Пока они поднимались по узкой лестнице, Снейдер обратился к Колеру:

– Когда сдается в печать вечерний выпуск газеты?

Колер взглянул на наручные часы.

– Примерно через час.

– Отлично. – Снейдер шагал через две ступени. – Кармен Бони вдова. Кроме сына у нее есть другие родственники?

– Насколько я знаю, нет. После смерти мужа у нее был спутник жизни, на много лет старше ее. Не очень успешный художник. Он умер полгода назад.

– То обстоятельство, что она одинока, может сыграть нам на руку… – пробормотал Снейдер.

– Что вы задумали?

– Проактивный метод расследования.

Колер скорчил гримасу.

– Какую ложную информацию вы хотите подсунуть прессе?

– Что Кармен Бони еще жива.

– Зачем это нужно? – вырвалось у Колера. – К тому же нам такое сделать никто не позволит.

Снейдер втянул голову и скользнул в дверь, которая вела в неф.

– Да, Карл Бони сейчас под стражей, но посмотрите на место преступления. Чтобы устроить такое, необходимы время и отличная организация логистики. Возможно, у Карла есть сообщник.

– Который все еще бегает на свободе и продолжает убивать? – цинично спросил Колер. – Я вас умоляю!

– Вы готовы так рисковать?

Колер не ответил.

– Сами подумайте: у нас есть пробел в хронологии историй. Кроме того, убийства не соответствуют порядку рассказов в книге. На мой взгляд, что-то не так. Нам не хватает слишком многих деталей, чтобы понять всю картину.

Сабина буквально видела, как Колер шевелит извилинами, пытаясь найти решение.

– Если вы хотите газетной уткой выманить возможного сообщника и надеетесь, что он совершит ошибку, все может пойти наперекосяк, – предупредил Колер.

– Воспитательница Карла Бони действительно жива, но у них не было никакого контакта уже семнадцать лет. – Снейдер поднял руку. – Чего не скажешь о его матери. Она два месяца провела у него в плену. Подумайте: предположим, Кармен Бони жива и получит психиатрическое лечение, тогда она могла бы описать нам его сообщника.

– В этом что-то есть, – согласилась с коллегой Сабина.

– Вы понятия не имеете, какие здесь отношения между уголовной полицией и прессой. Это ни за что не сработает! Журналисты не идиоты. Они смекнут, в чем дело! К тому же мой начальник не благословит такой метод.

Снейдер взорвался:

– Кто руководит расследованием? Вы или какой-то парень за письменным столом, для кого жертвы убийств всего лишь статистические данные на бумаге?

– Вам лучше сейчас помолчать! – прикрикнул на него Колер.

Через ворота церкви они вышли на площадь Святой Марии. Небо потемнело от туч. Вдалеке слышались раскаты грома. Но все равно было душно. У Колера по затылку струйками стекал пот. Он снова обвязал ветровку вокруг бедер и глубоко вдохнул, с нетерпением ожидая приближающегося дождя.

Как раз прибыла команда техников-криминалистов и прошла через ограждение. Как только доктор Никински и сотрудники экспертно-криминалистического отдела закончат работу по сбору улик, труп вырежут из бетонного блока и доставят в патологоанатомическое отделение. За полицейскими ограждениями уже толкались журналисты, человек десять. Когда рабочие с фрезерными машинами направились к церкви, защелкали фотокамеры и засверкали яркие вспышки.

Снейдер наблюдал за репортерами.

– Они еще понятия не имеют, в чем дело. Выдумают какую-нибудь историю, которая через час уйдет в печать. Это наш шанс подсунуть им что-нибудь.

Колер не отреагировал.

– Godverdomme! Я сам пойду к ним.

Колер потянулся к кобуре:

– Тогда мне придется вас арестовать.

– Послушайте меня, пожалуйста, – сказала Сабина как можно мягче. Колер взглянул на нее. – То, что Кармен Бони покончила с собой и мы преждевременно нашли ее труп, было наверняка не запланировано. Если у Карла действительно есть помощник, а мать Карла была бы жива и могла раскрыть его личность, это выбило бы его из колеи.

Сабина бросила на Снейдера требовательный взгляд.

Он заговорил так же спокойно, как она:

– Садисты и психопаты великолепно все планируют и могут отлично манипулировать другими. Структурированные люди всегда хотят достичь определенной цели. Для них хуже всего, если какая-то случайность перечеркивает их план.

Колер убрал руку с оружия.

– Откуда нам знать, как отреагирует сообщник?

– Самые большие ошибки допускают, когда хотят исправить предыдущую, – сказал Снейдер. – Соучастник попытается уничтожить свои следы. Возможно, даже заявится в больницу.

– Даже если я пойду на это без одобрения начальства, пресса не поведется. Я еще никогда не выдавал стервятникам никакой информации. С какой стати буду делать это именно сейчас?

– Так это не работает. – Снейдер посмотрел на журналистов. – Коррумпированный коллега должен из-под полы продать информацию только одному клоуну от прессы.

Брови Колера полезли вверх.

– Это можно устроить.

В этот момент толстый эксперт-криминалист протиснулся мимо них, встал в дверном проеме и вытащил из сумки латексные перчатки.

– Надеюсь, вы не бросили мусор внизу.

– Глудовац, – деликатно обратился к нему Колер. – Хочешь заработать на новый «ролекс»?

На этот раз Снейдер сидел на переднем пассажирском сиденье, когда Колер вез их в участок на своей машине. Сабину это не обидело – наоборот. Она была рада, что мужчины больше не дерутся, как дикие коты за свою территорию, а сотрудничают. Она знала по собственному опыту, как сложно сработаться со Снейдером.

Колер быстро взглянул на Снейдера. Вероятно, он заметил, что тот впился ногтем в тыльную сторону кисти.

– Боли?

– У меня сейчас голова расколется. – Снейдер вытер пот со лба. Потом посмотрел в окно. – До сих пор мы думали, что все началось в первых числах апреля с убийства Вальтрауд Нессельбергер. Чепуха! Карл Бони занялся планированием уже в конце марта и выбрал свою мать в качестве первой жертвы. Но, вероятно, хотел презентовать нам ее после смерти своей воспитательницы, как труп номер шесть.

Сабина подалась вперед.

– Когда сообщили об исчезновении его матери?

– Предположительно, ее похитили вечером двадцатого марта.

– Снова двадцатое число, – пробормотала она. Все укладывалось в схему.

Снейдер обернулся к ней:

– Отличная работа, Белочка.

– Белочка? – переспросил Колер.

– Немедленно забудьте это, – потребовала Сабина. Какой же Снейдер все-таки идиот! Ей хотелось провалиться сквозь землю.

– Ей бросилось в глаза, что Карл Бони похищает своих жертв шестого или двадцатого числа, – объяснил Снейдер. – Магические даты. Карл родился шестого ноября, а его отец умер двадцатого декабря. – Он снова посмотрел в окно. – Весь этот кошмар начался с похищения Кармен Бони. Но в этом случае поведение Штрувельпетера не вписывается в привычную схему… – Казалось, Снейдер разговаривал уже сам с собой. – Он заживо замуровывает мать в бетонный столб и держит ее в таком состоянии, чтобы свести с ума. Но никому не сообщает. Ни звонка, ни телефонной загадки, ни подсказки, ни подарка. Почему она на особом положении?

– Очевидно, чтобы у матери не было ни единого шанса на спасение, – предположила Сабина.

– Вот это решающий момент. – Снейдер посмотрел вперед. – Как бы он отреагировал, разгадай кто-то телефонную загадку за сорок восемь часов? Он действительно рискнул бы и оставил жертву в живых? – Снейдер повернулся к Колеру. – Мы должны проанализировать жизнь Карла Бони. Все его контакты.

– Думаете, мы сидим сложа руки? – пробурчал Колер. Он пересек площадь, на которой возвышалось современное стеклянное здание, и заехал в подземный гараж. – В настоящий момент кроме меня этим делом занимаются еще пять коллег. Возможно, в бюро нас уже ждет полное досье на него.

В полицейском участке дежурный врач продезинфицировал и перевязал Сабине раны от укусов. Теперь она сидела со Снейдером в столовой Федерального уголовного ведомства Вены и ела из алюминиевой миски холодные голубцы, которые буквально утопали в соусе. И запивала диетической колой. Попробовав гомеопатический кофе из автомата, Сабина отставила его подальше. Колер попросил принести их вещи из машины. Сумка Сабины стояла у подоконника. Время от времени она смотрела на площадь Йозефа Холаубека, а мысли вертелись вокруг сестры и родителей. Как дела у Моники и девочек? Как там отец? Но больше всего ее беспокоило другое. До сих пор она по-настоящему не скорбела о матери. Почему ты не плачешь? Ты ведь должна переживать сильнее? Неужели ты не любила свою маму? Ты плохая дочь?

Стук клавиш прервал ее размышления. Снейдер открыл свой красный чемодан «Самсонайт», включил ноутбук и воткнул шесть длинных игл в болевые точки на тыльной стороне ладоней. Он напоминал дикобраза, печатающего на клавиатуре. Кроме того, он попросил чайник ванильного чая, но получил только ромашковый. От еды отказался – неудивительно, что он такой худой.

– Я отправил в БКА в Висбадене короткий отчет, что четыре убийства в Германии и два случая в Австрии связаны между собой, подозреваемый арестован и мы продолжаем расследование, – объявил Снейдер. – Кстати, вашего отца отпустят из следственного изолятора уже сегодня.

– Спасибо. – Сабина уставилась на свой мобильник. Ни одного сообщения. Ее бывший зять мог хотя бы позвонить ей. Но, возможно, он сам еще ничего не знал об освобождении.

Она увидела, что в чемодане Снейдера поверх костюма и галстуков лежат несколько книг. Биографии с помятыми корешками. Добыча его последних походов в филиалы «Гаитал». Она ничего не сказала. Однажды Снейдера поймают на краже, и тогда его ненависть к книжной сети станет еще сильнее. Этот человек был одержим и срочно нуждался в помощи, только он не примет эту помощь – кто бы ее ни предложил.

К тому же ему необходима помощь и другого характера – это стало ясно, когда он закурил самокрутку. Сладковатый запах марихуаны распространился по всей столовой. Но у Сабины в голове крутилось слишком много мыслей, чтобы раздражаться по этому поводу.

Через тонкие стены до них уже десять минут доносились громкие голоса. Вскоре в комнату вошел Колер. Он выглядел подавленным.

В руке он держал папку.

– Я как раз… – Как громом пораженный, Колер остановился в дверях и принюхался. – Вы что, спятили? – Он бросился через всю столовую и распахнул окно. – Затушите это немедленно. Можете курить травку в гостиничном номере, но не в полицейском участке. Проклятье, босс и так уже устроил мне из-за вас взбучку! – Колер помахал папкой, разгоняя дым в комнате. – А когда ему в руки попадет вечерний выпуск газеты, нам вообще не поздоровится.

Снейдер потушил сигарету и устало взглянул вверх.

– Это досье Карла? Можно?

– Нет! – грубо осадил его Колер. Он подсел к Сабине и положил руку на папку. – Мы выяснили, что Урсула Цехетнер действительно была воспитательницей Карла в детском саду. Думаю, мы продвинулись на шаг вперед, но этот кошмар не заканчивается.

Снейдер захлопнул ноутбук и повернулся к ним:

– Дайте я угадаю. Недостающее звено в цепи.

– Точно. Полгода назад Карл Бони получил три года условно за домогательства, хранение кокаина и агрессивное поведение по отношению к женщинам. Однако суд разрешил заменить наказание психотерапией. Его психотерапевт доктор Роза Харман.

– Мы должны с ней поговорить, – предложила Сабина. Снейдер поморщился, словно о чем-то догадался.

– Ее похитили из собственной квартиры более двух суток назад, – сообщил Колер.

– Vervloekt! – вырвалось у Снейдера. – Тогда ее уже нет в живых.

– Возможно. Однако никто не получал от похитителя ни звонка, ни загадки, ни подарка, как это было в случае с Урсулой Цехетнер и жертвами в Германии…

– По крайней мере, нам об этом неизвестно, – уточнил Снейдер.

Колер кусал нижнюю губу.

– Вы знаете что-то еще! – настаивал Снейдер.

И не только, подумала Сабина. Похоже, Колер серьезно переживал.

– Здесь может быть замешана моя бывшая подруга, – с отсутствующим видом пробормотал Колер. – Хелен Бергер, психотерапевт. Три года назад она работала судебным психологом и сотрудничала с отделом по расследованию убийств. В последние дни она два раза звонила мне по поводу Розы Харман.

Снейдер подскочил.

– И вы не насторожились?

– Тогда я еще ничего не знал о Штрувельпетере, – раздраженно ответил Колер, но тут же взял себя в руки. – В настоящий момент Хелен единственная, кто может привести нас к сообщнику Карла, но я не могу до нее дозвониться. – Он ударил ладонью по папке.

Снейдер положил ноутбук в чемодан и защелкнул замок.

– Вместо того чтобы сидеть здесь, нам нужно поехать в приемную доктора Харман.

Они снова катились по Вене в машине Колера. Сабина сидела сзади. Приемная доктора Харман находилась в Зибенхиртене, самом южном районе города. Нужно было проехать через весь центр, прорвавшись через хаос автомобилей, автобусов, такси и трамваев.

– Нельзя ли побыстрее? – торопил Снейдер.

– Вечерний трафик, – буркнул Колер.

– Попробуйте дозвониться до Хелен Бергер, – предложил Снейдер.

– Ее сотовый выключен.

– Может, она отправила вам сообщение, – не отставал Снейдер. – А вы не можете его получить, потому что ящик голосовой почты вашего доисторического телефона полон.

– Вы действуете на нервы! – Колер вытащил действительно допотопный аппарат и принялся сражаться с меню телефона.

– Осторожно, смотрите на дорогу!

– Да, черт возьми, я делаю это не в первый раз! – Колер что-то печатал.

Сабина нагнулась вперед между сиденьями и увидела, что он удалил последние сообщения. Спустя какое-то время раздался звук входящей эсэмэс.

– Сообщение, которое я отправил из самолета, – сухо прокомментировал Снейдер.

Пищание не прекращалось. Оказалось, что Колер очень востребован.

– Вот дерьмо! – не сдержался он. – Эсэмэс от Хелен, сегодня около одиннадцати утра. «Карл Бони похитил Розу Харман!» – прочитал он.

Снейдер вымученно улыбнулся.

– Эта женщина соображает лучше вас.

Оставшаяся часть поездки прошла в молчании. Сорок пять минут спустя они повернули в аллею. В этом удаленном от центра районе уже не было высотных домов, только особняки с садиками и высокими туями. Колер остановился перед парком. Черные тягостные тучи тяжелым покровом закрыли небо над Веной. Духота казалась почти осязаемой. Подобно запертому в клетке зверю, который не может освободиться, жара скапливалась под низко висящими облаками.

Снейдер вышел из машины и затянулся косячком. Холодным взглядом он рассматривал машины перед домом, словно запоминал номерные знаки. Вероятно, рефлекс, по-другому он просто не мог. Потом Снейдер указал на бунгало на противоположной стороне:

– Это, должно быть, и есть приемная.

Сабина последовала за марихуановым облаком через дорогу.

– Харман работает на аллее Бах, – пробормотал Снейдер.

Сабина сразу подумала о композиторе. Без комментария Снейдера эта ассоциация у нее бы не возникла.

Колер запер машину.

– И что в этом особенного?

– Бах! – воскликнул Снейдер, удивляясь непонятливости Колера. – Отец Карла Бони был церковным органистом и специализировался на произведениях Баха. А его сын пошел к психотерапевту на аллее Бах.

– Имеется в виду всего лишь ручей в парке за нами.

– Пусть так. – Снейдер затянулся и изобразил свою презрительную улыбку. – Вы всерьез полагаете, что Карл думал о каком-то ручейке в кустах, когда стоял перед этим домом, разглядывал табличку и паниковал, потому что инженер человеческих душ собирался за пятьдесят минут, как бульдозером, перекопать его прошлое? – Он внимательно рассмотрел замок. – Несколько запорных ригелей. Поэтому он похитил ее из квартиры. Как мы попадем внутрь?

– Судебного ордера на обыск нам придется ждать целую вечность. – Колер поднял камень с цветочной клумбы и бросил в окно. – Но так как очевидны следы взлома, медлить опасно, поэтому мы зайдем внутрь без решения суда. – Он достал из сумки отмычку.

Вот как, значит, работает венская уголовная полиция.

– Вы что, даже умеете обращаться с этой штукой? – спросил Снейдер.

– Конечно. Поубавьте пыл.

Сабина подошла к Колеру:

– Вы могли бы научить моего коллегу пользоваться этим. Тогда ему больше не придется выбивать двери ногами.

Снейдер глубоко затянулся и раздавил окурок ботинком перед входной дверью.

– Белочка, прежде чем я выбиваю двери или окна, я проверяю, заперто или нет.

– Очень смешно… – Колер замолчал, когда дверь отворилась без каких-либо усилий с его стороны.

Она оказалась не заперта. Снейдер тут же схватился за оружие.

– Не спешите! – прошептал Колер и тоже достал пистолет.

Из глубины дома доносился глухой искаженный голос, от которого у Сабины по спине побежали мурашки.