Были ли у Черчилля иные мотивы, кроме тех отношений и обязательств, которые сложились между ним и евреями, в том числе сионистами, с Хаимом Вейцманом в первую очередь? Как знать.

Еврейская диаспора, большая и активная социально и экономически, давно стала головной болью для многих стран и народов XX века: для России, Польши, Германии, Франции, Испании, Венгрии, Америки, Англии… В России эта проблема решилась парадоксально: евреи, опираясь на широкое антиимперское движение разнообразных инородцев (поляков, финнов, армян, грузин, среднеазиатов, прибалтов, горских народов и др.) и возглавив рабоче-крестьянскую революцию и Гражданскую войну, свергли законное правительство и сами стали властью. На какое-то время похожая схема сработала в Германии, вызвав к жизни революцию, капитуляцию и Веймарскую республику. Подобная попытка была и в Венгрии, а позже и в Испании. Взаимосвязь всех революций осуществлялась через Коммунистический Интернационал, в котором евреи, благодаря своим международным племенным связям, играли главную роль. В других странах повторить российское безобразие не получилось, в Испании взяли верх фашисты, да и Венгрия с Германией (точнее, венгры с немцами) быстро опомнились и отыграли назад. Но страх перед еврейским Коминтерном, без сомнения, тревожил души ответственных национальных политиков многих стран и народов. Вытянуть из всех стран евреев, не являющихся патриотами этих стран, «международных евреев» (Черчилль использовал именно этот термин), в некую отдельную область на земном шаре – и пусть себе там устраивают свое государство, хоть коммунистическое, хоть какое, только бы не у нас: так в то время рассуждали и мечтали очень многие. В том числе, как мы знаем, поляки и немцы, надеявшиеся «сплавить» своих евреев, к примеру, на Мадагаскар.

Возможно, среди тех, кто так думал, был и наш герой, искренне ненавидевший коммунизм и боявшийся его. Ведь не случайно, выступая 2 января 1920 года в Сандерленде с обзором международной ситуации, Черчилль назвал большевизм «еврейским движением» (55). Как обезопасить Англию от него?

И вот в газете «Иллюстрейтед санди геральд» от 8 февраля 1920 года Черчилль публикует уже упоминавшуюся весьма объемную и подробную статью по еврейскому вопросу, где, в частности, есть раздел «Дом для евреев». Британскому правительству, пишет автор, в результате приобретения им права на управление Палестиной, «представилась возможность обеспечить для евреев всего мира пристанище и создать центр их национальной жизни. Государственная мудрость и чувство истории мистера Бальфура помогли использовать эту возможность. Была принята декларация, однозначно определившая политику Великобритании в этой сфере. Пламенная энергия доктора Вейцмана, руководящего практическим осуществлением сионистского проекта и поддерживаемого многими известными британскими евреями, направлена на то, чтобы этот выдающийся проект оказался успешным».

«Конечно, – писал Черчилль, – Палестина слишком мала и способна принять лишь часть еврейского народа. К тому же большинство евреев, проживающих в других странах, и не стремится туда. Но если, как это может случиться еще в период нашей жизни, на берегах Иордана под покровительством британской короны будет создано еврейское государство, способное принять три или четыре миллиона евреев, то в мировой истории произойдет событие, благодетельное со всех точек зрения, событие, которое будет полностью гармонировать с истинными интересами Британской империи» (60–61).

Интерпретировать этот текст можно и в том смысле, что в будущем еврейском государстве, куда будут свезены «взрывоопасные» евреи из переполненной ими Европы, Черчилль провидел мировой оплот против большевизма, своего рода альтернативу коммунистической России. Да, собственно, Черчилль примерно так сам и писал, только более обтекаемо: ««Пассивное сопротивление» большевизму было недостаточным, указывал Черчилль. «Нужны практические альтернативы ему как в моральной, так и в социальной сфере. Быстрое создание национального еврейского центра в Палестине могло бы стать не только убежищем для людей, угнетаемых и подавляемых ныне в несчастных странах Центральной Европы, но и послужить символом еврейского единства и храмом еврейской славы» (61).

Ну, уж какой «храм еврейской славы» получился из Израиля, я тут судить не стану, но нельзя не признать, что порядка пяти миллионов евреев в конечном счете удалось оттянуть со всего мира на этот маленький клочок земли. В результате чего от евреев почти полностью избавились, например, послевоенные Польша и Германия, да и в России со временем их количество заметно снизилось, что, правда, не помешало им вторично прийти к власти в этой стране в 1991 году с не менее сокрушительным эффектом.

Итак, признаем, что в поведении Ллойд Джорджа, Артура Бальфура, Уинстона Черчилля и других британских «тигров сионизма» может просматриваться и логика освобождения родной страны от нежелательного еврейского компактного и влиятельного меньшинства путем «сплавления» его в Палестину. Чего, впрочем, достичь не удалось.

Однако все, что мы знаем о сэре Уинстоне Черчилле и о чем уже было и еще будет сказано на этих страницах, говорит о том, что этот мотив не был ни единственным, ни главным в его поведении. Его личные отношения с еврейским сообществом в целом и еврейскими лидерами в частности развивались год от года таким образом, что опутывали его неразрывной сетью больших и малых обязательств, связей и симпатий. Связи связывали. Узелок затягивался все туже, коготок увязал все глубже, птичке суждено-таки было пропасть.