Глава 4
Спускаться в подземку было немного страшно. Просто паранойя внезапно взыграла и начала нашептывать — а вдруг за прошедшие двое суток там установили дополнительные камеры наблюдения? Те, о которых местное население еще не знает? И избавляться от которых, соответственно, не спешит?
Второй и куда более реальный повод для нервов — понимание, что меня все же могут опознать. Пусть музыку Эсми Солнечный Ветер здесь не слушают, но мое фото теперь по всем каналам показывают, сеть — тоже пестрит.
Плюс назначенное вознаграждение. Ради таких денег можно не только приметы, но и всю биографию выучить. Особенно если ты — житель «второго гигаполиса» с очень невысоким доходом.
Последнее заставило кроме кепки с козырьком надеть еще и шарф. И ничего, что погода теплая — в этом году объемные шарфы в моде!
Маскировка получилась неплохой, но мурашки по спине все равно бежали. И даже равнодушие соседей по вагону не успокаивало.
В первое время любой направленный в мою сторону взгляд ужасно напрягал. Мне потребовалось много сил, чтобы расслабиться.
Маршрут передвижения? Увы, это был третий повод волноваться. Ведь тот факт, что я перебралась в другой, очень далекий от Риб-16, сектор, играл на руку — ну кто подумает, что уроженка чужой планеты пересекла треть незнакомого гигаполиса? И кто поверит, что девушка, привыкшая к комфорту и даже роскоши, предпочла забраться в самую глубь трущоб?
А теперь я ехала обратно. Нет, о возвращении в Риб-16 речи не шло, но… почти.
И — да, я намеревалась перейти с четвертого кольца подземки на второе. То есть оказаться гораздо ближе, войти в зону, которую сама считала более логичной с точки зрения поисков.
Это был риск. Однако иного варианта все равно не имелось. Я не желала давать даже намека на свое убежище. Как истинная диверсантка, пыталась замести след.
Выбранная станция относилась к числу крупных транспортных развязок и встретила ожидаемой суетой. Здесь, как и положено, сновало множество людей, а торговцы и рекламщики буквально атаковали.
Отмахиваться от последних я не стала, с радостью взяла несколько листовок. Одна из них подошла. Пластик был в меру тонким, светлым, а оборотная сторона — совершенно чистой. Именно то, что надо.
Очутившись на поверхности, я остановилась и вытащила из кармана маркер — его купила еще вчера, в числе прочей ненужной мелочовки, на одном из лотков из серии «все по пять». Затем положила листовку на парапет, ограждающий спуск в подземку, и написала на оборотной стороне лаконичное: «У меня все хорошо. Люблю тебя». Ну и автограф, разумеется, поставила.
Вот теперь огляделась и отправилась искать банкомат. Уж где-где, а в таком месте их должно быть много.
Дальше — и проще, и одновременно сложнее. Когда подошла к аппарату и вставила карточку, колени слегка задрожали, да и руки затряслись. Из-за нахлынувшей нервозности я едва не перепутала защитный код, но… нет, все-таки справилась.
Когда банкомат сообщил о том, что карточка принята, я выбрала опцию «снять наличные» и ввела максимальную из предложенных сумм. Точно знала — сигнал об активности моей карты уже отправлен.
Если майор Кайлин был единственным предателем, то информация поступит к Тамиру… возможно, через несколько секунд. Если кроме мужа меня ищут еще и враги, то, вероятно, они эти сведения тоже получат. Дальше — кто сработает быстрей.
Ну и еще одна деталь — кто сработает до того, как этим банкоматом захочет воспользоваться следующий клиент.
То есть да, у плана была определенная «погрешность». Однако меня она не волновала. Я делала ровно то, что могла сделать.
Забрав возвращенную банкоматом карточку и выданные купюры, я улыбнулась встроенной камере и показательно, перед той же камерой, сложила вчетверо листовку. Потом пихнула листовку в приемник для карточек и отступила от аппарата.
При мысли о том, что Тамир увидит съемку, сердце замерло и болезненно сжалось. Как он там? Как скоро мы встретимся? И… встретимся ли?
Следом возникло острое желание остаться. Но я действительно понятия не имела, кто первым отреагирует на сигнал. Вероятность того, что к банкомату прилетят те, кто устроил покушение, никто не отменял. Да и сам Тамир… Он на моей стороне или?..
Еще секунда, и я отступила. Развернулась и направилась обратно к станции. А когда добралась до уводящей под землю лестницы — инстинктивно вскинула голову и увидела в небе «акулу». Но… нет, не остановилась. Продолжила путь.
Я спустилась по лестнице, миновала турникеты и села в вагон, чтобы провести в поезде следующие несколько часов. Обратно, в сектор Нотро, вернулась уже вечером…
Добиралась тем же маршрутом, правда, вышла не на «своей», а на соседней станции. Хотела зайти на рынок, чтобы еще раз приобщиться к местному фастфуду и побаловать себя свежими фруктами.
Только торговцев не обнаружилось. Зато на площадке происходило кое-что иное, не менее, на мой взгляд, интересное. Небольшой уличный концерт.
Звуки музыки я услышала сразу и невольно встрепенулась. Неторопливо добралась до места и влилась в редкую толпу. Пятерка музыкантов играла в том самом, особенном стиле, который сочетал минимум инструментов, элементы речитатива, горлового пения и лирики. И да, все исключительно на риторских наречиях.
Помнится, когда я услышала эту музыку впервые, буквально приросла к монитору и выпала из жизни на несколько часов. Сейчас… нет, в нирвану не уплыла, но исполнилась самого неподдельного позитива.
Народ, который собрался вокруг музыкантов, тоже кайфовал, многие даже пританцовывали. Однако до лучшей группы Манкорса этим парням было, конечно, далеко. Мастерства, увы, не хватало.
Тем не менее я простояла на площадке добрых полчаса. Потом бросила в подставленную шляпу крупную по местным меркам купюру и отправилась в бар. Просто музыка музыкой, но за весь день я только бутылку воды выпила. Желудок уже выл, требуя… ну хотя бы вредный бургер.
Бар встретил несколько непривычной атмосферой — народу было на порядок больше, нежели всегда. Лишь добравшись до столика и развернув к себе стационарный планшет, я вспомнила, что сегодня конец рабочей недели, то есть маленький выходной.
Впрочем, аншлаг не взволновал. Сейчас куда больше интересовало меню и скорость подготовки заказа. Последний, к моей великой радости, принесли очень быстро. За секунду до того, как я начала по-настоящему умирать с голоду.
Правда, тотчас наброситься на еду не получилось — официантка отвлекла.
— Ну как вам в нашем районе? — спросила она доброжелательно. — Нравится?
Я невольно зависла и заметно удивилась, а женщина пояснила:
— Магда сказала, вы свободный художник и приехали, чтобы найти вдохновение.
Мм-м… Совсем запуталась. Ничего не поняла.
— Магда? — переспросила я тихо.
— Хозяйка «Клевера», — кивнув на витринное окно, сказала официантка. — Отеля, в котором вы остановились.
Вот теперь я таки сообразила. И слегка растерялась — ведь сама даже не подумала имя хозяйки узнать. Впрочем, та мое имя тоже не спрашивала, так что…
— Нравится, — вспомнив о заданном вопросе, сказала я. — Правда, с вдохновением пока не очень. Но к вдохновению я в действительности не стремлюсь. У меня пока отпуск.
Официантка растянула губы в улыбке и кивнула с таким видом, будто действительно что-то в моем путаном ответе поняла. Я тоже улыбнулась и вот теперь с чистой совестью принялась за еду.
А когда самый первый, самый острый голод был утолен, воспользовалась возможностью выйти в сеть. Хотела узнать, отразился ли мой сегодняшний поступок на общей ситуации.
Но… нет. Среди горячих новостей, которые моментально выдал браузер, сообщения о том, что Эсми Солнечный Ветер вышла на связь, не было. Однако уточнять, вводить в поиск название станции, возле которой располагался банкомат, или какие-то другие подробности, я все же не стала. Просто паранойя взыграла, подумалось — а что, если Тамир этот запрос отследит? Нет, ясно, что бред, но…
В общем, я не рискнула. Просто закрыла браузер, отодвинула планшет и вновь вернулась к еде. А позже, прекрасно помня о необходимости не выделяться, вновь заказала бокал пива.
Эта неделя обещала стать рекордной по регулярности употребления алкоголя, но что поделать? Увы, но сидеть с чаем, когда все окружающие празднуют начало выходных, очень глупо.
Заказ исполнили с прежней расторопностью, а я вновь улыбнулась подскочившей официантке. А та, выставляя передо мной запотевший бокал, спросила:
— На концерт останетесь?
— Какой концерт? — вновь удивилась я.
И тут же услышала:
— У нас сегодня музыканты, друзья Сэла, играют. Афишу на двери не заметили?
Увы, но нет. Уж на что, а на афиши внимания я не обращала. Зато теперь обернулась и огляделась в поисках того самого Сэла — будто он мог что-то пояснить.
Однако за стойкой никого не было. Бармен в компании какого-то парня двигал столики. Лишь после этой маленькой перестановки я заметила, что здесь, в баре, есть крошечная сцена. Вернее, даже не сцена, а скорее подиум.
— Если захотите остаться и послушать, — продолжила официантка, — то советую пересесть за стойку. Там удобнее и видно лучше.
Я подумала и кивнула. Ведь «свободный художник» просто обязан интересоваться всем творческим и креативным. Он не может забить на концерт, чтобы просто пойти спать. Так что да — я подхватила бокал и, поблагодарив официантку, перебралась ближе к бару. Заняла один из последних свободных стульев.
Еще несколько минут, и народу заметно прибавилось, а музыканты принялись настраивать инструменты. В результате окружающее пространство наполнилось легкой какофонией. Группа настраивалась, посетители общались, включенный галавизор бормотал.
Только расслышать, о чем вещает диктор, было невозможно. Кто-то даже попросил сделать громче, но…
— Да ну, — сильно поморщившись, отозвался Сэл. — Думаешь, нам скажут что-то новое?
Тот, кто просил, реально так и думал, но бармен мнения не разделял. В итоге вообще галавизор выключил, чему я искренне порадовалась. Просто сидеть перед экраном, на котором каждые пять минут показывают твое фото, не очень комфортно. Тут никакой выдержки не хватит.
А за несколько минут до начала выступления случилось маленькое, но невероятно позитивное событие. Я машинально обвела пространство взглядом и заметила… знакомое лицо.
Впрочем, не я одна. Внимание на этого высокого сутулого парня в ярком шейном платке обратили практически все. Но посетители бара отнеслись так, будто Бьер Лонош здесь каждый день бывает. Хотя…
Через пару минут стало понятно — Бьер действительно завсегдатай. Он абсолютно уверенно добрался до стойки, по-дружески пожал руку Сэлу и уселся на последний свободный стул, который, как я поняла, для него и держали.
Лидер лучшей уличной группы Манкорса оказался на противоположном конце огромной барной стойки, но видеть его лицо со следами рудиментной чешуи я все-таки могла. И, разумеется, улыбалась — просто это было действительно забавно. Встретиться посреди гигаполиса с миллиардным населением…
Бьер перекинулся несколькими фразами с Сэлом, потом с кем-то еще, а я все же нашла в себе силы отвернуться — то есть перестать таращиться на местную знаменитость и уделить внимание настоящим звездам сегодняшнего вечера. Группе, солист которой уже взялся за микрофон, чтобы поприветствовать зал и объявить первую композицию.
Еще полминуты, и пространство наполнилось той самой странной, но крайне привлекательной музыкой. А еще горловым пением, речитативом и прочими специфичными элементами. И это опять-таки было неплохо. До уровня коллектива Бьера Лоноша, как и в случае предыдущих ребят, не дотягивало, но…
Желания уйти не возникло. Более того, я заказала еще один бокал пива и, облокотившись на барную стойку, принялась наблюдать. Я получала неподдельное удовольствие, причем не столько от музыки, сколько от того, что творилось вокруг.
Не в первый и даже не во второй раз я чувствовала себя губкой. Просто сидела и впитывала витающее вокруг настроение, звуки, улыбки и эмоции.
Это было… не то чтобы ново, но необычно. Без присущего моей среде пафоса и без напряжения, которое непременно возникает, если появляюсь на людях в обычном облике и статусе. Здесь и сейчас я была не звездой, а свободным художником из ниоткуда. Девушкой в дешевой кепке, с бокалом пива.
Клянусь, я ничем не выделялась! И тем удивительней было поймать на себе взгляд Бьера Лоноша и прочесть по губам:
— Нравится?
Врать я не стала — сделала неопределенный жест рукой и подарила музыканту виноватую улыбку.
Он тоже улыбнулся, но гораздо проще, без всяких подтекстов. Потом встал, подхватил одной рукой тяжеленный стул, а второй — бокал и направился ко мне.
Подошел, чтобы усесться рядом и спросить, лукаво сверкнув глазами:
— А кто нравится?
Я почувствовала себя немного неловко. Словно оказалась по ту сторону баррикад, на месте фанатов. И тот факт, что настоящая звезда, сам Бьер, обратил на меня внимание… В общем, ощущения были своеобразными. Я даже смутилась, но… Да, все-таки сказала:
— Вы. То есть ваша музыка нравится.
Собеседник опустил глаза и хмыкнул. Еще через секунду я услышала:
— А мне ваша.
Шок? Нет, не было. Однако чувство растерянности усилилось — куда же без него? Впрочем, отпираться я не стала. Единственное — наклонилась к Бьеру и попросила:
— Только никому не говори. Ладно?
Лидер лучшей уличной группы Манкорса глянул вопросительно, а потом снова улыбнулся и отсалютовал бокалом.
Насчет увлеченности моей музыкой Лонош не солгал, это стало ясно после первых минут разговора. Действительно слушал и даже видео смотрел. Именно поэтому смог опознать меня, причем очень быстро.
Это, разумеется, был повод испугаться — ведь настоящий провал в конспирации. Но уж чего, а страха я не испытала, отвлеклась на другие, куда более интересные эмоции. Просто сразу поняла — образ, который родился в моей голове после знакомства с творчеством Бьера, был правильным. Музыкант оказался именно таким, как я и представляла.
С виду — абсолютный раздолбай из числа тех, кто способен на любую авантюру. А в действительности — спокойный, немного отрешенный парень. Человек, в значительной степени погруженный в собственный, очень личный мир.
Мне подобная позиция была близка, может, поэтому мы буквально сразу, с первых минут, прониклись друг к другу симпатией? И, обменявшись несколькими репликами, замолчали, чтобы снова уделить внимание выступлению группы.
Настоящий разговор завязался чуть позже, когда народ окончательно проникся духом веселья, а перед подиумом образовался импровизированный танцпол. И когда Сэл перестал коситься в нашу сторону, предварительно долив пива.
— И все-таки прячешься? — придвинувшись почти вплотную, спросил Бьер.
Я пожала плечами и подарила безрадостную улыбку.
— А что так? — не пожелал отступить собеседник.
— А почему нет? — с той же безрадостной улыбкой парировала я.
Потом сделала большой глоток из бокала и призналась со вздохом:
— Других вариантов пока не вижу.
— Почему?
Повисла пауза. Она была наполнена тем же гомоном и бодрым соло электрической скрипки. Я хотела ответить, но Бьер перебил:
— Я не слежу за новостями, но некоторые выпуски смотрел. Понял, что ситуация неоднозначная, только эр Руз… он же переживает, это очевидно.
В том, что Тамир переживает, я не сомневалась, однако спросить, откуда об этом известно Бьеру, не успела.
— Или ваш брак — все-таки фикция? — задал новый вопрос Лонош. — Обычный пиар?
Я не могла не усмехнуться. Тут же отрицательно качнула головой и призналась:
— Нет, не пиар.
— Но почему тогда? Почему ты сидишь здесь, в таком диком образе, в то время как он…
Музыкант осекся и окинул меня очень красноречивым взглядом, лишний раз подтверждая, что выгляжу не очень. Захотелось чуточку съязвить, сказать — ну вот примерно поэтому, из-за «дикого образа», но… Нет, я ответила серьезно:
— Вначале было непонятно, что делать. Поэтому решила взять паузу, затаиться до тех пор, пока хоть что-нибудь выяснится.
— И как? — поинтересовался собеседник. — Выяснилось?
Я вновь хлебнула пива и промолчала. Увы, но нет. Уж чего, а ясности не прибавилось. Единственное, что поняла за эти дни, — кто бы что ни говорил, но Тамиру я верю. Только тут есть кое-что еще…
— Знаешь, — помолчав, сказала я, — это только на первый взгляд все просто. Но кроме Тамира есть люди, которые устроили все это «веселье». При том, что бомбу подбросил один из приближенных, не уверена, что в Сити я буду в большей безопасности, чем здесь.
— Мм-м… — отозвался Бьер. — Думаешь, эр Руз тебя не оградит? Мне кажется, он такой кордон поставит, что никакой злоумышленник не пробьется.
— Возможно. Но это еще не все. — Я шумно вздохнула. — Ну вот представь… Леди Эсми эр Руз, известная певица, женщина, которая стала костью в горле для риторской знати. Демонстрировали подобное отношение, конечно, не все, но, положа руку на сердце, ты действительно считаешь, что кто-то искренне желал мне успеха?
Бьер задумался и отрицательно качнул головой, а я продолжила:
— С первого дня за мной наблюдали, а моей задачей было не ударить в грязь лицом. Я справлялась. Реально справлялась! А теперь?
Эмоции… нет, не захлестнули, но почти. Пришлось взять короткую паузу.
— Теперь это покушение. Кар аварийно приземлился в бедных районах, я осталась один на один с довольно неприглядной реальностью. Без статуса, без охраны и всего, к чему привыкла. Фактически я оказалась на самом дне риторской жизни. И что я должна была сделать? Сразу взять и вернуться? Приползти побитой кошкой в «цивилизацию»? Под крыло к мужу?
Лонош глянул недоуменно, но какое-то осознание в глазах все-таки промелькнуло…
— Такое возвращение — повод для жалости. А мне жалость не нужна. Если прогнусь сейчас, то вся дальнейшая жизнь на Риторе превратится в одно сплошное доказательство. В беспрерывную попытку объяснить, что уважения я все-таки достойна.
— Хочешь вернуться красиво? — догадался музыкант.
Я кивнула, а он…
— А идеи есть?
Увы, уж чего, а идей не имелось, о чем и сказала.
— Хм… — В глазах Бьера вспыхнули озорные искорки. — А я, кажется, знаю…
Я замерла, а собеседник расплылся в самой неподдельной улыбке. Потом пояснил:
— Через две недели состоится большой сборный концерт, и ты, если не влом, можешь там спеть. — И после новой паузы: — Мы с парнями как раз успеем выучить пару твоих песен, так что аккомпанемент будет. А на сцену я тебя проведу.
Бьер замолчал, а я снова застыла. Мысль о выступлении буквально окрылила, но…
— А если спою с вами? — предложила осторожно. — Какую-нибудь из ваших песен?
Вот правду говорят — у творческих людей своя логика. В том смысле, что предложение Бьера мне очень понравилось, но возможность спеть с ним, поработать в незнакомом, но совершенно очаровавшем стиле… В эту секунду я была готова вцепиться в коллегу зубами! Но уговаривать не пришлось.
— С нами? — На лице Лоноша отразился шок. — Ты?
Еще секунда, и шок сменился восторгом. Причем я точно знала: это счастье не имеет ничего общего с коммерцией. Уж чего, а возможных дивидендов от выступления с Эсми Солнечный Ветер Бьер еще не осознал. В данный момент нас обоих интересовало другое — новый дико интересный проект.
— Я только «за», — справившись с эмоциями, отозвался музыкант.
Но после глотка пива усомнился:
— А эр Руз нас не убьет?
Я не выдержала и рассмеялась. Если хоть что-то понимаю в людях, то уж кто, а главнокомандующий военных сил Риторы отнесется спокойно. Зато реакция остальных, включая сестер его матушки, может быть весьма занимательной. И это лишний повод воплотить идею в жизнь!
