— Общение с нашими заокеанскими «партнёрами» окончательно испортило тебя, мальчик, — с лёгкими осуждающими нотками в голосе прогудел директор, не отрываясь от монитора. Окина молча и без особого раскаяния пожал плечами, удобно устроившись на свободном углу монументальной столешницы — спорить с Куроку он не собирался.

— Укладываемся по срокам? — вместо этого спросил он.

— Более или менее. Сам знаешь, нас никто не торопит: когда начнём, тогда и начнём. Время ещё есть, — закрыв очередную смету, Кабуки наконец отвернулся от дисплея и посмотрел на подчинённого.

— Девочка и девочка, ничего такого, — ответил на незаданный вопрос учитель физкультуры. — Роксана ожидала, что у дочери будет срыв в городе, но та смогла сдержаться…

— Я так и понял, — кивнул своим мыслям директор.

— …Устроил её в пятом студенческом, — закончил отчёт зам по административной части. Помолчал секунду, и уже менее уверенно спросил: — А нам точно нужно было её принимать? Девочка совсем слабосильная, как видно.

— Какой же ты всё-таки расист, Мао, — неодобрительно покачал головой Куроко.

— Наш план… — с намёком возвел очи горе физкультурник.

— …никак не зависит от одного человека, — отрезал хозяин кабинета, заставив гостя поморщится на слове «человек». — Ценность уникального таланта суккуб не зависит от мощности врожденных способностей. Наоборот, хорошо: у малышки не будет проблем с контролем. С её матерью пришлось повозиться…

— …и всё равно — без толку.

— Где нужно — Роксана прекрасно справляется, тебе ли не знать, — хмыкнул лидер «Карасу Тенгу», заставив подчинённого скривиться ещё сильнее.

— Только она — неуправляемая! — Окина осёкся под насмешливым прищуром шефа. — Ладно, ладно, я всё понял…

— Пятый корпус, говоришь? — вновь вернулся к школьным вопросам Кабуки. — Хорошо. Скоро приедет дочь Куроцуки — поселишь её в том же жилом блоке.

— Всех ненормальных в одно место? — вырвалось у Окины.

— Что-то типа того, — одними губами улыбнулся Куроко. — Заодно и подружатся, может быть.

— Да? — усомнился учитель.

— А почему — нет? — Куроко вернулся к документам на компьютере, и неожиданно спросил: — Уже жалеешь, что ввязался?

— Нет, — дёрнул щекой японец. — Но дети…

— Ты так говоришь, как будто дети — не люди. Тем более, мы же не ясли набираем, а уже вполне сформировавшихся подростков.

— Со взрослыми — проще, — по интонации было заметно, что физкультурник уже не пытается что-то доказать.

— Или — сложнее, — в тон ответил директор. — Окина, вот скажи — для кого мы всё это затеяли?

— А? — Мао растерялся. — Для кого? Для… себя?

Куроко в ответ басовито рассмеялся.

— Тогда ответь, зачем это всё — нам?

И, получив в ответ раздражённый взгляд, развеселился окончательно:

— Проблемы с формулировками? Иди тогда и подумай… на ночь глядя. Иди-иди, тебе полезно.

Низкий, рокочущий хохот на грани слышимости преследовал порядком раздражённого зама по административной части до самого выхода — и никакая звукоизоляция не помогла. А теперь ещё и вместо того, чтобы с чувством выполненного долга лечь спать, придется медитировать как бы не пару часов, пытаясь найти в себе ответ на дурацкий и вместе с тем подспудно раздражающий вопрос, который шеф без всяких усилий вогнал в подсознание подчинённого на манер занозы под кожу. Теперь будет «чесаться», пока не выдернешь: излюбленный метод обучения сенсея. Ну идиотский же вопрос: зачем разумному — власть? Очевидно же. Каждому. Только вот как ответить? И как ответить, зачем власть нужна лично ему, Окине Мао? Ксо! Похоже, парой часов обойтись не получится — тут и пары дней будет мало…