В голове гудело, перед глазами плыло и двоилось. Томми пошевелил руками и понял, что они скованы за спиной, притом еще пристегнуты к какой-то скобе. Он полулежал у переборки, если только к обшитым декоративным материалом железо-никелевым стенам отсеков «Магога» подходило это словечко – переборки… Томми осторожно помотал головой и зажмурился от боли в черепе. Сзади кто-то приложил… Барсук… Коротконогий квадратный ублюдок, неандерталец с глазами тупого убийцы… Наверное, просто хватил кулаком по затылку без всяких там выдумок и церемоний. Бандит, он и есть бандит.

Нашлись умники в Штабе – вручили «Магог» главарю банды уголовников!

А где он, кстати?

В поле зрения мелькали лишь какие-то пятна – то ли смазанные и искаженные очертания реальных предметов, то ли глюки. От стены шел холод. Томми не мог припомнить: был выстрел или нет? Взрыв в черепе отбил память. Слонов глушить такими ударами…

Странно, что не убили, а только оглушили.

Может, Барсук сплоховал, ударив не в полную силу? Росту ему не хватило, что ли? Ну, подпрыгнул бы…

Не выдержав, Томми застонал, и сейчас же некий голос вонзился в мозг, как шуруп. Голос был хорошо знаком и вдвойне ненавистен.

– Лежи, отдыхай. Мне пока не нужен старший офицер.

Томми вновь застонал – теперь не от боли, а от горечи. Эрвин захватил «Магог» и теперь был намерен распоряжаться им по своему усмотрению. Кораблем, который строили другие! Вещественной и зримой мечтой о свободе! Целое поколение люди долбили в астероиде штольни и штреки, завозили контрабандой оборудование и механизмы, выкручивались, лгали, мошенничали с документами, подкупали инспекторов, устраняли предателей… Так глупо все потерять – это надо уметь! Доверились перспективному человеку, поставили его командовать! Эх, штабные умные головы, романтики революции, бестолочи… Развесили уши. Только дурак не обманет вас. Наверное, одни лишь влюбленные наивнее революционеров…

Некстати вспомнилась Адель – подруга и соратница. У революционеров не может быть семьи – так они решили вдвоем. Когда разразилось восстание, она тоже не осталась на Улиссе, пошла на ускоренные курсы пилотов и теперь сражается в Москитном флоте… жива ли еще? Она молодчага. Цельная натура и толковый боец. Не чета тем, кто по глупости подставляет свой затылок под неандертальский кулак…

Забубнил голос, и Томми узнал его. Семенов, командир «Гога», вышел на связь по голосовому каналу.

– Вызываю «Магог»… Вызываю «Магог»…

– «Магог» слушает, – ответил Эрвин.

Прошло секунд пятнадцать – между двумя кораблями-астероидами пролегло порядочное расстояние.

– Приказ принял? – спросил Семенов.

– А как же!

Снова ожидание под тихий шорох помех от солнечного ветра.

– Тогда куда тебя, на хрен, понесло? Живо разворачивайся и дуй к «Титану» через макушку Циклопа. Еще успеешь.

– На тот свет? – ехидно осведомился Эрвин.

Как ни худо чувствовал себя Томми, в данную минуту он не хотел бы оказаться на месте Семенова.

– Не понял! – донесся раздраженный голос новоиспеченного командующего. – Повтори!

Теперь изображение сфокусировалось, и Томми увидел Эрвина. Бунтовщик и узурпатор сидел как ни в чем не бывало в своем кресле за пультом, имея перед лицом горошину микрофона на тонкой блестящей дужке. Кроме него и самого Томми, в боевой рубке было безлюдно. Барсук, понятно, удалился, выполнив свою работу. Правильно сделал: тут принимают решения, а это не его область. Свихнется еще от натуги и непонимания… Свихнувшийся неандерталец не нужен даже Эрвину.

– Не только повторю, но и бесплатно дам ценный совет, – проговорил Эрвин в микрофон так спокойно, как будто просил за столом передать солонку. – Плюнь на Штаб. Там ополоумели от страха и гонят нас на убой. Я бы и не против, но смысла в нашей смерти не будет никакой. Против нас новейший линкор и три крейсера. В чистом пространстве они разделаются с нами играючи, а потом выжгут Улисс. Нет уж, я останусь. Тебе тоже советую. Возле Циклопа мы еще можем кое-что, если не позволим противнику раньше времени обнаружить себя. Это шанс, Матвей. Шанс выстоять и даже победить. Ты можешь в этом здорово помочь, если поступишь по-умному. Что скажешь?

Надо же, подумал Томми, он еще корчит из себя спасителя революции! Актер… Что он задумал – спасти свою поганую шкуру? Дождаться врага здесь и сдать ему «Магог»? Похоже на то. В строю эскадры это сделать труднее. Наверняка у него все продумано и уж точно предусмотрена возможность быстро покинуть корабль, когда прозревшая команда захочет разорвать командира на части. Этот гад все продумывает до мелочей. Усвоено на практике: он редко ошибается.

– Опомнись! – загремел на всю рубку грубый голос Семенова, и Эрвин, поморщившись, убавил звук. – У нас приказ! Неподчинение ему – предательство! За это тебя повесят при малой тяжести! Приказываю тебе немедленно вести «Магог» к точке рандеву. Потом поговорим… Как понял?

– Понял тебя, Матвей, – ответил Эрвин. – А теперь послушай меня. Я намерен остаться здесь. Ты говоришь о предательстве? Приказ Штаба – вот настоящее предательство. Не беспокойся, неосознанное – там просто струсили. Тебя и других гонят на убой, надеясь неизвестно на что. На чудо. А чудес не бывает, я это точно знаю. Ты хочешь геройски погибнуть? Геройски, но глупо? Или глупо, но геройски? Я – нет. Ни так, ни этак. Я хочу, чтобы наша – или ваша, мне наплевать – революция выстояла. Я остаюсь там, где у нас есть шанс победить. А победителей не вешают, это ты запомни…

Томми тосковал. Хотелось плакать от бессилия. Какие виселицы? Кто вешать-то будет? Он все точно рассчитал: у Штаба уже нет времени окружить «Магог» оставшимися в его распоряжении силами и принудить к сдаче. Команда ни о чем не подозревает. Команда верит Эрвину Канну. Мартинес и другие офицеры на его стороне – они ничего не знают.

А он лжет. Что для него победа? Возможность выплыть самому, утопив других?

Так и есть. Почему, ну почему никто не понял этого раньше?!

– Я отстраняю тебя от командования кораблем! – рявкнул Семенов в двух миллионах километров от «Магога». – Приказываю сдать командование старшему офицеру!

И Эрвин лишь иронически качнул головой в ответ, даже не расхохотавшись напоказ.

– Валяй, Матвей, отстраняй, – сказал он. – «Магог» останется там, где он должен быть. Жаль, но решительно ничего в мироздании от твоих слов не изменится. Хотя нет, вру: этого мне не жаль. Мне тебя жаль – сгинешь ведь ни за грош. Может, еще передумаешь? Здесь твой «Гог» мог бы очень пригодиться…

Томми показалось, что Эрвин хочет еще что-то добавить, что-то важное, что могло бы соблазнить даже такого, как Семенов, на неподчинение Штабу, – хотя он не мог представить себе, что бы это могло быть. Но Эрвин промолчал, и спустя несколько секунд донесся крик командира «Гога»:

– Крыса трусливая! Шкура!

– Удачи, Матвей, – сказал Эрвин и дал отбой.

Что ему гнев начальства? Что презрение товарища? Пустой звук.

Томми заерзал. В голове окончательно прояснилось, зато отчаянно запульсировал желвак на затылке. Пощупать его было невозможно, но и так ясно: знатный желвак, качественный. Томми прислонил желвак к переборке и теперь точно вспомнил: он пытался выстрелить в Эрвина, целил ему в грудь, но выстрела почему-то не получилось. Неужто забыл снять с предохранителя? Нет, снимал…

Ему удалось подавить стон досады. Стонать – только врага тешить. А враг отвлекся от созерцания информации на мониторе и, дьявол его побери, разглядывал Томми с ироничным участием. Ну, знаем мы эти штуки… Были, говорят, когда-то на Земле такие ребята – инквизиторами назывались. Их приемчики…

– Вижу, ты ничего не понял, – сказал Эрвин, немного помолчав. – Ладно, лежи. Может, еще поймешь.

Томми не удостоил его ответом.

– А то глянь на обзорные экраны, – предложил Эрвин. – Там кое-что интересное, полюбопытствуй.

Ничего интересного на обзорных экранах не наблюдалось. Они – во всяком случае, те, которые мог видеть Томми, – были затянуты белесой мутью, как при неисправности внешних камер или фидеров. Однако это была не неисправность – судя по выражению лица Эрвина, глумиться он не собирался.

И пришла догадка.

– Ты загнал «Магог» прямо в комету, – сказал Томми, забыв о своем намерении молчать.

– Точно, – кивнул Эрвин. – Мы рядом с ядром, едва не касаемся его. Взаимное притяжение уравновешено истечением вещества с ядра.

– Ловко. Думаешь отсидеться?

– Именно. Визуально мы не наблюдаемся. В инфракрасных будет заметно, что у кометы два ядра, но это как раз бывает. Ядро могло расколоться надвое из-за приливных сил со стороны Циклопа. Эту комету хоть сколько-нибудь подробно исследовали только у нас – Терре нет дела до наших комет. Если противник догадается прощупать ядро радиолокатором, то у нас все равно останутся шансы. В Астероидной системе любое тело в той или иной степени металлизировано. Мы в облаке не только ледяной, но и железной пыли. До поры до времени мы будем сидеть в нем и не подавать признаков жизни.

– А потом нас все равно заметят и расстреляют! – не выдержал Томми.

– Возможно, – не стал спорить Эрвин. – А возможно, все будет совсем наоборот. Ты как? Желаешь принять участие в этом «наоборот» или предпочитаешь лежать и переживать, что не убил меня?

– Жаль, что не убил, – выдавил из себя Томми.

– А как бы ты смог, если я знал, что ты попытаешься это сделать? – удивился Эрвин. – Когда в следующий раз задумаешь что-либо подобное, советую готовиться лучше. Ты даже не удосужился узнать, что мой ординарец был на Хляби талантливым карманником.

Вот оно что, понял Томми. Мелкий гаденыш заранее вынул патроны… А Эрвин? Что ж, и без семи пядей во лбу предатель мог догадаться, что старший офицер попытается остановить его. Любой догадался бы…

Досада на себя заставила заскрипеть зубами. Кажется, Эрвин намеревался еще что-то сказать, но тут вновь загремел динамик:

– Штаб вызывает «Магог». «Магог», ответьте.

– «Магог» слушает, – немедленно включился в разговор Эрвин. – Кто это? Кацуро, ты?

В данный момент «Магог» находился чуть ближе к Улиссу, чем к «Гогу». Штаб ответил уже через десять секунд.

– Почему ты не выполнил приказ? – Теперь и Томми узнал дрожащий от гнева голос Итагаки. – Приказываю немедленно следовать за «Гогом». На форсаже ты еще успеешь догнать эскадру. Времени нет. Помни: это твой единственный шанс избежать трибунала!

– Нет, – кратко ответил Эрвин и стал ждать.

– Что это значит – нет? – выкрикнул на том конце связи Итагаки, явно не веря своим ушам.

– Нет – значит просто нет, – пояснил Эрвин. – Я не поведу своих людей на убой, а самый мощный наш корабль – на бессмысленную гибель. Трибунал? Не будет никакого трибунала, и ты это знаешь. Твоя эскадра не остановит противника. Через сорок восемь часов он будет здесь и начнет зачистку. Что ты сможешь противопоставить? Десяток-другой катеров да ракетные установки на планетоидах? Это даже не смешно, Кацуро.

Он замолк и через десять секунд услышал:

– Если ты не выполнишь приказ, «Магог» будет дистанционно взорван. Минута тебе на размышление.

Отключив связь, Эрвин полуобернулся к Томми.

– Ты знал?

– Конечно. – Теперь не было смысла таиться. Томми даже улыбнулся, хоть улыбка больше смахивала на оскал. – Мощный ядерный заряд с радиовзрывателем, реагирующим на цифровой код. Где – не знаю. Даже если бы знал, ты все равно не успеешь ни обезвредить его, ни испортить приемные антенны. «Магог» просто расколется на части. А ты думал, Штаб доверяет тебе до конца?

– Что ж, хоть в этом мы квиты, – кивнул Эрвин. – Я тоже знал, что Штаб предпочтет подстраховаться. Иначе и быть не могло. Наверное, заряд есть и на «Гоге»? Не знаешь? А я почти уверен, что есть. Добровольцам на верную смерть часто требуется дополнительный стимул: тут точно убьют – там еще, может, поживешь… Ладно, минута идет…

Небрежно – вот дьявол, не нервничает он, что ли? – коснувшись сенсора на пульте, Эрвин восстановил связь со Штабом.

– Кацуро, ты ведь там не один? – осведомился он. – Я знаю, что не один. Дай-ка мне Паоло.

– Слушаю, – донесся спустя десять секунд глухой голос Паоло Лонго.

– Молодец, что слушаешь, – похвалил Эрвин. – Слушай дальше. Ты наверняка уже знаешь, где сейчас «Магог». Прикажи своим обормотам показать тебе, где он будет относительно Улисса спустя сорок пять – сорок восемь часов. Пусть не забудут учесть, что орбита кометы изменилась. Заодно пусть они покажут тебе, где спустя то же время будет эскадра противника в предположении, что выдвинутые ей навстречу силы не смогут задержать ее и на час. Между прочим, так и случится.

Десять секунд ожидания показались Томми вечностью, но вечность прошла, и ничего не произошло. В тихий шорох помех порой врывалось какое-то потрескивание, наверное, вызванное электризацией частиц в голове кометы, да еще один раз показалось, что на фоне белой мути на левом экране быстро пролетело что-то – вероятно, ледяной обломок. Тянуло холодом от стены. Штаб молчал, и вечность помножилась на вечность. А когда вечность в квадрате все же кончилась, Томми услышал:

– И что ты намерен делать?

– Странный вопрос. Атаковать, конечно. Когда на тебя прет бугай, лучше всего пропустить его мимо себя и шарахнуть по затылку. И это мой – и твой – единственный шанс.

Шорохи. Потрескивание.

– Только в том случае, если «Магог» не будет обнаружен противником, – донесся голос Паоло Лонго.

– А дважды два равно примерно четырем, – ухмыльнулся Эрвин. – Ты не мог бы избавить меня от очевидностей? По-моему, я способен подумать о них и сам.

Шорох как будто стал чуть-чуть громче. Наверное, ледяная и минеральная пыль, извергаемая ядром кометы, шуршала о поверхность астероида, и его железная масса подтверждала тезис о том, что металл прекрасно проводит звук.

– Как я могу быть уверен, что ты сдержишь обещание? – спросил Паоло Лонго из-под многокилометровой толщи горных пород Улисса над головой.

– Или ты мне веришь, или нет, – отрезал Эрвин. – Я не забыл, в чьем я подчинении. В общем, решай сам. Можешь прямо сейчас взорвать «Магог», как хотел твой ополоумевший самурай. А лучше сообрази: ну куда я денусь? Громкие фразы тебя не убедят, но ты вот о чем подумай: «Магог» все равно будет обнаружен рано или поздно. Тогда конец. Если нападем первыми – появится шанс и у нас, и у тебя, и у всей вашей революции. Что скажешь?

Отдаленный глухой удар прокатился по телу «Магога». Гул долго не мог затихнуть – наверное, в астероид врезалась порядочная ледяная глыба.

– Черт тебя к нам принес, – донесся голос Паоло. – Опять хочешь все сделать по-своему. Стратег! Не мог спокойно посидеть на Хляби? И главное, ты свалился нам на голову как раз тогда, когда мог тут нашебуршить в свое удовольствие, не раньше и не позже. Открой секрет: почему с тобой всегда так получается?

– Не так уж трудно догадаться, – засмеялся Эрвин. – Нас выдавили с Хляби как раз в тот момент, когда на Сковородке стоял челнок с корабля, следующего в Астероидную систему. Прай не гений, но даже он наверняка понял, что я достаточно осмотрителен, чтобы не погибнуть от резонансного летаргатора. Он просто убил двух зайцев: очистил Сковородку от бандитов и отправил меня в качестве подарка вам – его союзникам. Кстати, очень вовремя. Неплохая комбинация, хоть и просчитывается на раз. Между прочим, я советую использовать по назначению его подарок.

– Да уж, подарочек… – долетел спустя десять секунд ответ Паоло. – Только не вкручивай мне, что тебя перевязали ленточкой и отправили сюда без твоего согласия. Я внимательно изучил твое досье. По-моему, ничего вокруг тебя не происходит без твоего ведома… исключая, может быть, твой арест на Хляби и прогулку по болоту. Ладно… Действуй по-своему. Конец связи.

Без всякой ухмылки, которая была бы сейчас очень уместна, Эрвин отцепил дужку с микрофоном, швырнул ее на пульт и сладко потянулся всем телом. Подмигнул Томми: ну что, мол, теперь ощущаешь себя набитым дураком?

Томми ощущал. Фраза «я не забыл, в чьем я подчинении» расставила все фишки по своим местам. Эрвин Канн не был ни трусом, ни шкурой. Он был человеком не на своем месте – ему бы флотами командовать. Но и на месте командира корабля он был хорош – недаром Паоло Лонго перевел его в свое личное подчинение… а старший офицер того же корабля оказался редкостным олухом.

За что и получил по черепу – справедливо получил, между прочим!

– Почему… не сказал? – выдавил он.

– А должен был? – удивился Эрвин. – Ладно, хватит тебе валяться. На будущее учти: ополоумевшие дуроломы есть везде, в том числе в революционном руководстве. Взять власть не фокус – ты попробуй ее удержать. Если знаешь рецепт – удерживай, не оглядываясь на дуроломов. Паоло подает определенные надежды… Ну всё, проверка окончена. Признать неопытным, но годным. Шпуля!

Ординарец-карманник явился стремглав – прямо выскочил чертиком и замер в ожидании приказа. Эрвин величаво указал на Томми.

– Сними с него браслеты и отдай патроны.