39
Энн остановилась у крытого входа в «Пайн Ран» и поздоровалась с Джин, любимой медсестрой миссис Гёдель. В одной руке у той дымилась чашка с кофе, в другой – сигарета.
«Вы сегодня просто очаровательны, мадемуазель Рот! Сходили к парикмахеру?» Энн машинально коснулась волос. К ее изумлению, рука у розовой дьяволицы оказалась легкой. Молодая женщина констатировала это, бросившись к зеркалу сразу по окончании сеанса. Воспользовавшись случаем, Джин заговорила о здоровье Адель. Пожилая дама пребывала в перевозбужденном состоянии, и врачам никак не удавалось стабилизировать ее давление. Энн закусила губу – их эскапада не осталась без последствий.
Медсестра раздавила сигарету о подошву сабо и положила в карман еще дымившийся окурок:
– Прическу вам сделала Глэдис. А вы возили Адель в кино. Одним словом, вы все – авантюристки! – И Джин со смехом убежала.
Адель вновь сидела с лицом обиженной маленькой девочки: ей было смертельно скучно.
– Вы не смотрите телевизор?
– Это дерьмо за стеклом экрана?
– Может, вам для разнообразия почитать?
– О нет, сжальтесь надо мной! Я больше люблю болтать. Вы слишком обожаете книги, но недолюбливаете людей. И напоминаете мне этим мужа.
Сей упрек Энн слышала всю свою жизнь. В детском возрасте ее выгоняли на улицу подышать свежим воздухом, и, чтобы не отрываться от книги, она пряталась в шкафу. После своего стыдливого возвращения в Принстон она глотала исключительно детективы, будто вымышленные горести проливали бальзам на ее тоскливую, повседневную жизнь. И если других тошнило от похождений книжных сыщиков, то Энн, доверяя свою предосудительную тайну только перине, читала такие романы запоем: убийства, изнасилования, проститутки, сутенеры, распространители наркотиков, отвратительные рожи. Она нуждалась в подобном измерении, совершенно для нее новом и порождавшем черные, грязные слова. Перевернув последнюю страницу книги, она мыла руки, выпивала бокал вина и на какое-то время испытывала облегчение, хотя на душе все равно было муторно.
– У меня такое ощущение, что я, читая, лучше понимаю людей.
– Забраться в голову другому человеку невозможно. Вам нужно научиться жить с этим одиночеством. И никакое чтиво здесь ничего не изменит. Честной может быть только собственная задница.
Адель краем глаза наблюдала за молодой женщиной. Та даже не шелохнулась.
– Вам до такой степени не хватает секса?
Миссис Гёдель улыбалась; мысль о том, что она еще на шаг приблизилась к научному наследию Гёделя, пронеслась у Энн в голове, но она за нее не ухватилась и тут же удивилась собственному равнодушию.
– Мне скорее недостает желания, нежели удовольствий. Когда-то я отличалась повышенным аппетитом в этой сфере. Курт слишком рано перестал обращать на меня внимание. Забросил свое тело, а заодно и мое.
– И как вы с этим справлялись?
– Вы хотите спросить, не изменяла ли я мужу? Нет. Для этого у меня было слишком строгое воспитание. Оно всегда оставляет в душе человека следы. Я так страдала все эти годы, когда мы жили «в грехе», как тогда было принято говорить. И поклялась, что стану образцовой супругой. А потом сдержала это обещание. В то же время я по-прежнему оставалась соблазнительной. И была красива, перед тем как стать… вот этим.
С этими словами она приподняла свои массивные груди.
– Теперь я стала похожа на пароход. Как ужасно чувствовать себя запертой в чужом теле. В душе мне двадцать лет. Хотя нет, мне столько же, сколько и вам. Возраст, когда я повстречала моего Курта.
– И чем вы его очаровали? Я не сомневаюсь в вашем природном физическом шарме, но ведь господин Гёдель был необычный человек.
Адель покрутила на пальце въевшееся в плоть кольцо. Энн стало за нее больно. Пожилая дама не решалась носить его на шее, предпочитая вместо этого символического предательства терпеть боль, пусть и не очень сильную.
– Ученые, будь они гении или нет, точно такие же люди, как все остальные. Я применила «теорему Адель». Она никогда не давала осечек. Но мир изменился, как вы недавно соизволили заметить.
Адель хитро улыбнулась. Стену защекотали два солнечных лучика. В том месте, где они пересеклись, образовав идеальный, сверкающий квадрат, будто появилось еще одно окно.
«Бог среди нас», – вздохнула Адель. Две женщины любовались эфемерной поэзией света до тех пор, пока ее не разрушило набежавшее облачко.
– Во-первых, мужчин надо уметь слушать. Никогда не перебивайте их, даже если они рассуждают о вопросах, в которых вы компетентнее их. Точнее, если компетентнее – то особенно. Если же нет, то относитесь к их словам как к манне небесной. В каждом мужчине дремлет пророк.
Если Liebe Mama бросает его в детском возрасте, вы тут же становитесь для него откровением. С вашей рожицей Пресвятой Богородицы это не проблема.
– Как по-вашему, на свете существует разгадка признания женщиной мужского превосходства?
– А на это всем глубоко наплевать. Значение имеет лишь конечный результат.
Молодая женщина поостереглась говорить Адель, что та напоминает ей мать. Рэчел всегда ставила на нескольких лошадок, чтобы гарантированно выиграть. Энн так и не решила проблему двойственности своего воспитания: с одной стороны, ее учили быть соблазнительной для мужчин, с другой – всегда оставаться интеллектуалкой. Одно неизменно обесценивало другое. Плюс смешение жанров, казавшееся ей совершенно неуместным и даже постыдным. Сама она предпочитала быть обольстительницей.
– Я всегда придерживаюсь основ металлургии. Для начала предмет надо разогреть! Объяснять вам, как это делается, нет необходимости, вы не до такой степени наивны. Затем резко остудить. Устоять перед этим невозможно.
– И вы применили эту методику по отношению к Курту Гёделю?
– Он всегда был в высшей степени восприимчив к моим чарам.
Она поднесла руки к подбородку, повернула их ладонями вверх и вкрадчивым голосом заговорила:
– Куртик, ты оставил всех далеко позади! Я видела, как лицо его расплылось в улыбке. Хотя если честно, то во время той его лекции я позволила себе немного вздремнуть.
– Из «теоремы Адель» следует, что мы добровольно должны выбирать для себя слепое подчинение. Мне очень жаль, но подобная мысль представляется весьма реакционной.
– Соблазн сам по себе пустяк. Постоянство – вот что трудно. Но оно того стоило. Несмотря ни на что. В конечном счете все зависит от того, какое воспитание дала мать избранному вами мужчине. Если он был центром Вселенной, то таковым пожелает и остаться. Если же им постоянно пренебрегали, будет постоянно нуждаться в утешении.
– А что в этом отношении представлял собой ваш муж?
– Наполовину то, наполовину другое.
Энн подумала о письмах Марианны, которые сожгла Адель. Отношения между двумя госпожами Гёдель явно сложились более чем агрессивные.
– Давайте оставим мою свекровь в покое! Очень скоро я с ней повстречаюсь. Если моя теория вызывает у вас сомнения, проделайте следующий опыт: смело посмотрите какому-нибудь мужчине в глаза. Но будьте внимательны – в этом взгляде не должно быть даже намека на сарказм! А затем успокойте его: «Какой ты сильный…»
Энн с трудом удержалась, чтобы не захохотать; ей никак не удавалось определить, всерьез говорит Адель или нет. И где кроется ловушка, она тоже не понимала.
– Вот увидите, против такого ни один не устоит. После этой фразы их мозги превращаются в студень. Конечно же некоторые сопротивляются дольше других. Неважно, на какое-то мгновение ваши слова нейтрализуют весь их мыслительный процесс, ведь они так ласкают слух присущего им первобытного «эго». Это самый прямой путь к сердцу мужчины, который ему, еще мальчиком, вкладывает в голову мать.
На этот раз Энн рассмеялась от всей души, в подробностях представив себе жеманство юной Адель.
– Здесь все зависит от убедительности голоса и ясности взора. Моя теорема действует и в случае с котами.
– Вот я ее на своем и опробую. Перед тем как атаковать самцов из числа мужчин.
– Да, я действительно видела на вашей одежде ворсинки шерсти! Больше всего мне нравятся кошки с острова Мэн. У них нет хвоста. У моих соседей когда-то было целых три представителя этой породы. Как-то раз я сообщила им, что собираюсь отрубить моему коту сей отросток, дабы он во всем походил на них. Они тут же бросились меня от этого отговаривать. Миссис Гёдель, хвост очень важная часть тела, она позволяет котам поддерживать равновесие! И далее в том же духе. Они даже не поняли, что я пошутила. Несколько дней спустя моя парикмахерша из Принстона стала убеждать меня не совершать подобного злодеяния. Халбек, наш психолог, здорово нагрел на этом руки! Может жена безумца сама сойти с ума? Да! А может супруга гения тоже стать гениальной? Это уж точно нет! Вот как на меня смотрели в нашем квартале.
Адель говорила сбивчиво и невнятно. Энн вспомнила о предупреждении медсестры в сабо: пришло время немного разрядить обстановку. Она надеялась, что их эскапада не отняла у пожилой дамы последние жизненные силы.
– Глэдис постаралась на славу.
Энн инстинктивно прикоснулась к пряди волос.
– Женским аналогом мужского «Какой ты сильный» является фраза «Мне так нравятся ваши волосы». Передней не устоит даже взрослая женщина с кучей дипломов в кармане. Может, я и реакционерка, радость моя, но теорема моя будет жить вечно. И вы поступите правильно, если используете ее на практике. Что вы решили надеть на День благодарения? Мне кажется, вам здорово подошло бы красное.
