Книга: Академия создателей, или Шуры-муры в жанре фэнтези

Глава 20. Моя пара

Любовь — это когда тебя ни с кем не сравнивают,

потому что знают, что лучше тебя нет…

Неизвестный автор

После произошедших событий дни потекли один за другим. Я оправлялась от случившегося, вместе с тем завершая учебный год в Академии, который на данный момент был самым трудным для меня. И очень рассчитывала, что подобное: убийства, скандалы, расследования — больше не повторится.

С другой стороны, этот год подарил мне Ниркора, и это делало меня счастливой несмотря ни на что.

Семья супруга пока не повторяла приглашение: наказание преступников и завершение всей этой неприятной ситуации с убийцей доставило много хлопот главе клана, следящего за равновесием и справедливостью.

А впереди маячили каникулы, и прежде чем я решила, что проведу их в академии, рядом с мужем, мне пришло письмо.

Я знала, что оно должно быть — правила приличия предписывают, — и все равно удивилась, когда получила его. Вечером, когда Ниркор пришел в наши покои, я, встретившись с ним взглядом, быстро опустила глаза.

Тот скинул сюртук, освежился и, усевшись в кресло, привычно посадил меня к себе на колени, уткнувшись в волосы. Я, тая от удовольствия, свернулась калачиком, прижавшись к суженому, и блаженно закрыла глаза, вдыхая родной аромат…

— Ничего не хочешь мне рассказать?

После этих слов я тяжело вздохнула — и все-то он замечает.

— Нас приглашает в гости моя семья.

— Ты этому не рада?

— Не то что бы. Просто у меня никогда не было с ними душевных отношений и я не могу предсказать, как они воспримут тебя.

— А разве это имеет значение? Ты с ними одной крови и они всегда будут твоими родными… Но теперь я забрал тебя у них. Больше ты не часть их рода, не подчиняешься их главе. Теперь ты моя супруга, входишь в мой род и со временем встанешь вместе со мной во главе него.

— Ох…

— Я уверен, ты достойно будешь нести честь, которую на тебя возложат, — погладил меня по голове Ниркор, нежно теребя прядки между пальцами. — Сейчас меня волнует лишь их отношение к тебе, а не ко мне. И ты еще мою семью не видела. Она… специфическая.

— Думаешь, они рады, что ты соединил со мной свою судьбу?

— Конечно. Я счастлив с тобой, и для них это главное. К тому же я урвал у другого рода такую жемчужину. Не думай, будто я не знаю, что ты пришлась по душе Пустоте и теперь ее любимица.

— Все-то тебе рассказывают, — улыбнулась я.

— А то! Я же ректор, ты что, забыла? — поцеловал мою макушку супруг и потащил собираться.

Мол, нечего откладывать визит, если зовут, только лишнее переживание мне. И буквально на следующее утро мы стояли у порога особняка главы рода Элаи.

Посмотрев на мнущуюся меня, Ниркор решительно постучал в дверь. И тут началось именно то, чего я боялась.

Слуга чинно открыл нам дверь и сразу проводил в покои, отведенные для нас. К нам, как я и думала, никто не вышел. Мы с Ниркором в молчании освежились, переоделись, и в течение получаса за нами зашли, чтобы проводить к главе рода.

Тот, как и ожидалось, находился в своем кабинете и, увидев нас, встал, приветствуя.

— Добрый день, отец, — склонила я голову. — Это мой супруг, позволь мне войти в его род.

Соединив свои судьбы, мы с Ниркором не спросили на это дозволение своих семей, как это было принято раньше. И я решила исправить это упущение сейчас. Если уж мой союз будет сильно неприятен моей семье, пусть скажут об этом сразу согласно традиции, и мы не будем мучить друг друга дальше.

Несколько секунд молчания, пока отец сверлил глазами Фаранара, показались мне чуть ли не вечностью, а потом он ответил:

— Дозволяю.

И я тихонечко с облегчением выдохнула, супруг же оставался вежливо невозмутимым и надежным, как твердыня Илиаса.

Глаза отца немного потемнели, он жестом указал нам на кресла перед его столом и предложил:

— Прошу садиться, расскажите мне о своих дальнейших планах.

Расположившись, я нерешительно посмотрела на Ниркора, и тот, поняв меня без слов, начал рассказывать сам.

— Мы решили создать себе дом, место и вид жилья выберет Ариадна. Там удобнее проводить выходные и отпуска.

— Вы будете продолжать работать в академии? — напряженно смотрел на моего супруга отец.

— Пока Ариадна не закончит обучение.

— А потом?

— Потом она будет заниматься чем пожелает и частично выполнять обязанности второй женщины рода, чтобы в свое время принять их у моей матери. Я же начну готовиться к смене отца.

— В этом есть острая необходимость?

— Нет. Но кто знает, что будет завтра?

Взглянув на меня, родитель неожиданно горячо добавил:

— Не забывай свою семью.

— Конечно, — уважительно склонила голову я, растерявшись от столь непривычной демонстрации чувств.

Но отец быстро взял под контроль свои эмоции и произнес со знакомыми твердыми нотками в голосе:

— Надеюсь, вы погостите подольше. Ужин как обычно.

Нам прозрачно намекнули, и мы, поняв намек, откланялись.

Оказавшись в коридоре, я настороженно посмотрела на Ниркора, ожидая его реакции. Как он оценит порядки в моей семье?

— Я знаю, что ты хочешь услышать, но не могу подобрать слов, чтобы выразить свои впечатления.

Взяв за руку, супруг повел меня в сад, который виднелся из открытых дверей на веранду. По пути мы встретили моих сестер, брата с его теперь уже женой. Все смотрели с любопытством, кивали, но ждали ужина и официального знакомства.

Когда мы подошли к одной из лавочек, супруг всплеснул руками:

— Когда я периодически отправлял тебя домой во время учебы, то хотел, чтобы ты расслабилась в семейном кругу, напиталась теплом. И сейчас мне сложно понять то, что я вижу.

— Ты не прав. Когда я поступала в академию, признаюсь, была обижена на свою семью, но случившиеся с того времени события заставили меня пересмотреть некоторые… выводы и решения. Мои родные такие, какие они есть. И когда в моей жизни случились трудности, меня подозревали в убийствах и я носила красное платье, семья и род поддержали меня. В трудной ситуации они встали стеной. Я ценю это. Да и мачеха обладает честью и достоинством. Она могла эти годы не делать для меня ничего, я всего лишь бастард, но она воспитала меня наравне со своими детьми. Да, может, я не получила тепла или материнской заботы, но зато мне было дано все необходимое для жизни. Это тоже нужно ценить.

— Прости. — Ниркор взял меня за руку, поднес к своим губам и быстро поцеловал костяшки каждого моего пальца. — Мне сложно понять такие отношения, но если ты их любишь, уважаешь, принимаешь… Мне-то еще проще их принять.

Приподнявшись на цыпочки, я поцеловала супруга сладко-сладко.

— Мне не нужно от них многого, все для меня — это ты, — шепнула я, и меня сжали в крепких объятиях.

***

Вечером, сменив наряды на более официальные, мы спустились к ужину. В честь нашего приезда дом неброско и элегантно украсили, в столовой все было готово для праздничного ужина, и я терялась в догадках: неужели это ради меня решили так расщедриться? Семья ждала в гостиной, где Ниркора официально представили, мы мило поболтали, потом поужинали и все спокойненько расползлись по своим делам. Даже мачеха отправилась пораньше спать: она ждала очередного ребенка.

Супруг был в растерянности от быта моей семьи, но, как мог, старался привыкнуть, и я была благодарна ему за это. Ниркору было непросто, но куда деваться?

Выйдя из-за стола, он оглянулся на почти пустующую столовую и с легкой усмешкой заметил:

— Теперь я понимаю, откуда в тебе эта способность даже в критических ситуациях оставаться спокойной, сохранять выдержку. Порой гипертрофированное следование приличиям и правилам. Невероятное уважение этикета…

Я не выдержала и хихикнула:

— Как видишь, меня правильно воспитали.

Но особенно взволновало мужа то, что отец вызвал меня к себе в кабинет, после того как все разошлись. А вот я растерялась от такого необычного поступка отца.

Присев на краешек кресла, я в нерешительности смотрела на родителя, который остался стоять. Он явно хотел мне что-то сказать, но или не мог, или не решался. Это очень странно, робость не присуща отцу.

— Думаю, настало время, когда нам необходимо с тобой поговорить.

Я лишь пожала плечами, не зная, что ответить на это.

— Вообще, это надо было сделать еще на пятом курсе, но мне непросто было решиться, — криво усмехнулся родитель, усаживаясь напротив меня. — Сейчас же медлить больше нельзя. Для начала, несмотря на щекотливость вопроса, должен сказать, что ты родилась в результате моего недостойного поступка. Думаю, ты и сама понимаешь, что это была неправильная связь, которая произошла по ряду причин. Но я должен тебе рассказать: мы с твоей матерью не любили друг друга. Из-за наших неверных решений и обстоятельств расплачиваться пришлось тебе.

Я сидела ни жива ни мертва. Отец первый раз говорит со мной столь эмоционально, и я не знаю, как на это реагировать.

— Через некоторое время после твоего рождения твоя мать погибла, и я взял тебя к себе. Все специалисты и лекари, которые тебя осматривали, сообщили, что в тебе нет магии создателя. Может, откроется дар, так они сказали. Но когда тебе исполнилось три года, то сила в тебе проснулась настолько мощная, что ты не могла ею управлять. Нужно было тебя учить и приучать к дисциплине. Может, зря я в свое время послушался того совета, кто теперь знает. Но когда пришло время решать твою взрослую судьбу, я оттягивал до последнего. И пришлось действовать только после того случая на балу.

— Ты хотел выдать меня замуж…

— Это была единственная альтернатива обучению. Если бы ты не справилась с силой, то и этого бы была лишена: тебя бы никто из создателей не взял в супруги. Для девушки твоего положения и дарования это ужасно унизительно. Однако не мне это было решать. Я посчитал тебя достаточно взрослой, чтобы ты сама выбрала путь. И ты рискнула.

— И не пожалела, — твердо заметила я.

— Что ж, я рад. Но я пригласил тебя, чтобы рассказать, как все было на самом деле, и сказать, что я люблю тебя не меньше остальных своих детей.

— Знаю, отец, — улыбнулась я.

Теперь уже знаю.

***

Мы погостили у моих родителей около недели. Нас особо не трогали и никто своим вниманием не отягощал. Ниркор даже привык и был рад тому, что может столько времени проводить со мной наедине. В академии студенты уже разъехались на каникулы, и мы тоже отдыхали, наслаждаясь обществом друг друга.

И наслаждение это имело разные оттенки.

Шагов сзади я не услышала. Знакомые руки легли на талию, провели осторожно вверх и переместились мне на грудь.

Меня захлестнула волна нежности и предвкушения. Продолжая познавать радости супружества, мы с Ниркором открывали для себя все новые грани единения и близости.

Его губы прикоснулись к моим волосам на затылке, пальцы нежно погладили шею. Каждый раз я таяла от таких чутких и нежных ласк. Шея была моим слабым местом, и муж прекрасно знал об этом, постоянно пользуясь ситуацией, чтобы разжечь во мне пламя страсти.

Склонившись, Ниркор начал целовать чувствительные места на шее, сорвав с моих губ первый сладкий стон. Руки вновь переместились на грудь, лаская и заставляя выгнуться, откинувшись затылком на его плечо.

— Я очень тебя люблю, — послышалось тихое признание.

Повернувшись в кольце надежных рук, я легонько поцеловала моего мужчину в губы и ответила:

— Нет, это я тебя люблю.

Наша игра.

— Значит, борьба. — Меня жарко и крепко прижали к груди.

Любимый подхватил меня на руки и перенес на постель, где, продолжив ласки, снова начал сводить меня с ума. Я не менее жарко отвечала на поцелуи, поглаживания и прикосновения, зная уже, что супругу нравится, и намереваясь и дальше исследовать его тело. Мы открыли для себя наш мир, только на двоих. Мир единения двух суженых.

Когда Ниркор проник в меня, я прикусила губу, чтобы не застонать, и во рту ощутился легкий привкус крови, который практически сразу исчез. И пока супруг двигался во мне размеренным ровным ритмом, я уже не могла сдерживать стоны и вскрики.

Я каждый раз отдавалась Ниркору со всей страстью, без оглядки, разделяя с ним удовольствие и душой и телом. Супруг и сейчас понял это, усиливая натиск. Не в силах более себя сдерживать и продлевать удовольствие, я вскрикнула и меня поглотила волна наслаждения, следом ко мне присоединился и Ниркор. После мы с ним еще долго лежали переплетя пальцы и были едины практически во всем, даже в дыхании счастья.

Дни летели в приятной неге, но время отдыха было ограничено и впереди уже начал маячить следующий курс. Поэтому нам, сколько бы я не оттягивала этот момент, все-таки пришло навестить родителей Ниркора.

Мы отправились в крупный северный город, который уже посещали вместе, когда расследовали убийства. Теперь же мы перенеслись не на окраину города, а в саму резиденцию рода Фаранар.

Это был словно вырванный из общего городского массива кусок. Два высоких фактически замка из темного и светлого кирпича, соединенных между собой каменным мостом. Они, как пояснил супруг, олицетворяли весы равновесия, символ моего нового рода.

Под мостом журчала неширокая речка, по ее берегам и везде вокруг росла густая зелень. Повсюду сияли магические шары для освещения, что добавляло сказочности этому месту. А над шпилями башен сегодня застыло сумрачное северное небо.

Мы подошли к главному входу белого замка, но, в отличие от посещения моего дома, ждать нас не заставили. Точнее, Ниркор приложил ладонь к большим двустворчатым дверям — и они гостеприимно распахнулись, словно лично приглашая войти в теплое нутро дома.

Осмотревшись, я, ведомая супругом, направилась внутрь, дрожа как осиновый лист на ветру. Я видела его папеньку на защите проекта, и сейчас мне было сильно не по себе от того, как меня здесь примут.

— Ариадна, все будет прекрасно. Ты, главное, ничему не удивляйся и ко всему относись… спокойно.

— Очень утешил, — пробурчала под нос я, а любимый лишь тихонечко рассмеялся.

— Возможно, при встрече мой отец показался тебе суровым и безразличным, — догадался о моих метаниях супруг. — Но это маска. Мы — род, хранящий равновесие, и придерживаемся нейтралитета, а значит, нам нельзя отдавать кому-то предпочтения не только действиями, но и мимикой. Со временем это вошло в привычку.

В вестибюле нас, как и ожидалось, встретил слуга и проводил не в отведенные нам покои, чтобы мы привели себя в порядок и разместились, а в гостиную. Там меня ожидал шок при виде всей семьи Ниркора, которая смотрела на меня с жадным любопытством.

Я не успела рассмотреть каждого в деталях, нам навстречу выступила главная чета рода. Оба широко и приветливо улыбались, заставив меня растеряться еще больше, — я к такому не привыкла.

— Мы рады, что вы с сыном, наконец, смогли к нам выбраться, — заметил Фаранар-старший, лукаво мне улыбнувшись.

Его лицо совершенно преобразилось дома, выдавая приятного и прямого человека, абсолютно счастливого и довольного жизнью.

— Я Фелисия Фаранар, — представилась мама Ниркора, перестав обнимать сына и сдавив меня в объятиях. — Ты прям именно такая, как и рассказывал муж. Какая удачная мысль была подослать его к тебе на защиту.

— Мама, — простонал супруг.

— Не переживай, — махнула рукой эта жизнерадостная миловидная пухлая женщина. — Ариадна к нам привыкнет.

Когда родители Ниркора отошли, это словно послужило сигналом всей семье наброситься на меня, и как бы он ни старался меня хоть немного отвоевать у них, ничего не получалось.

После обнимашек, меня рассматривали так, как будто я была той самой девушкой, которую Фаранар ждал столько лет в академии. Им уже очень давно было интересно, кто же его суженая.

Потом меня взяли в плен дети, просившие сотворения простеньких созданий, живых и магических. Видимо, эта ветвь таланта в семье Ниркора ослаблена, так как, когда я исполнила их пожелание и мои творения понеслись по дому, дети с визгом бросились следом.

А потом нас ненадолго отпустили освежиться перед обедом.

Вся семья собралась за столом, смеясь, что-то обсуждая. Любимый сидел рядом и поглаживал мою руку.

— Видишь, все же хорошо, — шепнул он.

— Ну, да… — неуверенно ответила я. — Они всегда такие?

— Моя семья очень эксцентрична. Мы все разные, и когда собираемся вместе, то производим странное впечатление… первое время. Ты привыкнешь.

Может, это когда-нибудь и случится, но явно не в ближайшее время, потому что стоило мне выдохнуть, как за столом началось обсуждение того, как один глава рода поругался с сыном. Тот не хотел идти учиться, создательницу преклонного возраста, которая хотела завести себе или новую пару, или любовника.

Причем, все эти разговоры были об очень известных создателях и ввергли меня в смятение.

— Твой отец столько знает, — заметила я.

— Ты имеешь в виду тайны других? — усмехнулся Ниркор. — Отец, в силу специфики занятий нашего рода, знает много такой информации.

— Но разумно ли разглашать ее, даже нам? — поразилась я.

— Как только мы прошли объединение, ты вошла в род и теперь связана клятвой о неразглашении. Даже если и захочешь — ничего не расскажешь. Зато это очень оживляет семейные трапезы. Такое, бывает, услышишь…

О, да! Чувствую, скоро в моей жизни грядет много разнообразия.

День пролетел совершенно незаметно и в постоянном общении, и я была рада улучить минутку и побыть с Ниркором наедине, хотя бы вечером. Прогуливаясь по парку, мы держались за руки и уютно молчали.

Если бы год назад мне сказали, что со мной случится столько событий и я обрету любовь и спутника жизни, то ни за что бы не поверила. А сейчас я смотрела в теплые, счастливые глаза своей половинки, чьи чувства были созвучны моим.

А больше мне и не надо.

***

Спустя неделю, практически перед самым началом занятий, мы вернулись в академию, в наши общие апартаменты, и я с улыбкой направилась распаковывать нашу поклажу и заодно завершать переезд, который начался сразу после нашего объединения.

Моя семейная жизнь постепенно налаживалась, многие страхи исчезли, и теперь начинался новый этап. Осталось доучиться в академии два года и попасть на самый верх рейтинга.

Да, теперь мне было это необязательно, не жизненно необходимо, но я хотела, чтобы муж мной гордился. И только друга, который бы порадовался вместе со мной достижениями, не хватало.

Мои мысли прервал жуткий грохот.

Сорвавшись с места, я в страхе кинулась на звук и узрела удивительную картину. В нашей гостевой по воздуху летал крокодил, а рядом стоял супруг и, уперев руки в бока, недовольно смотрел на него.

— Что случилось?

— Кто это? — поинтересовался Ниркор, прожигая взглядом визитера. — И почему оно заявляет, что теперь будет помогать тебе и заботиться?

У меня сразу отлегло от сердца, едва я поняла, что ничего плохого не случилось. Подойдя и обняв супруга за талию, я улыбнулась.

— Ты тоже знаешь ее. Это Пустота.

— Но разве это не энергия?..

— Вот поэтому, бесчувственный сухарь, я в свое время и отказалась с тобой дружить. Несносный и беспардонный.

— Сложно точно определить, что именно она такое, думаю, это пока выше нашего понимания, но из нее мы создаем свои творения и она разумная.

— Немыслимо, — пробормотал Ниркор и потом снова завозмущался: — Но почему она сейчас обитает у нас дома и, по всей видимости, не хочет уходить? Только не говори, что из-за того, что ты стала ее любимицей, эта ящерица теперь будет жить с нами.

— Если я стану цветочком, ты перестанешь возражать? — почти невинно хлопнул глазками крокодильчик.

— Стану, — не пошел на уступки супруг.

А мне открылась новая грань его натуры — собственническая.

— Предлагаю нам сесть и поговорить. Уж к какому-то компромиссу мы придем.

И обняв любимого мужчину, заглянула ему в глаза. Я же чувствую, он начал догадываться, что крокодильчатый цветочек будет периодически появляться у нас дома.

Он догадывался, но пока не смирился. А я, улыбнувшись, сладко поцеловала супруга.

Не успела оглянуться, как начался первый день учебы. И ничем он не отличался от остальных, за исключением того, что теперь отличалась я от себя прежней.

Во мне прибавилось уверенности, потому что я знала, что у меня есть на кого опереться. Во мне прибавилось смелости, так как теперь я была не одна. К тому же в жизни моей стало намного больше счастья, ведь я люблю и любима, и ничто, ничто в мириадах вселенных не может сравниться с этим ощущением.

А после занятий я приду в кабинет своего ректора, обниму его сильно- сильно и поцелую так сладко, как только смогу. И соприкоснутся наши души, отогреваясь в тепле друг друга, и мой суженый скажет, что любит меня.

А мне больше в жизни ничего и не нужно, только разве что сказать в ответ:

— А я тебя больше.

Назад: Глава 19. Всегда

На главную: Предисловие