Этническая война не могла бы так называться, если бы военные действия вела только одна сторона, допустим – русская. Но это было не так. Я в данном случае говорю не о том, что евреи были зачинщиками этой войны, первоначально протекавшей в форме их массовой и сознательной революционной и террористической деятельности. Нет, речь идет о не менее массовом и сознательном вооруженном участии евреев в боевых действиях на стороне большевиков.

Перед нами один из великих парадоксов революции. Как мы только что убедились, антисемитами были все русские, что красные, что белые, что зеленые. Причем не только на Юге России, поближе к черте оседлости и внутри нее, но и по всей территории империи. К примеру, семипалатинские казаки атамана Б. В. Анненкова устроили евреям в Екатеринбурге изрядную резню при отступлении колчаковской армии; имеются данные и об ограничении прав евреев на территории, подконтрольной Колчаку. Вместе с тем в той же Сибири антисемитские выходки красных партизан и регулярных частей Красной армии, какими бы частными причинами они ни были вызваны, привели однажды даже – с трудом верится, но факт! – к образованию белогвардейского еврейского полка, сформированного исключительно из евреев в составе Забайкальского войска атамана Г. Семенова. Да, революции щедры на парадоксы…

Впрочем, ясно одно: в России тех лет полыхала русско-еврейская война.

Казалось бы: если красные не уступали белым и зеленым по части антисемитизма и погромных зверств, то почему же российские, да и международные евреи в абсолютном большинстве, в целом (как этнос) в конечном счете были за красных, за большевиков?

Тому есть две причины.

Во-первых, как совершенно верно утверждает Будницкий: «Большевистское руководство имело достаточно политической воли, чтобы пресечь погромы, не останавливаясь перед расформированием частей и массовыми расстрелами погромщиков. То, что руководители белых объявляли, но не делали, вожди красных делали, но не объявляли. Тем самым для российских евреев выбор между красными и белыми постепенно превратился в выбор между жизнью и смертью».

Думается, этого одного было бы достаточно, чтобы евреи как народ определились с выбором. Но было и другое, быть может, не менее важное.

Во-вторых, как опять-таки верно утверждает Будницкий: «При советской власти для евреев открылись невиданные до тех пор возможности в области образования, политической и профессиональной карьеры… Местечковые мальчики двинулись в города, чтобы стать чекистами, инженерами, поэтами, шахматистами и музыкантами (я бы добавил: видными руководящими партийными и советскими работниками. – А. С.). Местечковый провинциальный мир с его верованиями и странными обычаями стал им чужд и неинтересен. Русская революция стала и революцией «на еврейской улице».

Евреям у красных открывались такие перспективы, которых в принципе никогда не могло бы быть не только при царе, но и у белых в случае их победы. Потому что эти «бывшие господа» никогда не поделились бы с евреями своей ролью хозяев России, если бы смогли вновь вернуть ее себе. А между тем обстоятельства складывались в стране чрезвычайно благоприятно для того, чтобы евреи сами взяли на себя эту хозяйскую роль, не спрашивая «бывших».

Дело простое. Народные русские массы только что устроили «русский бунт» и сбросили со своей шеи привычных, надоевших за тысячу лет природных хозяев и теперь должны были ждать нового хозяина себе на шею. Поскольку никогда и нигде не было, не будет и быть не может «народа без хозяина» – таков биологический закон жизни. Место на русской народной шее временно было вакантно, и евреи, которые мечтали о нем доброе столетие, не преминули с успехом его занять. В итоге, если в простонародных массах, в низовых слоях отношение к евреям что у красных, что у белых было одинаково плохим, то властные круги, высшие руководящие слои у белых и у красных относились к евреям диаметрально противоположным образом. В основном потому, что у красных и сама-то верхушка была по преимуществу еврейской или породненной с евреями. Эта верхушка, имея на своих знаменах Маркса, Лассаля, Клару Цеткин и Розу Люксембург, могла себе позволить и жестоко мстить за еврейские погромы (в том числе погромщикам из своих же, красных), и давать широкую улицу евреям, стремившимся «наверх», к благополучию, образованию и власти. Точнее – всевластию. Белые же так поступать не могли.

Впрочем, в 1917–1920 годах вряд ли все евреи так отчетливо понимали все сказанное и так ясно формулировали. Можно лишь утверждать – и такой информированный автор, как О. В. Будницкий, не раз это подчеркивает, что евреи всегда исходили лишь из своих национальных интересов.

По этой же причине, кстати, «немалая часть политиков еврейского происхождения оказала в конце 1917-го – начале 1918 года поддержку Добровольческой армии. Провозглашение белыми поначалу либеральных лозунгов, наличие в белом лагере целого ряда известных политиков либерально-демократической ориентации было скорее привлекательно для многих евреев и, безусловно, гораздо привлекательнее, чем программа большевиков, реализация которой в конечном счете неминуемо должна была привести к ликвидации самих основ духовного и экономического существования еврейства». В результате евреи помогли первоначальному Белому движению не только крупными суммами денег, позволившими генералам Алексееву и Корнилову перейти от слов к делу, но и людьми. Я был немало изумлен, узнав, что в числе защитников Зимнего дворца встречаются евреи-юнкера, а евреи-офицеры были среди участников корниловского Ледяного похода и в дальнейшем не раз отмечались в составе Белой армии.

Однако, «чем больших успехов достигало Белое движение, тем менее его руководители нуждались в таких сомнительных союзниках, как еврейские политические деятели; это объяснялось преимущественно антисемитизмом, которым были заражены войска, да и большинство населения страны; не сумев выработать привлекательных для масс лозунгов, руководство белых сквозь пальцы смотрело на антисемитскую пропаганду, рассматривая ее, сознательно или неосознанно как средство мобилизации масс». Офицерская белая среда также стремилась избавиться от еврейских «товарищей по оружию», всячески дискриминируя и выдавливая их вовне. И белые вожди ничего не могли, да и не хотели с этим поделать (подробности ниже).

Совсем иначе обстояло дело в лагере красных. Будницкий сформулировал – лучше не скажешь: «Революция предоставила евреям невиданные ранее возможности, в том числе возможность стать властью. Революция дала возможность не только «претерпевать», но и творить ее. Тысячи «пареньков из Касриловки» эту возможность не упустили. «Кожаные куртки» оказались им вполне по плечу. Они стали самыми верными солдатами революции – пути назад у них не было».

Кожаные куртки – атрибут чекистов, как известно. Руководя большевистской политической полицией, евреи не только противодействовали белой угрозе, но и вообще стали главной скрепой нарождающейся новой советской государственности. Переоценить этот факт невозможно. Чекисты были важнейшим отрядом в Гражданской войне, а в чем-то и ее локомотивом, наряду с партией большевиков. Соответственно, чекисты-евреи одновременно воевали на двух фронтах: как на гражданском, классовом, так и на этническом. Особенно сильно это выразилось после победы красных и формального окончания Гражданской войны в 1920–1921 годах (фактически она кончилась много позже). Ну, а во время войны чекисты использовали против белых все возможные средства, и роль евреев здесь была очень велика, достаточно вспомнить многочисленные заговоры, которые они пытались организовать против главнокомандующих Врангеля (подробности ниже) и Деникина.

Однако евреи сражались не только в первых рядах этого специфического отряда, но и непосредственно на фронтах. Будницкий указывает: «Многие евреи проявили себя в годы Гражданской войны в качестве небесталанных военачальников. Командующими армиями были видные деятели партии большевиков унтер-офицер М. М. Лашевич (Гаскович) и Г. Я. Сокольников (Бриллиант), менее известный унтер-офицер Т. С. Хвесин. Если для них это были не более чем эпизоды в партийно-советской деятельности, то для сына провизора, бывшего студента-химика Базельского университета и токаря на военном заводе в Одессе И. Э. Якира Гражданская война стала началом блистательной военной карьеры. В партию большевиков он вступил в апреле 1917 года. Гражданскую войну начал командиром красногвардейского отряда, закончил командующим армией. Начальником стрелковой дивизии стал подпрапорщик, полный георгиевский кавалер и кавалер двух орденов Красного Знамени С. П. Медведовский, начальником кавалерийской дивизии Червонного казачества прапорщик, георгиевский кавалер и кавалер двух орденов Красного Знамени Д. А. Шмидт (Д. А. Гутман). К этому списку можно добавить десятки имен начальников штабов армий и дивизий, командиров дивизий, бригад и полков».

Будницкий – случайно ли? – забыл упомянуть о комиссарах, каждый из которых представлял собой, по расхожему мнению участников Гражданской войны, «пистолет у виска военспеца». Как разъясняет исследовавший вопрос А. Г. Кавтарадзе, «учреждение «института военных специалистов»… вызвало необходимость создания «института военных комиссаров», в задачу которого входили контроль за деятельностью «военных специалистов» и обеспечение таких условий, при которых была бы исключена всякая возможность каких-либо с их стороны акций, направленных против Советского государства». Между тем, следует иметь в виду, что военспецы были по большей части русскими, а комиссары – евреями. Как указывает американский исследователь Дэвид Дюк, работавший с донесениями американских разведчиков из России эпохи Гражданской войны, хранящимися в Национальном архиве США: «Таблица, составленная в 1918 году Робертом Вильтоном, корреспондентом газеты «Лондон Таймс» в России, показывает, что в то время было 384 комиссара, включая 2 негров, 13 русских, 15 китайцев, 22 армян и более 300 евреев». Эти цифры красноречивы.

Впрочем, мы сейчас поведем речь о более широком, массовом и низовом явлении, позволяющем вновь говорить об этнической войне.

Еврейские вооруженные формирования на стороне большевиков возникали неоднократно, в разных местах и по разным поводам. Имеется, например, копия записки в Политотдел 12-й армии Западного фронта, подписанная комиссаром и политработниками 40-го стрелкового Украинского полка (лето 1919 года), относительно сформированного в Одессе полка, состоящего на 80–85 % из евреев. Забавно, что политработники смотрели в корень, утверждая: «В тот момент, когда контрреволюция главным своим оружием здесь на Украине избрала антисемитскую агитацию, существование полка, состоящего исключительно почти из евреев, является преступлением пред Великой Революцией, так как наше появление в какой-либо деревне является живой антисемитской пропагандой. Там, где крестьяне уже подготовлены к тому, чтобы Советскую власть считать властью «жидов», – появление такого полка, состоящего в большинстве своем из евреев, страшно скверно отзывается на психологии крестьян, и если он еще колебался и сомневался в том, что, мол, «жиды» хотят захватить власть, то появление нашего полка убеждает его в этом». Еще забавнее, что соседство «еврейского полка» деморализовало другие красные части, ибо крестьяне попрекали красноармейцев тем, что они «жидовские защитники». «Дело доходит уже до того, что даже рабочие-русские, поступившие в полк в Одессе отказываются служить в полку, потому что он «жидовский», и в ближайшие дни дезертируют». Резюме записки в том же духе: «Товарищи, мы считаем преступным, явно контрреволюционным, что такие полки существуют на фронте, ибо десятки тысяч воззваний не сделают того, что делает одно появление нашего полка…».

Видимо, тут речь идет о том самом полке евреев-добровольцев, который пришлось отозвать с григорьевского фронта, чтобы не настраивать против советской власти русских красноармейцев и окрестное крестьянство.

Не следует, однако, преуменьшать значение еврейских формирований, против чего свидетельствуют показания белогвардейцев, в том числе видных. Так, «по словам проф. Н. Н. Алексеева, некоторое время в 1919 году служившего рядовым в армии белых в Крыму, украинские мужики, мобилизованные красными, представляли из себя толпы баранов, которые массами сдавались в плен, чтобы потом столь же легко сдаться большевикам «при малейшем их успехе». Опасными же соперниками были различные коммунистические, матросские и еврейские полки». О батальонах еврейских коммунистов, «шедших в бой с голубым национальным знаменем», писал генерал Кубанского («волчьего») конного корпуса Андрей Шкуро, взявший, между прочим, в плен один из таких батальонов в 1919 году. А сам главнокомандующий Вооруженными силами Юга России генерал Деникин «при встрече с представителями еврейских общин 26 июля (8 августа) 1919 года говорил, что армия настроена против евреев, поскольку ей приходится «сражаться лицом к лицу с еврейскими коммунистическими легионами». Чтобы рассеять недоумение членов еврейской делегации, назавтра им была доставлена «Сводка сведений о еврейских частях, действующих на южном фронте» за подписью начальника разведывательного отделения штаба главнокомандующего полковника Реснянского. В списке частей со стопроцентным еврейским составом значились Одесский добровольческий отряд, два кавалерийских полка и конный отряд; к формированиям, где евреи составляли от 30 до 50 % личного состава, были отнесены большинство инженерных частей, половина коммунистических рот при полках, войска корпуса ВЧК и карательные отряды. В Одессе, согласно сводке, действовала двухтысячная еврейская боевая дружина, а в дополнение к ней – еврейская студенческая дружина, 1-й еврейский сионистский полк численностью до двух тысяч человек и т. д. и т. п.».

Вряд ли после публикации подобных данных можно характеризовать еврейский народ тех лет как беззащитный и невоинственный. Тем более что нередко мотивом, побуждавшим евреев вступать в Красную армию, было мщение. Вот яркий пример: «Сионист Л. Шапиро с удивлением увидел группу красноармейцев на железнодорожной станции Калиновка, состоявшую почти сплошь из евреев, причем некоторые из них были с пейсами. Как выяснилось, это были студенты йешивы из Проскурова, в котором петлюровцами под командой атамана Семесенко был осуществлен один из самых кровавых погромов эпохи Гражданской войны. Йешиботники вступили в Красную армию, чтобы отомстить. Ему же пришлось наблюдать, как еврей-красноармеец из Бердичева после отступления петлюровцев из украинского городка в исступлении добивал штыком раненых, вскрикивая: «Это за убитую сестру, это за убитую мать!». Нетрудно вообразить себе подобного йешиботника-мстителя, но уже не на петлюровском, а на колчаковском или деникинском фронте. Ну, а в полную меру развернулись такие мстители уже после победы над белогвардейцами.

«Невоинственный» народ объявил, тем не менее, самую настоящую войну белым еще весной 1919 года. И это было сделано несмотря на то, что еврейские погромы со стороны красногвардейцев уже получили широкую огласку, а со стороны белогвардейцев еще толком и не начинались. Однако организованное еврейство уже определилось со своими политическими симпатиями: войну объявила партия Поалей Цион, объединявшая левых сионистов. За ней на тропу той же войны, как и следовало ожидать, организованно выступил Бунд, еще до Октября принимавший весьма активное участие в революционной и террористической деятельности.

Инициатива еврейских национальных партий насчет мобилизации евреев в Красную армию была поддержана решениями Политбюро ЦК РКП(б) от 28 апреля и распоряжением самого Председателя РВС Льва Троцкого от 10 мая 1919 года. В Красной армии таки должны были быть созданы еврейские отряды. Дело пошло.

Рассказывает Будницкий: «С первых чисел мая 1919 года Поалей Цион объявила себя на военном положении. 14 мая была объявлена мобилизация в Красную армию всех членов партии и сочувствующих до 30-летнего возраста, 15 мая было принято Положение о милитаризации партии (!!! – А. С.). Была образована партийная Центральная мобилизационная комиссия, 14 июня преобразованная в Центральный военный отдел (ЦВО). Районные военные отделы создавались в Одессе, Харькове, Чернигове и Кременчуге. Инструкция о переходе партии на военное положение вышла под шапкой: «Помните, что борьба за советскую власть – борьба за наше существование».

Дела не разошлись у Поалей Цион со словами. Уже в начале мая Минская организация направила в Красную армию в общей сложности 60 своих членов, Слуцкая – 15, Бобруйская – 16, Клинцовская – 21, Борисовская – 15 и т. д. Так, самарская организация отправила на Восточный фронт 20 своих членов, Казанская – 25, Речицкая – 8. Гомельская организация направила в Гомельский пролетарский батальон 10 чел. Клецкая, Несвижская и Лунинецкая организации Поалей Цион сформировали свои собственные отряды. Всего еще до создания ЦВО Поалей Цион мобилизовала и отправила на Западный фронт 486 членов партии. «Ушли лучшие работники партии, в том числе и целые комитеты (!!! – А. С.)».

Одновременно провели мобилизацию и местные комитеты Бунда. Как заявила еще в марте 1919 года на партийной конференции в Минске одна из лидеров партии – Эстер (М. Я. Фрумкина), «Красная армия – наша армия». Конотопский комитет направил в Красную армию 31 члена партии, Воронежский – 22, Слуцкий мобилизовал 29, причем среди них были и беспартийные, писавшие в анкетах: «сочувствующий советской власти»; Витебский комитет 1 мая отправил первую группу мобилизованных из 14 человек в Минск; из Харькова телеграфировали, что настроение «свыше пятнадцати» мобилизованных «приподнятое»; Гомельская организация провела мобилизацию 10 % своих членов на фронт, остальные были переведены на казарменное положение и т. д… По данным С. Х. Агурского, на Минском фронте некоторые полки почти полностью состояли из евреев…

Образованный 14 июня Центральный военный отдел (ЦВО) Поалей Цион, «продолжая партийную мобилизацию, видел однако свою основную задачу не в ней, а в создании красных частей из еврейских рабочих, где партийные группы должны были служить цементирующим началом, революционно связующим элементом». ЦВО развернул агитацию «за вступление еврейских рабочих в ряды Красной армии вообще и в еврейские части в особенности».

Данный момент очень важно отметить: ведь евреи таким образом создавали и закрепляли вполне определенный алгоритм действий, сильно сказавшийся на их истории в XX веке. Как совершенно правильно замечает Будницкий, «проведение в жизнь мер, предлагаемых Поалей Цион, фактически означало бы создание «еврейских легионов» в рядах Красной армии едва ли не по образу и подобию Еврейского легиона, сформированного в составе британской армии в период Первой мировой войны». Да, и – замечу – Второй мировой также. Это так.

С указанной целью семеро инструкторов ЦВО посетили 40 мест, были выпущены воззвания на еврейском и русском языках, устроен ряд митингов и бесед, начала издаваться газета «Красная Армия» («Ройте Армей») на идиш. «Доклады инструкторов, производимая анкета среди еврейских рабочих ярко указывают боевое и твердое настроение еврейского пролетариата и готовность его исполнить свой революционный долг до конца. В связи с этим местные Военные Отделы партии осаждались просьбами мобилизованных еврейских рабочих о зачислении их в еврейские красные части…». В докладной записке Главного комитета Поалей Цион на имя командующего 12-й армией от 29 января 1920 года говорилось, что «зачастую укрывавшийся при царизме от несения военной службы еврейский трудящийся и рабочий охотно шел и проявлял геройство в рядах… еврейских дружин и специально еврейских частей».

Заслуживает внимания воззвание «ко всем еврейским рабочим и трудящимся» под названием «Добьем последнего врага!», выпущенное 3 мая 1920 года Еврейской коммунистической (уже!) партией Поалей Цион: «Здесь, на Украине, в классической стране погромов, в стране, где самый воздух насыщен воплями обесчещенных жен и растерзанных детей, яснее чем где бы то ни было стала для нас истина, что только Советская власть в состоянии защищать и отстоять жизнь и достояние еврейских масс (выделено в документе. – О. Б.)».

Конечно, евреи шли служить в ЧК и Красную армию и без подсказки Поалей Цион или Бунда, вливаясь сотнями (Бердичев, Смела и др.) и тысячами (Одесса, Черкассы и др.) в ряды красноармейцев. Можно даже вспомнить и о таком курьезе: одесские налетчики, евреи преимущественно, под командованием лично легендарного Мишки Япончика (выведен Бабелем в «Одесских рассказах» под именем Бени Крика), составили отряд в 700 стволов, какое-то время воевавший в Красной армии под руководством Ионы Якира. По воспоминаниям знавшего его Леонида Утесова, Япончик не любил белогвардейцев…

Надо признать, евреи сделали для себя правильный выбор, они безошибочно поставили на верную лошадь, которая привезла их к победе. И поначалу они выиграли от этого очень много. Как известно, Гражданская война окончилась победой красных. Но в этнической русско-еврейской войне победы евреев, в сущности, с этого только начинаются, как и поражения русских. Апофеоз юдократии, красный послереволюционный террор над русской биосоциальной элитой, слом «старорежимной» России со всей ее русской культурой, верой и языком, принудительное, подневольное донорство и, как теперь говорят, «позитивная дискриминация» русского народа – все это длилось долго, почти до середины 1930-х годов, а что-то и до 1991 года. Но это – тема другой книги.