Глава 34
Я пришла раньше. Сижу в первой кабинке от выхода. Трусливый прием. Но так я увижу КН раньше, чем он увидит меня. Я сижу спиной к залу, лицом к стеклянным дверям, выходящим прямо на стоянку. Через пятнадцать минут я увижу КН. Он сядет напротив меня, я узнаю, кто он такой, и наши виртуальные отношения станут реальными. Буковки на экране превратятся в настоящего человека.
Конечно, не исключен и такой вариант, что у нас ничего не получится. Может быть, сидя лицом к лицу, мы будем неловко молчать, не зная, что сказать друг другу. Может быть, он не Итан. От одной мысли об этом у меня потеют ладони и становятся влажными подмышки. Я так хочу, чтобы это был Итан, но понимаю, что не стоит просить у судьбы слишком многого.
Я пришла с распущенными волосами, потом собрала их в пучок, а теперь думаю распустить их обратно. Почти все ночь я не спала. Размышляла, что мне надеть.
Дри сказала: «Оденься небрежно, но стильно».
Агнес сказала: «Срази его своим великолепием».
Ближе к утру я решила, что не буду наряжаться. Не хочу, чтобы он думал, что я слишком ради него стараюсь. Оденусь, как одеваюсь всегда.
Скар сказала: «Будь собой».
Но сейчас мои джинсы с футболкой кажутся слишком обычными. Наверное, надо было побольше накраситься, что-то сделать с собой… я не знаю… чтобы стать привлекательнее. А вдруг КН видел меня только издалека и вблизи я ему не понравлюсь? Может быть, я из тех девчонок, которые вполне симпатичны на расстоянии, а вблизи на них без слез не взглянешь?
Я сижу, перебирая в уме собственные недостатки, вгоняя себя в уныние. У меня на подбородке прыщи. Весь нос в черных точках. Задница едва помещается на стуле. Нет, лучше об этом не думать, а то будет уже совсем грустно.
Официантка приносит мне кофе. Я открываю все коробочки порционных сливок, которые есть на столе. Пытаюсь запихать обратно в держатель салфетки, которые умудрилась рассыпать. Всерьез думаю встать и уйти. Мне не нужно встречаться с КН. Пусть все будет, как есть. Пусть он остается моим виртуальным лучшим другом или больше, чем другом, потому что с друзьями все-таки не заигрывают.
Дри: УДАЧИ! И если окажется, что КН — это Лиам, тогда… вперед!
Я: Правда?
Дри: Ага. У меня была просто влюбленность. У вас с КН — настоящее.
Я: Мне страшно. Но я не думаю, что это Лиам.
Дри: Я тоже не думаю.
Я: Ты настоящий друг.
Дри: Только не забывай об этом, когда у вас с КН случится бешеная любовь и у тебя не останется времени на других, ладно?
Я: Ха!
Дри: Он еще не пришел?
Я: Нет.
Дри: Он еще не пришел?
Я: Нет.
Дри: Он еще не пришел?
Я собираюсь отправить ей очередное «Нет» — мне нравится эта игра: она меня отвлекает, — но тут вижу его, и у меня внутри все обрывается. В горле встает комок, глаза щиплет от слез. Мне стыдно, что я так расстроилась. Я не хочу так расстраиваться, но ничего не могу с собой поделать. Как я могла так ошибиться?
Это Лиам.
Ладно.
КН — это Лиам.
Я пытаюсь взбодриться, пытаюсь найти хоть какие-то плюсы. По крайней мере, это не мистер Шаклмен и не Кен Абернати. Лиам — крутой парень. С ним встречалась самая красивая девочка в школе. Это же круто, да?
Он еще меня не видит. Стоит у кассы, берет из вазы бесплатный мятный леденец. Но я узнаю его со спины. Это Лиам.
Лиам это Лиам это Лиам.
Он оборачивается, видит меня, и его лицо озаряется такой лучезарной улыбкой, что мне даже как-то неловко. Что я сделала, чтобы заслужить эту радостную улыбку?
Все это время: Лиам.
— Радостно встретить вас здесь, прекрасная незнакомка, — говорит он. — Не возражаете, если я к вам присяду?
Я молчу, мне хочется достать телефон и отправить КН сообщение: Да, конечно. Или: Я не понимаю. Но я просто киваю. По крайней мере, я знаю, что Дри на меня не обидится. Хоть какое-то утешение.
Я хочу написать: Ты не Итан. Жаль, что ты не Итан.
Но я понимаю, что это жестоко. Как если бы он мне сказал: Жаль, что ты некрасивая.
— Рад тебя видеть, — говорит Лиам, заходит в кабинку и садится напротив меня. У него очень уверенные, отточенные движения. Словно он сейчас на сцене. Человек-оригами.
— Да, я тоже. — Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но сама понимаю, что улыбка выходит неискренней.
— Слушай, наверное, сейчас не время и получается как-то неловко, но я давно собирался спросить: может быть, сходим куда-нибудь пообедать? Не прямо сейчас, а вообще.
Вот оно: Лиам приглашает меня на свидание. По-настоящему. В реальной жизни. Не КН на экране, а КН во плоти.
Но я слышу лишь голос Итана: Тогда, наверное, надо ему отказать.
И все-таки эти слова были сказаны до того, как КН оказался Лиамом, а Лиам оказался КН. До того как настало мгновение, когда все изменилось. Может быть, это и есть настоящее: я и Лиам, а не я и Итан? Может, я опять все не так поняла. Да, между нами иногда возникает неловкость, когда мы вместе работаем в магазине. Да, иногда мне кажется, что нам не о чем говорить. Да, он встречался с Джем. Ну и что? Людям свойственно ошибаться.
— Я… — Я отпиваю кофе, сосредоточенно смотрю в чашку. Пытаюсь отогнать нарастающий страх, борюсь с желанием убежать. Мне нужно время. Несколько дополнительных секунд, чтобы собраться с мыслями. Я пытаюсь представить, что я сейчас написала бы КН. Так было бы проще. Когда не видишь его лица. Я написала бы: Да. Или, может быть: Да, конечно. Или: Ага. Или…
Но пока я раздумываю, что сказать, на столик падает чья-то тень. Моя первая мысль: это Джем. Сейчас она расцарапает мне лицо, и на этом все закончится. Мысль, конечно, дурацкая. Потому что это не Джем. И расцарапать лицо — не ее стиль. У нее более тонкие методы.
Это Итан.
Итан это Итан это Итан.
Итан тоже здесь, и я окончательно растерялась и не знаю, что делать. Он видит Лиама, сидящего напротив меня. Его лицо мрачнеет, а потом становится совершенно непроницаемым. Мне так хочется, чтобы он улыбнулся и опять произнес эти пять слов: Тогда, наверное, надо ему отказать.
И все сразу встанет на свои места. У меня будет повод уйти от КН, от «трех правд о себе», от наших разговоров далеко за полночь, от всего, что давало мне силы держаться в эти последние несколько месяцев.
КН — это Лиам. Лиам — это КН. Простейшее уравнение. Математика для младшей школы. Пора с этим смириться.
— Привет, — говорит Итан. Его глаза умоляют, и я знаю о чем. Он произносит эти волшебные пять слов, пусть и не вслух. И я не отвечаю Лиаму — пока еще не отвечаю — и поворачиваюсь к Итану. Как могу, тяну время.
— Привет, — говорю я.
А потом мне становится плохо. По-настоящему плохо. Мне кажется, что это сон. Потому что Калеб тоже здесь. Вдруг возникает словно из ниоткуда и встает за спиной у Итана. Конечно, все трое должны присутствовать при великом событии: КН раскрывает себя. Да, это сон. Потому что все трое не могут быть КН, и мне уже раньше снилось что-то подобное, когда все они — Лиам, Итан, Калеб — превращались друг в друга, меняясь футболками.
Но нет, Калеб в серой футболке. Итан в футболке с Бэтменом. А Лиам в рубашке, потому что в отличие от своих друзей он не ходит все время в одном и том же. Одно очко в его пользу.
Если это сон, сейчас они запоют мне серенаду. «Девчонку, которую никто не знает». Никто не поет. Это не сон.
Я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Просто чтобы убедиться. Мне больно.
— Всем привет, — говорит Калеб, смотрит на Лиама, потом на меня, потом снова на Лиама и улыбается, словно хочет сказать: Давай, дружище. Вперед. Может быть, Калеб и Итан знают, что КН — это Лиам, и пришли посмотреть, что сейчас будет? Или, может быть, они придумали КН втроем и писали мне все по очереди? Неужели это была просто шутка? Сплошная ложь? КН — это они? Все трое?
Я вспоминаю наш разговор с папой. Он сказал, что, если я захочу, мы можем вернуться в Чикаго. Неужели к этому все и идет? Джесси бежит в Чикаго. Униженная, с разбитым сердцем.
— Погоди, — Итан делает шаг по направлению ко мне, а потом отступает назад. Это похоже на неуклюжий танец. Его лицо краснеет. — Ты пришла раньше.
— Слушай, ты нам мешаешь, — говорит ему Лиам и снова смотрит на меня, как будто хочет задать свой вопрос еще раз. Сходим куда-нибудь пообедать?
Не будь я так сильно разочарована, я оценила бы, как это мило: наше знакомство в реальной жизни началось с того, что КН пригласил меня на свидание.
— Лиам. — Итан кладет руку ему на плечо.
Лиам раздраженно сбрасывает его руку. Какая же я дура! Эти двое явно не ладят друг с другом. Дри говорила, что «О-град» пережил трудные времена. Лиам заменил в группе брата Итана.
Тогда, наверное, надо ему отказать.
Я опять поняла все неправильно: эти слова вовсе не намекают на то, что Итан хочет со мной встречаться. Он просто-напросто ненавидит Лиама. Я совершенно раздавлена.
— Почему ты вечно стоишь у меня на пути? — Лиам встает и смотрит на Итана в упор. Злость, копившаяся много месяцев, если не лет, наконец извергается, как вулкан, и мне «повезло» оказаться поблизости.
Лиам сжимает кулаки, словно готовясь наброситься на Итана прямо в «Айхопе». Скажем прямо, не лучшее место для драки. Здесь дети, и пластиковые перегородки между кабинками, и блинчики в виде улыбчивых рожиц. Несколько видов сиропа. Некоторые напитки украшены засахаренными вишнями.
Калеб встает между Лиамом и Итаном. Итан примирительно поднимает руки. Ему не интересно выяснять отношения. Может быть, я ему тоже не интересна.
— Ты все не так понял, — говорит Итан и достает телефон. — Дай мне пару секунд. — Теперь он смотрит на меня, не на Лиама, и говорит со мной, не говоря ни слова.
Я не знаю, что он хочет сказать. Я знаю только одно: мне хочется смотреть на него бесконечно. Все происходит так быстро, что я просто не успеваю понять. Быстро и в то же время, как будто в замедленной съемке, потому что я слышу, как стучит мое сердце, как в ушах шумит кровь. Я чувствую, как тепло от чашки с кофе передается рукам. Чувствую, как дрожат руки.
У меня пищит телефон. Пришло сообщение. Я открываю его и читаю.
КН: это я.
Я поднимаю взгляд. Итан улыбается мне нервной улыбкой. Он печатает, не глядя на экран.
КН: это я. не он. я.
КН: еще раз, громко и четко: ЭТО Я.
— Ты? — произношу я вслух. Не пишу. Говорю. Самое правильное из всех слов. К месту и ко времени. Наконец я понимаю… Я смотрю на Итана, смотрю ему прямо в глаза и улыбаюсь. — Это ты? Правда?
— Я, — говорит он и кивает на свой телефон. — Ты пришла раньше. У нас была встреча «О-града», в дальнем зале. Она затянулась, а потом он подошел к тебе первым.
Я смотрю на Лиама, который стоит, покачиваясь на каблуках, озадаченный и все еще злой. Слушает наш разговор, но ни слова не понимает. Да и как бы он понял? Я сама не понимаю.
Итан это Итан это Итан.
КН — это Итан.
— Лиам, прости меня. Я не могу. В смысле, это Итан. Это он, — говорю я, и это мало что проясняет, но мне уже все равно, потому что теперь Итан сидит прямо напротив меня в кабинке. Мы улыбаемся друг другу, и все вдруг становится очень просто. Намного проще, чем мне представлялось.
Лиам не столько расстроен, сколько растерян. Калеб пожимает плечами и указывает взглядом на дверь, как бы говоря: Пойдем, дружище. Она того не стоит.
Лиам понимает намек.
— Как скажешь, — бросает он через плечо и идет к выходу.
Калеб салютует телефоном нам с Итаном — видимо, это его обычная манера прощаться — и бежит вдогонку за Лиамом.
— Это ты? — снова спрашиваю я Итана, чтобы убедиться, что не сплю и не выдаю желаемое за действительное.
— Очень приятно еще раз с тобой познакомиться, Джесси, Джесси Холмс. Я тот псих, который забрасывал тебя анонимными сообщениями. — Итан явно волнуется. Взгляд вопросительный, настороженный. — Сегодня все получилось не так, как я думал.
Я смеюсь от облегчения. Хотя нет, «облегчение» — это еще мягко сказано. Я даже не знаю, как назвать это чувство.
— Да уж, ты явно не ожидал, что почти ввяжешься в драку.
— Ага.
— Даже не верится, что это ты, — говорю я и медленно выдыхаю, только теперь осознав, что сидела, затаив дыхание. У меня пищит телефон.
КН: разочарована?
Я: НЕТ!!!
КН: можно сесть рядом с тобой?
Я: ДА!!!
Итан садится рядом со мной, и теперь его нога прикасается к моей ноге. Я чувствую его запах. От него пахнет кофе. Наверное, он и на вкус будет, как кофе.
— Привет, — говорит он, подносит руку к моему лицу и убирает прядь волос мне за ухо.
— Привет, — отвечаю я.
Три правды о себе
347
Мы говорим и не можем наговориться. Это похоже на все наши прошлые встречи, но сейчас все по-другому, потому что мы не обсуждаем проект для школы. Мы вместе, потому что хотим быть вместе, и теперь я его знаю, по-настоящему знаю, ведь мы с ним два месяца переписывались каждый день.
— Но почему? — спрашиваю я.
Он сокращает то малое расстояние, что нас разделяет. Он берет меня за руку. Мы держимся за руки. Мы с Итаном держимся за руки. Мне хочется, чтобы мгновение остановилось.
— Что почему?
— Почему ты написал мне то первое письмо?
— С тех пор, как мой брат… Я почти перестал разговаривать с людьми. Забыл, как разговаривать. Отец отвел меня к психотерапевту, и она сказала, что иногда помогает письменное общение. А когда я увидел тебя в школе, в тот первый день, в тебе было что-то такое, не знаю… Мне захотелось с тобой познакомиться. Ты казалась такой потерянной, а я хорошо понимаю, что это такое. Я решил написать тебе, не называя себя. Мне казалось, что так безопаснее. — Он качает головой, как бы говоря: Да, я странный.
— Ты писал еще кому-нибудь? — спрашиваю я.
— Ну, так. Пару раз. Мне нравится наблюдать за людьми. Я всегда писал только хорошее или из добрых намерений, чтобы помочь. Сообщил Кену Абернати, что Джем списывала у него на алгебре. Но с тобой все было иначе. Мы переписывались два месяца.
— То есть ты вроде как Бэтмен Вуд-Вэлли?
Он улыбается. Опускает взгляд.
— Нет. Это футболка брата. Да, это глупо, но все равно.
— Мне нравится, что можно задавать тебе вопросы и ты на них отвечаешь.
— Мне нравится, когда ты задаешь мне вопросы.
— Скажи мне три правды о себе, — говорю я. Мне нравится наша игра. Я не хочу, чтобы она прекращалась лишь потому, что теперь мы можем общаться не только в Сети.
— Раз: вопреки общему мнению, я не принимаю наркотики. Я их боюсь. Даже лекарства. Даже тайленол. Два: я выучил первую часть «Бесплодной земли», только чтобы произвести впечатление на тебя. Обычно, если я не могу заснуть, я просто читаю или режусь в видеоигры. Но я подумал, что ты оценишь, если я буду цитировать стихи наизусть. Ну, вроде как это круто.
— Я оценила. Действительно круто. — Улыбка чувствуется даже в моем голосе. Я и не знала, что так бывает.
— Три: мама вчера легла в клинику. Я не настолько наивен, чтобы строить оптимистические прогнозы — мы это все проходили не раз, — но хотя бы какой-то прогресс.
— Я… Я не знаю, что сказать. Если бы мы переписывались, я бы, наверное, отправила тебе смайлик. — Я сжимаю его руку. Еще один способ общения без слов. Не удивительно, что Итан мучается бессонницей: у него в семье все еще хуже, чем у меня.
— Теперь твоя очередь. Три правды…
— Ладно. Раз: я очень надеялась, что это ты. Я была уверена, что это ты, а потом засомневалась. На секунду мне показалось, что КН — Лиам, и мне хотелось заплакать.
— Лиам не такой уж плохой. Мне надо быть с ним добрее. И особенно сейчас. Черт, он мне ноги переломает. — Итан улыбается. Он совсем не боится Лиама.
— Не переломает. Он спокойно вернется к Джем, и они станут типа королем с королевой выпускного бала, если у вас тут так принято, и все у них будет прекрасно. Хотя жаль. Мне бы хотелось, чтобы он был с Дри.
— Кстати, я был прав, когда говорил, что вы с Дри подружитесь.
— Да, ты был прав. Во многом.
— Два…
— Два… — Я растерянно умолкаю. Не знаю, что сказать. Что впервые за очень долгое время чувствую себя на своем месте. Что мне приятно сидеть с ним рядом. Вот так, как сейчас. Вместе с ним. — Два: спасибо, что стал моим первым другом в Вуд-Вэлли именно в тот момент, когда у меня никого не было. Это действительно помогло. На самом деле.
Теперь уже он сжимает мою руку. Мне так хорошо, что я почти закрываю глаза.
— Три? Я не знаю, что третье. У меня до сих пор кружится голова.
— Я знаю, что третье.
— Давай.
— Три: я хочу тебя поцеловать. Можно?
— Правда?
— Да, — говорит он, и я поворачиваюсь к нему.
Он поворачивается ко мне, и хотя мы сидим
в переполненном «Айхопе» и наш столик заставлен едой, которую Итан заказал, чтобы нас никто не трогал в ближайшие три часа, — конечно, это блинчики, целая гора блинчиков, а еще маринованные огурчики и яблочный пирог, совершенно безумное сочетание, — все исчезает.
Есть только мы, он и я, Итан это Итан это Итан и Джесси это Джесси это Джесси, и его губы касаются моих губ.
Иногда поцелуй это не поцелуй это не поцелуй. Иногда поцелуй это поэзия.
