Глава 5
Афганистан, кишлак Тахарак, понедельник, 29 июня 1987 года. Банда душманов Вазира Арезу подошла к селению, как только солнце ушло за горизонт и начались вечерние сумерки с одновременной какофонией шакальих стай, вылезших из нор и устроивших дикую свистопляску в ущелье. Их стаи носились по склонам, создавая впечатление наступления конца света. Лошади банды тревожно заржали. Всадники успокоили их. Шакалы не опасны для крупных животных, не говоря уже о вооруженных людях.
Арезу, ехавший впереди банды, получив сигнал дозорного, поднял руку. Небольшой отряд остановился. К Арезу подъехали его командиры групп Амин Назари, Галим Кубар и связист Бахиж.
Арезу спросил связиста:
– Ты пытался выйти на связь с Гуртани?
– Да, саиб, но не получилось. Это говорит о том, что господин Гуртани находится на расстоянии, превосходящем дальность действия нашей радиостанции.
– Шестидесяти километров?
– Да, господин.
– Как давно ты пытался выйти с ним на связь?
– Час назад.
– Хоп. Будь пока рядом.
Главарь банды повернулся к командирам:
– Дозорный подал сигнал, что мы у Тахарака. Встреча с Гуртани назначена на девять часов, поэтому дальше не пойдем. Точнее, я со связистом поеду в кишлак, вы останетесь здесь, справа ответвление, переходящее в лощину, там песок, кусты, деревья, обоснуете бивак, организуете отдых воинам. Лошадей можно оставить здесь, стреножить, вдоль линии склонов есть трава. Но табун должен охраняться. Вопросы ко мне есть?
Спросил Назари:
– Почему мы не можем остановиться в селении? Ты подозреваешь, что в Тахараке может оказаться агент русских?
– Это обычная предосторожность, Амин. И в селении разместить даже наш, состоящий из двенадцати воинов отряд сложно, в домах большие семьи, отдельных зданий нет. Да и тревожить население не надо. Отряд вполне сможет провести ночь в ущелье.
– Я понял тебя!
– Тогда, братья, занимайтесь, кроме охраны табуна, выставите один пост наблюдения на вершине. На всякий случай.
– Хоп! – ответил Назари.
Он являлся командиром первой штурмовой группы и неформальным заместителем Арезу, имея авторитет и влияние в банде.
Так что главарь, оставляя отряд в ущелье, не беспокоился о нем. Назари сделает все как надо.
Арезу и связист проехали к дозорному, который, остановившись, сидел возле куста перед спуском к кишлаку. Отсюда был виден весь Тахарак.
– Ну что, Гаяс?
– Все спокойно, саиб. Селение отходит ко сну.
– Посторонних не замечено?
– Я не могу знать, кто здесь свой, а кто чужой, но мужчины разошлись по домам, женщины еще кое-где моют казаны, подметают дворы. Спокойно.
– Понятно. Мы с Бахижем спустимся вниз, пойдем в третий от улицы в первой линии дом. Видишь, он отличается свои дувалом?
– Да, саиб.
– Как только Бахиж подаст тебе сигнал, что у нас все нормально, уходи к отряду, он зайдет в ответвление на площадку.
– Понял!
– Если что, предупреди!
– Как?
– Ты же у нас прекрасно копируешь вой раненого шакала?!
– Да, я понял. Значит, вой раненого шакала.
– Ну, а если серьезная угроза, то стрелой вверх. Это будет сигналом для всех.
– Хоп, саиб!
Арезу похлопал дозорного по плечу, кивнул связисту:
– Пошли!
Они спустились к селению, прошли улочкой до дома Арана Ганара. Их ждали. Калитка была открыта. Бандиты вошли во двор. От дома вышел афганец:
– Салам аллейкум, дорогой брат, – протянул он руки к Арезу.
– Салам, брат.
Арезу и Ганар обнялись.
– Как твои дела, Аран?!
– О! Произошло многое, пройдем в дом, ты устал, там отдохнешь, поужинаешь, там и поговорим.
Аран пожал руку и связисту:
– И ты, воин, заходи. Мой дом – это ваш дом.
Душманы и хозяин, оставив обувь у входа, зашли в большую комнату, устланную кошмой. Обстановка – обычная для афганского жилища. Свет исходил от глиняной лампы, заправленной маслом. Впрочем, фонарь горел ярко, и в комнате было светло. Через открытые окна проникала вечерняя прохлада. Арезу, Ганар и связист прошли на кошму, облокотившись на заранее брошенные в центр подушки. Хозяин дома крикнул:
– Монар!
В комнате возникла женщина в черном одеянии. Лицо наполовину закрыто.
– Да, Аран?
– Принеси чаю, согрей плов. В общем, приготовь для гостей ужин, а также постели в гостевой комнате.
Женщина поклонилась и, пятясь, вышла из комнаты.
– Как поживаешь, брат? – спросил Арезу. – И расскажи, что такого тут произошло.
Заглянул в комнату и мальчик лет восьми.
– Салам, дядя Вазир.
– О! Матик! Племянник ты мой дорогой. Салам, салам, иди-ка к дяде, он подарок тебе привез.
Мальчишка посмотрел на отца.
Тот кивнул:
– Ступай к дяде.
Малик подошел.
Арезу обнял его, усадил рядом. Достал из кармана часы:
– Держи, Малик.
– Часы? – удивился мальчишка.
– Да, и не простые, серебряные, с цепочкой, как у знатного купца на Кабульском базаре. Таких ни у кого в селении нет.
– У нас вообще мало у кого из мужчин есть часы.
– Ну вот теперь будут у тебя. Береги, это мой подарок.
– Спасибо, дядя Вазир.
– Ну ступай, тебе, наверное, пора спать?
И вновь мальчишка посмотрел на отца.
Тот сказал:
– Да, Матик, ступай.
– Хорошо, отец. Спокойной ночи.
– Спокойной!
Мальчишка вышел из комнаты.
Все проводили его взглядом.
Арезу погладил бородку:
– Подрос. Когда я у тебя был в последний раз?
– Полгода назад, зимой.
– Да, зимой. Всего полгода, а подрос. Скоро женить.
– Он, Вазир, едва не умер.
– Что? – воскликнул Арезу. – Как это едва не умер? Его укусила змея или скорпион?
– Нет, болезнь едва не свела в могилу.
Здесь надо отметить, что Вазир Арезу и Аран Ганар являлись двоюродными братьями, а сын Ганара был единственным племянником Арезу.
– Что же случилось?
– Русские врачи сказали, что внутри что-то лопнуло, и гной мог попасть в кровь.
– Русские? – повысил голос Арезу.
– Да, Вазир. У нас некому лечить, пришлось обратиться к русским, что стоят в Шергане.
– Но это наши враги.
– Теперь я не уверен в этом.
– Ты с ума сошел?
– Нет, брат, но если не русские, то Матик бы умер.
– Хоп, ты связался с советской военной частью, что дальше?
– Они тут же прислали вертолет с врачами. Те осмотрели сына и сказали, что срочно надо делать операцию. В условиях кишлака это невозможно. Я согласился, чтобы они забрали его к себе. И я полетел вместе с сыном. И, знаешь, Вазир, русские отнеслись к нам не как к врагам. Врачи долго боролись за жизнь Матика, я видел, как тяжело проходила операция. И они спасли его. А потом предоставили отдельную чистую палату, мне дали место, допускали в палату сына. Русские делали уколы, давали лекарства, кормили. Они отнеслись к нам как к людям, попавшим в беду. Я знаю, что ты ненавидишь их, я тоже ненавидел русских, но сейчас я благодарен им, и они мне не враги.
Арезу прикурил сигарету. Аран подвинул ему пепельницу.
Жена хозяина дома принесла чай, сладости, пиалы, сказала, что скоро будет ужин. И тихо ушла.
– Вот значит как, – проговорил Арезу, – русские теперь тебе не враги. И они спасли моего единственного племянника.
– Да. Или ты предпочел бы, чтобы Матик умер?
– Нет. Но этот случай ни о чем не говорит. Иногда они совершают благородные поступки, но ты вспомни, сколько наших людей погибло от их войск.
– Это война, Вазир, мы же тоже не жалеем их?!
– Война, но кто ее начал? Разве мы начали эту войну? Разве народ Афганистана спросили: нужны ли здесь иностранные войска? Зачем они пришли? Зачем рушить наши традиции, внедрять советские порядки? Разве мы не могли сами разобраться с порядком в своей стране?
– Ты прав, Вазир, народ никто не спросил. Но власть же запросила советские войска. И русские вошли по запросу тогдашнего правительства.
– Которое и уничтожили.
– Я не хочу спорить с тобой, Вазир, но знай, русские теперь для меня не враги.
– Если они тебе не враги, то значит друзья?
– Случись врачам и пилотам, что прилетали сюда, вновь появиться в селении, я встретил бы их как дорогих гостей. Но если мне предложили бы доносить на тебя, других полевых командиров, на тех, кто воюет против них, я прогнал бы русских, оставаясь при этом благодарным им. Тем, кто спас моего сына.
Арезу усмехнулся:
– Хорошо хоть, они не завербовали тебя. А ведь, наверное, пытались? Ты сколько провел в советском гарнизоне?
– Неделю. Но никто не вербовал меня. Со мной говорили какие-то офицеры, наверное, из контрразведки, по части запрещали ходить. Но вербовать не пытались.
– Странно. Такая возможность заполучить агента.
– Ты хочешь оскорбить меня, Вазир?
– Нет, просто говорю, странно, что тебя не попытались завербовать.
– Я сказал правду. Впрочем, ты знаешь, я никогда не лгу.
– Знаю. В нас течет одна кровь, и на измену ты не способен. Хоп! Русские спасли Матика, ты благодарен им за это, пусть будет так. Никто и не собирался заставлять тебя воевать с русскими.
– Я мирный человек. Но защищать свой кишлак буду до конца, независимо от того, кто решит захватить его.
– Достойные слова.
– И ты можешь во всем рассчитывать на меня, я всегда готов предоставить тебе кров или убежище, ты мой брат, за тебя я жизнь отдам. Но, может быть, и тебе не стоит продолжать эту бессмысленную войну?
– Извини, брат, но в мои дела не надо вмешиваться. Тебе русские не враги, мне враги, а значит, я буду воевать с ними, пока они не уберутся из страны.
– Это твое право.
– Это мой долг.
Жена Арана принесла мясо, лепешек. Ужин прервал разговор.
После ужина о случае с Матиком и об изменении в мировоззрении Арана не вспоминали.
Арезу знал, что, несмотря на благодарность Арана русским, брат никогда не предаст брата, поэтому вел себя как обычно.
Он повернулся к связисту:
– Готовь станцию, Бахиж.
– Да, саиб.
Связист занялся радиостанцией.
Монар унесла посуду, выставила чайник со свежим заваренным зеленым чаем.
Аран спросил:
– Извини, брат, могу узнать, что привело тебя в Тахарак?
– Я хотел проведать тебя.
– Так ли это?
– Почему я не мог приехать к брату и племяннику?
– Мог, но зная тебя, думаю, причина в другом.
Арезу кивнул:
– Ты прав. Я приехал не только для того, чтобы проведать тебя. У меня в ущелье назначена важная встреча.
– И ты приехал только с одним воином-связистом?
– Конечно, нет. В ущелье стоит отряд. Небольшой отряд, но большой мне и не нужен.
– Понятно.
Связист вызывал Бакара. Минуту, другую.
Он хотел уже оставить это занятие, как неожиданно полевой командир ответил.
Связист тут же доложил Арезу:
– Саиб, господин Гуртани на связи!
– О! Это хорошая новость.
Он взял гарнитуру:
– Бакар?! Вазир.
– Да, Вазир? Салам.
– Салам, Бакар. Я недалеко от места встречи. Мне надо три-четыре часа, чтобы быть на месте. Где ты?
– Я сейчас в северной роще. До места сорок километров. Недалеко, но на пути перевал. Тропа есть, однако по ней идти рискованно, да и машину я оставить не могу. Придется объезжать.
– Это через проход?
– Да, другого пути нет!
– В назначенное время будешь? Или изменим его?
– Буду. Ночь отдохнем, с рассветом двинемся по горной дороге. В назначенное время я буду на месте.
– Хоп. Значит, все по плану?
– Да!
– Тогда до встречи, больше выходить в эфир не буду.
– Это разумно. До встречи.
Полевой командир Бакар Гуртани отключился.
Арезу передал гарнитуру связисту.
– Можешь свернуть станцию! До утра, по крайней мере, она не потребуется.
– Да, саиб!
Связист уложил станцию в чехол. Взглянул на Арезу.
Главарь банды попросил хозяина дома:
– Аран! Покажи воину гостевую комнату, пусть отдохнет.
– А ты не думаешь спать?
– Пока нет. Да и обсудить с тобой кое-что еще надо.
– Хорошо. А комната? Дверь справа ведет в нее. Монар должна там уже все подготовить.
Арезу кивнул связисту:
– Отдыхай, Бахиж, меня не жди. Подъем в шесть часов.
– Хоп!
Бахиж поблагодарил хозяина дома за прием, пищу, прошел в комнату.
Аран спросил:
– И о чем еще ты хотел поговорить со мной?
– Вопрос щекотливый, брат, у меня есть к тебе просьба, но… если ты откажешься помочь, я пойму. Тем более учитывая твое изменившееся отношение к русским.
– Говори, брат.
Арезу устроился удобнее:
– Завтра у меня встреча с Гуртани, слыхал о таком?
– Нет, откуда?
– Это влиятельный полевой командир, но известен он не как выдающийся воин, а больше, как торговец оружием. Гуртани – миллионер, у него дома и здесь, и в Пакистане. В Исламабаде он проводит большую часть времени в богатстве, роскоши.
– Зачем ты говоришь мне о нем?
– Я хочу приобрести у него несколько крупнокалиберных пулеметов, и если получится, то и переносных зенитно-ракетных комплексов, боеприпасы, в которых сейчас дефицит.
– Это твое дело, я при чем?
– Если завтра я договорюсь с ним, то сделка пройдет в Астаре, но вести ценный груз мне попросту некуда. Вернее, я мог бы поместить его на своей горной базе, но она далеко. Пришлось бы вести караван до Хади, а это почти сто километров. Во-первых, это небезопасно. Советская авиация постоянно производит облеты Хадийского плато, по которому проходит около трети пути до базы. А значит, пара штурмовиков может превратить караван в пыль. Во-вторых, я планирую действовать на дороге, ведущей от Кабула в Термез. Следовательно, должен иметь возможность пополнять боекомплект быстро. Для этого готовится промежуточная база непосредственно у дороги в районе перевалов. Согласись, тащить груз сначала в Хади под риском потерять все, а затем, если все сложится благоприятно, перевозить его обратно и далее к району действий более чем опрометчиво. И очень затратно, ведь это уже не сто, а почти триста километров пути.
– И ты, – вставил слово Ганар, – решил, что самое удобное – это пристроить груз у меня.
– На время, Аран, и скрытно. Мы завезем груз ночью, оставим его у тебя в сарае, а затем ночью и заберем, когда будет готова база у дороги.
– А если нагрянут русские или Царандой, которые пришлют сюда свои подразделения, и мне придет конец?
– У меня есть люди и в Царандое, и в Минобороне. Они предупредят об опасности, и мы успеем вывезти груз.
– А русские?
– Они не станут зачищать кишлак без представителей действующей власти. И потом, дорогой брат, у Гуртани обширные связи, включая структуры, активно взаимодействующие с КГБ. Ну и последнее, Аран, к сожалению, у тебя просто нет выбора. Мне больше негде временно ставить перевалочную базу.
– Спасибо, брат, ты воистину заботишься о моей семье, как и надлежит ближайшему родственнику.
– Не надо иронии, Аран. Если бы я не был уверен, что все пройдет без проблем, то не приехал бы к тебе.
Ганар вздохнул:
– Ну конечно, не сомневаюсь.
– Не беспокойся, я гарантирую безопасность твоей семьи. К тому же хранение вооружения и боеприпасов поможет тебе.
– Чем? Лишней головной болью?
– Деньгами.
Ганар посмотрел на Арезу:
– О каких деньгах ты говоришь, брат?
– Ты получишь сто тысяч долларов.
От названной суммы Ганар поперхнулся:
– Сколько?
Арезу повторил:
– Сто тысяч долларов. За тридцать тысяч ты сможешь купить себе дом в Кабуле, за двадцать открыть собственное дело, любое на твой вкус. И еще останется пятьдесят тысяч. Ты станешь обеспеченным человеком и уедешь из этого забытом Аллахом кишлака. Твой сын станет твоим помощником, получит образование. Ты будешь жить в столице, Аран.
– А с чего такая щедрость? – прищурив глаза, посмотрел на Арезу Ганар.
– Мы братья, мы должны помогать друг другу. Я имею возможность помочь тебе, если ты согласишься помочь тем, кого я представляю и под началом кого воюю с неверными.
– Не обманешь?
– Ты хочешь обидеть меня?
– Извини. Хоп! Я согласен. Но только организовывать склад на территории моего участка не стоит. Лучше на брошенной ферме, что недалеко от северной рощи. А я присмотрю за твоим грузом.
Арезу сказал:
– Хорошо. Но в таком случае ты несешь полную ответственность за сохранность груза.
– Конечно.
– И если он будет утерян, по любым причинам, я не то что помочь тебе не смогу, но и защитить. В случае утраты груза и тебя, и жену, и сына ждет смерть.
– Понимаю! Ничего с твоим грузом не случится.
– Хоп, договорились.
– Одно условие, Вазир.
– Да?
– Оружие и боеприпасы не должны долго находиться у кишлака.
– От силы месяц.
– Когда ты дашь мне деньги?
– Как только заберу груз.
– Сто тысяч долларов.
– Да.
– Хоп.
Братья ударили по рукам. После чего главарь банды направился в гостевую комнату, а Ганар в комнату своей жены, которая ждала мужа.
Кишлак накрыла сплошная мгла. И только звезды освещали это мрачное место.
В 7:00 Арезу со связистом покинули кишлак. А вскоре, обходя его вдоль склона, банда пошла к брошенному селению Астар. Отряд душманов не спешил и все же вышел к месту встречи раньше намеченного срока, в 8:20.
Арезу приказал связисту:
– Вызови Гуртани.
Тот ответил:
– Слушаюсь. – И начал ввозиться с радиостанцией. Спустя пять минут доложил: – Саиб, Гуртани на связи.
Главарь принял гарнитуру и вдруг услышал приближающийся характерный рокот двигателей вертолета.
– Шайтан, – воскликнул он, бросая гарнитуру обратно, – всем в укрытие!
Но банда не успела зайти в развалины кишлака. Вертолет капитана Фролова уже вошел в зону видимости.
Полет «Ми-8» проходил в штатном режиме.
Истомин уточнил курс, Фролов принял доклад штурмана.
Учитывая усилившийся бортовой ветер в верхних слоях, он опустил машину на высоту пятьдесят метров от вершины ущелья.
Маневрирование отняло некоторое время, поэтому «Ми-8» вышел к Астару с задержкой в пять минут.
Истомин первым увидел скопление боевиков у развалин, включил переговорное устройство:
– Духи, командир.
Командир экипажа также увидел группу вооруженных людей с лошадьми, прижавшихся к разбитым дувалам брошенного селения.
– Твою мать, нам только этого не хватало.
– Что делаем?
– Проходим дальше, отворачиваем к плато. Оттуда связь с базой.
– Понял.
Вертолет подошел к отряду душманов.
Арезу явно не ожидал такого развития событий. Но среагировал на угрозу больше машинально, крикнув пулеметчику из второй боевой группы:
– Валид! По «вертушке» огонь!
Пулеметчик Баври поднял готовый к бою РПК и ударил по «Ми-8» в тот момент, когда он проходил над головой.
Пули вонзились в незащищенное днище от кабины пилотов до хвостового винта. «Ми-8» начал набор высоты с отворотом на плато.
Ни днище кабины, ни грузового отсека у машины Фролова не бронированы, поэтому 7,62-миллиметровые пули легко пробили дюраль.
Дернулся на своем месте Истомин и уронил голову, изо рта показалась кровь.
– Илья! – крикнул Фролов.
Штурман не ответил.
Бобров закричал:
– Командир! Уводи машину на плато.
Фролов подал ручку управления вправо, увеличив «шаг-газ», бросив борттехнику:
– В грузовую кабину, посмотри, что с разведкой.
Бобров метнулся к двери, распахнул ее.
Вернулся, когда «Ми-8» вышел на плато:
– Хреновы дела, командир! Человек десять ранено или убито. В кабине дым.
– Причина дыма?
– Не знаю, скорее всего поврежден маслопровод.
Фролов отвернул ручку управления еще вправо, но отворота не произошло, вместо этого началась сильная вибрация.
– Черт.
Он повернул ручку управления влево. Машина послушалась.
Фролов крикнул технику:
– Гена, что с Илюхой?
«Ми-8» выносило к ущелью.
– Убит Илюха! – как-то с надрывом ответил Бобров.
– Падает скорость, теряем высоту.
По борту вновь ударила дробь пуль.
На этот раз вскрикнул Бобров и рухнул к откидному сиденью.
– Что? – воскликнул командир экипажа.
В ответ молчание.
Он повернулся. Бобров сидел на полу, глаза устремлены куда-то в пустоту, тело пробили судороги, под техником появилась лужа крови.
– Твою мать!
Фролов переключился на радиостанцию. Но та молчала. Видно, тоже получила повреждения. Вертолет тем временем продолжал терять высоту. Его сильно развернуло влево:
– Черт, только не склон, надо на дно.
Вертолет выл турбинами и продолжал сближение со склоном, теряя высоту. Фролов, стараясь исправить положение, потянул ручку управления на себя, «шаг-газ» слегка отпустил.
Он продолжал нажимать на кнопку «Радио», чтобы сообщить о повреждении машины в результате обстрела, вызвать помощь. Но рация не работала.
И дно и склон приближались.
Одна мысль была в голове, сесть на дно, но от него ничего не зависело. Несущий винт терял обороты, высота таяла.
Когда до дна оставалось с десяток метров, Фролов произвел последнюю попытку смягчить удар. Он резко рванул ручку управления на себя, увеличив шаг винта. И тут же удар, от которого потемнело в глазах. «Ми-8» подскочил, или это показалось капитану, затем второй удар и крен влево, фюзеляж завалился набок, лопасти несущего винта разлетелись, остатки молотили воздух. Фролов успел перекрыть подачу топлива, двигатели встали. Воспламенения керосина удалось избежать. Он отстегнул парашютную систему, ветер ударил слева, блистер был сорван, снаружи доносились голоса. Вернее голос старшего лейтенанта Павлова:
– Из машины, всем из машины, раненых, убитых с собой, быстрее, парни, и оборону, занять круговую оборону.
Ну хоть десантников побило не всех, а главное взводный был жив, не растерялся, принял командование.
Фролов двинулся в грузовую кабину. Оттуда разведчики вытаскивали двух, скорее всего, погибших бойцов.
Дверь тоже была сорвана, но пока духи не подошли. Обстрела не было. В проеме показалась голова Павлова:
– Живой, Вова?
– Я живой, а вот Истомин, Бобров… нет их больше, помоги вытащить, а то полыхнет и сгорят к чертовой матери.
– Давай!
Они вдвоем отстегнули от кресла штурмана, вынесли, затем борттехника, положили за валун рядом с десятком тел десантников.
– Сколько? – кивнув на них, спросил Фролов.
– Двенадцать. И Илюха с Юрой. Кто обстрелял нас?
– Группа духов, человек десять, у Астары.
– Далеко мы отошли от кишлака?
– Километра на три.
– Твою мать, скоро, значит, будут.
– У тебя станция цела?
– Цела, а толку? Она даже с «лучом» не достанет до базы. А твоя, как понимаю, накрылась?
– Да!
Павлов сплюнул на песок:
– Какого хрена духи забыли у заброшенного кишлака?
– Ты у меня спрашиваешь?
– Из чего нас уделали?
– Судя по повреждениям, – Фролов окинул взглядом отверстия днища, – из РПК.
– И 7,62-миллиметровые пули пробивают борт?
– А ты что думаешь, он из титана?
– Так. Значит, говоришь, духов было рыл десять?
– Да. С лошадьми.
– Разведгруппа?
– Хрен их знает.
– Но не может же быть таким малым отряд духов?
– Ну значит, отдельная группа.
– А основные силы не иначе, как в Тахараке. Если так, то хреново придется. На лошадях или тачках они быстро подкатят, а сколько их, неизвестно, а у меня, кроме «двухсотых», еще трое раненых. И связи с полком нет.
– Нас по любому должны хватиться.
– Когда, Вова? Через полчаса? Час?
– Где-то через полчаса.
– Замечательно. Пока будут пытаться выйти на связь с тобой, пока поднимут пару ваших «восьмерок», хотя могут и перестраховаться, вызвав «полосатых», это как минимум полчаса, пока вылетят, подойдут… в общем час. И то если оперативно сработают, а если…
Договорить старлей не успел, с запада в метре от офицеров простучала очередь, поднялись фонтаны от пуль.
– За валун, – крикнул Павлов, и капитан с разведчиком прыгнули за соседний довольно большой валун.
– Вот и духи! А бьет пулемет.
– Да.
– Командование на мне, ты, Вова, отойди на восток, но недалеко, чтобы прикрыть подход духов от Тахарака. А я… я займусь этими чертями.
– Понял.
– Взвод! – закричал Павлов. – По духам короткими очередями, прицельно, огонь!
Бойцы разведвзвода ударили в ответ. Павлов слышал, что били пулеметы. К нему завалился командир первого отделения сержант Драгин.
– Чего, Драга? – спросил взводный.
– С фронта духов только двое. Было.
– Завалили?
– Укрылись.
– Стрелять разучились?
– Разучишься тут с таким десантированием.
– Двое, говоришь, следовательно, – он поднял голову на вершины, – либо бородатые выслали разведку, чтобы посмотреть, что с «вертушкой»… либо… скоро их черепа в чалмах объявятся на вершинах. И оттуда мы как на ладони. А сами поднять пару людей не сможем. Двое же укрылись.
– А откуда они взялись, товарищ старший лейтенант?
– Были у Астара.
– А на хрена?
– Ты сильно башкой ударился?
– Да нет.
– А что тогда ерунду всякую спрашиваешь? Откуда мне знать, что делали духи у заброшенного кишлака?
– Это те, которых мы должны были обнаружить и сделать?
– Угу. Но теперь очень большой вопрос, кто кого сделает.
– Ну живыми они нас не возьмут.
– Одно и успокаивает. Так, давай к отделению.
– Да у меня только пулеметчик и четверо бойцов из двух отделений. Остальные… все за соседним валуном. Сразу побило, очередь навылет прошла под нашей скамейкой.
– Тогда к пулеметчику. И найти укрытия у подножия холмов. Здесь могут быть пещеры, трещины.
– Так нам и дадут те двое подняться.
– Тех двоих я возьму на себя. Как выйду к месту, откуда они стреляли, ты принимай командование здесь и смотри, бойцы должны быть в укрытиях с возможностью вести огонь по вершинам. Нам тут обороняться от силы час. Потом подлетят наши.
– Парней жалко.
– Драга, жалеть и оплакивать потом будем, самим надо продержаться. Все понял?
– Так точно!
– Давай к пулеметчику, прикрываю. Как пойду, пулеметчику прикрывать меня, второго у подножия не открывай. И еще, как закрепитесь… но да ладно, я надеюсь, вернусь к этому времени. Хотя… если что, на восток отходит командир экипажа для обнаружения духов, что могут подойти от Тахарака. Капитана, как укрепитесь, сюда. Это если…
– Не говорите так, товарищ старший лейтенант, все будет нормально.
Офицер кивнул на тела за соседним валуном.
– Это нормально, да? Нормально, Драга, уже не будет. Будет либо плохо, либо совсем плохо. Нормально – нет! Вперед. Свистнешь, как пулеметчик будет готов, и оповестишь всех оставшихся в строю ребят о порядке действий.
– Есть!
– И аккуратней, прыгайте, как антилопы.
– Угу!
Сержант исчез.
Павлов обернулся. В пятидесяти с небольшим метрах увидел укрывшегося в канаве Фролова. Черт, Вова, вот что значит летун, не врубается, что с тыла его могут подстрелить, как куропатку. Но пилот оказался не глуп и тактику наземного боя знал, он скрылся за кустом, имея перед собой обзор участка вероятного подхода противника с востока от Тахарака, и не был заметен для боевиков, атаковавших с запада. Но это в том случае, что те двое, что уже обстреляли десант, не видели его перемещений.
Раздался свист.
И тут же прогремели две очереди.
Послышались вскрики.
Ударил один из РПК взвода.
Павлов высунулся из укрытия, увидел сержанта Драгина впереди и левее.
– Что такое, Драга?
– Плохо, командир, духи еще двоих подстрелили.
– Кого?
– Исмаилова и Бизяева. Похоже, наглухо.
– Позиции этих двоих засекли?
– А толку? Они тут же отошли за утес и гряду.
– Сейчас их видно?
– Ну пока стрелял Мартын (пулеметчик, рядовой Мартынюк), схоронились, суки!
– Пусть продолжает вести огонь, я начинаю сближение.
– Может, не стоит, командир? Там ведь не двое могут быть.
– Могут, но если их не снять, то и они постреляют нас по одному. Сколько осталось способных вести бой?
– С вами восемь. Еще летчик, да от него толку… Ну еще двое подстреленных постреляют, Пахомов и Голубев, а у того тоже пулемет.
Старший лейтенант Павлов посмотрел на часы. 8:40. Черт, прошло всего двадцать минут, а кажется, больше.
Он крикнул Драгину:
– Драга, Мартыну беспокоящий огонь, одновременно развод остатков взвода к склонам, я пошел вперед на охоту за этими шакалами.
– Понял.
Послышалась команда, и пулемет продолжил обстрел. Но ударил и пулемет душманов, заставив Павлова остаться за валуном.
Район брошенного кишлака Астар.
Увидев, что Баври попал в вертолет, душманы банды Арезу закричали от восторга.
Главарь охладил их пыл.
– Тихо! Слушайте.
Все замолчали.
К Арезу подъехал командир первой группы, Амин Назари:
– Напрасно ты, Вазир, дал приказ обстрелять вертолет!
– Да? У него пулеметная установка, и пилоты видели нас. Представляешь, что было бы, если бы они развернули «вертушку» и ударили по нам из крупнокалиберного пулемета. Если еще у него не было другого вооружения.
– А ты представляешь, что командир экипажа сообщил о нападении на базу и там уже поднимают вертолеты с контейнерами НУР на подвесках? Лететь им сюда от Шергана от силы полчаса, это с подготовкой, дежурное же звено долетит быстрее.
Арезу повернулся к Назари:
– Ты вздумал меня учить, Амин?
– Нет, Вазир! Но…
Главарь прервал своего подчиненного:
– Тогда срочно посылай по ущелью двух всадников. Задача – определить, что с вертолетом.
– Взрыва не было слышно. Возможно, он сел на плато, если получил серьезные повреждения.
– Разведка посмотрит ущелье. И если обнаружит севший, уцелевший, обгоревший вертолет, то посмотрит, что с экипажем и теми, кто мог находиться в грузовом отсеке. Если это десант, доложит мне и свяжет его позиционным боем. При невозможности вести боевые действия – отойти. Но опять-таки после доклада мне.
– Это значит, им надо передать радиостанцию.
– Ты удивительно догадлив, Амин. У нас три радиостанции. Три! Одну передать разведке. Бойцам в развалины. Лошадей туда же, в сохранившиеся сараи. Разместить на как можно большей площади по всему кишлаку. Работай вместе с Кубаром, но прежде вышли людей в ущелье!
– Да, командир!
Арезу рявкнул:
– Бахиж.
И услышал рядом с собой голос связиста:
– Я, саиб!
– Шайтан! Я не заметил тебя.
– На месте, саиб, станция к работе готова.
– Вызывай Гуртани.
– Слушаюсь.
Вскоре связист доложил:
– Господин Гуртани на связи!
Арезу взял гарнитуру:
– Бакар, салам!
– Салам. Я на подъезде.
– Тебе не надо ехать к Астару.
Гуртани удивился:
– Это еще почему?
– Тут такое дело, Бакар, как только мы вышли к брошенному кишлаку раньше времени, так получилось, то появился русский «Ми-8». Мы обстреляли его. Скорее всего, вертолет либо где-то упал, либо смог приземлиться. В любом случае на базе в Шергане русские знают о нападении на вертолет. И где-то через полчаса следует ожидать появление целого звена или пары проклятых «Ми-24».
– Нет, Вазир, ни «Ми-8», ни «Ми-24» не появятся, – спокойно ответил Гуртани.
Арезу был крайне удивлен:
– Откуда у тебя такая уверенность?
– Ты в ущелье?
– Да.
– Посмотри наверх и на восток.
Арезу задрал голову. Небо потемнело, солнца нет, а на востоке горизонт окрасился в багровые тона.
– Смотрел?
– «Афганец»!
– Да, Вазир. С востока широким фронтом наступает большая песчаная буря. В таких условиях не летают ни вертолеты, ни самолеты, даже всепогодные.
– Но тогда русские вышлют по ущелью роту десанта на технике.
– Да, это возможно, более того, скорее, так и будет, но… ты же хорошо знаешь Уджерское ущелье, мы в трех километрах от Астара, едва передвигаемся, лавируя между огромных валунов. И это на внедорожнике. Для БМД ущелье, конечно, проходимо, но десанту придется огнем пушек пробивать дорогу. А пройти надо ни много ни мало сорок километров. Это при самых благоприятных обстоятельствах, если буря пройдет по плато, слегка захватив ущелье, не менее четырех часов. За это время мы успеем и договориться, и уйти в Тахарак.
– В Тахарак?
– Да, но… я вижу тебя. Поговорим при встрече.
Арезу взглянул на запад и увидел внедорожник «Ниссан», приближающийся к брошенному кишлаку.
Из него вышел сам Гуртани, его охранники из трех человек, водитель остался на месте.
Главари едва успели обняться, как пропищала сигналом вызова радиостанция.
– Извини, брат, – сказал Арезу, – я выслал на поиск вертолета пару человек. Это наверняка они.
– Не за что извиняться, брат. Я подожду, ответь.
И в это время над ущельем прошла первая волна подошедшей мощной пылевой бури. Внизу стало как в вечерние сумерки. Буря бросала вниз ошметки пыли и камня, но основной фронт проходил на уровне плато. Что лишило возможности советские войска не только применять авиацию, но и пустить штурмовые подразделения по равнине. Только по ущелью. А это даже не четыре часа, определенные Гуртани для подхода штурмовой роты прямо до Астара.
– Вазир на связи, – ответил Арезу.
– Это Навал, старший группы поиска русского вертолета.
– Слушаю тебя, Навал.
– Мы нашли вертолет.
– Где?
– В ущелье, в трех километрах от Астара.
– Что с ним?
– Упал, но не взорвался. Стекла выбиты, двери вылетели, лежит на боку, днище пробито пулями, хвостовая часть обломлена, винтов нет, только остатки, у русских не меньше десятка человек погибло при посадке, двоих подстрелили мы.
– Откуда известно о потерях при крушении вертолета?
– Так они трупы вынесли из вертолета и уложили за валун. Мы как раз подошли, когда они их укладывали. Только посчитать не удалось, но десяток сдохших будет. Даже, по-моему, пилоты погибли.
– Тогда кто посадил вертолет?
– Ты ж сам сказал – крушение.
– Это была вынужденная посадка. Впрочем ее мог осуществить и один член экипажа. Ладно, с этим понятно. «Вертушка» не горит?
– Нет!
– Сколько солдат у вертолета, что делают?
– Рассредоточились сначала за валунами или в канавах. Сейчас под прикрытием пулемета перегруппировку проводят. Но напарник Рабаб видит. Они отходят к подножию склонов.
– Сколько их, способных вести бой?
– Где-то семь-восемь, да один прошел даже на восток, мы не успели его снять.
– Значит, по вашей позиции сейчас русские ведут огонь из пулеметов?
– Да, у них два РПК, стреляет пока один. Среди оставшихся в строю есть раненые. Виден офицер.
– Русские отошли к подножию склонов?
– Да, саиб! Отходят, мы не можем им помешать.
– Не надо мешать. Вам держать их, мы скоро подойдем. Что у вас с погодой?
– Наверху буря, я еще такой не видел. Ветер и внизу, но по сравнению с верхними слоями, это как дуновение опахала. Пыли много, и она оседает.
– Не засыплет. Держать выживших русских. Впрочем, им некуда идти.
– А если они пойдут в Тахарак?
– Не успеют дойти, мы догоним и уничтожим их. Продолжать работу, братья, и докладывать мне обо всех изменениях в обстановке. Вопросы есть, Навал?
– Нет, саиб!
– За храбрость ты и Рабаб будете щедро вознаграждены.
– Спасибо, саиб, можете положиться на нас.
– Иначе не послал бы на поиск. Отбой!
– Мои люди нашли вертолет, – повернулся Арезу к Гуртани. – Он получил повреждения, и пилоты совершили вынужденную посадку. Машину снесло в ущелье, и она сильно разбилась. Внутри борта были десантники, около десятка погибли сразу, еще двоих, возможно больше, подстрелили мои люди. Сейчас десантники перегруппировываются, занимая позиции вдоль подножия склонов. У них есть раненые. Всего могут вести бой человек семь-восемь. У них два РПК.
Гуртани сказал:
– Эту группу надо уничтожить. Офицеров, если таковые есть, взять живыми, можно и пару солдат.
– Они тебе лично нужны?
– Нет, но я знаю, что с ними можно сделать.
– Хоп. Возьмем, они твои, но тогда твоя охрана должна участвовать в захвате.
– Конечно, командуй, Вазир, выводи лошадей, людей из развалин, пойдем к позициям твоих наблюдателей и на месте решим, что делать с русскими.
– Ты уже командуешь мной?
Гуртани усмехнулся:
– Ну что ты, брат, командир здесь ты, я просто советую, чтобы успеть и о делах поговорить, и решить вопрос по русским. У нас сегодня складывается удачный день.
– Да, благодаря внезапно налетевшему «афганцу». Прошу Всевышнего, чтобы он не стихал как можно дольше.
– Эта буря мощная. Такие редки, может затянуться на несколько часов.
Арезу вывел душманов, которые выстроились в колонну. Гуртани сел во внедорожник вместе с охраной. Главарь банды вскочил на лошадь и взмахом руки указал направление на восток. Банда, усиленная как минимум тремя боевиками торговца оружием, двинулась к позициям раненого пострадавшего взвода.
В это же время в штабе отдельного десантно-штурмового полка.
В кабинете командира – сам подполковник Кротов, начальник штаба, заместитель по политической части, начальник разведки, командир эскадрильи с начальником штаба и разведки эскадрильи. Тут же радиостанция дальнего радиуса действия, способная достать до бортовой станции вертолета на удалении до ста километров. Сержант твердил одно и то же:
– Тридцать Третий! Я – Береста, прием! Тридцать Третий! Я – Береста, прием!
Комэск чернее тучи.
– Черт возьми, что же произошло? Почему не отвечает Фролов?
Замполит полка тихо проговорил:
– А если, товарищ подполковник, вертолет сбит?
Командир полка зыкнул на замполита глазами:
– Не каркай!
– Но это же вполне вероятно.
Елагин сказал:
– Даже если по «Ми-8» был бы произведен выстрел из переносного зенитно-ракетного комплекса, Фролов бы успел сообщить об обстреле. На высоте, предельно малой, что шел «33-й», учитывай скорость и прикрытие склонов, Володя увидел бы стрелка и успел выпустить тепловые заряды. Он бы успел выпустить тепловые ловушки, даже не видя стрелка. И резко сманеврировать. В любой ситуации он должен был выйти на связь.
– Но не вышел?! – посмотрел на него Кротов.
– Не вышел. И для меня непонятно, почему не вышел.
Начальник штаба эскадрильи сказал:
– Напрашивается один вариант – обстрел вертолета из крупнокалиберного или даже обычного пулемета, пули которого вывели из строя бортовую радиостанцию и в общем повредили вертолет. Только в этом случае Фролов не может выйти на связь, если, конечно, жив.
– Сплюнь, – это уже комэск своему заместителю.
Кротов ударил ладонью по столу:
– Черт, и станция Павлова не может достать от Астара, где по времени на момент отключения связи находился вертолет.
– Да еще этот «афганец», ну прямо как специально. Мы не можем поднять вертолеты. И не сможем еще с полчаса после того, как утихнет эта буря. А она и не собирается утихать.
Начальник штаба полка предложил:
– А если пустить по ущелью штурмовую роту на технике? Внизу пыльно, конечно, но бури нет.
Кротов взглянул на майора Гончара:
– Сколько потребуется роте на технике выйти к Астару?
– Дно сложное, часа три, не меньше, я думаю, при этом разбивая часть препятствий огнем пушек. Но что-то делать надо! И даже если вертолет не обстреляли, а возникла неисправность, приведшая к выходу из строя радиостанции, что вынудило Фролова пойти на вынужденную посадку, все равно ребят надо искать. Хорошо, если они не разбились и сидят сейчас у «вертушки», ждут помощи. Но что-то подсказывает, ситуация там, в ущелье, другая.
Кротов обвел взглядом всех присутствующих и отдал приказ начальнику штаба:
– Майор Гончар, первой штурмовой роте, – он взглянул на часы, – в 10:00 начало марша по ущелью независимо от погодных условий, задачу определишь сам. Связь постоянно! Все!
