Книга: Викинг туманного берега
Назад: Глава 18. Эльвёр, дочь Освивра
Дальше: Глава 20. Эльвёр, дочь Освивра

Глава 19. Эльвёр, дочь Освивра. Убийцы по найму

Гардарики, Непр. 11 июня 871 года

 

Эйнар Пешеход был очень зол, когда утром ему донесли об убитом Рёгнвальде Разрушителе. Вряд ли ярл сильно расстраивался из-за смерти «летуна», его бесил сам факт того, что убийца смог незаметно подкрасться, зарезать и уйти безнаказанным.
Версию того, что Рёгнвальда прикончил кто-то из его людей, он даже не рассматривал.
Впрочем, Пешеход быстро успокоился, выместив гнев на подручных.
– Хунди! Олав! Фроди! Хальвдан! – трубно взревел он.
Названные сбежались.
– Я не спрашиваю вас, почему враг свободно вырезает дозорных, – прорычал он, – но мне интересно знать, кто это был? Где следопыты? Спят?
Эльвёр находилась совсем рядом, по ту сторону шатра, собирая крапиву – пора было голову мыть, – и замерла. Показаться на глаза Эйнару она не хотела в любом случае, а вот послушать, о чем будут говорить хевдинги, – очень даже…
– Следопыты на месте, ярл, – спокойно доложил Хальвдан Молчун, – но толку? Там все затоптано, ведь Рёгнвальд стоял в дозоре прямо у ворота.
– Мы осмотрелись вокруг, – вставил Фроди Белый. – Никаких следов лежки нету. Если враг и подошел, то по мосткам. Местных винить я бы не стал – те, кто работает на волоках, держатся за свое место. Работа тут тяжелая, но доходная. А убийство гостя… Нет, на это местные не пошли бы никогда.
– Интересно, что у Рёгнвальда ничего не пропало, – прогудел Хунди Рыжий. – Ни меч, ни пара динаров за поясом. Это был не грабитель, тут скорее месть… Или нас хотят вырезать по одному!
– Вот именно! – с силой сказал Эйнар. – Вырезать! А не наши ли «друзья» постарались? А? Мы, считай, неделю потеряли, дожидаясь то Сиггфрёда, то Сигурда, но их нет! Если отряд Хродгейра покончил с ними, то мы – его следующая цель. Разве не так?
Фроди хмуро покачал головой.
– Никто не знает, куда они запропастились, – только боги. В любом случае им хватило бы и пары дней, чтобы догнать нас. А их нет и нет. Может, и впрямь у нас на хвосте люди Хродгейра! Кто ж знает… Тогда почему они убили одного Рёгнвальда?
– Может, поспрашивать его хотели? – высказался Олав Мореход.
– Кто же так спрашивает? – хмыкнул Хунди. – И вы забыли о бочонке. Рёгнвальд был пьян, как свинья, объевшаяся ягод из-под наливки!
– Но кто-то ж его прирезал!
– Ну да…
– Может, отправим десяток Фроди? Пускай вернутся назад, поищут наших врагов, и…
– Хватит! – резко сказал Эйнар. – Я уже услал Сигурда. Где он? А если считать его отряд вместе с командой «Черного лебедя», это треть всего нашего хирда! Ушлем мы Фроди, и останется нас половина. Нет уж, хватит с нас! Лоцман тутошний еще здесь?
– Здесь, ярл.
– Зови.
Лоцман, что проводил караван, явился сейчас же, покашлял деликатно – мол, туточки я, чего желаете?
– Как звать тебя? – спросил Пешеход.
– Альмасом кличут, сыном Илитвера, – ответил лоцман. – Из ультинов мы.
Альмас сверкал на солнце гладким черепом – ультины брили головы по древнему фракийскому обычаю, оставляя оселедец – единственный клок волос, свисающий до плеча, а усы у сына Илитвера опускались на грудь двумя пушистыми змейками.
– Местный ты?
– Нет, наши роды живут далеко на юге, у Днестра, на берегу моря. Я один тут.
– Так, а кто тут в округе-то? По Непру?
– Да всякие тут живут. Криве хватает, но они дальше к западу. Галинды… Они севернее. Ближе всех – колбяги.
– Кол-бьяги?
– Можно и так, – смиренно ответил Альмас.
– Народ храбрый?
– Да не очень… Варяги, когда по Непру спускаются, ловят их частенько, чтобы продать на невольничьих рынках в Тавриде, а то и в самом Царьграде.
– Царьград?
– Миклагард, по-вашему.
– А-а… Ага… Выходит, они варягов не любят?
– Терпеть не могут!
– Ага… Покажешь дорогу к селению этих самых кол-бьягов?
– А… зачем?
– Не бойся, не за рабами идем. Хочу кол… бягам работенку одну предложить. За плату.
– У-у… За плату они тебе чего хошь сделают!
– Тогда собираемся. Поведешь нас, Альмас!
– А-а…
– За плату!
Викинги расхохотались. Когда лоцман отошел, Хунди спросил с нескрываемым восхищением:
– Ты хочешь напустить на Хродгейра колбягов?
– А чего ж? – хмыкнул Эйнар, приходя в хорошее расположение духа. – За плату же!
И викинги расхохотались, очень довольные собой.
Эльвёр, не чувствуя, как жжется крапива, на цыпочках отошла. Она узнала, что хотела.
* * *
Волоковые мужики довели кнорры и скейды посольства до устья Катыни, где она вливалась в не слишком широкий Непр. Здесь, в верховьях, великая река лишь копила силу, вбирая в себя влагу притоков, прирастая мелкими речушками.
Сюрнес располагался пятью верстами восточнее, за дебрями катынского леса, но и здесь, на конце касплинского волока, было людно.
Три корабля – датский кнорр и парочка арабских фелюг – ожидала очереди на проход касплинским волоком. Стоило каравану выйти в Непр, как очередные, один за другим, втянулись в устье Катыни.
А посольство повернуло вверх по течению, направляясь к Сюрнесу.
Эльвёр, сидя у борта на товарах, находилась чуть ниже загребавшего Николая, но и ей все хорошо было видно. На берегах пасся скот, а дремучий лес почти не подходил к воде. Зато за плетнями зеленели огороды, а за крепкими частоколами стояли избы. По наезженной дороге ехала телега, запряженная крупной лошадью, – распустив длинную гриву, животина ступала шагом, без труда таща повозку с огромной копной свежего сена. Возница лежал на самом верху и, похоже, спал.
«Морской ястреб» повернул к берегу. Подойдя к пристани, гребцы затормозили веслами, и Альмас что-то спросил у лодочника. Тот выслушал и махнул рукой на восток.
Там, не доходя версты до Сюрнеса, прямо под деревьями расположились дома, не похожие на обычные избы или покои, – это были землянки, над которыми возводился совсем невысокий сруб – ниже роста человека.
Эйнар сошел на пристань вдвоем с Альмасом. К ним неторопливо приблизились местные.
– Николай, это колбяги? – спросила Эльвёр.
– Что ты, девонька, это криве. Они сами не местные и живут далеко на западе, вместе с пруссами. Замучили их там жрецы-криве. Слышишь, как звучит похоже? Их так и зовут в честь тех, кому они кланяются, кого слушают, кому дань платят. Самые неуемные сбежали в Гарды, здесь – воля.
– А о чем они говорят, ты понимаешь?
– Альмас… Так… Он им предлагает… А-а! Пакость предлагает устроить варягам. Не понял… Каким варягам?
– Я слышала, что за нами варяги идут, хотят Эйнара прижучить. Ну они не совсем варяги… Даже совсем не варяги, а вовсе нореги.
– А-а, вон оно что… Ну правильно тогда. Вот Пешеход и хочет их науськать на этих… варягов, которые нореги. И денежки еще сулит. Ишь, заулыбались!
– Они что, не любят варягов?
– Да им без разницы! Криве, они и есть криве. Будут резать тех, кого скажут, лишь бы плата шла.
Сколько монет отсчитал Эйнар, дочь Освивра не разглядела, но криве остались довольны. Облачившись в кожаные панцири и мохнатые безрукавки, вооружившись луками, топорами и копьями, они расселись по десятку хазарских остроносых каюков и погребли вниз по течению. Человек тридцать их было, точно.
– Знать, занервничал Пешеход, – хихикнул Николай.
«Морской ястреб» прошел невдалеке, и Эльвёр увидела Эйнара, стоявшего на корме. Сложив руки на груди, он смотрел вслед уплывавшим лодкам и мрачно улыбался. Радовался, видать, что чужими руками пакостей наделает…
Назад: Глава 18. Эльвёр, дочь Освивра
Дальше: Глава 20. Эльвёр, дочь Освивра