Глава 9
Нелли шла небыстрым, спотыкающимся шагом.
Она в точности исполнила инструкции: по Большой Никитской добрела до Бульварного кольца, здесь свернула на Малую Бронную и так понемногу добралась до Патриарших. Там к ней в первый раз подошел человек – пожилой интеллигентного вида мужчина. Ничего плохого у него на уме не было: он увидел бредущую по ночной улице подвыпившую молодую девушку и предложил деньги на такси. Нелли ускорила шаг, не отвечая.
Она перешла по подземному переходу Садовое кольцо и вступила на памятную нам всем улицу Красина. Мы, семеро дозорных, шли следом, рассеявшись по одному, скрытые всеми возможными защитными заклятьями. Мы были шепотом мокрой листвы, косыми струями дождя в мерцающей электрическим светом ночи.
Успеем ли мы добежать, долететь до нее, если потребуется? Я не верил в это. Нас отделяли несколько сотен метров – слишком много. Но ближе подойти Скиф не позволял.
Нелли благополучно дошла до спящей и безлюдной Тишинской площади, а затем по Грузинскому переулку – до метро «Белорусская». Здесь еще попадалось немало прохожих, и у меня немного отлегло от сердца. На середине пути от площади Тверской Заставы к «Динамо» за нашим «живцом» увязался молодой человек с самыми серьезными намерениями. Он упорно пытался заговорить с ней, выспрашивал номер телефона и предлагал заночевать у него дома. Девушка отшучивалась заплетающимся языком. Подлец не отставал от нее больше километра, и я уже подумывал о том, чтобы ворваться в их диалог, когда он внезапно сдался и побежал к метро.
Дождь понемногу усиливался.
Час проходил за часом. Усталости я не чувствовал.
Метро закрылось, и с улиц пропали троллейбусы. Разбежались по домам последние полуночники.
На длинной и тихой улице Зорге за Нелли следом долго ехала видавшая виды «шестерка». В машине сидели четверо молодых людей. Они высовывались из окон и гортанными голосами с сильным акцентом, посвистывая, приглашали ее присоединиться к ним в поездке на их роскошном авто. Они были так настойчивы, что вся наша тщательно подготовленная операция оказалась под угрозой. В конце концов Скиф не выдержал и бросил вслед машине короткий посыл – через минуту автомобиль на большой скорости исчез вдали.
Было около трех часов ночи, когда Нелли добралась до Звенигородки и повернула обратно. Теперь она шла другими улицами. Я видел, что девушка устала и дрожит от холода, в блеклом свете фонарей ее светлые волосы слиплись от воды. Но даже сейчас она была восхитительна.
– Почему нет никого из Большого Дозора? – шепотом спросил я Скифа.
– Мы должны справиться сами. Если будет как вчера – Темные просто не пустят Кирилла на улицу. Вчера мы устроили большую облаву и спугнули их.
– Хочешь сказать – им нужно, чтобы клиентом занимались только мы?
– Видишь, ты все понял сам.
– Но зачем?
– Хотел бы я знать. Все, не разговаривай без нужды.
В четверть шестого утра мы перевалили через железную дорогу по Тверскому путепроводу и снова оказались на площади перед Белорусским вокзалом. Изящная фигурка в джинсовом костюме неторопливо переставляла ноги далеко впереди нас – от одного круга света под фонарем к другому. Дождь прекратился, но воздух оставался влажным, словно в сауне. В переулках и в низине над железнодорожными путями появились белесые пряди тумана.
Он уже не покажется, осторожно ликовал я. Близится утро. Скоро люди потянутся на работу. Гаденыш не выполз из своей норы!
Знаю – я рассуждал, как эгоист и циник. Но я не мог иначе.
На Грузинском Валу, у поворота в Большой Кондратьевский переулок, на остановке автобуса стоял молодой человек. Он пристально посмотрел на Нелли и что-то сказал ей. Она покачала головой и свернула в переулок. Парень помедлил немного, быстро огляделся и последовал за ней.
– Вот он, больной зуб, – прошептал Скиф, – смотрите во все глаза, ребята.
Да, это был Кирилл… и в то же время как будто не Кирилл. Черты его лица издали казались размытыми, словно на испорченной фотографии. Язык мой присох к небу от волнения. Вампир во время охоты был хорошо защищен. Его аура казалась обычной блеклой аурой заурядного столичного студента. Кто бы ни опекал нашего клиента, он подарил ему мастерски созданную маскировку, которую тот надевал для своих ночных сафари. Вот почему так сложно было его выследить.
Мы по одному свернули за угол, прижимаясь к стене дома, и в Сумраке двигались за Нелли и вампиром.
– Слушайте! – Скиф сделал какое-то движение пальцами, и мы услышали.
– …проводить тебя? – голос Кирилла.
Голос звучал негромко, успокаивающе. Кажется, Нелли попросила оставить ее в покое.
– Ты не боишься вот так, одна, бродить ночью по улицам? – не отставал Кирилл. – Не веришь в нечистую силу, вампиров?
Нелли ответила, что не верит. Она спешит домой.
– По телевизору рассказывали, – улыбнулся парень, – в центре Москвы этой весной творятся странные вещи. По утрам в траве находят мертвых людей без капли крови, будто выпитых досуха. Тела в мусорных контейнерах. В подвалах. В канализационных коллекторах. А если вампиров не бывает – как это объяснить? Перестаравшиеся доноры?
Нелли остановилась на мгновение и негромко ответила ему что-то. Он рассмеялся в ответ. Черт возьми, она ведь не против с ним поболтать… Кирилл и в самом деле обаятельный парень. Приятный голос, привлекательная внешность…
Я сделал знак Скифу: обойду их сбоку. Шеф кивнул. Тогда я свернул во двор и, не чувствуя ног, побежал за домами вдоль Большого Кондратьевского переулка. Через минуту я уже обогнал Нелли и ее собеседника.
Они о чем-то мило болтали. Нелли уже никуда не спешила! У меня волосы встали дыбом, когда я услышал, как Кирилл с усмешкой сказал:
– Все мы в этом мире хищники… ну или жертвы… такова жизнь…
Лезвие «белого клинка» само выпрыгнуло из моей руки. Я стоял за редкими колючими кустами, в каких-то нескольких метрах от этой воркующей парочки. Что делать? Ждать, когда он вцепится ей в горло? Будет уже поздно!
Мне на плечо легла рука. Я резко обернулся и увидел Квинта. В Сумраке он стал еще выше и шире в плечах – словно сказочный богатырь. «Подожди, – сказал он одними губами. – Пока нельзя. Пусть проявит себя».
Я напряг слух. Нелли, улыбаясь, убеждала Кирилла, что ей нужно спешить домой.
– Ну, хорошо, – вроде бы сдался тот, – но ты должна мне поцелуй. Один скромный сестринский поцелуй.
Нелли рассмеялась, и, наверное, я был единственным, кто в ее смехе расслышал едва различимую нотку ужаса. Где-то в глубине подсознания загипнотизированная девушка понимала, что происходит.
Сейчас, сказал я себе. Сейчас это произойдет.
– Чего же ты боишься, красавица?
Сейчас…
Вампир бросился на Нелли.
Она не успела убежать. Все, что она успела, – сделать один шаг в сторону. Когда лицо Кирилла исказила жуткая трансформация, девушка даже не успела закричать.
Это заняло секунду или две, не больше. Только что рядом с девушкой стоял обаятельный молодой человек – и вот уже на тонких лапках покачивается кошмарное создание с черной оскаленной пастью и широко раскинутыми крыльями.
Расстояние в один шаг спасло Нелли жизнь.
Все, что я успел сделать, – это метнуться между ней и вампиром в этот маленький зазор. Весь удар чудовища обрушился на меня.
Падая, я взмахнул «белым клинком», но Кирилл был слишком быстр и силен. Клинок только со свистом рассек воздух. Я успел увидеть, как моя правая рука сложилась в двух местах и безжизненно повисла.
Потом пришла боль – яркая, как вспышка сверхновой, – и сразу же упала тьма.
Я пришел в себя от того, что кто-то с силой сжал мой локоть под одним из переломов. Я не удержался от крика.
– Тише! – прошептал над ухом знакомый голос. – Они еще не заметили нас.
– Нелли… ты цела…
Головка лучевой кости со стуком соединилась из двух половинок. Нелли пытается собрать по кускам мою руку, понял я. Резкая боль сменилась тупой, ноющей ломотой. Под ладонями девушки осколки локтевой кости медленно, словно с неохотой, скользили друг к другу, слипались, собирались в единое целое. Юркнули на место тугие жгутики сухожилий – я снова вскрикнул от боли.
– Потерпи еще чуть-чуть. Сейчас я сниму отек.
Я поднял голову. На крыше дома над нами словно вспыхивал разноцветный салют. Один за другим прогрохотали пять выстрелов. По звуку я узнал револьвер Куно.
Вот что произошло, пока я был без сознания: упырь понял – дело неладно, и взмыл в воздух, но Квинт исхитрился запрыгнуть ему на спину. Светлый маг сломал крыло вампира, и тот упал на крышу ближайшей девятиэтажки. Тут бы мы и покончили с браконьером, но к нему подоспела помощь.
Скиф успел вернуть память Нелли (ему требовалось как можно больше бойцов в строю) и поспешил на помощь Квинту на крышу.
– Сможешь идти? – спросила девушка, когда моя рука приобрела свой обычный вид.
Я вытер текущую по глазам кровь:
– Постараюсь.
Мы вошли в подъезд и вызвали лифт. Как ни странно, он работал. Я вспомнил, что девушка безоружна.
– Нелли, от меня сейчас мало проку… возьми…
Я протянул ей свой пистолет и охотничий нож.
Кабина лифта ползла вверх медленно, натужно. Над головами у нас засвистело, будто начиналась буря.
– Быстрей же, быстрей, развалюха, – прошептала девушка.
Дом еще спал, не замечая разворачивающейся на крыше драмы. Мы нашли вход на чердак, вскарабкались по шаткой металлической лестнице наверх. Осторожно выглянули из-за угла.
Вампир со сломанным крылом стоял в центре покрытой мокрым гудроном площадки. Перед ним возвышался Светлый воин с сияющим жезлом в руке. Я не сразу узнал Квинта. К упырю из темноты тянулись ниточки Силы – собравшиеся на другой стороне крыши Темные подпитывали его энергией. Такие же нити тянулись к Квинту – наш Дозор поддерживал своего бойца. Оба выглядели взъерошенными и помятыми: схватка продолжалась уже некоторое время.
Кирилл резко рванулся вперед и ударом здорового крыла сбил противника с ног. Несмотря на рану, вампир был переполнен Силой. Сразу же темнота за его спиной взорвалась криками радости. Я узнал чернявого Леонида, и невыразительного Николая с отекшими глазами, и обманчиво симпатичного Олега. Все они в Сумраке выглядели иначе. Высокие воины, закрытые магическими доспехами, увешанные амулетами. За спиной у Олега словно расплескалась Тьма. Сет скрывается там, догадался я. Возможно, и не он один.
Огромная летучая мышь хищно засвистела, подступая к лежащему на крыше Квинту.
– Кончай его! – крикнул голос из Тьмы.
Но Квинт был не из тех, кто позволяет себя убить вот так запросто. Едва тень вампира пала на него, Светлый маг, не вставая, ударил по врагу лучшим оружием против нежити – «серым молебном». Потоки Силы хлынули от Светлых дозорных, слились в мощный луч в ладони Квинта, и удар заклятья опрокинул чудовище на спину.
Нелли не смогла сдержать крик радости.
Но немедленно навстречу нашей атаке полетела бледно-синяя волна контрзаклятия. Сет вступил в драку. Мощные потоки энергии ударились друг о друга, взаимно нейтрализуясь, и в ледяной тиши Сумрака на головы соперников медленно полетели шуршащие хлопья тонкого пепла. «Серый молебен» скорее напугал упыря, чем реально повредил ему.
Неплохо. Не представляю, что это за магия. Но с Сетом справиться будет очень нелегко.
А он уже двинулся в наступление – перешагнул через испуганно скалящегося упыря и мрачной тенью встал над все еще распростертым на мокром гудроне Квинтом. Его оружие – трость с золотым набалдашником – замерцало алым огнем, словно раскаленный стальной прут. Все потоки Силы Темных, подпитывавшие до того момента Кирилла, полетели к нему.
– Дориан, – с ненавистью прошептала Нелли.
– Мы должны помочь Квинту, – сказал я, – у меня осталось немного энергии, но ты…
– Нет, ему помогут без нас, – возразила девушка, – жди. Когда наступит момент, ты поймешь. Мне потребуется вся твоя Сила.
Она оказалась права. Самая быстрая из нас – Рысь – в прыжке вытащила Квинта из-под удара. Сет ударил ей вслед, но Рысь, двигаясь с невероятной скоростью, уклонилась – и удар только вскользь задел Квинта.
Когда это произошло, Щит Мага вспыхнул, распадаясь. Вспышка была такой яркой, что я долго ничего не мог разглядеть. Потом зрение вернулось ко мне, и я увидел, что Скиф и Сет стоят друг напротив друга, и оружие в их руках словно горит огнем: мрачно-алым – трость Темного мага, и золотистым солнечным пламенем – длинный двуручный меч Светлого.
– Наконец-то ты перестал прятаться за спинами своей прислуги, – прошипел, ухмыляясь, Сет. – Сегодня я отниму у тебя и второй глаз, красавчик.
Он начал атаку – и сразу же на Скифа черной тенью налетел вампир, за ними из мрака с криком накатилась цепочка Темных. Наши бросились им навстречу, и две маленькие армии сошлись на крыше дома. Вспыхнули, смешиваясь, разноцветные языки пламени. Загремели выстрелы. Все, что было до этого, казалось разминкой перед настоящим сражением. Я видел, как Скиф ударом меча отшвырнул вампира, но Сет, словно выросший в размерах, тяжело навалился на нашего лидера, шаг за шагом отжимая его к краю крыши. Остальные бойцы оказались заняты дракой между собой. Помочь Скифу было некому.
– Сейчас, Матвей! – крикнула Нелли.
Все, что произошло затем, заняло не больше пяти секунд.
Мы выбежали из нашего укрытия. Нелли на бегу всадила в спину Сету всю обойму из моего пистолета. Мощная магическая защита Темного мага выдержала, но он обернулся к новой опасности, и Скиф не замедлил этим воспользоваться. Мгновение – и защита Сета затрещала под ударом солнечного клинка, и вот уже Темный колдун лежал на мокром гудроне – оглушенный, растерянный, беззащитный. Еще мгновение – и Нелли занесла над ним нож.
– Остановитесь! – раздался властный голос. – Или я призываю Инквизицию!
Нелли, конечно же, не испугала эта угроза. Но она задержала ее удар. Всего лишь на миг: девушка обернулась на звук голоса – и тут же Сет ужом уполз во мрак.
– Всем стоять на месте! Я не шучу!
Из темноты выступил невысокий силуэт. Я узнал обрюзгшее лицо, квадратные плечи и серую старомодную шляпу Гантрама.
– Что делать, Скиф? – хрипло спросил Квинт. Он сжимал в руке заговоренный кинжал, готовый вонзить его в грудь распластанного под его ногами вампира. Чудовище испуганно посвистывало, вращая крошечными красными глазками.
– Прекрасно, Гантрам, – тяжело дыша, проговорил Скиф, – зови Инквизиторов. Они вашего упыря распылят на атомы и будут правы.
– Но сначала они распылят его! – Отвратительный старик ткнул пальцем в мою сторону.
– Ты бредишь, – усмехнулся Скиф.
– Напротив, mein Kumpel. Закончим наш спор, начатый одним холодным январским вечером. Ваш воришка обчистил дом Маклера, и теперь я могу это доказать. Даже магия не потребуется. В коттедже нашего друга нашли образец ДНК одного наглого мальчишки.
– Все выходим из Сумрака, – устало проговорил Скиф.
Я ничего не понимал. Я давно успел забыть про дурацкого Маклера и чертов Перст Энлиля. Это было словно в прошлой жизни!
Дозорные один за другим выныривали из Сумрака, расходясь в стороны, пряча оружие, – все с разбитыми в кровь кулаками и лицами, но все живые и целые. Только упырь сильно пострадал. Он лежал за спиной у Гантрама и тихонько скулил, похрустывая изорванными крыльями.
– Ну что, mein Kumpel, – я впервые видел усмешку на лице руководителя Тайного Дневного Дозора, – будем звать судей или решим все вопросы полюбовно? Дважды мы уже таскали старика Кролевского на наши разборки – боюсь, третьего он не вынесет.
– Чего ты хочешь, Темный?
– Жизнь нашего хулигана за жизнь вашего.
Я посмотрел на вампира. Тот отполз в сторонку, прислонился к краю крыши, со свистом втягивая воздух в легкие… он уже трансформировался в человеческий облик. Это снова был светловолосый парень чуть младше меня, в джинсовой куртке, с расцарапанным лицом. Обе его руки висели, как плети. Серо-бурая аура тускло мерцала в Сумраке, похожая на тлеющую грязную тряпку.
– Неравноценный размен, – возразил Скиф, – наш хулиган всего лишь украл старинную вещицу. Ваш убил почти два десятка людей.
– Я знаю, – кивнул Гантрам, – тем приятнее будет заключить такую сделку.
– Кот даже не знал, что ему поручили украсть. Инквизиция может помиловать его.
– Инквизиция навсегда возненавидит тебя и всю твою шайку за неслыханный обман. Как бы у самого Гесера из-за вас проблемы не начались.
Я сел на мокрый гудрон. Ничего я не чувствовал. Меня могли обменять на вампира? Пусть. Я был опустошен, выжат как губка. Последние Силы я отдал Нелли, когда она атаковала Сета. Пусть меня отдают Темным. По крайней мере убийства прекратятся. А я наконец высплюсь.
Сет опустился на колено рядом с Кириллом, ласково приобнял его и принялся поить из стеклянного пузырька кровью. Так матери из сосочки кормят малышей.
Нет, меня не обменяют, понял я. Не нужен я Гантраму. Все это затевалось Темными не для того. А для чего же?
– Мы своих не сдаем, – будто в подтверждение моих мыслей процедил Скиф.
– Я не сомневался в этом, – кивнул Гантрам.
– Нам нужны гарантии, что убийств больше не будет.
– Все в твоих руках. Оформи мальчика по закону, официально, ты же – Ночной Дозор! Besser spät als nie. Пошалил недотепа по молодости, с кем не бывает. Это все Спайс, мерзавец, сделал невинного парня вампиром. Что ж, нам урок на будущее. Плохо мы еще воспитываем нашу молодежь…
Сет не отступил в сторону от Кирилла. Он так и сидел с ним в обнимку, в упор глядя на Скифа, пока тот, бледный от унижения, рисовал на груди вампира метку официальной регистрации. С этой минуты серийный убийца стал законопослушным Иным.
Я, пошатываясь, встал на ноги. Страшная догадка закрутилась в моем усталом сознании, и мне вдруг захотелось исчезнуть отсюда – потому что я чувствовал на себе сочувственные взгляды друзей из нашего Дозора.
– Матвей Гордеев, – сказал Гантрам, глядя мне в глаза, – мы готовы снять с тебя все официальные обвинения. Но ты должен вернуть украденное.
Я плохо понимал, что он хочет от меня. Вернуть?
– У меня ничего нет.
– Перст Энлиля хранится у тебя? Может быть, ты отдал его Скифу?
– Что? Нет… заказчик был не местным.
– Кто он? Нам нужно знать.
– Подите к дьяволу, – прошептал я, – знать им нужно…
На лице Гантрама не отразилось никаких эмоций.
– Или ты откроешь нам имя, или мы сейчас же обращаемся к Кролевскому. Он тебя запомнил еще в тот раз.
Я встретился глазами со Скифом. Тот коротко бросил:
– Скажи им. Пусть ищут.
Я устало махнул здоровой рукой:
– Его имя Омогой. Понятия не имею, откуда он пришел и куда ушел.
– Один раз ты уже солгал нам, мальчик. Поклянись Изначальными Силами.
Скиф незаметно кивнул мне: делай, что велят. Да. Поражение было полным и безоговорочным.
– Клянусь Светом, все сказанное мной выше – правда. – Я вытянул руку, и крошечный шарик белого огня медленно, как бы с неохотой, засиял над кончиком пальца.
Сет и Гантрам быстро переглянулись.
– Матвей Гордеев, мы не будем выдвигать официальных обвинений против тебя. Если Ночной Дозор не станет требовать наказания для Кирилла Лещука.
– Это касается только дел, которые он натворил до сегодняшнего дня, – напомнил Скиф.
– Да будет так. Этот пункт распространяется и на вашего парня.
Гантрам протянул руку, и Скиф, поколебавшись, пожал ее.
– Сделка заключена.
Я посмотрел на наших. Все они прятали взгляды, кроме Женьки. В ее глазах я увидел сочувствие и боль.
– Вы с самого начала запланировали это. Так, герр Гантрам? – сказал я.
Тот уже собирался уходить, но повернулся ко мне:
– Не понимаю, о чем ты.
– Вы были в ярости от того, что Светлый Дозор пополнился вором, да еще и обвел вас вокруг пальца… этого Энлиля или как его там. Вы решили дать сдачи, не правда ли? Не Завулон – а вы, брюзгливый старикан.
Гантрам криво усмехнулся и отступил на шаг. Я продолжал:
– Вы нашли этого дурачка Лещука, подговорили Спайса инициировать его, сделали вампиром. Затем объяснили ему, что он может вытворять все, что в голову взбредет, убивать направо и налево, не боясь наказания. Так, Кирилл?
Лещук хотел сказать что-то, но Сет с силой сдавил его плечо, и парень лишь тихо охнул.
– Это вы вчера убили Спайса и таким образом подсказали нам, где искать след. Вы подстроили все так, чтобы дело решалось без Инквизиции и Больших Дозоров. Теперь у вас – в вашей шайке – есть прокачанный вампир высокого уровня, мощная боевая единица, вполне легально, – закончил я с сарказмом, – поздравляю. Интрига удалась! Два десятка убитых девчонок – и вы наслаждаетесь удачным ходом в бесконечной бессмысленной партии.
– Кот, – окликнул меня Скиф, – хватит.
– Кто-то должен сказать ему, что он ублюдок. Вы ублюдок, герр Гантрам…
– Они все умерли из-за тебя, – мягко сказал Сет. Он не спеша поднялся, подошел ко мне вплотную, так что я чувствовал запах его одеколона и слышал шелест плаща, – все эти девушки. Такие молодые, невинные, прекрасные. Хотел ты этого или нет, Матвей, – в конечном итоге ты, мой дорогой, стал причиной их смерти.
У меня зашумело в ушах. Против обыкновения Сет не юродствовал – он был серьезен, даже печален.
– В бесконечной бессмысленной партии ты безымянная пешка. А мертвые девушки даже не были фигурами на доске. Они просто… лепестки роз, которыми усыпали путь Кирюши. Но Кирюша не появился бы – если бы не было тебя. Знаешь, если вдуматься, вы с ним вроде как… братья.
Пошатываясь, я побрел прочь. Кажется, Скиф пытался остановить меня, и что-то крикнула Нелли – я не остановился.
Я спустился на улицу и зашагал в темноту.
Я не знал, куда иду. Моя душа превратилась в глубокий колодец, наполненный черной водой. В памяти одна за другой всплывали фотографии из дела вампира. Маленькие сестры Максимовы… Алла Свешникова… студентка Лариса в ночном клубе… безымянная светловолосая девушка на дне Патриаршего пруда… во мне не осталось ненависти к Темным. Только безбрежная пустота и темнота.
Ты мог стать одним из них. Из тех, кто охотится по ночам на девушек и выкармливает вампиров кровью из сосочки. Где-то на самом дне колодца осталось черное семя, которое по счастливой случайности не проросло. Давным-давно тебя учили: за Силу, однажды полученную от Сумрака, ты платишь, отказываясь от принятия части правды (лжи), вставляя под веки контактные линзы селективного восприятия. Сейчас ты начал понимать: в действительности в оплату ты отдаешь часть своей души.
Небо над городом понемногу светлело, и стали видны рваные края туч, текущих бесконечной лавиной с севера на юг. На улицах все еще было пусто, лишь редкие автомобили проносились вдали. Мокрые клейкие листья деревьев покачивались над тротуарами.
Можно было раздуть угли злости в душе и помечать о мести – но это не имело уже никакого значения. Убитых девушек ничто не вернет к жизни.
Если бы теперь произошло чудо, и я мог сказать: стоп! Верните мне ту часть правды (лжи), от которой я когда-то отказался. Если выцарапать из-под век эти дарованные Сумраком линзы, что показывают милых ребят Гантрама шайкой подлецов и убийц, – и вставить другие? Сразу все перевернется – уродливое станет прекрасным, аморальное – благородным, лед согреет, пустота даст уют? Возможно ли это? О, неужели?
Я нашел в кармане плеер Нелли, включил его и воткнул в ухо белую шайбу наушника.
Мы идем в тишине по убитой весне,
По разбитым домам, по седым головам,
По зеленой земле, почерневшей траве,
По упавшим телам, по великим делам,
По разбитым очкам, комсомольским значкам,
По кровавым словам, по голодным годам.
Мы идем в тишине по убитой весне,
По распятым во сне и забытым совсем.
Ворох писем, не скучай.
Похоронка, липкий чай…
Мы идем в тишине по убитой весне,
Мы идем в тишине по убитой весне…
Ледяные капли дождя катились по моему лицу, словно слезы.
Идти домой не было ни сил, ни желания. Ныла раздробленная и наскоро собранная рука, но боль даже нравилась мне. Боль отрезвляла. Я брел не разбирая дороги, втягивая в легкие сырой воздух, и сам не заметил, как вышел на холодные берега Москвы-реки. На пустынной гранитной набережной гулял ветер. Грязно-бурые волны катались под мостом, покрытые пеной, словно морской прибой.
Мы идем в тишине по убитой весне…
Вдалеке, на затянутых белесой дымкой Воробьевых горах, показались взмывающие в облака неоготические бастионы Главного здания МГУ. Я долго смотрел на них в оцепенении, потом опустил взгляд и вздрогнул.
У излучины реки, над новым металлическим куполом Большой спортивной арены «Лужников», клубилась черная, как нефть, туча. Тьма медленно, лениво расползалась вокруг стадиона, стекала через гранитный парапет набережной в серые пенистые волны. Рваные лохмотья черного тумана протянулись к низкому небу, почти достигая облаков.
До Вальпургиевой ночи оставалось шестьдесят три часа.
