Книга: Богиня маленьких побед
Назад: 48. 22 ноября 1963 года. Скука – самый надежный яд
Дальше: 50. 1970 год. Почти покойник

49

Энн подождала, пока здания ИПИ не скрылись из виду, и только после этого дала волю гневу. С силой пнула влажный ком земли, нанеся туфлям непоправимый ущерб. Вокруг в неге слишком теплой зимы дремала непомерных размеров лужайка. Молодая женщина в душе прокляла и голубое небо, и этот бесцветный город. А заодно и себя за отсутствие смелости и находчивости – она утратила весь свой боевой дух.
Келвин Адамс застал ее врасплох. Внезапно сменив тему совершенно невинного разговора, он попросил ее больше не тратить время на вдову Гёделя. По его сведениям, ей осталось жить месяц, самое большее два, и она была не в том состоянии, чтобы творить новые пакости. Теперь ему хотелось, чтобы Энн всегда была под рукой.
– Я не могу сейчас все бросить. До цели осталось каких-то два шага.
– Надавите на нее. Поплачьте. У этой старой карги наверняка сентиментальная душа. Скажите, что можете потерять работу.
Он теребил пуговицы пиджака; услышав продолжение, молодая женщина ушам своим не поверила.
– Моя дорогая Энн, я к вам очень привязан, но вы забросили свои обязанности и теперь занимаетесь ими только наполовину. Да, мы с вашим отцом друзья, но вы в первую очередь должны видеть во мне начальника. Я вами недоволен. Соберитесь. ИПИ – не что иное, как царство совершенства.
Она вышла из кабинета, едва сдерживая слезы. От изумления мозг застыл и отказывался работать. ИПИ – не что иное, как царство совершенства. Эта фраза стала для нее пощечиной. Энн никогда не была приживалкой. Еще неделю назад он называл ее чуть ли не «собственной дочерью».
– Энн, вы похожи на женщину, готовую совершить убийство.
К ней, засунув руки в карманы пальто, направлялся Пьер Сикози. Молодая женщина тут же придала лицу более человечное выражение и попыталась улыбнуться. Француз изобразил два финта торреро; Энн, помимо своей воли, рассмеялась, но новый спазм ярости немедленно призвал ее к порядку. Она остро нуждалась в сигарете. Этот черный день явно поставит крест на всех ее попытках бросить курить. Опередив ее мысли, Пьер пригласил молодую женщину выпить по стаканчику. В последние дни он почти не выходил из Института, и Энн посчитала своим долгом показать ему Принстон. Она машинально взглянула на часы. Ее никто не ждал, разве что глупый котяра. Молодая женщина предложила сходить в паб на Палмер Плейс. По дороге она заодно покажет ему дом, в котором жил Альберт Эйнштейн. Француз не имел права уехать из Принстона, не осмотрев этой достопримечательности.
– Мне очень хочется купить сувенир в виде прозрачного стеклянного шарика с его головой внутри. Моя маленькая Эмили их собирает.
– Из его имени все извлекают огромный доход. У вас есть дочь?
– Ей восемь лет. Живет с моей бывшей женой в Бордо. Вы знаете эти края?
– Нет, но мне нравится тамошнее вино.
– Вот и славно! Давайте тогда выпьем старого бордоского вина. Ненавижу это калифорнийское пойло.
Они молча направились в сторону Мерсер-стрит. Энн пыталась справиться с нахлынувшими на нее противоречивыми чувствами: ей было лестно фланировать по улице в столь блестящей компании, но после разговора с Адамсом к горлу подкатывала тошнота. Она ни за что не бросит Адель умирать в одиночестве. Нужно будет взять отпуск, чтобы видеться с ней, и придумать, как подипломатичнее ей об этом сообщить.
– Я много думал о нашем разговоре на День благодарения.
– Я никогда не видела Лео таким восторженным.
– Вы с ним близки?
Энн наступила на мокрый ком земли, поскользнулась и чуть не упала; Сикози подхватил ее под руку. Она в замешательстве тут же от него отпрянула и подумала, не собрался ли математик за ней приударить. Информацию о «бывшей жене» он уже сообщил. В случае с французами она не могла отличить, когда по отношению к ней проявляют вежливость, а когда заговаривают зубы. Во время пребывания в Париже молодая женщина никак не могла привыкнуть к этой двойственности. Она изгнала подобные нелепые мысли из головы: только что ей преподали жестокий урок, доказывающий, что она напрочь разучилась понимать людей. С подобным экзотическим фруктом эту ошибку лучше не повторять. Француз, если и был разочарован отсутствием ее ответа на заданный вопрос, виду не подал и перевел разговор в другое русло.
– Я думал о ваших взаимоотношениях с госпожой Гёдель. Мне было бы чрезвычайно любопытно узнать, нет ли в бумагах ее мужа неизвестного доказательства недоказанности континуум-гипотезы. Принято считать, что это сделал Пол Коэн, однако Гёдель тоже долго работал над этой проблематикой, хотя и не опубликовал никаких результатов.
– Сомневаюсь, что Адель в состоянии обсуждать подобные вопросы.
– А вы все же спросите.
– С ней мне ничего не дается бесплатно. Мы заключили что-то вроде сделки. Она рассказывает мне о своей жизни, я – о моей.
– И в чем же заключается проблема?
– Я исчерпала все свои возможности. Моя жизнь превратилась в мрачную, унылую пустыню.
– Тогда расскажите ей о прогулке с очаровательным французом.
Стало быть, ей это не приснилось: он действительно флиртовал.
– С лауреатом Филдсовской премии!
– Ох уж эти премии…
– Только те, кто их получает, могут позволить себе относиться к ним с презрением.
– Я не столь амбициозен. Ничто не в состоянии наполнить мое сердце большей радостью, чем хорошее открытие!
Они зашагали по Мерсер-стрит. Привыкнув ходить быстро, Энн соизмеряла свой шаг с поступью длинноногого француза. Сикози не любил говорить, только чтобы не молчать, и от этого она зауважала его еще больше. У дома 112 он попросил его сфотографировать, заранее извинившись за всю нелепость своего языческого идолопоклонничества. Молодая женщина с удовольствием выполнила его просьбу. Они на несколько мгновений остановились и залюбовались прославленным домом, выкрашенным в белый цвет.
– Подобные места я неизменно возношу до небес. Они словно навсегда запечатлевают в себе дух тех, кого с нами уже нет. Хотя на самом деле представляют собой лишь гору трухлявых досок.
– Вы разочарованы?
– Нет, просто слишком мечтателен. Учителя в лицее меня не раз в этом упрекали!
– Для мечтателя вы неплохо усвоили их уроки.
– А где живете вы, Энн?
– Хотите заодно посетить и мой дом?
Он пристально взглянул на нее; ответ его был недвусмысленным. Молодая женщина уже давно не получала подобных откровенных предложений и оказалась не готова без предупреждений перейти от невинного разговора к блицкригу.
– Если вам так удобнее, мой отель в двух шагах отсюда. Я остановился в «Пикок Инн». Очаровательное местечко. У них в ресторане даже сохранилось граффити фон Неймана.
– Работа в отделе документации имеет свои ограничения. Мой директор этого не оценит.
– Но мы же не будем приглашать его к нам присоединиться. Так что это предлог, но никак не причина. У вас кто-то есть? Что-то я не вижу на вашем пальце обручального кольца.
– Я еще не оправилась после болезни.
– Vous avez mis votre corps en jachère?
– Прошу прощения, но я несколько подзабыла французский.
– Любовь чем-то напоминает собой велосипед. Стоит один раз научиться на нем кататься, и этот навык остается с вами навсегда. Как я уже говорил Лео, в основе моего вдохновения всегда лежат чувства.
Его слова охладили Энн еще больше: человек, цитирующий самого себя, какой ужас! Она тут же вспомнила отца.
– Лечите свои сомнения сексом?
– Чувственностью. Не будьте так грубы.
– Во французском слишком много слов для обозначения одного и того же понятия. Немецкий в этом отношении прямее.
– А вам уже доводилось говорить о любви на немецком?
– Французы так надменны! Вы утверждаете, что любите поэзию, а сами даже не считаете нужным читать Рильке!
Он вновь засунул руки в карманы, небрежной походкой зашагал дальше и до первого перекрестка хранил молчание – озадачивающее и неловкое.
– Прошу простить меня, Энн. С моей стороны это было не очень порядочно. Может, все же по стаканчику?
– А сигареты у вас не найдется?
– Вы просто прелесть.
– Только не говорите, что у меня красивые волосы, иначе я брошу вас торчать здесь, а сама уйду.
Он протянул ей пачку «Житана», сопроводив свой жест обезоруживающей улыбкой, напрочь лишенной привычной иронии. Должно быть, приберегал эту версию для особых случаев. Сделав первую затяжку, оказавшуюся далеко не такой приятной, как в воспоминаниях, молодая женщина решила принять его предложение. Он был очарователен и великолепен, но самое главное – не собирался задерживаться в городе надолго. На что ей было еще надеяться? Она же не могла провести всю жизнь в ожидании.
– Что вы во мне нашли? Мне кажется, что сексуальные студентки устраивают у вашей двери давку.
– Меня привлекают лишь женщины, которым хватает ума не обращать на меня ни малейшего внимания. Особенно если они любят ходить в красных платьях.
Назад: 48. 22 ноября 1963 года. Скука – самый надежный яд
Дальше: 50. 1970 год. Почти покойник