Глава 7
– Халтура! – Гесер ударил ладонью по столу. – Дешевка!
Я молча порадовался тому, что меня снова не позвали в его кабинет. В приоткрытую дверь из приемной я видел только край полированного стола, плечо и руку шефа Ночного Дозора да сидящего ко мне спиной Скифа. Ладонь Гесера была крепкой, загорелой, с короткими ухоженными ногтями. Выше запястья белела тонкая полоска манжета, еще выше начинался рукав дорогого делового костюма серо-стального оттенка. Безымянный палец украшал тяжелый серебряный перстень с сапфировым глазком.
– Ты хоть сам понимаешь свои ошибки, Андрей?
Скиф пожал плечами:
– Не нужно было впутывать Инквизицию?
– Предположим. И как бы ты справился?
– Зависит от выбранной стратегии. Установить наблюдение. Выдернуть агентов и скрыться. Но лучше – закрыть лагерь своими силами.
Ладонь Гесера превратилась в кулак.
– Еще скажи: танки подогнать и прямой наводкой… Ты что, начал бы полномасштабную войну из-за этой истории?
– Зачем же? Окружили бы их превосходящими силами и потребовали бы выпустить детей. Не вступая в боевые действия.
Рука шефа Ночного Дозора расслабилась, и я услышал тяжелый вздох:
– Я оценил ход твоих мыслей, Андрей. Но ты действительно ошибаешься. Пойми: как бы там эти Темные макаренки ни муштровали деток, они не могут по-настоящему изменить их судьбу. Вспомни, что рассказал твой агент: двое мальчиков остались друзьями, несмотря ни на что. А ведь я уверен – вожатые намеренно поставили их руководить соперничающими группировками.
Скиф помолчал минуту.
– Иначе говоря, вы считаете затею Завулона с лагерем ошибочной?
– Бестолковый проект. Неужели ты думаешь, что за все эти века никто не попытался отобрать талантливых ребят и склонить их на свою сторону? Судьба Иного определяется во время первого входа в Сумрак. Во время инициации. В «Лесной сказке» никого не инициировали, и правильно делали. Чистый воздух, игры с друзьями, отличное питание – да в такой обстановке они бы наштамповали нам будущих кадров для Ночного Дозора!
– Тогда что это все значит? Лапша нам на уши?
– А что еще? И мы, в твоем лице, рады уши подставлять.
Загорелый палец Гесера требовательно указал на Скифа.
– Ты должен был сообщить обо всем сразу же мне лично. Но решил поиграть в самодеятельность. Это твоя вторая ошибка. Все твоя страсть к секретам и тайным операциям.
Признаюсь, я испытал короткое мстительное удовольствие. Моего шефа, всегда самоуверенного и надменного, сейчас отчитывали, как мальчишку.
– Как там твой новичок? – спросил Гесер другим тоном. – Доволен им?
Сердце у меня в груди замерло.
– Подает надежды, – ответил Скиф, – пригласить его?
– Не сейчас. Итак, вот мое мнение: Темные намеренно выкрали именно Артема. Они знали, что это наша инвестиция, – и рассчитывали, что мы всполошимся. Скоро первомайская ночь. Завулон хочет, чтобы мы метались и растекались мыслью по древу.
– Я считал его способным на более тонкие комбинации.
– Что ж, ничего нельзя исключать. Но самое главное будет происходить здесь, в Москве. В «Лужниках». Как бы нам туда проникнуть, а, Андрей?
Скиф кивнул:
– Можете не продолжать, Борис Игнатьевич.
– Добро, – пальцы Гесера забарабанили по лакированной поверхности стола, – но только лично туда не лезь. Ни при каких обстоятельствах Большой Дозор не может быть замешан в это дело. Ни при каких, понимаешь? После вашей вылазки в лагерь мне и так предстоят непростые объяснения. С Арзамасом ты уже говорил?
– Не удалось с ним связаться.
– Хорошо, как докричишься до Евстратова, вызывай сюда. В этой истории надо разобраться. Не верю, что он вдруг ни с того ни с сего подружился с Темными. А лучше отправь к нему пару ребят… но не сейчас. Сегодня, я тебя прошу, оставь на время все дела и займись этим кровососом. Всех поставь под ружье, пусть патрулируют улицы с шести вечера до шести утра. Сядьте в засады. Останавливайте всех подозрительных. В общем, не стесняйтесь в средствах.
– Борис Игнатьевич, вам не кажется, что история с вампиром – еще один отвлекающий маневр перед Вальпургиевой ночью? Он же словно дразнит нас.
Кулак Гесера сжался так, что побелели костяшки, однако голос остался ровным:
– Возможно. Возможно, Андрей. Но наш долг – защитить людей.
– А что Завулон говорит об этом?
– Негодует. Предложил своими патрулями усилить наши.
– О, лицемер…
– Он шлет письма в бернский Трибунал, представляешь?
– Что в них?
– Могу только догадываться. Какие-нибудь доносы. Но там не станут разбираться: с их точки зрения это просто наши дрязги. В общем, смотри, – он вздохнул, – тридцатого апреля рано утром мы с Ольгой и Семеном вылетаем в Швейцарию. Нас пригласили на один формальный, но важный ужин… но в действительности, я думаю, они не хотят, чтобы я мог хоть как-то… хоть потенциально вмешаться в шабаш. Я не могу отказать. Так что тебе и твоим ребятам придется действовать самим.
Некоторое время было тихо. В открытые двери плыл сигаретный дым.
– Очень жаль, Борис Игнатьевич.
– Чего тебе жаль, дозорный?
– Мне жаль, что инициатива все время у них. Мы лишь обороняемся, пытаясь просчитать их ходы.
– Такое настало время… Вспомни шестидесятые. Мы наступали, они пытались отбиваться. Маятник качнулся в другую сторону. Но Сумрак уравняет всех.
* * *
Я перестал дневать дома. События дней и ночей смешались у меня в голове, как картинки в калейдоскопе. Я литрами пил кофе, чтобы держаться на ногах, но через некоторое время даже кофеин перестал выручать. В какой-то из дней я присел на минутку на тренировочный мат в нашем офисе и сам не заметил, как провалился в глубокий сон без сновидений.
Проснулся я от поцелуя в губы. И увидел перед собой смеющееся лицо Женьки.
– Скучал по мне, Котяра?
Ее длинные волосы, и без того прекрасные, завились и блестели – похоже, побывала в парикмахерской. Не припомню, чтобы раньше Рысь делала что-то подобное со своей прической; максимум – стягивала резинкой хвостик, чтобы в драке волосы не лезли в глаза. Постойте, а это что? Платье? Синее короткое платьице, почти не скрывающее длинные стройные ноги.
– Привет, Рысь. Тебя не узнать, – сказал я, – погоди, ты что – в туфельках?
– Как тебе? Нравится? – Она покрутилась передо мной. – Если не нравится – выброшу и сожгу все нафиг.
– Нравится, – засмеялся я. – Тебе очень идет.
Мы обнялись… и в этот момент в зал вошли Нелли и Скиф.
Светлая волшебница равнодушно скользнула по нам взглядом и прошла к стойке с мечами. Скиф же посмотрел на нас с неодобрением.
– Милуетесь? Как насчет того, чтоб делом заняться?
– Шеф, ты только дай команду, – усмехнулась Женька.
Скиф остановился посреди зала, растерянно глядя на короткое платье Рыси.
– Что-то случилось? – спросил из коридора Квинт.
– Сегодня ночью убит единственный свидетель по делу нашего серийного вампира.
– Спайс? – Я поднял голову. – Он же ничего полезного не знал.
– Значит, знал, но сумел скрыть. Или его убрали просто на всякий случай.
Все, кто был в офисе, обступили Скифа, лишь Нелли осталась стоять в сторонке, придирчиво разглядывая свой любимый японский меч.
– Что теперь остается? – спросил Квинт. – Только облавы да засады? Видели вы когда-нибудь такого бойкого новичка?
– Это даже хорошо, – сказал я вполголоса, и все посмотрели на меня, – да, хорошо. Теперь есть хоть какая-то определенность. Нужно дальше работать по Спайсу, проверять его связи, перетряхнуть всю его жизнь.
Квинт покачал головой:
– Большой Дозор уже все перетряхнул.
– Значит, нужно перетряхнуть более тщательно.
– У нас мало времени. Вечером мы должны выдвигаться в дозор. Это приказ сверху.
Я посмотрел на часы:
– Сейчас только половина третьего. Давайте разделимся. Кто-то проверит квартиру Спайса, кто-то загородный дом, кто-то сходит к нему на работу. А в шесть встретимся здесь и присоединимся к патрульным.
– Хорошо, – сказал Скиф, – тогда едем прямо сейчас.
Я подошел к Нелли и взял ее за руку. Девушка посмотрела куда-то сквозь меня и вернулась к созерцанию лезвия.
– Послушай…
Я и сам не знал, что хотел сказать. Если бы наши с ней отношения выходили за рамки двух-трех невинных свиданий, наверное, имело бы смысл извиниться. А так…
– Все в порядке, Кот, – тихо прозвучал самый прекрасный на свете голос, – тебе не нужно ничего объяснять.
– Но мы с тобой…
Я мог бы напомнить ей о том, как она сама жарко обнималась с шефом. Да и сейчас они пришли в офис вместе. Конечно, я не сказал ничего подобного.
– Ты волен делать все, что тебе хочется, Матвей. Я никогда не давала тебе оснований действовать иначе.
Подбежала Женька, приобняла меня за плечо:
– Кот, у нас мало времени.
Она старалась вести себя как ни в чем не бывало, но все ее веснушки потемнели от волнения.
– Едем, – бесцветно ответил я, – пока, Герда.
Дача Спайса находилась в пятидесяти километрах от Москвы по Ярославке. Я предоставил Женьке вести машину и украдкой наблюдал за ней, предаваясь невеселым размышлениям. Девушка открыла окно, и прохладный весенний воздух врывался в салон, разметав ее рыжие волосы. Она покусывала нижнюю губу, и я понял – в душе у нее сейчас полыхает огонь.
Не забывай, сказал я себе, Рысь – дикая кошка. А кошки не только влюбчивы, но и ревнивы. Как бы Нелли в ближайшее время не пришлось столкнуться с проблемами. Только этого не хватало.
– Женя, – сказал я тихо, – обещай мне, что мы останемся командой, что бы ни случилось.
– В чем дело, Котя? Ты во мне сомневаешься? – Она криво усмехнулась.
– Я верю, что Скиф прав. Однажды ты станешь самым сильным бойцом в Дозоре. Но для этого придется проделать долгий путь.
Женя перестала ухмыляться:
– Вчера мы уже все обсудили со Скифом. Не менжуйся, напарник. Я обещала ему среди своих оставаться тихой домашней кошечкой.
Я выпрямился в кресле:
– О чем вы говорили?
– Угадай с трех раз.
* * *
В загородном доме Спайса давно никто не появлялся. Я бродил по комнатам, изучая слой пыли на столах и подоконниках. Постоял в коридоре, глядя на дом через Сумрак. Тишина и забвение. На потолке колыхалась жиденькая поросль синего мха. Похоже, Спайс не придавал большого значения комфорту и чистоте. Да, здесь было сыровато и пахло гниющими старыми обоями, но только и всего. Если здесь творились какие-то страшные вещи – то давно, месяцы назад. Сумрак уже очистился.
Такой же вывод сделал и Большой Дозор, когда осматривал дом. Нечего тут ковыряться. Лучше брать вампира с поличным в Москве…
Я остановился у окна. Женька медленно шла по саду, разглядывая густую траву под ногами. Неудобные туфельки она сбросила и шагала по земле босиком. Ноздри девушки трепетали – Рысь искала след. Легкомысленное платьице не превратило ее в милую офисную девушку. Хищница. Грациозная, красивая, совершенная в движениях. Пробуждающая желание. Если бы я встретил ее полгода назад, я бы не раздумывал.
А сейчас… в душе моей продолжал расти вязкий ком пустоты.
Сад занимал несколько соток внутри покосившейся деревянной ограды: целый отряд старых раскидистых яблонь и вишен, покрытых еще крошечными зелеными листьями. У дальнего забора, там, где покачивались темно-зеленые лапы елей, на песке лежала гора строительного мусора, поросшего молодой крапивой. Поросенок этот Спайс. Я перевел взгляд на лужайку перед домом. Она была задумана когда-то как огород, но после смерти родителей Голубева заниматься выращиванием картошки здесь было некому. Да и яблони в саду выглядели неухоженными, утонувшими в сорняках.
Спайс редко появлялся здесь. Тут и соседей-то нет – дом на отшибе. Вам нужно бы ехать на его квартиру, опрашивать свидетелей. Зря ты позволил Женьке увезти себя в эту глухомань.
Спустившись на первый этаж, я нашел свою напарницу уже в гостиной, с пультом от телевизора в руке.
– Не работает, – сообщила она, – батарейки сдохли.
Я прошел в боковую комнату. Здесь находилась огромная постель, накрытая тяжелым покрывалом. На лакированном паркете лежал слой пыли.
Женя, играя, подтолкнула меня в спину, и мы очутились на кровати.
– Напарница моя золотоглазая, – серьезно сказал я, – нам нужно поиски продолжать.
– Все, что мне нужно, я уже нашла, – промурлыкала девушка.
Она крепко поцеловала меня в губы, прижала ладонями мои плечи к кровати, с улыбкой глядя в глаза.
– Все, ты мой пленник. Чтобы получить свободу, ты должен исполнить три желания своей госпожи… Сначала одно, потом второе… и третье…
Ее рыжая челка щекотала мой лоб. Я оставался недвижим.
– Что с тобой, милый? Что не так?
Не рассказывать же ей об этой растущей холодной пустоте.
– Я не нравлюсь тебе? Неужели я хуже нее?
Улыбка погасла.
Я взял ее в охапку, лег сверху, глядя в желтые намокшие глаза.
– Ты чудо природы, Женька. Ты солнечный удар. Любой мужчина будет счастлив с тобой.
– Любой мне не нужен.
– Я в другом смысле. Ты прекрасна, как Диана-охотница. Любой – это тот, кого ты выберешь.
Женя серьезно смотрела на меня:
– Не смейся, Котя. Мне никто никогда еще не говорил ничего подобного.
– Странно. У тебя должно быть много поклонников.
– Какие могут быть поклонники у детдомовской шкетки? Одни приятели. Ну, Куно как-то пригласил меня попить пива… но он такой стеснительный. Весь вечер рассказывал о своей жизни в Германии, напился и уснул в ресторане… Что такое, Кот?
Слушая монолог Рыси, я случайно бросил взгляд в сторону и застыл на месте.
– Что там?
Я спрыгнул на пол.
– Смотри.
Женька последовала за мной. Мы оба скользнули в Сумрак.
У самой стены на паркете темнело пятнышко размером с десятикопеечную монетку.
– Да, это кровь, – сказала моя напарница, принюхиваясь, – кровь молодой девушки, девственницы. Но пятно довольно старое.
Рывком я перевернул кровать. По паркету перекатывались серые катышки пыли, похожие на грязную вату. Пусто!
– Спайс же вампир, – успокаивающе сказала Женя, – ничего необычного тут нет. Может быть, он пил консервированную кровь от девочки-донора и пролил немножко.
– Ничего он не пролил, – мною овладело неясное лихорадочное предчувствие, – не будь такой наивной.
В течение следующего часа мы перевернули вверх дном весь дом, но больше ничего подозрительного не нашли. Однако предчувствие не отпускало меня. Я спустился на цокольный этаж и снова осмотрел склад хлама. Грязные сапоги, рассохшийся еще в брежневские времена садовый инвентарь. Трехлитровые стеклянные банки с набором ржавых крышечек для консервации. Весь перемазанный в пыли, я двигал хлам туда и сюда, изучая каждую трещину в полу. Нет. Никаких скрытых люков или замурованных ниш. Неужели я ошибаюсь?
– Дай фонарь поярче, – попросил я Женьку.
Что-то при первом осмотре привлекло мое внимание…
Вот оно. Сапоги в углу кладовки. Другой обуви тут нет. Здесь ее не хранят. Я поднял сапоги, повертел перед глазами в дрожащем свете фонаря. Остальные вещи запылились так, что сразу было ясно – они лежат тут много лет, а вот сапоги надевали не так давно… На подошвах – белые сухие песчинки.
– Женя, где мы видели такой песок?
Тоскливое предчувствие стремительно превращалось в уверенность.
Я выбежал на крыльцо, подхватил из травы длинную обломанную жердь и бегом направился в дальний конец сада, где высилась гора грязного песка вперемежку с мусором.
Осторожно, словно выискивая путь в болоте, я принялся прощупывать песок жердью. Рысь захватила с собой лопату и принялась копать чуть в стороне.
У самого забора песок оказался более рыхлым – жердь вскоре уткнулась во что-то твердое.
– Ты только посмотри, – прошептал я.
Сырой песок легко осыпался, открывая взгляду…
Во рту у меня пересохло.
Волосы. Прядь спутанных светлых волос.
– Кот, – дрогнувшим голосом позвала Женька, – здесь еще одна.
В свежевыкопанной ямке у ее ног темнел облепленный песком предмет, в котором я не сразу узнал тонкую, почти детскую кисть руки, объеденную насекомыми.
Я достал телефон, непослушными пальцами набрал номер Скифа.
– Слушаю тебя, Кот.
– Мы сейчас на даче у Спайса, в саду… похоже, Алла Свешникова была не первой жертвой.
* * *
В прохладной тишине морга слышались только негромкие голоса людей в белых халатах да шуршание пленки, на которую одно за одним уложили два худеньких тела.
– Алена и Маша Максимовы, – сказал Скиф задумчиво, – пропали без вести двадцать третьего февраля. Незадолго до исчезновения им исполнилось по пятнадцать лет. Родители умерли в автокатастрофе год назад. О пропаже в милицию заявил их старший двоюродный брат Георгий – по совместительству опекун, с которым они делили квартиру.
Я взял из его рук папку с делом (оно уже превратилась в толстый том). К обложке скрепкой была прикреплена свежеотпечатанная фотография: две неуверенно улыбающиеся девушки-близняшки в одинаковых полосатых свитерах и выцветших джинсах. Они стояли, обнявшись, под рисованным на ватмане плакатом: «9-й «Б», УСПЕХОВ И СЧАСТЬЯ В НОВОМ 1998 ГОДУ!» Даже прически у них были одинаковыми – косы с белыми бантами.
– Значит, они были первыми, – прошептала Женька.
– Уже ничего нельзя говорить уверенно.
– А их не по лицензии выпили?
– Лицензия на несовершеннолетних? – холодно переспросил шеф. – Да еще из одной семьи? Ты уже два года в Дозоре, Рысь! Что с тобой в последнее время?
– И все же я уверен, – подал голос я, – что они не были случайными жертвами. Это уже потом наш клиент начал убивать всех без разбору.
– Аргументируй, Кот.
Люди в белых халатах осторожно счищали кисточками песок с того, что осталось от лиц сестер Максимовых. Нас они, конечно, не замечали.
– Во-первых, убийцы постарались надежно спрятать тела в саду. Потом их прятать перестали – наоборот, оставляли на виду. Полагаю, Спайс и в самом деле был приятелем Кирилла, однако после этого случая с близняшками отдалился от него. Из-за его необузданного характера. Спайс не хотел проблем. Но проблемы в итоге его все равно настигли.
– Согласен. Это было не спонтанное, а подготовленное преступление. Они каким-то образом смогли незаметно вывезти девочек на дачу и здесь замучили.
– Во-вторых, – продолжал я, – первый раз для насильников и психопатов всегда особенный. Жертвами становятся не случайные прохожие. Они тщательно выбирают объект, готовятся, долго ходят вокруг. Возможно, даже живут рядом.
Скиф размышлял секунды три.
– В машину, оба, – скомандовал он.
Мы выбежали на улицу, оставляя позади запах смерти, и я с наслаждением вдохнул чистый сырой воздух.
– Герда, поднимай всех наших, – сказал Скиф в трубку, разгоняя машину до двухсот километров в час, – установить скрытое наблюдение за домом по адресу: улица Красина, двадцать четыре. Нужна информация на всех соседей Максимовых, как можно скорей.
«Альпин» несся по Ярославке, как зарождающийся ураган, обгоняя летящие в сторону столицы автомобили, словно те стояли на месте. На горизонте уже поднялись свинцовыми утесами северные кварталы Москвы, когда телефон шефа требовательно затрезвонил. Скиф включил громкую связь.
– Ребята, по-моему, я нашла его, – преувеличенно спокойным голосом сообщила Нелли. – Кирилл Лещук, двадцать три года, полностью подходит под описание внешности. Его квартира находится на одной лестничной клетке с квартирой Максимовых. Квинт и Куно уже едут туда.
– Мы скоро будем. Держи в курсе.
Но вместо того чтобы ехать прямо в центр, Скиф вырулил на МКАД, и машина, превосходя все разумные пределы скорости, понеслась на юг.
– Куда ты? – пискнула Женька с заднего сиденья.
– Уложить в этот пазл последний кусок, – мрачно бросил Скиф.
* * *
Изольда Ковалевская собиралась уезжать. Ее вишневая новенькая «ауди» странно смотрелась рядом с покосившимся деревянным домиком посреди бирюлевской свалки. Когда наша машина влетела на площадку перед домом, Изольда захлопнула багажник и сделала быстрый шаг к водительской дверце.
– Стоять на месте! – крикнул Скиф, уже с пистолетом в руке. – В Сумрак не соваться.
– Это вы? – Круглое, как булочка, лицо женщины задрожало.
– А ты ожидала кого-то другого?
Мы вышли из машины, обступили Темную полукругом.
– Сейчас не ваше время, Ночной Дозор, – прошипела Изольда, отступая, – солнце еще высоко.
– Далеко ли ты собралась бежать? – хмуро проговорил Скиф. – Или думаешь, они не найдут тебя на краю света?
– Я ни в чем не виновата. Я просто посредница…
Скиф вдруг рывком бросился вперед и схватил Темную за воротник куртки, словно нашкодившую кошку. Пистолет его сверкнул у самого лица женщины.
– Ложь. Вы со Спайсом наладили целый бизнес. Сколько человек вы продали вампирам?
– Ты с ума сошел, светляк. – Хозяйка притона тяжело дышала. Натянувшийся воротник сдавил ей горло. – Я буду отвечать только перед судом.
– Так отвечай, – с презрением сказал Скиф, – мы и есть суд. Тем, кто убил Спайса, плевать на тебя и на ваши с ним дела. В отличие от нас.
Мы с Женькой переглянулись. Я все еще ничего не понимал.
– За какую сумму кузен Георгий продал сестер Максимовых Спайсу и его дружку Лещуку? Ну?
Вся кровь ушла от лица Изольды.
– Я… я не понимаю, о чем ты…
– Ложь!
– Вы не посмеете…
– Жадная дура. Ты даже не представляешь, в какую опасную игру влезла.
Изольда затравленно посмотрела на нас:
– Ни за какую сумму… Они оформили сделку – Спайс обещал, что девочки исчезнут и никогда не вернутся. Гоша сказал сестрам, что они поедут втроем на загородный пикник. Он сам доставил их на дачу к Спайсу, в своей машине. Теперь он живет один в трех комнатах.
– Какая мразь, – не сдержалась Женька.
– Сколько еще людей вы продали вампирам?
– Да не мы, – огрызнулась Темная, – люди сами их продают, как ты не поймешь? Кто за деньги, кто за жилплощадь. Чаще всего они даже не знают, что их родственников ждет. Просто избавляются от досадной помехи.
– Сколько людей вы продали? – с каменным лицом повторил шеф.
– Вот же дерьмо… ну, двадцать восемь, – обреченно ответила хозяйка притона.
Скиф выстрелил трижды. Серебряные заговоренные пули прошли сквозь грудь и голову Темной колдуньи и с воем зарылись в пыльный асфальт. Череп Изольды взорвался, словно гнилой арбуз.
Мы молча смотрели, как обезглавленное тело, пошатываясь, поднялось на ноги и неуверенно заковыляло в сторону гаражного кооператива. Когда до забора оставалось несколько шагов, колени подогнулись, и Изольда растянулась на земле.
На город быстро опускалась ночь.
* * *
Улица Красина – это узенькая транспортная артерия, соединяющая Тишинскую площадь с Садовым кольцом, зеленая и тихая. Здесь в маленьких двориках играют в песочницах дети, дремлют на лавках старушки, и «забивают козла» на шатких деревянных столах мужички. Здесь словно законсервировали атмосферу мирных советских восьмидесятых.
Мы с Женькой и Куно сидели в машине напротив подъезда нашего клиента. Квинт и Костя удостоверились, что в его квартире пусто, и остались ждать на площадке этажом выше. Из машины я видел, как Нелли с японским мечом за спиной вскарабкалась, словно ниндзя, на крышу электроподстанции и исчезла в сгущающихся сумерках.
Все повторяется, подумал я. Точно так же в январе Темные готовили засаду на меня у подъезда моего дома на Коломенской.
– Как вы поняли, что девочек продали вампирам? – спросил Куно.
– Шеф раньше встречал этого Спайса. – Я вертел в руках подаренный Квинтом амулет, настроенный на «серый молебен». – По его старому адресу мы нашли притон для вампиров, находящихся на социальном дне. Тогда нам и в голову не пришло, что продажа родственника – это не единичный случай, а отработанная схема. Думаю, когда Скиф услышал историю исчезнувших близняшек, он логически связал эти события, а при допросе Изольда подтвердила его догадку. В ту ночь она солгала нам, что Спайс больше не имеет отношения к притону. Спайсу и его приятелю надоело развлекаться законным путем, с лицензионными жертвами, и они решили освободить себя от условностей. Как я понимаю, Кирилл пообщался со своим соседом, кузеном Максимовых, и понял, что молодой человек мечтает избавиться от опеки над девочками, чтобы получить в собственность причитающиеся им квадратные метры. После этого оставалось только организовать «пикник на природе», а затем немного подчистить память счастливому собственнику «трешки».
– Почему же потом пути Кирилла и Спайса разошлись?
– Спайс решил сделать торговлю людьми своей профессией. Не знаю уж, чем там вампиры между собой расплачиваются; думаю, деньги далеко не на первом месте. Но, как вы понимаете, продают чаще всего старых, больных или пьющих людей. А Кириллу требовались молодые и красивые девушки.
– Тогда кто же сегодня ночью убил Спайса?
Я почесал в затылке:
– Возможно, сам Кирилл? Подчищает следы? Хочет скрыться из города?
Куно не успел ответить. Черная горошина наушника в моем ухе ожила, и сквозь шорох помех донесся голос Скифа:
– Всем приготовиться. Не болтать и не курить. Он приближается.
Мы впились взглядами в темноту.
Я смотрел на улицу сквозь Сумрак. Вот Нелли на крыше подстанции, вот ребята в подъезде… но если не знать, где искать, их невозможно обнаружить. Также и нашу машину скрывает сейчас защитное заклинание. Кирилл заметит нас только тогда, когда бежать будет поздно.
Далеко в конце улицы появилась размытая коричнево-серая аура. Рука моя потянулась под куртку за оружием. Кирилл не спеша шел к своему дому. Интересно, откуда он возвращается. На часах половина десятого – для вампирской охоты рановато. Засиделся на работе? Ходил в одиночестве в кинотеатр? Прогуливался в сквере на Патриарших, вспоминая ту ночь, когда убил там двух девушек?
Серо-бурая аура приблизилась, и я от одного ее вида ощутил давящую тяжесть. Теперь уже не оставалось сомнений: перед нами вампир, и очень сильный. Он дождался зеленого сигнала светофора, пересек улицу и побрел по узкой полосе тротуара вдоль домов. Почему так медленно? Ну же, шевели ногами, упырь.
На последнем перекрестке перед двадцать четвертым домом Кирилл остановился. Перед ним через улицу прокатились несколько автомобилей, сверкая фарами. В их свете я хорошо разглядел его румяное лицо и светлые красиво уложенные волосы.
Для пешеходов загорелся зеленый светофор, но Кирилл отчего-то не спешил переходить дорогу. Он обернулся и смотрел куда-то назад, в темноту.
Ну давай же, давай…
– Внимание, – сказал Скиф, – в районе замечены Темные. Всем сохранять хладнокровие. В сражение не ввязываться. Помните, наша цель – вампир.
Куно на соседнем сиденье шумно выдохнул и утер со лба пот. На крыше электроподстанции шевельнулась тень – Нелли приготовила оружие. Еще немного, и кровосос будет в полном окружении.
Мы не говорили между собой на эту тему, но и без слов было понятно – Кирилла живым никто брать не собирается.
Однако наш клиент по-прежнему оставался на той стороне дороги, всего в одном доме от нас. Замечтался он, что ли?
Кирилл постоял, глядя на грязное небо, потом встряхнулся, словно отгонял наваждение, и зашагал по боковой улице, удаляясь от своего дома.
– Объект уходит! – повысил голос Скиф. – По улице Гашека в сторону Тверской. Всем, кто меня слышит, – приступайте к задержанию!
Мы выскочили из машины. Я видел впереди прыгающий светлый хвостик волос Нелли, слышал, как через кусты с другой стороны улицы ломится еще кто-то. Сейчас, вот сейчас…
На улице Гашека было пусто. Мы вчетвером стояли на перекрестке, где минуту назад находился Кирилл, крутя головами. Полагаю, выглядели мы при этом весьма забавно. Из темноты появился Скиф с пистолетом в руке, с ним еще двое незнакомых Светлых.
– Не стойте, как приклеенные. Вперед, осматривайте каждый куст. Район оцеплен, ему не уйти.
Значит, Большой Дозор с нами. Ко мне вернулась уверенность: мы возьмем его сегодня вечером!
Мы пошли цепью по улице Гашека, заглядывая за каждый угол, под каждый куст. Женька перекинулась в рысь и бесшумно исчезла в ночи, взрывая когтями землю. Квинт и Костя догнали нас и присоединились к поискам. Но знакомой коричнево-серой ауры я уже нигде не видел. Может быть, он трансформировался и улетел? Ушел в Сумрак?
Я поднял голову. На крыше ближайшего дома маячила голова Светлого дозорного. Нет, наверху его тоже ждали. Этот путь исключается. И волнение Сумрака тоже не скрыть от десятков глаз – так ему не уйти.
Тяжело дыша, появился Фрейд. Он рассказал, что минуту назад видел черный джип, на большой скорости свернувший в сторону Триумфальной площади.
– Оцеплению: внимание! – скомандовал Скиф. – Перекройте дороги! Проверяйте все выезжающие из района автомобили. Ему могли помочь скрыться.
В голосе шефа я поймал едва уловимую нотку разочарования. Он уже не верил в успех.
В тусклом круге света у продуктового магазина замерла тень. При нашем приближении она шевельнулась, и раздался знакомый голос:
– Ночной Дозор отправился в ночной забег? Как приятно видеть ваши бледные лица, друзья.
– Сет! – воскликнул я. – Ты помог ему!
– Слово чести, это не я, – рассмеялся Темный, – я-то как раз хотел предложить вам, господа, свои услуги в ловле вампира-браконьера.
Вокруг Сета собрались уже с десяток Светлых дозорных. Я огляделся в поисках Нелли, но, к счастью, ее рядом не оказалось. Не представляю, как она могла отреагировать на его появление.
– Ну и где же этот пошлый, гадкий мальчишка-вампир? – громогласно поинтересовался Сет, заглядывая под скамейку у входа в магазин. – Куда он подевался, шалопай? Может, тут спрятался, а?
Он пинком сшиб урну, и мусор с грохотом посыпался на асфальт. Светлые невольно сделали шаг назад.
– Что встали, лентяи? – Сет замахнулся тростью, изображая гнев. – Почему не ловите кровососа? Я должен за вас работать? Это какой-то… ночной позор!
