей камушка.

— Ты… ты хочешь, чтобы я ее нанесла? — спросила, заикаясь, слишком уж неожиданным было подобное предложение.

— Конечно! Кто же еще?

О боги…

Кажется, он это действительно всерьез!

Думала ли я когда-нибудь, что мой муж, раан-хар, у которого десяток законных жен, захочет получить брачную метку? От меня?

И конечно, я не могла ему отказать.

И уже на следующий день на левой щеке раан-хара, прямо под глазом красовался крохотный полумесяц. Насыщенно-черный даже на смуглой загорелой коже, слишком яркий, слишком заметный. Дающий ясно понять, что этот потрясающий, сильный, красивый, невозможный мужчина всецело принадлежит лишь мне одной!