Клара и была счастливой женщиной, которая дерзнула выплеснуть наружу свою радость, белой нитью проходящую через всю ее жизнь: "Кто же запретит мне радоваться?", — восклицает она. И призывает свою подругу поступать так же: "со вниманием проходи поприще счастья". И "возрадуйся же и ты, возлюбленная сестра, и не позволяй никакой горечи, никакому облаку омрачить твою радость".

Уж она-то знала, что такое горечь, облако... Страдания, скорби, болезни, унижения — общий удел — не обошли ее стороной. Да, с одной стороны, ее опыт изобилует ликованием и радостью жизни, но с другой, она не раз погружалась в ночь огромных лишений. Ее счастье не было легким. Как и наше, как и всякое подлинное и долговременное счастье, оно зарождалось на основании из скорби. Именно в этой плодородной почве — его корни. Оно расцветало в тени креста.

И там же она вкусила, в тайной глубине души, великую нежность своего Бога.

И поэтому она могла признаться брату Ринальдо, которого беспокоило ее, как он выражался, "долгое мученичество" (она болела в течение 27 лет): "С тех пор, как я испытала любовь Господа моего Иисуса Христа — через посредство Его слуги Франциска — никакое наказание не кажется мне суровым, никакая епитимья — слишком тяжкой, никакой недуг — непереносимым" (Цветочки).

Ее шкала ценностей изменилась! В ней уже не было ничего, кроме Господа Иисуса Христа и Его вечного блаженства, к которому она призывает поспешить Агнесу: "Поспеши, беги легко, не спотыкаясь на пути о камни, не поднимая даже пыли, которая запачкает лишь твои стопы. Иди, с доверием, весело и радостно!" и "да пребудет Господь всегда и везде с тобою, и ты будь всегда и везде с Ним!".

И сама она, светло-безмятежная, устремилась к своему Богу, в порыве свободной любви. За несколько мгновений до того, как в чистой простоте, Клара предала себя сестре — телесной смерти, сподвижницы, собравшиеся у ее изголовья, услышали, как она прошептала: "Иди спокойно и с миром, душа моя, ибо Создавший тебя освятил тебя. Ты же, Господь, будь благословен за то, что Ты сотворил меня!".

Клара почила с этой последней похвалой Бедняку на устах. Это было 11 августа 1253 г.