Муж вернулся довольно рано, но был категорически хмур. Я подобному настроению не удивилась — в последние дни Тамир постоянно с таким выражением лица возвращался.
Просто две оставшиеся группы диверсантов сидели настолько тихо, что обнаружению не поддавались. Главнокомандующему подобная ситуация, разумеется, не нравилась. А неспособность собственных подразделений быстро отыскать врага не нравилась еще больше.
Так что состояние Тамира было ожидаемым. И наседать сразу я не стала — для начала позволила мужу сходить в душ и переодеться. Лишь после того, как Тамир вышел из ванной и устало завалился рядом со мной на кровать, отложила планшет и сказала:
— Дорогой, угадай, кого я сегодня в торговом центре встретила.
Тамир повернул голову, глянул недоуменно, а я дежурно улыбнулась и пояснила:
— Зарию.
На лице собеседника ни один мускул не дрогнул, но…
— Зария говорила мне о каком-то брачном контракте, — продолжила я. — Пояснишь, о чем речь?
Вот теперь Тамир заметно поморщился и, заложив руки за голову, уставился в потолок. Спросил после паузы:
— Что именно она говорила? И что ответила ты?
— Она назвала меня дурой, а я призналась, что никакого контракта не подписывала.
И, понимая, что в день бракосочетания мы с Тамиром были не совсем адекватны, то есть муж может и не помнить, добавила:
— Ведь в моем случае контракта действительно не было.
Губы главнокомандующего дрогнули в легкой улыбке, и это насторожило. А что, если все наоборот? В смысле, что, если это не Тамир, а я каких-то деталей того дня не помню? Но…
— Не было, — согласился главнокомандующий. — Даже мысли не возникло предложить тебе контракт.
— Тамир! — не выдержав, воскликнула я. И уже не попросила, а потребовала: — Поясни.
Учитывая склонность некоторых индивидов к скрытности, я приготовилась применить пытки. Причем теперь разница в весовых категориях не настораживала, и вообще… И вообще кто-то обещал! А сегодня его молчание поставило меня в неприятное положение. Более того, в какой-то момент я в самом деле почувствовала себя дурой!
Но муж увиливать не стал…
— Да, я предложил Зарии брачный контракт, — сказал он. — Это было необходимо по многим причинам, но…
Тамир замолчал и шумно вздохнул. Потом повернулся на бок и, глядя уже не в потолок, а в глаза, продолжил:
— На Риторе существует два типа браков, светский и традиционный. Традиционный подразумевает равное разделение прав и обязанностей, а в светском есть ограничения. В частности, в случае светского брака супруги не претендуют на имущество друг друга и передачи титула не происходит.
— Передачи титула? — нахмурившись, переспросила я.
— Каждый остается при своем, — пояснил муж. — И фамилии, соответственно, не меняются.
Ага… Тут понятно.
— Что дальше?
— В случае с Зарией, — Тамир слегка поморщился, — традиционный брак был невозможен. Зария, конечно, носит приставку «вир» и является представительницей девятого Правящего Дома, но она принадлежит к слабой ветви, а такая разница в социальных статусах автоматически запрещает традиционный брак.
Я невольно вытаращилась. Та-ак… Зария аристократка, но фамилия эр Руз ей не светила, но…
— Но это только в том случае, если брак регистрируется на Риторе? — уточнила я.
Вопрос логикой не блистал, но Тамир понял и даже кивнул. А через миг продолжил:
— Регистрация по законам Планетарного Альянса равносильна традиционному браку на Риторе. Это было еще одной причиной, почему мы… — вот тут собеседник слегка, самую малость, запнулся, — решили пожениться на Занрисе.
Ага-ага… Ну надо же! Признался! И даже тянуть клещами не пришлось.
Впрочем, в данный момент дело не только в Зарин…
— То есть наш с тобой брак…
— Имеет статус традиционного, — подхватывая мысль, подтвердил Тамир. Хотя зачем я спрашивала? Ведь и без слов ясно. Я же фамилию эр Руз ношу.
— Но при чем тут контракт? — Нет, сил удержаться от следующего вопроса не было.
Тамир снова поморщился и выдохнул:
— При том.
Он замолчал, а я прикусила язык, давая мужу возможность собраться с мыслями и силами. Тамир не показывал, но я точно видела — этот разговор дается ему нелегко.
— Понимаешь, Эсми, — наконец заговорил он, — с самого начала наших отношений Зария подчеркивала, что мой титул ее не интересует. Тот факт, что Ксанрос может назвать меня своим наследником, Зарию также как будто не интересовал. Она с большим презрением относилась к тем, кто гоняется за социальным положением, и при любой возможности напоминала, что ей нужны только чувства. И я решил проверить…
Я невольно напряглась и исполнилась самого жгучего любопытства. Но торопить опять-таки не стала и через несколько секунд услышала:
— Я попросил своего юриста составить контракт, в который перенес часть ограничений из светского брака. Согласно контракту Зария могла взять мою фамилию и претендовать на четверть имущества, но в случае моей коронации ее статус остался бы прежним. То есть стать императрицей Риторы Зария бы не смогла.
Логика? Это был тот случай, когда я ее видела, но не очень понимала. Нет, с одной стороны, все ясно, но…
— Получается, до церемонии Зария про брачный контракт не знала?
Тамир отрицательно качнул головой, а я попробовала представить себя на месте брюнетки и поняла — это довольно жестоко. Впрочем, с другой стороны, если по-настоящему любишь…
— Проверка была единственной причиной? — так и не поняв, что именно меня смущает, поинтересовалась я.
Губы мужа снова дрогнули в улыбке, но не очень веселой. А его ответ… он все-таки неожиданностью стал.
— Нет, — сказал Тамир. — Я знал, что дядя этот брак не одобрит. Я понимал, что женитьба на Зарии, вероятнее всего, вычеркнет меня из списка потенциальных претендентов на трон. Но шанс на то, что Ксанрос простит, все-таки имелся, а Зария…
Муж в который раз взял паузу, но я разумно не торопила. Да-да, я помнила о том, что Тамир не из тех, кто обсуждает бывших с нынешними, но все равно надеялась.
— Она не подходит, — наконец признался муж. — Ее темперамент, манеры… Я не хотел, но не мог не замечать — это не то.
— Думаешь, появись у Зарии большая власть, она бы стала ею злоупотреблять?
Тамир скривился.
— Не факт. Но я, будучи гражданином Риторы, не хотел бы видеть такую императрицу.
Ответ был расплывчатым, однако уточнять я все-таки не стала. Просто пришла к выводу — уж если такой мужчина, как Тамир, не готов, то здравое зерно в подобной точке зрения, безусловно, имеется.
Впрочем, будь я сама подданной… Нет, я бы подобной императрицы тоже не захотела. Вот только…
— Разве официальный статус что-то меняет? Разве, будучи женой императора, но не имея титула императрицы, нельзя управлять планетой?
— Можно. — Губы Тамира опять в улыбке дрогнули, на этот раз очень теплой. — Но понять эту простую истину дано не всем.
Муж замолчал, а я невольно скривилась. Просто аналогия была слишком близка. В моей профессии тоже есть люди, которые гонятся за титулом. Тот факт, что кто-то назвал их королем или королевой, для них гораздо важнее «убогой» действительности, которая утверждает обратное.
— А женитьба на первой встречной лучше? — переварив всю информацию, спросила я.
В глазах цвета стали мелькнуло нечто странное. Нечто, что плохо поддавалось определению, но сильно походило на признательность.
— Эсми, я понимаю, что прозвучит странно. Знаю, что отношусь к числу людей, которые, по мнению большинства, руководствуются исключительно разумом, но видишь ли… на войне очень важную роль играет интуиция. Ты понравилась мне с первого взгляда. А когда подняла вуаль, моя интуиция сказала «да». Я ни секунды не сомневался в том, что делаю. И поводов пожалеть о своем решении у меня пока не было.
Стало… приятно. Вернее, очень приятно. Но…
— Интуиция? — переспросила я, а Тамир уверенно кивнул. Только разум верить этой решительности не спешил.
Я знаю, что муж — не модник, но не отметить тот факт, что платье на незнакомой девушке не из дешевых, все-таки не мог. Несчастный растоптанный коммуникатор к числу игрушек эконом-класса также не относился.
В том же, что касается вуали… лицо тоже какое-то представление о человеке дает. Я не из тех, кто просиживает в салонах по двенадцать часов, но тем не менее.
Нет, я не готова утверждать, что Тамир все эти моменты осознал, но кивать на интуицию тоже бессмысленно. Полагаю, на решение главнокомандующего повлиял целый букет факторов.
— Но это все равно глупо, — сказала я. А в следующий миг вспомнила о банкете и нахмурилась.
Мужчина, который всерьез сомневается в мотивах своей избранницы, не станет заказывать ресторанный зал и призывать друзей. То есть Тамир до последнего верил, что стремления Зарии искренны.
И вот вопрос — почему? Ну и еще кое-что…
— Почему ты вообще хотел на ней жениться?
— Я всю жизнь подчиняюсь правилам, — помедлив, признался Тамир. — С самого детства, с самого рождения. Поэтому, когда на горизонте появилась Зария, а родные и Ксанрос выступили против, я немного вспылил.
— То есть это был бунт?
— В какой-то степени.
Муж замолчал, а я невольно улыбнулась. Просто наша свадьба — тот же бунт, но на порядок круче. Ведь Зария, при всех минусах, с Риторы, а я — чужачка. Более того, изначально Тамир понятия не имел, кто я такая, чем занимаюсь и чем живу.
— Хорошо, — сказала я. — Решение жениться на первой встречной было продиктовано интуицией. Но предложить брачный контракт девушке, которую знаешь давно, и не предложить контракта той, которую видишь впервые… Тамир, это вне логики.
Ответ стал полной неожиданностью:
— А при чем тут я? — В глубине серых глаз вспыхнули лукавые искорки. — Разве я виноват, что ты настолько хорошее впечатление производишь?
Это был чистый абсурд, но сердце наполнилось теплом. А желание продолжать допрос после таких слов попятилось и вообще умерло. Поэтому следующая реплика посвящалась совершенно другой теме…
— В фитнес-зал пойдешь?
Муж уверенно кивнул.
Утро нового дня началось как обычно и ничего интересного не принесло. Я проснулась, обнаружила, что Тамир уже умчался на службу, потом сходила в душ, оделась и спустилась к завтраку.
Ела в привычной компании золовок и свекрови. Новоявленные родственницы обсуждали предстоящий прием: Клэе и Лирия предавались мечтам, а Дилара напоминала об этикете и правилах приличия.
Я в разговоре тоже поучаствовала, но так, слегка, чисто номинально. Разумеется, удостоилась вопроса о платье, но просьбу продемонстрировать наряд все-таки отклонила.
Тот факт, что девчонки отреагировали на этот отказ нормально, никакого значения не имел, а вот столь же благожелательная реакция свекрови удивила очень. Хотя, если вдуматься, повода для удивления все-таки не имелось. Пусть мы с Диларой почти не контактировали, но отношения все равно начали налаживаться. По крайней мере кидаться на меня леди эр Руз не пыталась.
Последнее радовало. Понимание, что я не зря от немедленного переезда отказалась, — тоже. А вот грядущее знакомство с высшим светом Риторы, увы, напрягало. Однако давать волю нервозности я категорически отказывалась.
Сразу после завтрака я вернулась в отведенные нам с мужем комнаты, включила стационарную систему и погрузилась в дела. Связалась с помощниками, которые вопросом подготовки студии и прилегающей к ней квартиры занимались, потом созвонилась со звукорежиссером, под чьим руководством проходила упаковка оборудования на Занрисе. Почитала новостные ленты, из которых узнала, что шумиха вокруг свадьбы наконец закончилась. Оценила эскизы платьев, высланные неугомонным Марком. Затем распаковала купленные накануне профессиональные наушники и села слушать аранжировку к одной из новых песен…
То есть да, ушла в работу с головой! И слегка нахмурилась, когда лежащий на краю стола коммуникатор ожил, а на дисплее высветилось «Тамир эр Руз».
Отвлекаться совершенно не хотелось, но проигнорировать звонок мужа я, конечно, не могла. Поэтому неохотно, но все же стянула наушники, чтобы подхватить коммуникатор, нажать на кнопку приема и сказать:
— Да, дорогой.
В коммуникаторе хмыкнули, потом как-то странно кашлянули, а через секунду я услышала:
— Эсми, ты дома? — И после закономерного «да»: — Можешь в свой почтовик войти?
В голосе Тамира прозвучало… нет, не напряжение, но около того. Однако заморачиваться я не стала — просто загрузила нужную страницу, быстро ввела логин и пароль. Ожидала увидеть новое письмо, но увы…
— Я вошла, но новых писем нет, — сказала, обращаясь к Тамиру.
Муж ответил не сразу, будто разговор давался с трудом.
— Эсми, я сейчас перешлю тебе один ролик. Хочу узнать, что ты об этом думаешь.
Вот теперь напряжение посетило и меня, а вопрос вырвался сам собой:
— Репортеры опять «отличились»?
Главнокомандующий не ответил, а через пару секунд на почту действительно упало новое сообщение. Уже предчувствуя неладное, я открыла письмо и застыла. Мне не требовалось запускать это видео — я могла опознать его из тысячи, по любому из стоп-кадров.
— Откуда это у тебя? — справившись с шоком, выдохнула я.
— Двадцать минут назад на личный почтовый ящик прислали, — отозвался муж.
К горлу подкатила тошнота, сердце запоздало ускорилось. Я же откинулась на спинку кресла и, не отрывая коммуникатор от уха, устало прикрыла глаза.
Молчала. А Тамир не торопил. И, нужно отдать ему должное, ни в чем не обвинял. Просто ждал пояснений.
— У тебя доступ к архиву Верховного суда Альянса есть? — наконец отмерла я.
— Найду, — отозвался муж. Тут же встречный вопрос задал: — А что там?
— Года три назад, большой коллективный иск в адрес одной из телекомпаний. Той, которая протранслировала этот фильм по галавидению и в сети.
— Фильм? — В голосе Тамира прозвучало недоумение.
Пришлось пояснить:
— Этот ролик — фрагмент большого фильма, посвященного самым рейтинговым артистам. То есть досталось не только мне, а практически всем. Это якобы расследование построено по принципу: много правды, чуть-чуть лжи и мастерское передергивание фактов. Съемками с участием двойников авторы фильма тоже не погнушались. В итоге вышло то, что вышло.
— То есть…
— Нет, — перебила я. Прозвучало довольно жестко, потому что на смену шоку пришла злость. — Я никогда не лечилась от наркомании, абортов тоже не делала. И интимные услуги на частных вечеринках ни разу в жизни не оказывала!
— Ясно, — выдержав паузу, выдохнул Тамир.
Ну а я… завелась! Причем так, что едва не швырнула коммуникатор в стену. Просто ролик был действительно мерзким, и тот факт, что я снова вынуждена за него оправдываться, мягко говоря, бесил.
Понимание того, что разговариваю не с кем-нибудь, а с мужем, что разговор в моих же интересах, бесил еще больше. Но я должна была собраться с силами и информацию до Тамира донести.
Пришлось глубоко вздохнуть. Потом еще раз, и еще… И продолжить, не скрывая совершенно трешевого настроения:
— Тамир, я могу объяснить и аргументировать каждый кадр этого ролика, но думаю, что материалы судебного дела информативнее. В рамках расследования проводились экспертизы, имеются показания множества свидетелей, официальные ответы из клиник. Я очень тебя прошу — зайди в архив Верховного суда и посмотри.
— Эсми… — улучив момент, встрял муж — Успокойся. Не нервничай.
Интонации главнокомандующего сказали о том, что оправдываться действительно не нужно, что он мне верит. Но мнение Тамира было не единственным поводом для истерики…
— Авторов этого фильма телекомпания не выдала, взяла всю ответственность на себя. И компанию, как единственного правообладателя, обязали уничтожить фильм и все копии. А они…
— Значит, мы подадим жалобу о нарушении судебного решения, — спокойно сказал муж.
— Да, но если ролик был скопирован из сети в обход защиты…
— То это ничего не изменит, — перебил Тамир. Добавил тихо, но решительно: — Я все равно эту телекомпанию разорю.
Вот… скажи подобное кто-то другой, я бы отмахнулась и не поверила. А сейчас — замерла и даже немного протрезвела. И поняла, что думаю совершенно не о том. В данный момент злость на репортеров сродни желанию разбить коммуникатор. Это просто эмоции, закономерные, но бессмысленные.
Сделав пару глубоких вздохов, я задала новый, куда более актуальный вопрос:
— Кто именно прислал тебе ролик?
Муж ответил с заметной неохотой:
— Пока непонятно. Выясняю.
— Что значит «непонятно»? — нахмурилась я.
— ID-устройство, с которого пришло сообщение, ни в каких базах не значится, и почтовый ящик левый.
Я нахмурилась сильней, а Тамир продолжил:
— Тот, кто выслал этот материал, имеет представление о моих возможностях, и он постарался сохранить анонимность. Но я все равно найду. Обещаю.
Поводов сомневаться в муже у меня, разумеется, не имелось. А вот поводы подозревать одно совершенно конкретное лицо, наоборот, были.
— Тамир, извини, возможно, я не права, однако, учитывая вчерашнюю встречу и разговор…
— Не извиняйся, — сказал главнокомандующий. — Я тоже Зарию подозреваю. Но предъявлять обвинения раньше, нежели найду доказательства, не буду. Это неправильно. К тому же Зария не единственная, кому может быть выгодно твое падение.
— Только не говори, что намекаешь на свою маму, — выдохнула я.
— Не скажу, — помедлив, отозвался Тамир.
В его голосе прозвучало нечто очень странное, и я напряглась сильней. И тут же услышала:
— Эсми, есть еще кое-что, о чем я обязан предупредить. Понимаю, тебе сейчас трудно, но попробуй отнестись философски. В конце концов, это уже случилось, и эмоции ничего не изменят.
— Говори, — не выдержала столь долгой преамбулы я.
Муж шумно вздохнул и действительно сказал…
— Ролик выслали не только мне. Его также отправили в канцелярию императора и маме. Изъять письмо из канцелярии я не могу — это единственная часть риторской сети, к которой у меня нет полного доступа. В том же, что касается почты мамы… — Тамир взял короткую паузу, но все-таки договорил: — Видео она уже посмотрела.
Слов… нет, не нашлось. Меня будто чем-то тяжелым по голове огрели и землю из-под ног выбили. Я даже утратила понимание того, где нахожусь и кто я вообще такая. Состояние продлилось буквально несколько секунд, но все-таки.
— И что теперь делать? — тихо, почти шепотом спросила я.
— Пока не знаю. Все зависит от того, как именно отреагирует мама. Но в данный момент… — Муж в который раз за разговор запнулся. — Эсми, я попробую вырваться со службы пораньше, а ты… Можешь не выходить из комнат до моего возвращения?
Я нервно кивнула. Потом сообразила, что собеседник не видит, и сказала уже вслух:
— Да.
— Хорошо, — отозвался Тамир, а на меня обрушилось ощущение паники.
Вот почему? За что? И еще…
— А император? — спросила я.
— Уж о ком, а о дяде можно не волноваться. Ему, вероятнее всего, сообщат, но это уже ни на что не повлияет.
— Поясни, — попросила я тихо. Возможно, могла сообразить сама, но эмоции зашкалили и мозг работать отказался.
— После нашей свадьбы дядя со мной не связывался, но причин считать, что он по-прежнему рассматривает меня в качестве наследника, — нет. Так что компромат на ситуацию не повлияет. Я из гонки за трон в любом случае выпал.
Мозг все так же пребывал в отключке, но я отметила — сожаления в голосе Тамира нет. То есть упущенная возможность мужа действительно не печалит. Вот только трон — не единственный момент.
— Но компромат может повлиять на твою репутацию, — заметила я. — На уровень доверия императора, на отношение в целом.
— Вряд ли, — сказал Тамир. И добавил очень тихо, едва слышно: — В конце концов, ролик посвящен не мне.
Это был повод оскорбиться, но я драматизировать не стала. Все верно, это не Тамир «отличился», а призывать главнокомандующего к ответу за чужие «грехи» — глупо.
— Эсми, не нервничай, — повторил собеседник — Разберемся. Все будет хорошо.
Я неуверенно кивнула и сказала после паузы:
— До вечера.
— Я постараюсь вырваться раньше, — напомнил Тамир.
Натянуто улыбнувшись, я сбросила вызов и положила коммуникатор на край стола. Еще раз прокрутила в голове весь разговор и медленно поднялась на ноги.
Сидеть в комнатах, чтобы не столкнуться с Диларой? Лично меня такой вариант вполне устраивал. Правда, к желанию отсидеться добавилось еще одно — желание заблокировать дверь.
Я даже сделала шаг по направлению к гостиной и тут же притормозила. Просто запереться — это все-таки детскость. К тому же свекровь ролик уже видела, но до сих пор не пришла. Следовательно, есть шанс, что она вообще не явится, что все действительно обойдется. А потом вернется Тамир и все вопросы решит.
С этой мыслью я вновь опустилась в кресло, но погрузиться в работу уже не смогла. Вместо этого принялась бездумно блуждать по риторской сети в поисках… ну, видимо, какого-то чуда.
А спустя час в уголке голографического экрана появился значок с оповещением о новом письме. Внутренне сжавшись, я заглянула в почтовик и выдохнула, обнаружив сообщение Тамира о том, что он выслал Диларе подборку судебных материалов. Да, тех самых, которые полностью соответствующий фрагмент фильма опровергают.
Копию судебного постановления муж тоже отправил. Оставалась малость — сидеть и надеяться, что свекровь от этого опровержения не отмахнется.
