Портрет призрака

Этот придуманный мной рассказ основан на второй реальной истории, рассказанной мне Фрэнсисом Уэллсом, заклинателем англиканской церкви, после того, как я спросил его, сталкивался ли он в своей практике с таким паранормальным явлением, которому не нашел рационального объяснения и которое подтверждало бы жизнь духа после физической смерти человека. Как и прежде, для сохранения анонимности героев я меняю их имена, а также и название места, где происходили нижеизложенные события. Скажу лишь, что случилось это вскоре после того, как Уэллс был назначен на пост в Суссексе.

Мэг Райерсон стояла в саду рядом с мужем Полом и агентом по недвижимости и думала, что этот дом выглядит слишком мрачным. Они обошли его и вновь оказались у главного входа, затем по узкой дороге миновали ворота со стоящими рядом мусорными баками.

Дом необходимо ремонтировать, да и сад, вполне приличный по размеру, уже совсем зарос. Впрочем, Мэг это не смущало, она всегда мечтала иметь сад. Улица ей понравилась, тихая и светлая, вдоль нее располагались большие особняки на две семьи, коттеджи и небольшие дома, как номер 8. Странным было то, что даже в такое солнечное утро дом выглядел так, словно находился в тени. Мэг хорошо умела работать с цветом, это было одной из сильных ее сторон во время учебы в художественной школе десять лет назад.

Она стояла на тротуаре и думала, что, возможно, причина в том, что стены облицованы серой штукатуркой с каменной крошкой. Что ж, это не столь важно.

Дом не подходил им по большинству требований. Она мечтала о другом, о чем-то оригинальном, например, как виллы в Ридженси-Террас в Клифтоне. Элегантные, хранящие историю, с тентами над окнами, смотрящими в сторону моря. И они посетили несколько таких домов – за последние три месяца поисков вообще видели немало, – но все они были вне их ценового диапазона.

Этот дом в стиле эпохи короля Эдуарда с четырьмя спальнями – две из них совсем крошечные – располагался на хорошей, но какой-то скучной улице, уходящей на юг от Дайк-Роуд-авеню в Брайтоне. Кроме того, он отвечал лишь двум требованиям из всего списка. Во-первых, на территории был симпатичный флигель, где можно было оборудовать студию для Мэг, во-вторых, их устраивала цена – и только.

– Это определенно дом с характером, – говорил агент. – Да и место очень популярное. Всего в нескольких шагах от спортивной площадки и парка Хоува. Вы могли бы отремонтировать его, и получилось бы очень красивое жилье.

– Расположение… – задумчиво произнес Пол. – Говорят, в доме самое главное расположение, расположение и еще раз расположение, не так ли?

Он посмотрел на агента, который согласно закивал.

Мэг натянуто и совсем не весело улыбнулась и попыталась представить, каково было бы жить в этом доме.

– И самое главное – стоимость, – не унимался агент. – Хозяева готовы торговаться.

Пол и Мэг отошли на несколько шагов, чтобы их разговор не мог услышать агент.

– Дорогая, у тебя потрясающий вкус. Мы могли бы переоборудовать дом и через пару лет продать его значительно дороже, и тогда рассмотреть другие варианты, например в Клифтоне.

Мэган оглядела псевдотюдоровские фронтоны, черепичный навес, перевела взгляд на ворота гаража. В ней зрел конфликт эмоций и разума. В принципе, Пол прав – покупка очень выгодная. Дом окружен большим садом с тремя вековыми деревьями, в дальнем углу павильон, где она сможет сделать студию. Только вот…

Только…

Этот район все же пригород.

Кажется, Джон Леннон сказал: «Жизнь – это то, что происходит с вами, пока вы строите другие планы».

Что будет, если они приобретут дом, а через два года не смогут его продать по каким-то причинам? Мэг по собственному опыту знала, что в жизни не всегда бывает так, как ты задумал. Вдруг им придется остаться в этом доме на многие годы? Или даже до самого последнего дня? Смогут ли они быть здесь счастливы?

Внезапно она почувствовала себя неблагодарной. В этом городе немало людей, которых такое приобретение осчастливило. Кроме того, ей невероятно повезло, что у нее есть муж, который работал как вол, занимаясь тем, что ему не очень и нравилось, – служил бухгалтером в небольшой фирме в Брайтоне – и все для того, чтобы она могла реализоваться как портретист, о чем всегда мечтала. Что ж, дом совсем не такой, как она хотела, но ведь они еще молоды – ей тридцать один год, а Полу тридцать три – у них все впереди. К тому же, если у них в скором времени будет большая семья, то место очень подходит для жизни с детьми.

– А почему хозяева его продают? – спросила она агента. – Насколько я помню, они прожили в нем чуть больше года, верно?

– Муж работает экономистом в нефтяной компании. Как я понял, ему предложили контракт на три года в Абу-Даби, у него появился шанс заработать неплохие деньги и уйти от налогов. Решение необходимо было принять незамедлительно. Они уже уехали и бросили все – ковры, шторы… Мне также поручено сообщить новым владельцам, что они готовы продать вам и мебель по разумной цене, если пожелаете.

– Ковры и шторы стоят немалых денег. – В Поле проснулся бухгалтер. – Мы сможем сэкономить несколько сотен.

Мэган кивнула. Ни одна из комнат в доме не была обставлена в соответствии с ее вкусом, но обстановку можно со временем поменять. Возможность не тратить сейчас деньги на покупку штор была очень кстати, но не настолько, чтобы стать решающим фактором в покупке дома, который не нравится.

Все же она была вынуждена признать, что в одном агент прав. Дом продается по очень выгодной цене, и, если долго думать, могут найтись другие желающие.

Они переехали в пятницу в конце мая. К тому времени мнение Мэг существенно изменилось в лучшую сторону, и она уже стала задумываться, как они встретят здесь Рождество. Столовая была достаточно большой для того, чтобы свободно разместились десять человек, что было невозможно в их квартире в Кемптауне, где едва помещалось шестеро. Они смогут пригласить родителей Пола, ее брата, сестру с мужем и четырехлетним малышом. Волшебно!

В субботу привезли их вещи: старомодные кухонные шкафы, мебель в спальню и гостиную. Столовая, две гостевые спальни и гараж были заставлены нераспакованными коробками, привезенными работниками компании, занимавшейся их переездом. Летний флигель в саду – на самом деле больше похожий на сарай – был совершенно непригоден для жилья, поэтому Мэг решила временно устроить студию в гостиной на первом этаже. Сюда она перенесла мольберт, а краски разложила на старой консоли.

Когда настало время дневного чая, оба были измотаны, но с нетерпением ждали вечера и встречи в модном рыбном ресторане в Гранд с друзьями Тимом и Салли Хопвуд.

Последние несколько недель Мэг только и занималась тем, что упаковывала, складывала, разбирала. Она была в пыли с ног до головы и уже не надеялась вновь стать похожей на человека. Но сегодня решила, что приложит для этого все усилия! Ведь они в новом доме – собственном доме – и могут начать новую жизнь! Дом ей уже почти нравился, нравился вид из окна их спальни на большой сад с флигелем в дальнем углу под тремя вековыми деревьями – придет время, и она оборудует там для себя студию. Мэг начала строить планы по устройству сада, непременно с небольшим прудиком, огородом за кирпичной стеной и живой изгородью.

Пол был в одной из крошечных комнат наверху, в которой решено было оборудовать для него кабинет, и работал за компьютером. Мэган вышла из душа, в халате, с полотенцем на голове, завернутым как тюрбан, прошла к туалетному столику, села и принялась наносить макияж.

Через мгновение она похолодела. По телу пробежала дрожь.

В зеркале она отчетливо видела рядом с собой женщину средних лет, стоящую на одной ноге, опираясь на костыли. Женщина смотрела на Мэган с любопытством, словно ей было крайне интересно, что та делает.

Мэг замерла, боясь пошевелиться. Ей стало холодно, будто внутрь поместили кусок льда. Она повернулась, но никого не увидела.

Почувствовала, как по спине поднимается морозный холод. Кожа покрылась мурашками, которые даже причиняли боль. Она физически ощущала, как волосы на голове поднимаются, словно их тянет вверх, как магнитом.

Первым желанием было позвать Пола.

Потом она решила, что будет выглядеть глупо, когда расскажет ему, что видела. Кроме того, мужу отлично известно, что она недолюбливает дом и согласилась на покупку лишь ради хорошего вложения денег. Обладая логическим мышлением, Пол найдет происходящему рациональное объяснение, которое ей и преподнесет.

Поэтому Мэг ничего не рассказала.

Они отправились на ужин с друзьями и отлично провели время. В такси, когда они возвращались домой в чудесном настроении, чему способствовали два бокала эксклюзивного вина, Мэг уже и не помнила, что произошло в спальне. Теперь ей казалось, что это был плод ее богатого воображения. Они легли спать, все было изумительно. Воскресенье прошло очень хорошо. И понедельник тоже.

Во вторник один из клиентов Пола пригласил их на ужин в ресторан отеля «Дю Вин» в Брайтоне. Муж заранее предупредил ее, что этот человек весьма значимая фигура в международных средствах массовой информации, богат и влиятелен, и просил ее выглядеть сногсшибательно.

После нескольких часов шопинг-терапии, которой она посвятила время в понедельник, в половине седьмого Мэг сидела у туалетного столика, нанося последние штрихи. И тут она опять увидела в зеркале одноногую женщину, стоящую прямо у нее за спиной.

Мэган резко повернулась на стуле.

И опять никого.

Однако на этот раз она была совершенно точно уверена, что это не плод ее воображения.

Когда они ехали в такси на ужин, она была уже готова обо всем рассказать мужу, но ее сбил с мысли водитель своим неожиданным вопросом:

– Приятные духи, мадам. «Армани Код»?

– Да! – ответила она, польщенная. – Откуда вы знаете?

– О, я в этом разбираюсь, да…

Мэг улыбнулась Полу, сжала его руку и прошептала:

– Мне надо тебе кое-что сказать.

– Что же?

– Лучше не сейчас.

– Нет, я внимательно слушаю!

Незадолго до полуночи они подъехали к дому в такси, вошли и заперли дверь. И тогда, возбужденная большим, нежели обычно, количеством выпитого вина, Мэг рассказала мужу о том, что видела в воскресенье и сегодня.

Возможно, потому, что Пол был пьян, он не отнесся к ее словам скептически, как она ожидала.

– Если ты видела ее так отчетливо, дорогая, почему бы тебе не написать ее портрет?

– Возможно, я так и сделаю, – задумчиво произнесла Мэган.

Несмотря на головную боль, следующим утром она взяла новый холст, подошла к мольберту и набросала карандашом голову женщины и плечи. Она помнила ее так отчетливо, будто видела полчаса назад. Это была красивая женщина пятидесяти с небольшим лет, лицо ее обрамляли волнистые темные волосы с проседью. На ней был мягкий кардиган поверх кремовой блузы. Мэг задумалась на несколько мгновений и вспомнила грусть в ее глазах. Она кого-то напоминала ей, но кого? Возможно, так выглядела бы младшая сестра Джоан Коллинз, только менее элегантная и не такая яркая.

Мэган была так поглощена работой, что не заметила, как пролетели два часа. Раздался звонок в дверь, заставляя вернуться к действительности. Раздраженная тем, что ее отвлекают, она сначала решила не открывать, но вспомнила, что заказала в интернет-магазине всякие хозяйственные мелочи, и, поморщившись, встала и пошла к двери.

К ее удивлению, на пороге стояла приятная женщина лет шестидесяти, с серебряными из-за седины волосами. Она была одета в мешковатую куртку от спортивного костюма, бесформенные коричневые брюки и кроссовки.

– Здравствуйте, – произнесла она. – Я Дженни Марплз. Мы с мужем живем прямо напротив вас, в доме номер 17. А еще я слежу за порядком на нашей улице, в качестве общественной нагрузки. Вот решила зайти и поздороваться с новыми соседями!

– Рада познакомиться, – вежливо ответила Мэг. Она и сама подумывала о том, чтобы обойти всех соседей и представиться. Она пригласила Дженни войти и выпить чаю, что было принято с неожиданным восторгом.

Мэг со смущением проводила гостью в кухню, ей было неловко, что здесь все еще не вполне устроено и не очень чисто. Часть стола завалена посудой и утварью, которым она никак не могла найти место. Когда Мэг поставила чайник, Дженни спросила:

– С предыдущими хозяевами дома мы так и не познакомились, они ведь совсем недолго здесь прожили. Мы даже не успели узнать их имена, а они уже исчезли! Мне сказали, улетели за моря-океаны.

– В Абу-Даби. Молоко? Сахар?

Мэг поставила на поднос чашки, высыпала из пакета конфеты на десертную тарелку и прошла с Дженни в гостиную.

– Вы художница? – воскликнула та.

– Пытаюсь ею стать. Надеюсь получить признание.

– Вы талантливы! – улыбнулась восторженная соседка. – Правда…

Подойдя ближе к мольберту, она замолчала и, нахмурившись, повернулась к Мэган:

– Это вы нарисовали или нашли потрет в доме?

– Я. – Мэг пристроила поднос на кофейный столик. – Пока только наброски. – Она отпрянула, натолкнувшись на странный взгляд Дженни Марплз. – «Нашли в доме»? Что это значит?

– Э-э-э… это поразительно! Понимаете… – Голос соседки срывался. Она внимательно посмотрела на Мэг. – Это ваша знакомая?

Мэг покраснела.

– Не совсем, вернее, нет, я… – Она вгляделась в глаза Дженни и смутилась еще больше, когда та опять перевела взгляд на портрет.

– Это Элвин! – выпалила она. – Элвин Хьюз! Это действительно вы нарисовали?

– Я.

– Невероятное сходство. Я хотела сказать, это невозможно. Но это она!

– Элвин Хьюз?

– Должно быть, вы срисовали откуда-то? Например, с фотографии.

– Простите, но я вас не понимаю.

– Она жила здесь!

Мэг почувствовала, как кожа покрывается мурашками.

– Когда… когда жила?

– А вы не знаете?

– Я не знаю. Прошу вас, скажите.

Женщины сели друг напротив друга на диваны, и Дженни по-прежнему смотрела на Мэган как-то странно, а время от времени косилась на портрет.

– Вы не в курсе? Агент по недвижимости вам не рассказал?

– Он сообщил лишь, что предыдущие хозяева прожили в доме недолго. Вскоре после того, как они переехали, мужу предложили выгодный контракт, и они на пять лет уехали в Абу-Даби. Пол, мой супруг, объяснил, что они были вынуждены продать дом, в противном случае не смогли бы отправиться в место, где будут свободны от налогов.

Дженни Марплз кивнула.

– Вполне логичное объяснение. Они были приятной парой, могли стать хорошими соседями. Мы все расстроились, когда они так внезапно уехали. – Она сделала глоток чаю и взглянула на часы.

– А что агент скрыл от нас? – решилась поинтересоваться Мэг.

– О, это все так печально, так печально. Элвин с мужем поселились здесь почти одновременно со мной и моим супругом Клайвом. Дом ей очень нравился – ну, вы понимаете. – Она заговорщицки посмотрела на Мэг. – Район исключительный. Многие мечтают жить в Хоув-4. Элвин рассказала мне, что им пришлось отдать все, что у них было, ради покупки этого дома, однако у ее мужа была хорошо оплачиваемая работа, дети выросли и жили самостоятельно, поэтому она надеялась, что через несколько лет их финансовое положение станет стабильным. К несчастью, все сложилось хуже, чем можно было ожидать.

Женщина взяла чашку и несколько секунд молчала.

– Что же случилось? – не выдержала Мэг и опасливо покосилась на портрет.

– Она сказала мне, что они едут в Йоркшир, чтобы провести пасхальные выходные с родителями мужа в Хэрроугейте. На обратном пути на М-1 они попали в ужасную аварию, которые случаются на автотрассах. Их сзади протаранил грузовик и буквально вмял в ту машину, которая ехала перед ними. Муж погиб мгновенно, а Элвин оказалась заблокирована в машине, ей сдавило ноги. Правую пришлось ампутировать.

У Мэг было такое ощущение, будто ее бросили в ванну со льдом. Она мгновенно вспомнила, что женщина в зеркале стояла на одной ноге. На левой. Мурашки теперь покрывали все тело.

– Бедная женщина, – пролепетала она. – Бедная, бедная…

– Да, это ужасно.

Дженни допила чай, и Мэг предложила еще чашку. Соседка с тревогой посмотрела на часы:

– Боюсь, мне пора. Надо быть на собрании благотворительного комитета по сбору средств.

Мэган обратила внимание, что та смотрит на портрет так, будто видеть его ей неприятно.

– Так грустно, ведь Элвин очень любила этот дом. Но ни банк, ни ипотечная компания не проявили сочувствия. У ее мужа не было страховки, вернее, она была, но из-за сложного финансового положения им пришлось прекратить выплаты. Элвин пыталась найти работу, чтобы как-то выплачивать деньги по ипотеке, но кому нужна немолодая женщина с одной ногой? У нее должны были отобрать дом. Ей было бы лучше им это позволить и купить на полученные деньги небольшую квартирку, но бедняжка не смогла этого вынести. Она повесилась в спальне.

Продолжая повествование, хочу привести рассказ о дальнейших событиях Фрэнсиса Уэллса.

«Ко мне обратился преподобный Майкл Карсил, викарий церкви Доброго Пастыря и приходской священник района Хоув-4 в Брайтоне и Хоуве. Рассказанная двумя его прихожанами Полом и Мэг Райерсон история показалась ему правдоподобной, но он не представлял, как поступить. Он предложил мне лично встретиться с супругами.

Я посетил их чудесный дом, оба совсем не показались мне людьми, живущими в мире фантазий. Они, как и все члены их семей, принадлежали к англиканской церкви, хотя и не были из тех, кто строго следует заветам. Пожалуй, Мэг была человеком более верующим, чем Пол, – хотя я не хочу сказать, что он вовсе был далек от Бога; на мой взгляд, он скорее был агностиком.

Я выслушал их рассказ о явлении Мэг одноногой женщины и последующем разговоре с соседкой. Затем лично осмотрел портрет и сравнил его с фотографиями покойной Элвин Хьюз, которые мне удалось получить, и пришел к выводу, что, вне всякого сомнения, это один и тот же человек.

По моему заключению, учитывая способ ухода из жизни миссис Хьюз – самоубийство, ее дух остался привязанным к этому миру: говоря языком людей непосвященных, дух не понял, что тело прекратило существование, и пытается найти его на знакомой территории. Несмотря на то что дух не делал ничего плохого, одно его появление нервировало Мэг и Пола и негативно отражалось на качестве их жизни. После более детального выяснения я понял, что оба уверены в том, что видели эту женщину.

Никто из супругов в ближайшие два года не терял близких, оба они производили впечатление людей здравомыслящих и умных.

Я также узнал о бегстве из дома предыдущих владельцев, которым стало известно о смерти миссис Хьюз, а также заключении коронера о самоубийстве, к которому несчастную подтолкнуло помутнение рассудка.

Я счел необходимым, прежде любых других действий, отслужить заупокойную мессу, причем именно в доме и в той комнате, где было замечено явление призрака.

3 июня я прибыл в дом Райерсонов в сопровождении молодого викария – человека в высшей степени разумного, получившего образование инженера, к тому же, как мне стало известно из нескольких весьма увлекательных бесед, он, как и я в его годы, не всегда был согласен с библейской концепцией Бога.

Итак, если хотите, два скептика пришли помочь двум другим скептикам, только очень напуганным и запутавшимся. Я подошел к решению этого вопроса вполне традиционно. Нам предстояло отслужить заупокойную мессу, полный ее вариант, согласно всем традициям англиканской церкви, результатом которой должно было стать окончательное освобождение духа.

Мы разложили на столе перед нами все необходимое и приступили к таинству, Пол и Мэг стояли напротив. Ближе к концу, когда я разломил хлеб и собирался взять вино для причастия, супруги внезапно побледнели. Я заметил, что они смотрят на что-то за моей спиной, повернулся и, к огромному удивлению, сам увидел одноногую женщину на костылях. Она растерянно мне улыбнулась, будто не понимая, что ей делать.

Неожиданно для самого себя я произнес: «Теперь ты свободна».

Она опять улыбнулась и начала растворяться, пока не исчезла полностью, как показывают в кино. Я повернулся к Райерсонам.

– Невероятно! – воскликнула Мэг.

– Я глазам своим не верю! – добавил Пол.

– Что вы видели? – спросил их я.

Наперебой супруги описали именно то, что видел я сам. Через год я был приглашен в их дом на роскошный ужин. Дом был совсем другим. И дело вовсе не в полном изменении отделки и мебели. В доме ощущалась положительная энергия, чего не было раньше.

Я часто вспоминаю тот день, когда увидел одноногую Элвин Хьюз. Было ли это лишь плодом моего воображения? Полагаю, нет. Но в таком случае что же я видел? Привидение?

Да, я думаю, именно так».