Книга: Кошмарная практика для кошмарной ведьмы
Назад: ГЛАВА 12 В которой появляется наследство
Дальше: ГЛАВА 14 В которой вопрос инициации ставится ребром

ГЛАВА 13
О знакомстве с потенциальным мужем

У ведьм особая магия, и отношение к нам из-за этого особое. А может, мужчинам просто нравится наша свобода. Будь я мужчиной, честное слово, интересовалась бы исключительно ведьмами.
Записки боевой ведьмы
Гребень непривычно, почти неприятно оттягивал уложенные в высокую причёску волосы, зато помогал держать голову высоко поднятой. Иначе мне, наверное, и не следовало вести себя после триумфального появления.
Ну почти триумфального.
Расправив плечи и мысленно сверяясь с показанной Саги картой, я летящей походкой неслась к центру города, и по уходившей вверх булыжной мостовой заразительно бодро стучали мои каблуки. Прохожие почтительно снимали головные уборы, кивали, оглядывались, перешёптывались. Да, я явно произвела впечатление — сама бы впечатлилась на их месте.
Непривычно, волнительно после стольких лет игры в безмозглую простолюдинку идти среди людей, восхищённых моей смелостью и силой, — трепетавшее сердце то и дело нежно щемило, грудь распирало от гордости. Пусть эта слава быстротечна, но она… у меня наворачивались слёзы умиления. Наконец-то уважение! Меня оценили!
Теперь осталось не сесть в лужу, а там… Кто знает, я хорошо здесь начала, может, действительно остаться? Молодая пара остановилась поглазеть на меня. Девушка мяла сумочку, долговязый юноша снял широкополую шляпу. Я, улыбаясь, слегка кивнула, и они заулыбались в ответ.
В груди разливалось тепло — хочу здесь остаться, мне нравятся эти белёные домики и красные черепичные крыши, прекрасно синее небо над тихим, восхищённым мной городом. За мансардами показался шпиль ратуши, я прибавила шаг.
Прохожие кланялись, дома расступались, и вот — площадь перед солидным трёхэтажным зданием с островерхой башней для защитных печатей, розами витражных окон и рельефными узорами вдоль каменных выступов и вокруг массивных дверей. Вязь каменного плюща опутывала городской герб над главным входом ратуши.
Дверь караулили стражники, левый отворил её передо мной. Приятно! Я улыбнулась этому крепкому бородачу — он улыбнулся в ответ, подмигнул. Ступила внутрь. Просторный холл пронизывали лучи окрашенного витражами света: красные, синие, зелёные. Навстречу спешил старик в чёрном. Под дутым камзолом смешно семенили тонкие, обтянутые чулками ноги, сверкали пряжки.
— Госпожа Тар! — эхом зазвенел возглас, старик пёр на меня, раскинув руки, и, кажется, собирался обнять. Он правда меня обнял! Прижал к пропахшему чесноком плечу и похлопал по спине: — Радость вы наша! Спасение!
Это было как-то слишком. Я деликатно кашлянула, а он вдобавок прижал слюнявые губы к щеке. Ну раз не помогает так — наступила ему на ногу.
— Прелесть вы наша, — старик прилип к другой щеке.
Да что такое?
— Отстань от девушки, старый развратник, — сильный мужской голос многократно отразило эхо.
Подскочив и больно задев подбородком по скуле, старик отпустил меня и оглянулся. С широкой каменной лестницы спускался брюнет. Высокомерие читалось в его фигуре, в каждом движении. Надменное красивое лицо попало в тусклый луч красного света, зрачки полыхнули огнем.
И я уже знала, какое имя назовёт склонившийся в глубоком поклоне старик.
— Достопочтенный господин Эйлар, — пролепетал тот. — Бесконечно рад вас видеть, позвольте засвидетельствовать своё почтение.
— Вангри, умолкни, — лениво отозвался Эйлар.
Он тоже был в чёрном, но как же его чёрная одежда отличалась от одежды старика — как день и ночь! Костюм для верховой езды Эйлара идеально сидел на крепком, стройном теле и приглушённым блеском оттенял животную грацию отточенных движений. От восхищения у меня зашлось сердце.
Почти не дыша, я смотрела, как Эйлар идёт на меня, и… кажется, он меня загрызёт. Верхняя губа презрительно топорщилась, обнажив ряд белоснежных зубов с острыми клыками, в глазах демонически отражался свет.
Эйлар оказался выше меня почти на две головы, его густые волосы, словно растрёпанные ветром, блестели. Кожа была идеальной, здорового цвета. Вот это самец. Даже у меня дух захватывало и коленки слабели, а волчицы, наверное, падали штабелями.
Он остановился в шаге от меня, смерил уничижительным взглядом.
— Так вот ты какая, — губы сомкнулись, пряча хищный оскал.
Старый развратник заискивающе кланялся в дальнем углу зала, воровато поглядывал то на Эйлара, то на меня. Эйлар был умопомрачительно хорош. Моргнув, я использовала этот миг, чтобы собраться с мыслями.
— Да, такая. И не помню, чтобы разрешала вам обращаться ко мне на «ты». Какие-нибудь вопросы?
Пальцы больно сомкнулись на моей шее, притянули к Эйлару. Сердце бешено колотилось; от ужаса, казалось, описаюсь, но я заставляла себя смотреть в искажённое гневом лицо. Его ноздри страшно трепетали, глаза сверкали. Эйлар пах мокрой шерстью и яростью.
— Как ты смела использовать моего брата вместо коня, вместо вьючного животного! — У него удлинились клыки. — Ты кто такая?
Схватив его запястье, я послала разряд боли и рыкнула:
— Штатная ведьма Холенхайма!
Эйлар меня оттолкнул, хотел сжать обожжённую магией руку, но удержался. Его желваки дрожали, волосы на голове встали дыбом и… он ведь не превращаться удумал, да? Я отступила на шаг, второй. Неужели нестабильный оборотень? Или Эйлара от горя так лихорадит, что он форму удержать не может?
Я пятилась. Нажила врага. Смертельного, ужасного врага, может, даже весь род. Ногти оборотня удлинялись, зубы росли.
— Валентайн, довольно!
Эйлар дёрнулся и резко обернулся. На лестнице, опираясь на трость, стоял немного горбатый старик в дорогом камзоле. Седые волосы разметались по плечам и свисали по бокам остроносого хищного лица. Спускаясь, он подволакивал левую ногу и очень налегал на трость. Но, невзирая на физическую ущербность, от деда веяло силой. Во взгляде блеклых, по-звериному сверкающих глаз была такая подавляющая властность, что, едва он ступил с лестницы на пол, я рефлекторно просела в реверансе.
Валентайн — похоже, так зовут моего свежеиспечённого кровного врага — почтительно склонился, а когда старик доковылял, пробормотал что-то вроде:
— Простите, я не хотел.
Пристально меня разглядывая, старик небрежно отмахнулся от его слов. Я просела в ещё более глубокий реверанс — сила старика почти расплющивала, я смотрела на тупые носики его замшевых туфель, пряжки с головами воющих на луну волков.
— Какая прелестная юная особа, — произнёс старик, и по интонации было не понять, хвалит он или насмехается.
— Дядя, она… — начал Валентайн, но взмах узловатой, в старческих пигментных пятнах руки его остановил.
Подковыляв ближе, старик хмыкнул:
— Вы очень грациозны, — он сложил ладони на трости. — Реверанс сделал бы честь придворной даме.
— Благодарю, вы мне льстите, — пролепетала я.
Тем паче что он действительно льстил, ведь за такой реверанс при дворе мне бы порку устроили.
Валентайн возмущённо начал:
— Дядя…
— Проверь лошадей, горячая голова.
— Но она…
— Спасала свою жизнь и жизни других людей, — старик забарабанил пальцем по серебряному носу набалдашника-волка.
— Это был мой брат! — подступил Валентайн.
— Право предъявлять претензии у главы рода, то есть у меня, а я не в претензии.
Повисла звенящая тишина, воздух искрился от напряжения. Ноги уже ныли, но я боялась подняться из реверанса, дышать боялась, чего уж! Так вот за кого Саги хотел меня сосватать — за горбатого властного старика. Ну спасибо. Шумно выдохнув, Валентайн слишком звонко отчеканил:
— Амэйбла ты никогда не любил. И меня, и нашего отца, — развернувшись на каблуках, он вихрем помчался прочь.
И так хлопнул дверью, что эхо грохотало ещё несколько секунд. Выпрямившись, я не осмеливалась посмотреть на графа. Узловатый палец вдруг коснулся моего подбородка и потянул вверх, старик велел:
— Посмотри на меня, дитя.
Сердце вырывалось из груди, прикосновение чужой руки почти обжигало. Стиснув зубы, я подняла взгляд. Морщинистое, хищное лицо графа было совсем близко. В отличие от племянника, он пах не шерстью, а духами с мятной нотой. И смотрел так, что… в общем, кажется, он не прочь был жениться ещё раз, а если не жениться, то завести любовницу.
— Вы отлично справились, позвольте выразить благодарность за проделанную работу. Увы, некоторые олухи не понимают, как нам повезло. Спокойная жизнь расслабляет, знаете ли. А вы, кажется, не привыкли расслабляться.
Холодные мурашки побежали по спине:
— О чём вы?
Его палец скользнул по моей нижней губе, царапнул ногтем, я невольно передёрнулась, и граф с кривой улыбкой отвёл руку:
— Есть в вас что-то авантюрное. Готов поспорить, у вас за плечами бурная жизнь.
Внутренности похолодели.
— Не понимаю, о чём вы, — голос подрагивал, я сглотнула и нервно потёрла саднившую шею.
— Хм, ну может быть, — граф двинулся к выходу. — Удачи в работе. И впредь защищайте нас так же хорошо. Кажется, нам это потребуется.
— О чём вы? — спросила я в сгорбленную спину.
— М? — полуобернулся он.
— Что вы имеете в виду под… что потребуется защищать?
— Ничего особенного, — он приподнял седые брови. — Это же работа штатных специалистов — защищать.
Кивнув, он снова заковылял к двери. Когда массивная створка закрылась, я смогла выдохнуть свободно.
— Он видящий, — пролепетали за спиной.
Я подскочила и, прижав ладонь к животу, развернулась. Старый развратник Вангри маслянисто поглядывал на ложбинку между грудями:
— Граф немного предвидит будущее, это проявляется в таких вот фразах. Вот давеча, в последнюю встречу с господином Гауэйном, сказал, чтобы тот готовил завещание. И вот — нет больше господина Гауэйна. Так что перечитали бы вы свои книжки учёные на всякий случай.
Конечно перечитаю, раз придётся практиковаться без куратора и выполнять за него работу. И это возвращало меня к проблеме инициации.
— Любезный сударь, — я обворожительно улыбнулась Вангри. — Кажется, мне нужна ваша помощь.
— Да? — Он нарочито поклонился. — Я к вашим услугам. Что угодно?
— Адреса магов.
Он удивлённо вскинул брови.
Назад: ГЛАВА 12 В которой появляется наследство
Дальше: ГЛАВА 14 В которой вопрос инициации ставится ребром