Самое время выпить, или Солнце над нок-реей
Жизнь Тони Троллопа была монотонной. Каждый день он приходил домой с работы почти в одно и то же время, если не задерживался поезд из Лондона в Брайтон; он целовал жену Джулиет, интересовался, как дети и что сегодня на ужин. Затем запрокидывал голову, будто смотрел на мачту, и произносил: «Солнце уже над нок-реей!»
Это было знаком для Джулиет, что можно налить ему выпить. Он поднимался наверх переодеться и еще – много лет назад – чтобы взглянуть на спящих детей.
Фраза «Солнце уже над нок-реей!» стала для Джулиет чем-то вроде мантры, но ни она, ни ее муж не представляли тогда, какую роль она сыграет однажды в их жизни.
Через несколько минут Тони спускался вниз в растянутом свитере крупной вязки, мешковатых брюках и поношенных тряпичных мокасинах, которые любил носить дома и на их яхте. Затем он плюхался в массивное кресло, задрав ноги, клал рядом пульт от телевизора, а на колени журнал «Яхтинг». Джулиет подавала ему джин с тоником в высоком бокале и с ломтиком лимона, смешанный именно так, как он любил.
С годами, поскольку работа в небольшом частном банке становилась все более напряженной, количество джина увеличивалось, а тоника уменьшалось. Раньше в выходные солнце по его заявлению поднималось над реей после часу дня, теперь же в одиннадцать утра, вне зависимости от того, были они дома или на яхте.
– Одиннадцать часов было тем временем, когда моряки Королевского Британского флота позволяли себе выпить стаканчик рома, – любил он говорить Джулиет, оправдывая столь ранние возлияния.
Частенько он поднимал бокал за 31 июля 1970 года.
– Печальный день! – вздыхал он. – Очень печальный.
В тот день Британский флот запретил членам команды пить ром, когда солнце поднималось над нок-реей.
– Я уже столько раз это слышала, милый, – как правило, отвечала жена.
Иногда она сомневалась, все ли у него в порядке с памятью.
– Да, я знаю, что говорил. Но пойми, традиции важны, их нельзя просто взять и отменить. В наши дни стакан – это, конечно, много. Половина команды будет пьяна в стельку. Но традиция была введена по двум причинам. Во-первых, для профилактики болезней. Во-вторых, чтобы придать матросам мужества перед боем, такой способ применялся повсеместно в рядах вооруженных сил. Учеными-историками доказано, что многие солдаты шли в бой почти в беспамятстве от воздействия алкоголя или наркотиков. Во время англо-зулусской войны зулусы воевали только в наркотическом дурмане. Половина солдат, сражавшихся во Вьетнаме, сталкивалась с противником, употреблявшим марихуану или даже героин. Ведь недаром говорят: «Выпить для храбрости»!
Тони никогда не служил в Королевском флоте, но любовь к морю жила в нем с рождения. Когда ему было десять, отец подарил первую шлюпку, на которой он плавал в гавани Шорхэм, недалеко от Брайтона. Тогда он и был очарован морем. Во время их первого свидания, когда ему было двадцать три, а Джулиет двадцать два, они сидели друг напротив друга в небольшой траттории, и он спросил ее, выходила ли она когда-то в море? Она ответила, что никогда, но очень бы хотела.
В следующие выходные они плыли по Ла-Маншу на двадцатидвухфутовой «Сонате» – отличной яхте для начинающего, купленной Тони на деньги, полученные по наследству от дяди. Джулиет была сражена – и Тони, и новыми ощущениями. А Тони был покорен ею. Его предыдущая девушка через пятнадцать минут после выхода из гавани Шорхэма упала на кровать в каюте и все время короткого путешествия не расставалась с пластмассовым ведром и мечтала об одном – умереть. Видя, как Джулиет, словно заправский матрос, переступает ногами по палубе, он влюбился в нее… и в ее ноги. Впрочем, ему нравилось в ней все.
А Джулиет нравилось, что Тони такой мужественный, что с ним она чувствовала себя защищенной даже в открытом море. Он знал, кажется, все на свете, особенно о судовождении и парусном спорте. Он научил ее вязать риф, булинь, два полуштыка со шлагом, выбленочный узел и помог ей сделать собственный стенд с примерами узлов. С его помощью она овладела навыками управления яхтой по приборам спутниковой навигации, а потом и более старым способом – по морскому секстанту. Он показал ей, как читать карты. Как понять по облакам, что приближается дождь и шторм. Тони мог устранить, кажется, любую неполадку на яхте, починить двигатель и сшить порванный парус. Их путешествия становились все продолжительнее, они уходили все дальше. Вдоль южного побережья до Чичестера, а затем в Хамбл, вверх по течению реки Бьюли, а потом и еще дальше, в Пул и Торби.
Продвижение вверх по карьерной лестнице, результатом которого стали большие премии в конце года, позволило ему приобрести комфортабельную современную яхту с просторной каютой – или местом свиданий, как он любил ее называть.
Через год, в течение которого они все свободное время путешествовали по островам в проливе, на корме «Николсон-27», названной в ее честь, у острова Уайт, Тони сделал Джулиет предложение. Она с восторгом его приняла. Ее любовь к нему была искренней и глубокой, как море под ними.
Тони сделал прекрасную карьеру, занимал все более высокие должности, и яхты его становились все больше, длиннее и мощнее, каюты были достаточно просторными, чтобы разместились трое их детей, и наконец исполнилась мечта Тони, и они стали владельцами «Ойстер-42» с гидравлической системой управления парусами. Благодаря современному оборудованию они могли легко справляться с ней вдвоем, вне зависимости от того, помогали им дети или нет.
Они даже не сразу поняли, как быстро пробежало время. Вот уже двое детей учатся в университете, дочь вышла замуж, а они неожиданно для себя, оказывается, уже готовятся к выходу Тони на пенсию.
И к исполнению его мечты – кругосветному путешествию. По пути он планировал останавливаться в каждой стране на маршруте. Америка. Потом Австралия. Затем Азия. Южная Африка. Вверх по Суэцкому каналу. Можно задержаться на пару лет в Средиземном море.
– Слушай, ведь теперь не важно, как долго нас не будет дома, – говорил Тони жене. – Настала пора пересечь Ирландское море.
– Мы не ирландцы, – отвечала Джулиет.
– И что?
Она пожимала плечами. Какие странные вещи он говорит.
Если смотреть правде в глаза, за последний год, предшествующий его шестьдесят пятому дню рождения, Тони действительно изменился. Она не могла сформулировать, в чем это конкретно выражалось, но он стал каким-то другим. Ворчливым. Раздражительным. Хотя раньше был веселым и добродушным человеком. Джулиет с гордостью говорила подругам, что у них идеальный брак, они никогда не спорят и не ругаются. И сексуальная жизнь по-прежнему прекрасна.
Но вот еще одна морщина, но уже более глубокая, чем те, что появлялись на их обветренных лицах в последние годы.
Тони все чаще стал шутить о том, что у настоящего мореплавателя в каждом порту есть женщина.
Поскольку теперь он занимал одну из руководящих должностей в банке, в его обязанности входила работа с зарубежными клиентами, что влекло за собой частые поездки по всему миру. По возвращении домой он с каждым разом проявлял все меньше интереса к занятиям любовью.
Джулиет объясняла это естественным снижением либидо, связанным с возрастом, поскольку знала из бесед с подругами и статей в Интернете, что уровень тестостерона у мужчин с течением жизни снижается. Тем не менее она стала с подозрением относиться к его командировкам, которые были все продолжительнее, заурядная двухдневная поездка могла затянуться на неделю или даже дольше. Тони стал скрытным, не расставался со своим телефоном, на который ему все чаще приходили сообщения, он даже вставал среди ночи и удалялся в кабинет, чтобы ответить на звонок или написать ответ.
Однажды вечером за ужином с друзьями он рассказал веселую историю, которая Джулиет совсем таковой не показалась.
– А вы знаете, – начал он, – в городах, где расположены военно-морские базы, таких как Портсмут или Саутгемптон, жены, чьи мужья ушли в море, выставляют на подоконник пачку порошка «ОМО», подавая сигнал любовнику: «Моего нет!»
Все от души смеялись. Кроме Джулиет. Она вопросительно смотрела на мужа. И молчала.
Она едва дождалась, когда наступит день рождения Тони и ему исполнится шестьдесят пять. Его выход на пенсию был торжественно отмечен организованной банком вечеринкой в Сити. Ведь они планировали, что не будут затягивать и сразу отправятся в кругосветное путешествие, чтобы провести вдвоем пять следующих прекрасных лет. Тони, кажется, был воодушевлен, начал готовиться за много месяцев, строил планы и много времени уделял проверке технического состояния яхты.
Он часто говорил Джулиет, что ему приятно думать о плавании и что он будет счастлив, когда они останутся вдвоем.
Джулиет даже начало казаться, что она несправедлива к мужу, что сделала неверные выводы. Пожалуй, все эти поездки по миру в течение последних лет были исключительно деловыми. Тони работал как вол, чтобы принести пользу банку. Он хороший человек, она его очень любит, глубоко, по-настоящему, так же как и раньше. А может, даже больше. Джулиет осознала, что из всех вариантов, предоставленных ей жизнью, она выбрала лучший и предпочла удерживаться в непогоду за его мачту. Она начала готовиться к путешествию с таким азартом, который испытывала лишь в раннем детстве.
В день сорокалетия их брака, после выпитой бутылки шампанского, Тони признался ей, как всегда используя морские термины, что она была и остается лучшим, что есть у него в жизни.
Они с Тони много времени проводили склонившись над картами и просматривали маршруты, которые избрали для себя знаменитые мореплаватели. Первый вариант был таков: через Бискайский залив, вдоль берегов Испании и Португалии, по Средиземному морю, затем вниз по Суэцкому каналу. Второй заключался в том, чтобы проплыть вдоль Испании дальше вниз к восточному побережью Африки. Но они выбрали третий, согласно которому им предстояло сразу переплыть Атлантику, пройти вдоль восточного побережья Америки, затем через Панамский канал вниз, вдоль побережья Эквадора, потом к Галапагосским островам, Фиджи, потом обогнуть Австралию и взять курс на Индонезию, оттуда к Южной Африке, мимо мыса Доброй Надежды к восточному побережью Южной Америки, Бразилии, потом к Канарским островам, Марокко и оттуда домой, в Англию.
Наконец этот важный день настал. На берегу стояли их дети, теперь уже со своими семьями; толпа друзей, многие из которых поддерживали их и помогали собрать деньги; фотограф местной газеты «Аргус»; телевизионная группа канала Би-би-си-Юг; их друг капеллан Иш из собора Чичестера, в присутствии которого они повторили свои свадебные клятвы во время церемонии на корме «Джулиет-3». Все провожали их, махали на прощание и желали удачи.
Последующие два года стали, без всякого сомнения, самыми счастливыми для них. Все же им довелось пережить немало пугающих моментов, самыми страшными из которых был случай, когда во время шторма в Атлантике отказал авторулевой, и происшествие у берегов Флориды, когда они лишились одного паруса. Тем не менее они благополучно добирались до каждого следующего порта, что-то покупали, что-то ремонтировали.
Для Джулиет главным было то, что они вместе и отношения их стали лучше, чем прежде. К моменту, когда они пришвартовались в Перте – после трех лет путешествий, – она ощущала невероятную близость с человеком, которого любила всю жизнь. Насладившись такой роскошью, как душ в номере шикарного отеля, они с Тони занялись любовью и лежали на широкой постели в объятиях друг друга. Джулиет мечтала, чтобы их путешествие никогда не заканчивалось, хотя она, безусловно, скучала по детям и внукам. Тони сказал, что тоже не хотел бы возвращаться. Почему же они не могут продолжить плавание? Они имеют полное право оставаться в море так долго, как захотят, ведь они вполне здоровые и крепкие люди.
У них был лишь один аргумент против. Они были в Дарвине и путешествовали уже три года и шесть месяцев, когда родились еще два их внука. Джулиет считала, что необходимо срочно вернуться в Англию, поскольку если они приедут через несколько лет, то будут для собственных внуков совершенно чужими людьми.
Похоже, Тони это совсем не беспокоило.
– Мы ведь можем отправиться сейчас прямо домой, побыть там год, а потом снова уйти в море, – говорила она.
– Но мне очень хочется сначала зайти в Сингапур, – упорствовал Тони. – Мы там вместе никогда не были, а я об этом мечтал.
– Но ты ведь был там по делам. Несколько раз. И всегда говорил, что в этой стране нет ничего особенного. Помнишь, я как-то сказала, что с удовольствием поехала бы как-нибудь с тобой, а ты убеждал, что там слишком жарко и влажно, что мне там не понравится.
– Я такое говорил?
– Да.
Тони пожал плечами:
– Но ведь прибывать туда на яхте – совсем другое дело, милая. Только представь, что чувствовал сэр Стэмфорд Раффлз, когда впервые ступил на этот берег? Мне бы очень хотелось разделить эти мгновения с тобой.
Впервые за последние несколько лет у них возникли разногласия.
– А я хочу вернуться в Англию, – продолжала настаивать Джулиет и ткнула в карту. – Мы могли бы пройти этим маршрутом. Шри-Ланка, Оман, потом Суэц.
Взгляд его внезапно стал отстраненным.
– Шри-Ланка? Не знал, что ты хотела там побывать.
– Но ведь ты должен отлично знать эту страну. Ты очень часто там бывал.
Тони кивнул:
– Да. Часто. – Неожиданно его лицо просияло. – Отлично! Идем на Шри-Ланку!
– На Шри-Ланку!
Он вгляделся в карту.
– Если мы пойдем тем путем, о котором ты говоришь, это около трех тысяч семисот миль. При нашей средней скорости шесть узлов, нам предстоит провести около тридцати дней только в открытом океане, мы рискуем встретиться с сомалийскими пиратами. Следует выйти на контакт с каким-то судном и поддерживать связь, чтобы не чувствовать себя полностью изолированными. Всякое может случиться.
– С тобой я всегда чувствую себя в безопасности, милый. Кроме того, какой интерес мы представляем для пиратов? Они охотятся за большими коммерческими судами, как в том фильме «Капитан Филлипс».
– Не всегда. Они также берут европейцев в заложники. Мы для них легкая мишень.
– Я хочу домой, Тони, это понятно? И я готова рисковать.
– Ладно. Хорошо. Нам надо будет по очереди дежурить, как мы делали и раньше в опасных местах.
– Я согласна.
По непонятной ей причине Тони был весьма увлечен идеей дежурств, особенно тем, что это предстояло делать Джулиет.
– Ты же понимаешь, это означают долгие ночные бдения на палубе, – говорил он. – В одиночестве.
– Ничего, я к этому привыкла.
– Ты, конечно, привыкла.
Пару раз за последующие два дня, когда они закупали провизию, Джулиет показалось, что Тони слишком часто удаляется в туалет на пристани и всегда берет с собой телефон. И он опять стал раздражительным. Ее подозрения вернулись. Не удержавшись, она спросила его, будто в шутку:
– Проблемы с желудком, дорогой? И как, телефон тебе помогает? Ты скачал специальное приложение от поноса?
Тони странно на нее посмотрел, спрыгнул на берег и пошел вверх по набережной.
Господи, как же она его любит. Но она всегда, всегда чувствовала, оглядываясь назад, что у него есть от нее секреты. И это обижало. Она сама никогда ничего не скрывала от мужа, с самой первой минуты была с ним откровенна. Самым большим желанием Джулиет было иметь возможность доверять Тони всем сердцем, так же как она его любила.
Она еще раз посмотрела на карту и подумала, что им предстоит долгий путь, действительно очень долгий. Ужасно долгий. Они пройдут Борнео, потом Сингапур, сотни миль океана и земли по правому борту. И впереди будут только голубые, бескрайние просторы Индийского океана. Конечно, они могли бы оставить в порту яхту и отправиться домой на самолете. Они были бы в Англии через сутки, а не через три месяца. Минимум. Она вспомнила, как их провожали, как им помогали средствами, они обязаны вернуться так же, как уезжали, на яхте.
Три дня спустя они уже были в пути. Тони, покрытый темным загаром, с бородой в белые крапинки, стоял у штурвала, а Джулиет убирала кранцы. День выдался ясным, сила ветра была три балла. Когда они вышли из гавани, Джулиет проворно и энергично подняла кливер, а следом и грот.
Потом Тони отключил двигатель, и они шли под парусами, улыбаясь морю и ветру и радуясь наступившей тишине. Было слышно лишь, как волны разбиваются о нос яхты, бряцает такелаж и кричат чайки, следовавшие за ними неотступно, в надежде поймать что-то съедобное, что выбросят за борт.
Джулиет ходила по палубе, сматывая канаты и подбирая инструменты, оставленные Тони за время долгой стоянки в порту. Когда с делами было покончено, она прошла на корму, оперлась на леер и долго смотрела, как береговая линия Австралии исчезает в мареве.
Внезапно сердце кольнуло неприятное предчувствие. Совсем легкое, но говорящее о том, что впереди их ждет нечто ужасное. Им предстояло проделать очень долгий путь, к тому же они никогда так долго не находились в открытом океане, без остановок и выхода на берег. В некотором смысле предстоящее приключение ее увлекало. Она любила монотонное течение жизни в море. Ей нравилось стоять у штурвала, внимательно следить, нет ли поблизости других судов, особенно в плохую погоду или ночью, когда возникала опасность, что вас не заметит какой-нибудь сухогруз с ленивой командой на борту и яхта пойдет ко дну. Нравилось готовить еду. Спать в каюте. У нее было много времени для любимого занятия – чтения. На яхте была хорошая библиотека, к тому же у нее была электронная читалка, куда она предусмотрительно загрузила все книги, которые мечтала прочитать, в том числе «Войну и мир» и полное собрание сочинений Чарльза Диккенса.
Первые две недели прошли без эксцессов, дул попутный ветер, более сильный, чем они рассчитывали, что позволяло развить большую скорость, чем ожидалось. Если так пойдет и дальше, они будут дома на несколько дней раньше запланированного. Джулиет с нетерпением ждала встречи с семьей, тоска по ней становилась сильнее с каждым днем, ее переполняло волнение и мечты о предстоящей встрече. Через пару недель они должны сойти на берег на Шри-Ланке, а затем взять курс на Европу.
Первое непредвиденное событие произошло, когда Джулиет оставалось спать еще два часа до наступления времени ее дежурства. Яхта накренилась внезапно и так резко, что ее едва не сбросило с кровати. Прислушавшись, она уловила непривычно громкий лязг такелажа, и судно опять качнуло. Видимо, начинался шторм.
Джулиет выбралась из постели, прошла через главный салон и поднялась на палубу. Тони она увидела у нактоуза, лицо его было бледным и хмурым. Джулиет подняла голову: впервые с того момента, как они покинули Австралию, в небе не было звезд.
– Все в порядке, милый?
– Ветер усиливается, – мрачно констатировал Тони.
Полученный ими ранее прогноз уже сообщал о небольшом ухудшении погоды, но Тони говорил, что волноваться не о чем. Сейчас же он выглядел озабоченным.
В лицо дул теплый ветер. Теперь она хорошо чувствовала, как сильно раскачивается яхта и как трудно стало ею управлять. На чернильной поверхности моря отчетливо была видна белая пена волн.
– Ты в порядке, милый?
– Я? В порядке, хотя и не совсем, откровенно говоря.
– В каком смысле?
– Неважно себя чувствую, а так все хорошо.
– Неважно?
– Думаю, дело в карри, которое я ел, видимо, креветки были несвежие.
– О, мой милый. Иди вниз, я подежурю.
– Нет, я пойду запрошу погоду. Не волнуйся, со мной все нормально.
– По голосу не скажешь. – Теперь Джулиет была по-настоящему встревожена. – Похоже, тебе тяжело дышать.
– Нет-нет, все в порядке. На палубе порядок, все тип-топ! Если ветер усилится, придется убрать паруса.
Он показал ей, какого курса придерживаться, посоветовал пристегнуться в целях безопасности, поцеловал в щеку и стал спускаться по трапу.
Ветер определенно усиливался. Яхту раскачивало все сильнее. Паруса необходимо было спустить. Грот убирался одним нажатием кнопки. В случае необходимости можно убрать главный парус полностью – они не раз так делали – и идти с кливером. Паруса можно регулировать дистанционно из рубки. Перед началом путешествия Тони специально об этом позаботился, с расчетом на плохую погоду. Над ее головой что-то сильно застучало.
Внезапно, одним рывком яхта накренилась так сильно, что едва не легла на борт. Джулиет смогла вовремя отреагировать, повернула штурвал, направляя нос по ветру. Снизу донесся голос Тони, он зло выругался, но она не поняла, от раздражения или же боли.
Не раздумывая, Джулиет пристегнула ремень безопасности.
Через несколько секунд появился Тони, лицо его было серым, как грозовое небо, а из раны на лбу текла кровь.
– Черт возьми, женщина, ты что делаешь?
– Прости, милый, надо убирать часть парусов. Давай я обработаю рану.
– К черту! Срочно сворачивай главный парус, мы идем прямо на десятибалльный шторм.
– Но раньше в прогнозе ничего подобного не было!
Ей не нравилось, что в его голосе появились истерические нотки. Тони никогда в жизни не поддавался панике, никогда.
Сейчас же он выглядел не на шутку перепуганным.
– Хорошо! – Она потянулась и нажала кнопку, чтобы свернуть грот. Механизм заработал, парус стал медленно скручиваться. При шторме десять баллов он будет им только мешать. Скорее всего, как и в предыдущие два раза, им придется спуститься в трюм, закрыть люк и оставаться там, пока буря не стихнет. К счастью, они далеко от берега и основных морских путей и вполне могут дрейфовать в открытом океане, не рискуя натолкнуться на скалы или землю. У них было достаточно, как говорят моряки, пространства для маневрирования.
Мачта подозрительно заскрипела, раздавался скрежет механизма, но парус не скручивался. Яхту вновь накренило, но Джулиет ловко управлялась со штурвалом и вернула ее в нужное положение, справившись с боковым ветром. Потом ей на лицо упали первые крупные капли дождя.
– Что ты медлишь? Скручивай главный! – Тони показался из рубки и стоял, цепляясь за поручни, чтобы удержаться но ногах.
– Не получается! – выкрикнула она в ответ.
– Иди по ветру!
– Я стараюсь, нас разворачивает!
Тони исчез в рубке и вскоре появился с большим фонарем. Мощный луч осветил грот-мачту до самого верха, и они оба сразу поняли, в чем проблема. Парус надорвался сверху, и кусок его запутался в оснастке; австралийский флаг, который они прикрепили несколько недель назад и забыли снять перед выходом из порта, готов был вот-вот оторваться.
Пристегнувшись ремнем безопасности к лееру, Тони уже с трудом прошел по палубе и начал жать кнопки механизма, управляющего парусами. Грот дернулся, рванул вверх, потом вниз. В воздухе появился едкий запах гари, исходящий от электромотора.
– Вот черт, – выругался Тони.
Он опять принялся нажимать на кнопки, но на этот раз парус не шелохнулся.
– Что случилось? – спросила Джулиет.
– Похоже, мотор сгорел или предохранитель.
– Так поменяй предохранитель!
– Это не поможет, глупая ты женщина. Ты видишь, что оснастка намоталась на механизм, там сейчас не разобраться. Тебе придется поднимать меня туда на лебедке.
– Это невозможно, дорогой! Слишком опасно, да и я не могу выпустить штурвал!
В прошлом году в Перте они поменяли авторулевой на более современный, но в такую погоду от него не было толку.
– У нас нет выбора. Необходимо скрутить этот чертов парус. Займись управлением, я попытаюсь убрать кливер.
Через несколько минут, запыхавшись, Тони свернул носовой парус, но ветер усилился, и Джулиет показалось, что его старания если и не напрасны, то мало полезны. Она изо всех сил пыталась удержать яхту и не дать ей перевернуться. Шторм становился сильнее, волны выше, а впадины между ними, в которые они проваливались, все глубже. Каждый раз, когда яхта падала вниз, ей казалось, что они падают в бездонную яму. Капли дождя и морской воды жалили лицо, как ядовитые насекомые.
– Мне надо подниматься! – выкрикнул Тони.
Он надел перчатки, выбрался из рубки, лег на живот и пополз по палубе к мачте. Закрепил страховочную привязь и теперь будто сидел в кресле из ремней.
– Все в порядке, милая! – крикнул он. – Поднимаюсь!
Он отпустил страховочный трос, закрепленный на яхте, и стал подтягиваться и подниматься дюйм за дюймом. Джулиет изо всех сил старалась справиться с управлением, но ветер раздувал кусок не свернутого паруса, отчего яхту бросало из стороны в сторону. Она боялась, что они перевернутся, но не меньше ее пугала потеря паруса. У них недостаточно топлива, чтобы пройти пятнадцать тысяч миль, оставшихся до Шри-Ланки. А если полагаться только на оставшиеся паруса, то путь займет на несколько недель больше.
Тони тем временем поднялся так высоко, что у него дух захватывало. Он почти мог дотянуться до клотика мачты! «Ничего, я с тобой разберусь», – думал он, бросая взгляд на парус. Внезапно он ощутил резкую боль в правом плече, потом закружилась голова. Перед глазами все завертелось, будто он был на ярморочной карусели. Грудь сдавило, словно стальными тисками.
– Тони, милый мой, ты в порядке? – кричала снизу Джулиет. – Ты в порядке?
Он направил луч света на клубок из проволоки и веревки. В следующую секунду яхта накренилась, ветер бил в лицо и трепал волосы. Его стало сильно раскачивать в кресле из стороны в сторону, но через несколько секунд качка прекратилась без усилий с его стороны – моток зацепился за поддерживающие его ремни. Он слышал доносящиеся снизу крики Джулиет.
– Вот черт!
– Что там, Тони?
В море часто приходится мгновенно принимать решение. И сейчас настал именно такой момент.
Если яхта накренится максимально, вода хлынет в салон, тогда они будут обречены. Им с Джулиет придется плыть пятнадцать тысяч миль на небольшом надувном плоту через бушующий Индийский океан с несколькими бутылками воды и парой плиток шоколада. Плот и запас провизии рассчитан лишь на несколько часов, в крайнем случае на пару дней, пока не подоспеет помощь.
Выход сейчас у них только один.
Тони вытащил нож и принялся резать парус, дотягиваясь так низко, как только мог. Ему помогал ветер, буквально разрывая ткань.
– Тони? – кричала Джулиет. – Что происходит?
Он попытался ей ответить, но у него не было сил. Тихие слова мгновенно уносил шквалистый ветер.
– Все хорошо! Все будет хорошо!
– Тони?
Стальные тиски сжимали грудь все сильнее.
– Тони?
Из темноты на него смотрели лица красивых женщин, все они выкрикивали его имя: «Тони! Тони! Тони!»
Издалека доносился тревожный голос Джулиет:
– Тони? Тони! ТОНИ!
Разорванный грот колыхался на мачте, как тряпка на ветру, но управлять яхтой стало легче. Однако шторм был таким сильным, что каждый раз, когда Джулиет пыталась отпустить штурвал, яхта резко ложилась, то на один борт, то на другой. Джулиет старалась изо всех сил, боролась с ветром и дождем, ей постоянно приходилось закрывать глаза и уворачиваться от потоков воды.
– Тони! Тони! Тони! – не переставала звать она.
Время шло, наконец шторм стал затихать, забрезжил рассвет, как знак окончания самой долгой ночи в ее жизни. Джулиет пыталась докричаться до мужа, запрокидывала голову и вглядывалась в силуэт у самого топа мачты, повинуясь ветру, парус налетал на него и скрывал, но потом его сдувало в сторону. Небо светлело, ветер стихал, и теперь Джулиет было легче разглядеть Тони. Он сидел закрепленный ремнями, голова упала на грудь. Он не шевелился, хотя его временами били канаты и веревки, тянущиеся к палубе. Она охрипла от крика, глаза болели от соленой воды и слез. «Господи, умоляю тебя, не дай этому случиться».
– Тони! – повторяла она. – Тони, очнись! Пожалуйста, очнись!
Он покачивался над ее головой, как тряпичная кукла, одетая в желтую футболку, джинсовые шорты и мокасины, резиновые перчатки делали его похожим на электрика.
– Тони! – в отчаянии выкрикнула Джулиет. – Тони!
Несмотря на то что шторм стихал, волны все еще были очень высокими. Лишь через два часа погода окончательно наладилась, а поверхность моря стала почти гладкой.
Джулиет решилась закрепить штурвал и отойти. Не отстегивая ремень безопасности, она на четвереньках поползла к мачте. Она звала мужа до тех пор, пока горло не стало болеть, а изо рта вырывались хриплые звуки.
– Тони! Тони! ТОНИ!
Она попыталась подняться на мечту, но через несколько футов сползала вниз, и ладони ее горели.
– Тони! Тони! Тони!
Ответа она так и не получила. Теперь при свете дня, когда его не закрывал повисший вдоль мачты порванный парус, она видела почему. Глаза Тони были широко распахнуты, но он не моргал. Он смотрел вдаль ничего не видящим взором. Рыдая, Джулиет принялась дергать за тросы, пытаясь освободить ремни из плена клубка проволоки и веревок, но в результате лишь сильнее повредила руки. Наконец она сдалась и перебралась в рубку.
Первым делом она включила радио и нашла 16-й канал международного морского диапазона, однако услышала лишь прерывистое гудение и треск. Она попробовала настроиться на другую чистоту, но с тем же результатом. Вернувшись на 16-й канал, она отправила сигнал бедствия. Спутниковая навигация не работала, поэтому координаты она знала лишь приблизительно, опираясь на данные, отмеченные на карте Тони. Их она и сообщила в эфир вместе с просьбой о помощи. Ответа не последовало.
Вернувшись на палубу, она с содроганием подняла глаза верх, стараясь не смотреть на тело мужа, желая лишь разглядеть ретранслятор и антенну, которые были установлены там, где на их старой яхте была нок-рея. К своему ужасу, она их не увидела.
Видимо, проблемы с парусом ночью лишили яхту и необходимого оборудования для навигации, и связи.
Джулиет рыдала и не могла остановиться.
– Тони, прошу, не поступай так со мной. Не оставляй меня. Только не здесь. Умоляю, Тони!
Он поднимала глаза к серому небу, затем переводила взгляд на серо-зеленый океан, простиравшийся во все стороны до самого горизонта.
Согласно карте, в паре сотен морских миль от этого места должен быть остров Рождества. До Шри-Ланки оставалось еще много тысяч миль, а вот Индонезия была справа в нескольких сотнях миль. В любом случае это несколько дней пути. Несколько дней, которые еще больше отдаляли ее от дома.
Тони мертв. Это надо признать. Так что теперь не важно, займет путешествие два дня или две недели. Возможно, мимо будет проходить какой-то корабль или над океаном пролетит самолет, тогда она выпустит сигнальный огонь, и ее примут на борт. Лучшее, что она могла сейчас сделать, – придерживаться курса и надеяться, что сигнал бедствия был услышан, в чем она совсем не была уверена.
Может ей повезет, и в этом районе появится вертолет? Джулиет громко выругалась, проклиная себя за то, что забыла о спутниковом телефоне, который был у Тони.
– Ну конечно, какая же я глупая! Ему ведь не нужна антенна. Тони купил его именно для такой ситуации, оправдывая расходы тем, что они всегда смогут вызвать помощь, даже если яхта будет полностью обесточена.
Джулиет вернулась в рубку и нашла телефон, лежащий в шкафу рядом с картами. Повертев его в руках, изучая, она нажала на кнопку включения. Через несколько секунд дисплей засветился. Появились символы и цифры, сообщая, что устройство заряжено на восемьдесят процентов. Затем, к ее огромному удивлению, телефон затребовал пароль.
Разумеется, она его не знала.
– Бог мой, Тони, – с сожалением выдохнула Джулиет. – Какого черта тебе понадобилось установить пароль?
Затем она вспомнила, что он учил ее никогда не впадать в панику. «Паника способна убить», – говорил он. В катастрофах выживали только те, кто сумел сохранить спокойствие и здравомыслие, несмотря на то, каким бы ужасным ни было их положение. Происходящее никак не ухудшало сложившуюся ситуацию.
– Спасибо за совет, Тони! – громко произнесла она, стараясь оставаться спокойной и мыслить здраво, и принялась вспоминать пароли, которые они обычно использовали. Первым ей пришел в голову код для сигнализации в их доме – год ее рождения. 1954.
Она ввела цифры и стала ждать, однако в ответ раздался гневный сигнал телефона, отвергавшего пароль.
Черт! Почему Тони не устроил этот? Чтобы удостовериться, что ничего не перепутала, Джулиет повторила. Ответ был тем же.
Она смотрела на дисплей и думала. Она знала, что у нее есть несколько попыток, затем телефон будет заблокирован. Сколько же их предоставит этот?
Какой же пароль мог использовать Тони? На аппарате, которым он не собирался часто пользоваться, он должен быть простым и легко запоминающимся.
Возможно, дата рождения?
Она набрала 1948 и услышала тот же неприятный сигнал и почувствовала вибрацию.
– Болван! – выкрикнула она. Что же делать? Она ввела цифры в обратном порядке. Безрезультатно. Проделала то же с годом своего рождения. В доступе опять было отказано. – Давай же работай, ты моя последняя надежда! – закричала Джулиет. – Какой у тебя пароль?
Четыре цифры. Интересно, сколько всего существует возможных комбинаций из четырех цифр? Джулиет принялась вводить номера произвольно, потом день и месяц рождения Тони – 1607. Потом день и год – 1648. Потом свои данные. Потом 0000. Каждый раз ответ был одним и тем же.
– Умоляю тебя! Господи, пожалуйста, пусть он заработает!
Джулиет вернулась на палубу и, к своему ужасу, заметила, что яхта отклонилась от курса. Она развернула ее, отметив, что ветер совсем слабый, и судно почти не движется. Необходимо поднять паруса или завести мотор, хотя ее и беспокоит оставшееся количество топлива. Этим всегда занимался Тони, но она помнила, что он следил, чтобы мотор не работал дольше необходимого. Он часто напоминал, что топливо пригодится им для подзарядки аккумулятора и батарей, а также выхода из порта. «Джулиет-3» была парусная яхта, а не моторная лодка. Насколько рассчитаны их топливные баки? Куда она сможет доплыть, если воспользуется мотором?
Грот сейчас бесполезен и не подлежит починке. Больший его кусок обернулся вокруг тела Тони, накрывая его, будто саваном. Ей придется довольствоваться кливером, а от Коломбо на Шри-Ланке, если ей суждено туда добраться, придется воспользоваться мотором, одна она не сможет идти под парусом.
Джулиет с трудом развернула кливер, который мгновенно наполнился ветром и увеличил скорость яхты от одного узла до трех, как показывали приборы. Грот, превратившийся в никому не нужную тряпку, хлопал краями, словно крыльями.
Три узла, размышляла Джулиет. Сколько времени ей потребуется, чтобы добраться до пункта назначения с этим парусом, проходя в день семьдесят две мили? Две или даже три недели. Она перевела взгляд на безжизненное тело мужа. Поддавшись внезапному гневу, она закричала:
– Тебе нужна помощь врача, Тони? Тогда назови пароль!
А потом Джулиет опять плакала. Последний раз она молилась в детстве, но сейчас, неожиданно, руки сами собой прижались ладонями друг к другу, она опустилась на колени и заговорила:
– Господи, молю Тебя, помоги мне! Помоги нам!
Сверху она услышала резкий и неприятный звук.
Подняв глаза, она увидела птицу, похожую на чайку, но с темным пятном в передней части головы, отчего казалось, будто она надела на глаза маску. Птица села на тело Тони, обернутое сейчас парусом, затем, напуганная его движением под воздействием ветра, улетела прочь. Когда страх немного отступил, Джулиет задумалась, ведь птица могла быть знаком, что земля где-то близко.
Она смотрела на нее, пока та не превратилась в черную точку, размышляя, может ли эта птица значить для нее то же, что альбатрос в «Сказание о старом мореходе». Или увидеть чайку – это к несчастью? В Англии, например, есть суеверие, что увидеть одну сороку – плохой знак, надо немедленно найти вторую. Относится ли то же к чайкам?
Она прошла в рубку и еще раз проверила, работает ли спутниковая навигация и радио, но увидела лишь волны на экране и услышала треск. Вздохнув, Джулиет принялась изучать карту, чтобы определить, как далеко она находится от берега. Через несколько минут из глаз невольно полились слезы. Ей оставалось только рыдать, горюя о своей судьбе. Она никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой, ей никогда не было так страшно, и больше ее ничего не волновало.
Она потеряла мужчину, которого любила всю жизнь. Самым простым решением было выйти на палубу, пройти к корме и броситься в воду.
Следом пришли мысли о детях и внуках. Джулиет вытерла слезы и принялась разглядывать карту, стараясь взять себя в руки. В данный момент самым пугающим было то, что ей не с кем поговорить – рядом нет не только человека, но и вообще никого. Никого, с кем можно было бы поделиться горем. И так будет в ближайшие две недели. Ей предстоит плыть через океан, с телом Тони на мачте. Нет, должен быть какой-то способ снять его оттуда. Обязательно должен. Господи, помоги.
Она изучала карту и измеряла расстояние. Определенно, она сейчас ближе к Индонезии, чем к Шри-Ланке. Дней пять-шесть пути вместо четырнадцати. Однако она не была уверена в том, что сможет правильно выбрать курс и не сбиться. Тони учил ее прокладывать маршрут с учетом ветра и течений, приливов и отливов, но она никогда не делала это самостоятельно и не была уверена в своих силах. Кроме того, ей даже неизвестны ее точные координаты.
Если небо будет чистым и звездным, она сможет определить положение по секстанту. Но сейчас оно затянуто плотными облаками. Вчера вечером Тони обвел карандашом место их нахождения, получается, если двигаться строго на восток, она неминуемо достигнет берегов Индонезии, образовавшей с той стороны своего рода барьер.
Ей необходимо изменить курс, а она не могла быть уверена, что доберется именно до того места, где есть аэропорт. К тому же если она пойдет на Шри-Ланку, то будет ближе к дому, там она обратится в похоронное бюро и улетит в Англию вместе с Тони.
К своему ужасу, Джулиет неожиданно вспомнила, что муж часто говорил ей, что хочет быть похороненным в море, и она обещала, что, если он скончается первым, она исполнит его волю.
Печальная ирония судьбы, подумала она. Он умер в море, занимаясь тем, что любил, а она не может спустить его тело на палубу и сделать так, как он хотел, что сейчас проще простого. Возможно, получив разрешение от властей, она сможет исполнить это на Шри-Ланке.
Интересно, как близко она к земле? Возможно, достаточно, раз сюда долетела птица.
На какое расстояние чайка может пролететь над морем? Тысячи миль? Возможно. Ведь многие птицы проделывают гигантские расстояния во время миграции, верно? Откуда же прилетела эта, со зловещей маской?
Джулиет вернулась на палубу и взялась за штурвал, чтобы придерживаться курса, а затем посмотрела на сломанный авторулевой. Интересно, его можно как-то исправить? Она заметила, что сломан зубец на главной шестерне, а значит, решить проблему можно только с помощью сварки.
Джулиет решила оставаться за штурвалом так долго, как только сможет, и позволить себе поспать совсем немного.
Солнце было в самом зените, и, несмотря на ветерок, на палубе было жарко. Она подняла голову, чтобы посмотреть на небо, но видела лишь тело мужчины, которого так любила, раскачивающееся у мачты, и ей было больно видеть его таким. Вместо этого Джулиет решила сосредоточиться на линии горизонта, прочерченной над носом судна.
Примерно через час она увидела в небе две приближающиеся черные точки. В душе вспыхнула надежда. Вертолеты? Через несколько минут восторг сменило разочарование, когда она смогла разглядеть, что это птицы. Эти были такими же, как первая, с пятнами на передней части головы. Может, она вернулась с другом? Поглядывая краем глаза на ходовой компас, она наблюдала, как птицы кружат в небе. Окружность становилась все меньше и меньше, и вскоре Джулиет поняла, что целью птиц было тело ее мужа. Это вызывало беспокойство.
– Пошли вон! – крикнула она.
Вдруг одна из них рванула к его голове, ткнула клювом и отлетела в сторону. Вторая сделала то же самое, целясь в лицо.
– Убирайтесь! Отвалите! Не трогайте его!
Джулиет увидела еще черные пятнышки на горизонте. Она принялась считать: пять, шесть, семь, восемь, десять.
Через несколько минут вокруг ее мужа кружилось около дюжины чаек, клевавших его лицо.
– НЕ-Е-ЕТ! – закричала Джулиет и принялась поворачивать штурвал, то влево, то вправо, раскачивая яхту, но это не имело для птиц никакого значения. Они отвратительно кричали, били друг друга крыльями, цеплялись когтями и целились клювами в глаза, губы, нос и уши Тони. – НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!
Она зафиксировала штурвал и поспешила вниз, туда, где в шкафу они хранили шесть сигнальных ракет, и вернулась с ними на палубу. Чаек стало еще больше, ужасные твари с головами демонов, рвущие на куски лицо ее мужа.
Джулиет взяла одну ракетницу и попыталась прочитать инструкцию, но руки ее так дрожали, что буквы, напечатанные мелким шрифтом на кусочке бумаге, сливались в темное пятно. Наконец ей удалось разобрать слова. Она направила ракетницу прямо на стаю и дернула за кольцо. Раздался резкий свист, затем выстрел, похожий на запуск петарды, красная полоса взметнулась в небо и накрыла чаек красным облаком. Казалось, они этого даже не заметили.
– УБИРАЙТЕСЬ ПРОЧЬ, МЕРЗКИЕ ТВАРИ! – завизжала Джулиет и выпустила вторую ракету.
На этот раз она целилась прямо в птиц и попала в одну из них. Задев птицу, красный шар спикировал в море, оставляя за собой яркую дугу, и вода зашипела, поглощая его.
Чайка камнем упала вниз, и теперь ее тушка лежала, покачиваясь на волнах. Будто поддавшись панике, стая, громко крича, отлетела сначала в сторону, покружила и двинулась к горизонту.
Джулиет тряслась всем телом и никак не могла успокоиться. Волна несла птицу вдоль борта к корме.
– Поделом тебе, – пробормотала Джулиет, косясь на нее. – Вурдалаки.
Через десять минут чайки вернулись, некоторые летели поодиночке, некоторые группами.
Даже издалека было видно, что птиц стало больше. Дрожащими руками Джулиет выпустила еще одну ракету, но не попала в птицу. Не обращая на сигнальные вспышки никакого внимания, чайки принялись яростно клевать добычу.
Слезы катились по ее лицу, перед глазами все расплывалось, но она выпустила еще ракету и еще. Теперь у нее осталась одна, последняя. Ее нельзя использовать, надо сохранить на случай, если на горизонте покажется корабль. Тогда сигнальная ракета будет единственной надеждой.
Смерть Тони стала для нее кошмаром, о котором она боялась даже думать, но теперь все стало еще хуже. Как ей остановить этих летающих вурдалаков?
Подойдя к мачте, она обхватила руками металлический шест и стала отчаянно пытаться на него забраться. На лоб упал птичий помет. И еще. Отвратительные крики почти оглушали.
Джулиет громко кричала, громче и громче. Ей удалось подняться на несколько футов, но кусок паруса и канаты били по голове, она не удержалась и съехала вниз.
Рыдая, она вернулась к штурвалу. Яхта существенно отклонилась от курса. Она поворачивала штурвал, глядя на стрелку компаса, не переставая кричать на птиц, пока не охрипла, но это не дало никакого результата.
Чайки кружились около Тони, пока не склевали все, что можно было, на лице, а затем так же поодиночке или группами скрылись в наступающей темноте.
Тело ее мужа болталось, удерживаемое ремнями, с окровавленным черепом с редкими пучками волос и неестественно широкой улыбкой на изуродованном лице.
Джулиет с трудом справлялась с болями в груди, но остальных частей тела она не чувствовала. Она продолжала молиться, прося Бога о помощи и мечтая о том, что скоро проснется и все это окажется лишь жутким кошмаром.
Вскоре после рассвета чайки вернулись. Теперь они принялись за тело. В воздухе летали клочки ярко-оранжевой ветровки «Генри Ллойд», а ненасытные твари разрывали человеческую плоть.
К концу третьего дня тело Тони напоминало изуродованное чучело.
Прошли еще долгие двенадцать дней и ночей, прежде чем во второй половине дня она увидела впереди маяк, а потом и бетонное ограждение порта Коломбо на Шри-Ланке и знак ограничения скорости. Джулиет была в состоянии нервного истощения от недостатка сна, разум ее немного помутился, и последние два дня она вела долгие беседы с Тони мысленно, а иногда и вслух. Чайки давно перестали преследовать яхту, вместо тела на мачте висел лишь скелет с обрывками одежды.
К счастью, день был совсем безветренный, кусок паруса обернулся вокруг Тони, полностью скрывая его от окружающих. Она завела мотор и теперь молилась, чтобы топлива, благодаря бережливости мужа, хватило до самого берега, ведь стрелка прибора указывала, что уровень его почти на нуле. Путь к причалу для яхт был ей известен, поскольку Тони заранее пометил место красным цветом. Она была благодарна ему за то, что он все тщательно планировал.
Надев солнцезащитные очки, чтобы поберечь глаза, опухшие от слез и соленого ветра, она разглядывала суда, стоящие на заправке, краны и нескончаемый ряд контейнеровозов и танкеров. Наконец она увидела лес мачт по правому борту и направилась к ним.
Через пятнадцать минут, миновав заправочную станцию, она увидела причал, знак, указывающий место для швартовки, и сбросила скорость до минимума. Пройдя на нос, она достала булинь и перекинула через борт кранцы, не представляя, сможет ли пришвартоваться самостоятельно.
К счастью, пожилой мужчина на берегу в потрепанной кепке, похожий на сотрудника порта, стал делать ей знаки руками. Он бросила ему булинь, который тот ловко поймал и обмотал вокруг столба. Через несколько секунд он поймал кормовой швартовый, действуя так, будто проделывал это тысячи раз, и вскоре корма яхты уже была рядом с понтоном.
Джулиет разрыдалась от счастья, ей казалось, она никогда в жизни не была так рада видеть совершенно чужого человека.
Она вышла на берег и, указывая на останки Тони, попыталась объяснить, что случилось. Однако мужчина не говорил по-английски и не обращал внимания на ее жестикуляцию. Сквозь желтые зубы он твердил лишь одно:
– Ваш паспорт. Паспорт? Бумаги? Документы?
Пройдя в рубку, Джулиет принесла документы на яхту и свой паспорт. Забрав их, мужчина сделал знак, что скоро вернется, и удалился.
Она проводила его взглядом до ряда низких строений и огляделась, радуясь тому, что она на суше. По пути сюда она заметила несколько британских флагов на мачтах яхт и надеялась, что сможет узнать у их хозяев, как найти британского консула, или, по крайней мере, попросит у них разрешения позвонить.
Однако сейчас ей необходимо прежде всего выпить. Джулиет прошла в каюту и взяла бутылку рома. Вне кабинета, в море, Тони предпочитал только этот напиток. Она налила немного темной жидкости в бокал и услышала женский голос.
– Эй, здравствуйте. Тони? Есть кто-нибудь? – говорила женщина на ломаном английском.
Поднявшись на палубу, Джулиет увидела привлекательную девушку лет тридцати, похожую на индианку.
– Чем могу вам помочь? – спросила Джулиет.
– Это ведь «Джулиет»? – задала вопрос женщина. – Яхта «Джулиет»?
– Да.
– Я ищу Тони.
Джулиет нахмурилась:
– Тони Троллопа?
– Да! – обрадовалась женщина и смутилась. – Вы уборщица?
Вот черт, подумала Джулиет. Неужели она так ужасно выглядит? Прогнав неприятные мысли, она невозмутимо продолжала:
– Могу я узнать, кто вы?
– Да, я невеста Тони.
– Невеста? – Джулиет с трудом сдерживалась.
– Да, Тони плыл ко мне, чтобы пожениться.
– И с кем он должен был приплыть? – с ухмылкой спросила Джулиет.
– Он сказал, что будет один.
По спине пробежала дрожь. Так вот почему Тони настаивал на этом маршруте! Три недели в открытом океане, вдали от земли. Три недели без связи. За эти три недели с каждым из них могло случиться что угодно, и полиция никогда бы не доказала, что было совершено преступление. Таков был его план? Выбросить ее за борт и идти дальше, к новой жизни с молодой женой?
Каков подонок.
– Как вас зовут? – поинтересовалась Джулиет.
– Липика.
– Красивое имя!
– Спасибо. Так где Тони? Он на яхте?
– Да, он немного устал, отдыхает. Знаете, Липика, думаю, нам надо выпить, отметить вашу помолвку!
Она достала второй бокал.
– Нет, спасибо, – улыбнулась женщина. – Я не пью.
Не слушая возражения, Джулиет налила ром.
– Сейчас можно, даже необходимо, дорогая!
Джулиет взяла бокалы и прошла на палубу к штурвалу, желая разглядеть женщину при дневном свете. Она была очень красива. Неужели настолько, чтобы ради нее убить? Впрочем, это уже не имело значения. Все закончилось. Осталось в прошлом.
Джулиет подняла бокал:
– Самое время выпить?
Поколебавшись, Липика чокнулась с ней и улыбнулась. Джулия усмехнулась и подняла бокал выше.
– Солнце над нок-реей! Выпьем за счастливую пару. За Тони и Липику! Прошу, он весь твой!
Женщина проследила за взглядом Джулиет. В этот момент подул ветер, и парус отлетел в сторону, открывая скелет Тони, с исклеванным черепом, на котором остались редкие клочки волос.
Бокал выпал из рук Липики и разбился о палубу. Предзакатную тишину пронзил ее истошный крик.