Глава 10
В восемь тридцать утра Алексей, бледный от бессонной ночи, бережно усадил Марусю на заднее сиденье автомобиля. Контрастный душ и крепчайший кофе помогли взбодриться, и он чувствовал себя собранным и почти спокойным. Маруся проснулась час назад. Он накормил ее, сводил в туалет и в душ, даже духами любимыми побрызгал и волосы причесал, как сумел: собрал в хвост на затылке. Одел в брючный костюм, который сам привез в подарок жене из Москвы. Она так радовалась тогда и удивлялась, как точно Алексей угадал с размером… Теперь ничему уже не удивлялась, сидела погасшая, потухшая, бессловесная. Великолепные густые волосы потускнели. Милое, живое личико застыло и постарело.
А внутри нее жило и развивалось крохотное беззащитное существо. «Мой ребенок обязательно появится на свет!» – мысленно поклялся себе Алексей. Стиснул зубы и вполголоса сказал:
– Ты, пожалуйста, потерпи, Маруська. И ничего не бойся. Я с тобой.
Она, разумеется, не отреагировала. Он пристегнул ее ремнем безопасности, поцеловал в холодные бледные губы. Чуть помедлив, захлопнул дверцу. Снотворное вот-вот подействует. Маруся, скорее всего, так и так вскоре заснула бы, но Алексей решил действовать наверняка.
Остаток отведенного ему времени он провел за ноутбуком. Требовалось с максимальной точностью выяснить, где проходят сейчас и проходили раньше границы Каменного Клыка. Пришлось повозиться, но информацию в итоге раздобыть удалось. Спасибо Олегу. Друг был компьютерным гением, для которого не существует закрытых сайтов, защищенных паролями баз данных и засекреченных архивов. Алексей не стал ничего ему объяснять. Зачем? Ему и самому-то все казалось шизофреническим бредом. Да и некогда было беседовать. К тому же это только его битва.
Отчаянный и почти безнадежный план, созревший в воспаленном мозгу, вероятнее всего, казался невыполнимым. Но выхода не было, нужно хотя бы попытаться – ничего другого не остается.
Алексей сел за руль и поехал к Ирине. Через несколько минут автомобиль плавно притормозил возле ее дома. Это было, пожалуй, самое изящное строение в Каменном Клыке. Разумеется, никаких гостей в сезон Ирина Шустовская не пускала. Алексей не раз восхищался продуманностью силуэта здания и совершенством линий и пропорций. Белый оштукатуренный дом, украшенный чугунным литьем, был выстроен, по словам самой Ирины, в колониальном стиле. Алексей в архитектуре не слишком разбирался. Никаких излишеств вроде витражей, игрушечных башенок, аляповатой мозаики. Возле дома разбит сад, растут персики и вишни (конечно же, вишни!). Беседки, фонтанчики, искусственные горки, дорожки, скульптуры… Скорее всего, Ирина предполагает, что после обряда Алексей переберется жить в этот Эдем.
Возле дома стояла «Тойота». Либо Шустовская не ставила машину на ночь в гараж, либо уже приготовилась ехать за ним. Буквально через минуту Ирина вышла за ворота со спортивной сумкой за плечом. На ней были темно-зеленые брюки, тонкая шерстяная черная водолазка, защитного цвета ветровка и кроссовки. Волосы гладко зачесаны назад, уложены в строгую высокую прическу. На лице ни грамма косметики. Никаких украшений, кроме золотого кулона-часов. От тщательно продуманной немаркой практичности Ирининого облика Алексея пробрала дрожь. Что у нее в сумке? Ритуальный нож? Какие-то иные принадлежности для убийства? Увидев Алексея, Шустовская нахмурилась.
– Доброе утро. Почему ты здесь? Мы же договаривались, что я сама заеду, – недовольно проговорила она.
– Привет, – ответил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал естественно. Выбрался из машины и подошел к Ирине. – Извини, просто… Тяжело наедине с… ней. Всю ночь во дворе просидел, не спал. Обратной дороги все равно нет, и я подумал, какая разница, кто за кем заедет?
Ирина слушала, пристально вглядываясь ему в лицо. «Если только они не умеют читать мысли», – отчетливо прозвучали в голове Алексея слова из письма Давыдова. Но вроде бы этой способностью наделена разве что Варвара. И то неизвестно, наделена ли.
– Да, выглядишь ты не очень хорошо, милый, – проговорила Ирина. Она улыбнулась и придвинулась к нему почти вплотную. Алексей заставил себя не отпрянуть и тоже выжал улыбку. Ирина обвила правой рукой его шею, левой принялась перебирать волосы, нежно касаясь лба и щек. Он терпел, надеясь, что ему удается скрыть отвращение. Его зажатость можно было объяснить волнением, чувством вины, страхом, неловкостью от присутствия жены… Видимо, Ирина ему поверила, потому что спустя пару мгновений легко поцеловала в губы, разжала объятия и сказала:
– Действительно, никакой разницы, кому за кем заезжать. Ты так напряжен… Потерпи, дорогой, скоро все закончится. – Алексей вспомнил, как сам недавно тоже уговаривал Марусю потерпеть. – Мы будем очень счастливы, обещаю.
Алексей снова растянул рот в вымученной улыбке.
– Погоди, сейчас пересажу Маруську в «Тойоту», – произнес он и повернулся к своему «Опелю». Открыл дверцу, склонился над женой. Ирина маячила за его спиной. Маруся уже крепко спала. Сделав вид, что собирается отстегнуть ремень, он обернулся через плечо и спросил Ирину:
– Она заснула, но я возьму ее на руки и перенесу. Открой свою машину.
Ирина кивнула и направилась к автомобилю. Мысленно перекрестившись, Алексей громко вскрикнул и выругался, стараясь, чтобы в голосе прозвучали гадливость и раздражение:
– Черт, да что ж такое!
– В чем дело? – спросила Ирина, остановившись и делая шаг назад.
Алексей, изображая смущение, смешанное с отвращением, проговорил:
– Она… ну, короче… В общем, сходила под себя, – и поспешно добавил, – по-малому.
Алексей затаил дыхание, надеясь, что Ирина побрезгует проверить и поверит на слово.
– Фу, гадость какая, – скривилась та.
– Не знаю, как так вышло, – принялся оправдываться Алексей, – вроде сводил с утра в туалет. Может, вернуться, переодеть по-быстрому? Подгузники можно купить…
«Только не соглашайся! Прошу тебя, откажись!»
Ирина глянула на свои элегантные золотые часики-кулон и покачала головой:
– Нет, это же минимум минут двадцать, а то и все тридцать. Незачем терять время. Ничего, не барыня. Потерпит.
– Она-то потерпит, – с сомнением протянул Алексей, – может, у тебя клеенка какая-то есть? Чтобы она сиденье в твоей машине не замарала. Пятно же будет. А если она еще и…
– Об этом я как-то не подумала, – перебила Ирина и поморщилась. Ей было жаль портить сиденья. Она колебалась, обдумывая что-то. Алексей ждал, скрывая волнение и бешеное напряжение.
– Можно поехать на двух машинах, – неуверенно предложила она.
– Если честно, мне хотелось бы ехать с тобой. Лучше все вместе, втроем. Пойми, пожалуйста. А то как-то… как будто агнца на заклание везу. Ощущаю себя страшно сказать кем.
– Так уж и агнца! – усмехнулась Ирина. – Совестливый мой.
– Да и поговорить с тобой хотелось. Спросить кое о чем по дороге. Может, что-то плотное можно постелить в «Тойоту»? Одеяло или что-то еще…
– Едем на твоей, – решила Ирина. – В конце концов, это не имеет значения.
– Как скажешь, – равнодушная мина далась ему с большим трудом, – свою будешь в гараж загонять?
– Ничего страшного, и тут несколько часов постоит.
Алексей сел за руль. Ирина, видимо, хотела было возразить, но промолчала и уселась рядом с ним, держа сумку на коленях. Он завел двигатель. Ирина осторожно принюхалась. Алексей, заметив это, быстро сказал, изображая заискивание:
– Запах вроде не чувствуется, да? У меня ароматизатор… Можно кондиционер включить.
– Включи, – рассеянно согласилась Ирина. – Тут недолго – минут двадцать.
Она не выказывала подозрений, но Алексей не мог избавиться от ощущения, что Шустовская смутно догадывается о его лжи. Ирина была напряжена, думала о чем-то. Вот-вот могла заставить его остановить машину и потребовать пересесть на пассажирское сиденье, уступив ей руль. Требовалось срочно что-то предпринять. Он лихорадочно соображал, что именно. И неожиданно для себя вдруг брякнул:
– Думаю, «Опель» потом поменять придется. Жалко, хорошая машинка. Новая почти. Но ездить на ней… – Алексей с сомнением покачал головой. – Можно будет устроить?
Это был верный ход. Он кожей ощутил, что напряжение спало. Ирина заметно расслабилась, небрежным жестом закинула сумку на заднее сиденье и хохотнула:
– Можно, можно, не беспокойся. Купишь, какую захочешь. А что, боишься призрака на заднем сиденье?
Он заставил себя усмехнуться, округлил глаза и в тон ей ответил:
– У больших мальчиков, знаешь ли, тоже бывают маленькие страхи! И потом…
Он выразительно сморщил нос. Она потрепала его по щеке и откинулась на сиденье. Алексей беззвучно перевел дыхание. Первая часть плана была выполнена. Все прошло легче, чем он рассчитывал. «Наверное, Бог на нашей стороне. Держись, Маруська!»
– Как ехать-то?
– Пока прямо, к морю. Потом свернешь налево, проедешь вдоль береговой линии до окраины Каменного Клыка, увидишь проселок. Это дорога к Камню.
– Ясно. Посмотри там, в бардачке, солнцезащитные очки. Подай, пожалуйста. – Он сам удивился, как непринужденно звучит его голос. Она слегка нагнулась, нашарила очки, подала ему. Со стороны посмотреть, молодая супружеская пара собралась на пикник. Ирина, видимо, тоже подумала о чем-то в этом роде, потому что сказала:
– А мы с тобой отлично смотримся вместе, не находишь?
– Нахожу. У меня никогда не было такой роскошной женщины, как ты. – Он свернул налево, и теперь по правую сторону у них было море. Мощное, сильное, вечное, бесстрастное. Солнце заливало утренним светом водную гладь, по волнам прыгали сверкающие солнечные блики, и Алексей невольно залюбовался этим зрелищем.
– Ты о чем-то хотел поговорить со мной?
– Примерно об этом и хотел, – Алексей посмотрел на Ирину и перевел взгляд на дорогу. – Такая красотка – и вдруг одна! Рядом с тобой не могло не быть мужчин. Никогда не поверю, что ты сто с лишним лет ждала меня одного, – он добавил в голос ревнивые нотки.
Ирина довольно рассмеялась. У нее вообще, похоже, было отличное настроение.
– Признаться, до обращения я вела довольно бурную жизнь. И потом тоже не спешила остановиться на одном партнере. Это казалось скучным. Тем, кто мне особенно нравился, я позволяла остаться здесь и жить со мной, не посвящая в свою тайну. Конечно, мои любовники старели. А потом и вовсе… умирали, – Шустовская красноречиво заломила бровь.
«Уж, конечно, не от долгой и продолжительной болезни, у тебя на руках», – подумал Алексей, но ничего, естественно, вслух не произнес. Не спросил, не было ли ей жаль своих мужчин. Знал: жалость по отношению к людям Ирине неведома. Другое дело, например, испорченный автомобиль.
– Так что можешь считать, ты у меня первый! – с неуместным кокетством сказала она и добавила торжественным тоном: – Первый, с кем я решила разделить вечность.
Он с трудом удержался от вздоха и спросил:
– Вдруг я тебе не подойду? Не боишься?
– Я-то нет. И ты не волнуйся. Чувствую, что подойдешь, – уже без тени улыбки сказала Шустовская. – Я сразу поняла: ты – тот, кто мне нужен. Меня к тебе потянуло. Красивый, самоуверенный, самодостаточный, умный. Очень сексуальный, очень. Чувствительный, начитанный, тонкий, но при этом начисто лишенный сантиментов. Ты ведь эгоист, Алешенька. Собственные интересы и потребности – вот единственное, что имеет для тебя значение. Как видишь, понадобилось не так уж много времени, чтобы ты попытался отбросить прежние представления и понял свою несомненную выгоду. Пусть ты еще не совсем разобрался во всем и тебе совестно, но первый шаг сделан. Конечно, пока в тебе живы предрассудки, не получается смотреть на этих, – она покосилась в сторону спящей Маруси, – как на расходный материал. Но это придет совсем скоро.
«Хорошего же ты обо мне мнения», – горько усмехнулся про себя Алексей. Ему было больно и неприятно выслушивать это. Тем более что в устах Шустовской такая характеристика звучала как комплимент. Она разглядела, что он бесчеловечный, жестокий эгоцентрик, который печется исключительно о своем удобстве, и это добавило ему привлекательности в ее глазах.
– Послушай, Ира. Прости мое любопытство, но мне интересно, – сказал Алексей, желая быстрее сменить болезненную тему, – кто стал Сакрумом для тебя и Варвары?
Она ответила не сразу, просто сидела и смотрела в окно. Поселок остался позади, и теперь справа от них была морская гладь, слева – плоская унылая равнина, тут и там изрезанная оврагами. «Если не принимать в расчет море, пейзажи Средней полосы куда живописнее», – подумалось Алексею. Автомобиль ехал по узкой пыльной дороге медленно, переваливаясь на кочках, аккуратно вписываясь в многочисленные повороты изгибистой колеи.
Молчание затянулось, и Алексей занервничал, испугался, что ляпнул что-то лишнее.
– Если не хочешь, не отвечай, – поспешно проговорил он.
Ирина отвернулась от окна и посмотрела прямо на него. Его глаза были скрыты за стеклами очков, да и смотрел он перед собой, но буквально кожей чувствовал ее пристальный взгляд. Оторвавшись от дороги, Алексей встревоженно глянул на Шустовскую. Лицо у нее было странно плоским, безжизненным.
– В чем дело? Что-то не так?
– Все так, – задумчиво сказала она, – за дорогой следи.
Он послушно отвел глаза, отвернулся, испытав при этом облегчение.
– Я хотела рассказать тебе об этом позже, это может тебя немного… шокировать, – она холодно улыбнулась. – Но раз уж ты спросил… Первый Избранный отдает в качестве Сакрума не одного человека, а несколько, числом не менее семи. У меня к моменту посвящения были живы родители, сестры, две племянницы и тетка, сестра матери, которая жила в нашем поместье. Я, как этот слащавый Иисус, который взошел на крест за грехи всего человечества, приняла на свои плечи самое трудное.
Алексей крепче сжал руль и с усилием сглотнул моментально образовавшийся в горле тугой ком. Ничего не сказал. Он не желал знать подробностей. К счастью, Ирина от них воздержалась.
– Пожар, о котором до сих пор болтают в округе, действительно имел место, – продолжила она. – Правда, никто не знает, что он был тщательно спланирован и устроен мною, Евой и Варварой. Нам нужно было скрыть следы обряда. Все прошло удачно: я вернулась домой из Парижа, обряд был проведен, поместье сгорело. Меня, еле живую, вытащили из горящего дома. Все боялись, что я умерла. Но, разумеется, мне ничего не грозило. Я уже не могла умереть, если бы и захотела.
– Ева и Варвара… сумели зачаровать столько людей? – спросил он. Нервно сорвал с глаз очки и бросил на приборную панель. Солнце уже не било в глаза.
– Нет, Ева никогда не была настолько сильна. А у Вари тогда недоставало опыта. Их попросту пришлось опоить.
Ирина говорила обо всем совершенно спокойно, словно речь шла не о ее семье, а о… Алексей не знал, с чем сравнить. О чьей жуткой гибели можно говорить так безучастно? Самым страшным было то, что, убивая своих родных, она еще не была существом, которое именовало себя «Избранной».
– А Варвара? Кто стал ее Сакрумом? У нее ведь никого не было, кроме матери. Или она… родила для этого ребенка? – Мысль о женщине, способной родить, для того чтобы вскоре хладнокровно убить свое дитя, не помещалась в сознании.
– Нет-нет, Варвара, как и я, никогда не рожала, – успокоила его Ирина. – Сакрумом стала Ева.
В ее голосе звучало какое-то особое чувство, но Алексей не мог понять какое. Раньше она говорила об этой женщине с восторгом, несомненным уважением, чем-то похожим на признательность. Сейчас ничего этого не было. Недоумение? Досада? Разочарование? Во всяком случае, что-то сродни этому.
– Но ведь Ева открыла тайну Камня и Ключа, – растерялся Алексей, – она была у истоков… Получается, открытие убило ее саму?
– Такое нередко случается, – отстраненно бросила Шустовская. – Бывает же, ученый додумается до чего-то, а потом вдруг ему взбредет в голову, что его «эврика» может принести человечеству вред. Так и Ева. Она поняла, что дарует Камень, но так и не поняла его величия. Стала считать проклятием, – Ирина дернула плечом и рваным, марионеточным жестом пригладила и без того гладкие волосы. – Во мне видела монстра, чудовище. Я некоторое время жила в поселке, в доме Евы и Вари. Больше негде было. Нам еще только предстояло обустроить это славное местечко… Вскоре я построила собственный дом, тот самый, в котором живу и теперь.
– Прекрасный дом, – вполне искренне заметил Алексей.
– Благодарю, – чопорно ответила Ирина. – Разумеется, его уже несколько раз приходилось реконструировать, осовременивать… Так вот, мы с Варварой мечтали, строили планы. Она, правда, после моего посвящения уехала в Европу. Я говорила тебе, ей было чем заняться. Средства для этого имелись. Денег, которые я унаследовала и которые приобрела…
Шустовская сделала многозначительную паузу, которая должна была дать Алексею понять, что тут не обошлось без мужской щедрости, потом договорила:
– Словом, денег хватало с избытком. Но пока мы думали и мечтали, Ева за нашей спиной, втайне, искала способ избавиться от Камня, уничтожить меня! – Ирина заговорила зло, нервно. – Ударилась в веру. Обложилась какими-то книжонками, понавесила всюду распятий да икон. Молилась беспрестанно, плакала ночами, представь себе! Прощения просила. Раньше сама хотела стать Избранной, а теперь только и мечтала, как бы помереть и не дать своей смертью Варваре, как она выражалась, осквернить душу. О самоубийстве думала, но, видно, боялась греха. А сама по себе не помирала и не помирала! – Ирина вдруг хлопнула себя ладонями по коленям и сухо засмеялась. – Вот и дождалась-таки приезда Вареньки!
Ирина внезапно оборвала свою речь и, вытянув руку вперед, указала на дорогу:
– Еще немного – и тормози. Приехали.
Алексей автоматически нажал на тормоз, повел глазами вправо и увидел серый каменный пласт на короткой ножке-подставке. Через пару метров дорога обрывалась – как будто ее отрезали ножом. Дальше пути не было.
Пришла пора действовать. Он перевел дыхание, закусил губу и до отказа выжал педаль газа.