Глава 12. Мрак

Впереди по обочине дороги уныло прыгал скелет зайца, прядая костяными ушами. Вдруг с небес на него обрушилась стремительная молния зомби–ястреба. Клацнули когти, острый клюв тюкнул косого точно в темечко, и заяц рассыпался кучкой белых отполированных деталек. Ястреб придирчиво почистил перышки, оглядел дело лап своих, и резко взмахнув крыльями, отчалил обратно, навстречу восходящим потокам воздуха. Когда мы поравнялись с местом меленькой степной драмы, белые запчасти уже зашевелились, собираясь опять в единое целое, и через несколько секунд новый костяной заяц вновь скакал по серой пыльной земле. Не менее уныло.

Сумерки гасли постепенно. Впереди уже был виден переход на планету Мрак. И где–то за пятьсот шагов до него нам неожиданно выключили свет. Я тут же провесил над головами коней своего тусклого дорожного гида. Путешествие по узкому мостику, ведущему из Сумерек на покинутую планету, не стоило рекомендовать людям, страдающим боязнью высоты. Отчасти путников, впадающих в панику при перспективе возможного свободного падения, могла спасти абсолютная темнота этого места. В эту область сферы «светляки» не залетают никогда, и планета Мрак полностью соответствует своему названию.

Висящий в воздухе и перемещающийся синхронно с темпом наших коней маленький «болотный огонек» заливал желтым светом только плоскую десятиметровую полосу, словно лезвие необозримых размеров меча, разрезавшего пространство. Дальше – кромешная мгла. И желательно не вспоминать, что с обеих сторон от идеально ровной ленты дороги, находится пустота, глубиной в несколько сотен миль. Ты будешь долго лететь, если ступишь за край. Можно будет даже спеть песенку или выкурить добрую трубочку под свист ветра в ушах. Твое падение завершится на исполинских корнях Мирового Древа, опутавших нижнюю точку эклиптики. Но мы доверяли своим скакунам, как самим себе, и не опасались черных провалов по бокам соединительного мостика. Опустив поводья, мы беседовали. У всегда сдержанной Ноэлии наконец–то выплеснулось из души то, о чем она так хотела мне рассказать с первого момента нашей встречи.

– Как изменился Клаудиус. Просто морально переродился. Я знаю об этом наверняка. Мы довольно долгое время были вместе.

Я промолчал. Стоило ли говорить Ноэлии, что я уже слышал об этом? Она вздохнула. Наши кони медленно брели бок о бок, и под их копытами звонко звучал металл дороги к всеми покинутой планете. Нет, не так. Мрак был почти необитаем. Ключевое слово здесь «почти».

– Долго? – задал я вопрос.

– Чуть менее шести лет.

– Солидный срок. А теперь?

– Теперь нет. Года три назад мы окончательно расстались.

Она посмотрела на меня своими бездонными серыми омутами. Казалось, с ее губ готов был сорваться какой–то вопрос, но Ноэлия сдержалась.

– Что произошло? За такое время люди уже должны привыкнуть к слабостям своего избранника. Или избранницы.

– Не знаю. Мы почему-то резко начали отдаляться друг от друга. Он стал просто одержим идеей карьерного роста. В нем вдруг начали проявляться новые, доселе скрытые черты и качества. Вовсе нам некромантам несвойственные. Зависть, подозрительность, стяжательство, мелочная придирчивость, – Ноэлия рассмеялась. – Наверное, во мне говорит обычная женская обида. Нам, женщинам, свойственна милая черта наделения бывшего предмета нежных чувств всеми грехами Ада. Даже если мы сами первые рвем отношения. О, Великий Джорней, как он торжествовал, когда два года назад стал инвасором Захватчиков! Он прислал мне какую–то глупую записку, в которой упрекал меня в том, что все эти годы совместной жизни я висела у него на шее, сдерживала развитие его личности, мешала расти. Какой бред! Именно я способствовала тому, что из простых провинциальных поместных дворян он перешел на работу в магистрат, получил титул маркграфа. Свой первый титул.

Я просто ехал рядом. Здесь мои слова не требовались. Ноэлии необходимо было выговориться, выплеснуть из себя эту застарелую обиду и очиститься от нее.

– И раньше… Он мог часами сидеть, уткнувшись в одну точку, и потом выдать какую–нибудь бредовую сентенцию насчет того, что женщинам свойственно использование мужчин, поскольку именно так они пробираются вверх по стволу жизни.

– Он стал философом?

– Он стал мудаком! Конченным. Эти его постоянные отлучки на Центральный Ствол, из которых он стабильно возвращался хуже, чем был до этого. Презрительным, нетерпимым.

–Отлучки?! – встрепенулся я.

– Ну да. Все мы иногда выезжаем на Тракт или даже в Пустынь. Сменить картинку, пустить кровь какой–нибудь шайке разбойников или грабителей. Развеяться. Но у Клаудиуса это стало приобретать характер регулярного паломничества.

– И давно это у него?

– Началось года четыре назад.

– А когда стали портиться ваши отношения? Примерно в это же время?

– Не уверена. Я не проводила параллели. Впрочем, возможно, что и так.

Пелена вдруг упала с моих глаз. Или просто я не мог до этого поверить в то, что мои побратимы, к которым я стремился всем сердцем с момента перерождения, могут поддаться идеологии коварных чужестранцев.

– Узнаю знакомый почерк. Полная промывка мозгов клиенту с гарантированным отречением от старых идеалов. Оплата в рассрочку. Как неправ был Джорней, говоря, что Некрополису не страшна зараза. Просто Они избрали здесь иной путь. Не в состоянии воздействовать на умы Холодных в массовом порядке, они нашли себе одну жертву, через которую и ведут свою разрушительную работу. Но сначала нужно поссорить обретенного воспитанника с тем, кто ему по–настоящему дорог, разорвать его связь с близким человеком. Еще бы, женщина с ее чутким чувственным набором осязания сразу поймет, что с клиентом стало что–то не так. И насторожится. Это подвергает риску всю операцию. Значит, надо разрушить их духовную общность.

– «Они»? Кто такие «они»?

– Ноэлия, меня всегда потрясала в некромантах наша слепая преданность и вера. Иерарх говорил – надо умереть, мы шли и умирали. Нам было безразлично, куда и против кого направлялись наши мечи. Мы связали себя обетом чести и оставались ему неизменно верны. Но сегодня иной случай. Мы должны знать своего врага в лицо, потому что это – страшный противник. Мы будем биться не с Желтком и Сиянием, а с людьми, скрывающими свои лица за их спинами. Наша задача выжечь скверну с нашей земли, принесенную этими чужестранцами. Тем более, как оказалось, ее щупальца дотянулись уже сюда. До разумов сограждан нашего возлюбленного Холодного мира. Вопрос стоит так – быть или не быть всему Овиуму. Потому что мне даже страшно предположить, что будет, если эти «они» возьмут верх.

– А чего добиваются злоумышленники?

– Я много думал об этом. Они преследуют сразу несколько целей. Первая – захватить Овиум, поработить всех Игроков и юнитов, нашедших здесь свой дом. Но это не самое главное. Их основная цель – Реальность.

Ноэлия нахмурилась, обдумывая мои слова.

– Вокиал, в Реальности Овиуму соответствует огромная территория. Расположенная в двух соседних государствах. Как они попытаются завоевать ее?

– Боюсь, моя дорогая Леди Тьмы, что ты оперируешь понятиями воина, а не жреца. Им не нужна земля. Их интересуют души и разумы. А Реальность… Овиум представляет собой два важнейших ресурса, которые можно использовать в основном мире. Один – это наши Игроки. Какова, по–твоему, приблизительная численность людей, находящихся в локации?

– Думаю, несколько тысяч. Что–то в районе пяти–шести. Не больше. Маловато для армии.

– Представь себе – выплеснуть в нашу формацию несколько тысяч обученных проповедников, носителей знания. С тщательно промытыми дистиллированной водой мозгами. Каких страшных бед они смогут натворить! Каждый их них может найти десять, двадцать неокрепших умов, чтобы совратить их, отчуждить от исконной веры, заставить забыть свои корни и повести за собой. Дальше – цепная реакция. Идея не нова. Ей уже активно занимаются не один десяток лет. Миссионеры разных мастей уже и так наводнили наши города. До сих пор мы успешно противостояли подобным идеологическим атакам. Лет десять назад наблюдался настоящий пик теологической экспансии, но потом он пошел на спад. И вот новая попытка. Сможем ли мы выдержать такую большую волну? Не знаю.

– А второй ресурс?

Я усмехнулся.

– Не догадываешься? Он так и называется, только во множественном числе: ресурсы. Овиум – кладезь ресурсов, которые можно выводить в реал. Крафтеры так и делают. Любой революции, даже идеологической, необходимо финансирование. С некоторых пор наши структуры безопасности тщательно отслеживают приток денег из–за рубежа на счета отечественных фондов и всяких некоммерческих обществ. А тут – все под боком. Придумай подставную фирму, сделай левую вывеску – и готово. Можно начинать качать деньги без остановки. Без денег нет войны, мы с тобой сами недавно в этом убедились.

Трехкилометровый мостик кончился, и копыта наших коней вступили на каменистую почву планеты Мрак. Когда–то она называлась Равниной. Тут по ковыльным степям бродили тучные стада бизонов, кочевники Ногайлары пасли табуны низкорослых лошадей и торговали на Тракте кумысом. Настоящая квинтэссенция пампасов, прерии, саванны и прочих протяженных участков ровной поверхности планеты Земля. Животный мир – винегрет из сусликов, варанов и слонов. Взяли все лучшее. Равнина имела свою Ветвь, чуть ниже Сумерек. Но времена изменились. Исчезла одна живая рука Мирового Древа и уже не желто–зеленая Равнина, бестелесно черный Мрак упрятан за контур Некрополиса и соединен с ним стальным узким переходом.

Долго ехать нам не пришлось. Дорогу я помнил. Или она меня помнила. Мы сделали по Мраку не более мили, и на нас из темноты выступили контуры мрачного погребального мавзолея, сложенного из цельных плит драгоценного кровавого сердолика. Приземистое здание выставило вперед жерла проемов, напоминающих радиаторную решетку джипа. Или разверстую пасть химеры. Ворота в центре были открыты по причине полного отсутствия дверей. Мы спешились и стреножили коней, потому что впервые за время верной службы я заметил в глазах у Лагата признаки сильного испуга. Огонек по–прежнему светил, и мы видели пыльные следы, которые наши сапоги оставляют на нетронутых человеческими подошвами ступенях.

Дул рваный косой ветер. Отбросив робость, я ступил под своды заброшенного здания. Ноэлия последовала за мной. Сразу за воротами находился большой темный зал, и стены его словно отступали и уходили в бесконечность. Потолок нависал над нашими головами и, кажется, с каждым шагом становился ниже. Эхо от наших шагов убегало вдаль и возвращалось многократным наложением шепотов, в которых грезились предостережение и угроза. Я, Рыцарь Тьмы, герцог Вокиал, Буревестник, никогда не смевший бояться, почувствовал, как липкий страх подползает к моему горлу. Пальчики Леди Мрака стиснули мое запястье, и они были холодны, как лед. Мы сделали еще несколько шагов. Эхо от них слилось в настоящий замогильный вой. Не в силах двинуть ни одной конечностью от парализующего свистящего завывания, мы остановились где–то посреди бескрайнего тронного зала мавзолея Мрака, обители мормера Израэля. Перекрывая не смолкающую вокруг какофонию, я крикнул:

– Мормер Сумерек и Владыка Мрака! Бессмертный лорд Израэль, мы взываем к тебе! Приди!

Ноэлия заткнула уши от низвергнувшегося на нас акустического хаоса, что был ответом на мои слова. Но через несколько секунд все смолкло. Внезапно усыпальница погрузилась в обволакивающую ватную тишину. Я повторил свой призыв. Без ответа. Снова и снова я бросал клич в темноту мавзолея, пока оттуда на нас не выползло мутное белое облако. Оно сочилось светом, и эти отблески почему–то пугали не меньше ужасных стонов эха подземелья, поскольку весь сгусток напоминал разлагающуюся мумию. Не нам, некромантам, бояться таких явлений. Но я чувствовал, что только страшным усилием воли я удерживаю себя на месте от панического бегства. Ноэлия же сжалась в комок у моих коленей и дрожала всем телом.

Облако попыталось придать себе форму, и наблюдать это было мучительно. Не сумев удержать себя в твердых границах, оно растеклось по каменному полу тонкой туманной дымкой.

– Ты звал меня, Вокиал, – раздался хриплый голос.

– Да! Я пришел сюда…

– Я знаю, зачем ты пришел. Но понимаешь ли ты это сам?

– Да, понимаю.

– А вот мне так не кажется. Итак, ты хочешь получить предметы, скрытые навсегда в глубине Мрака. Его главную тайну.

– От них зависит спасение Овиума. И жизнь Джорнея.

– Спасение Овиума… Звучит очень патетично. Что касается Джорнея, до него мне нет дела. Я был до того, как он пришел, буду и после. Только вот с обликом последнее время проблемы. Никак не могу вернуть контур человеческого тела.

Все ясно. Старик спятил от одиночества. Он никогда не страдал излишней общительностью. Я всегда знал его таким. Но за тридцать лет показатели его коммуникабельности, и так никакие, значительно ухудшились.

– Но, лорд Израэль… Джорней – Иерарх нашей локации, ее основатель.

– Как может обычный смертный быть создателем того, что существует вечно, как и остальная наша Вселенная?

– Погодите. Мидгарду меньше, чем полвека, – похоже, у нас серьезная проблема в лице помешавшегося правителя Некрополиса. Положение осложнялось тем, что, насколько я помнил, мормер, ко всему прочему, был еще и всемогущ.

– Ха–ха–ха, – мрачный каркающий смех Израэля взметнулся к низкому потолку. –Почему ты считаешь, что тот мир, который ты называешь Мидгард, и куда вы попадаете через свои электронные форточки, сотворен вашими руками? Вы поклоняетесь своим Иерархам, именуете их творцами, наделяете их элементами божественности. И надо сказать, что пройдет совсем немного времени, и этот образ Бога укрепится в легковерном сознании обитателей Мидгарда. Они, самозванцы и мошенники, и на самом деле станут Богами, хотя никогда ими не являлись.

– Кто же тогда они?

– А как ты сам думаешь?

– Я привык верить в то, что Овиум создал Джорней.

– Опять! Неужели ты полагаешь, что такое творение под силу одному человеку, пусть даже он будет сверххомо с пятью приставками «сверх»? Конечно, нет! Я попытаюсь объяснить метафорами привычного для тебя мира, того, что вы называете Реальностью. Мидгард, будем так его именовать для определенности, существовал столько, сколько существует все остальное, что тебя окружает. Разве может быть иначе? Сам рассуди. Неужели такие сложные конструкции можно создать за несколько лет? И выдать готовыми в эксплуатацию? Вы нашли всего лишь путь сюда. Обходной путь, больше похожий на лаз или слуховое окно. Люди проникли через него и вообразили, что они имеют отношение к сотворению места, куда их допустили случайно, по недосмотру. Это произошло только потому, что тот лаз сохранил и преумножил ваши способности. Войди вы в парадную дверь, и все было бы иначе. Но что об этом. Получив власть над законами Мидгарда и изгадив все, что попало в ваше поле зрения, люди воцарились тут, как истинные владыки. И над ними – их самозваные Иерархи. Эти отличаются от остальных лишь тем, что они были первыми, кто заметил это потайное окно, разбил стекло и залез внутрь. Они нашли ключи и отперли все промежуточные двери, кроме входной, к которой связка их отмычек не подошла.

– Так значит, Иерархи…

– Всего лишь ключники, получившие в свое распоряжение пустую квартиру на время отъезда настоящих хозяев. И сдавшие ее тысячам ничего не подозревающих квартирантов. Дворники, подметающие мусор. Сантехники, следящие за состоянием слива унитаза. Электрики, заменяющие лампочки. Так тебе будет понятней? Это язык твоей Реальности?

– Да, кажется, начинаю понимать. А эти хозяева… Они вернутся и потребуют ключи себе назад?

– Кто знает. Может быть, и нет. Но это не позволяет вам, людям, называть себя хозяевами Мидгарда и тем более – его творцами.

– Но Джорней связан с Овиумом. Он слабеет от вреда, нанесенного локации. Он умирает вместе с гибнущими в ней законами взаимопревращений.

– Очень хочется сказать, что туда ему и дорога, но надо проявить сдержанность.

Я понял, что в моей голове все смешалось. Хорошо Ноэлии – она, похоже, пребывала в полной отключке.

– Лорд Израэль, то, что хранится во Мраке, сокрыто тут до момента, когда придет настоящая опасность, и существование локации будет находиться под угрозой?

– Допустим.

– Это передано вам на хранение более тридцати пяти лет назад по счетчику времени Мидгарда ее Иерархом, и я тому свидетель. Джорней изготовил эти два предмета как последнюю надежду на спасение Овиума. И вы их Хранитель. Пока я ничего не напутал?

– Излагаешь все правильно. Продолжай.

– Я всего лишь Рыцарь Тьмы, верный слуга своего повелителя. То, что я сейчас узнал, перевернуло мои представление об истории и структуре Мидгарда и Овиума, и о вас лично, но не освободило меня от моего долга и не заставило отказаться от данного мне поручения. Вы приняли на хранение несколько предметов. Сейчас пришло время ими воспользоваться, – страх уже полностью покинул мой разум, и с каждым сказанным словом во мне крепла уверенность в своей правоте.

Израэль не ответил. Облачко тумана поползло обратно во тьму. Я невольно потянулся за ним рукой, потом сдержал свой порыв и неподвижно замер на месте. Терпение. Терпение. Вдруг белый сгусток тумана метнулся мне прямо в лицо, едва не сбив с ног.

– Как ты смеешь упрекать меня?! И взывать к моей чести?!

– Вы заключили сделку. Я лишь напомнил вам ее условия. Не более того.

– Ты – слуга мошенника и вора! И сам провел тридцать лет в низших телах, поверив его обману!

– И продолжаю оставаться его слугой. Я, Рыцарь Тьмы, герцог Вокиал, не отрекаюсь от своей клятвы верности. И не важно, кому я присягал в ней.

Мутное облако тяжело осело наземь. Крутанулось волчком и распалось на несколько белых барашков.

– Я, признаться, надеялся, что ты будешь меня умолять. Тут, на Мраке, у меня нет разнообразия в развлечениях.

С великим трудом я подавил смешок. Похоже, наш разговор, наконец, перешел в правильное русло. От облегчения по моей спине заструилась испарина.

– Великий Израэль, с мольбами у меня всегда были проблемы. Не приучили меня к мольбам!

Послышался разочарованный вздох.

– Хорошо, ты получишь то, за чем пришел. Сделай десяток шагов прямо и наткнешься на каменную ширму. За ней, на алтаре лежат требуемые тебе предметы. Из первого комплекта надень латы и пояс. Меч у тебя подходящий, ты это и сам знаешь. Шлем наденешь перед самой активацией. Он соединяет комплект. Как применять второй набор герцогу Вокиалу, полагаю, известно.

– Да.

– Хорошо. Надеюсь, ты не зря им воспользуешься. Даже одно извлечение их из Мрака и появление в ткани локации надолго сдвигает баланс сил в Овиуме. И торопись с переодеванием. Жизненные силы уже начали оставлять твою девушку. Еще немного, и она ко мне присоединится.

Я метнулся вперед, непочтительно пройдя прямо сквозь туманный сгусток. Израэль бросил мне в спину:

– Я открыл тебе глаза, и этого достаточно. Чувствую, что скоро покину данный мир. Возможно, переберусь в то место, которое вы называете Реальностью. Стану слесарем ЖЭКа. Мне давно хотелось поработать руками. А тут, в Овиуме, должен остаться кто–то, кто знает Истину о его происхождении. Дорожи ей!

Я повернулся и Израэлю и почтительно поклонился:

– Я принимаю обет беречь доверенную мне тайну, как самый сокровенный клад. И передать ее достойному в момент, когда уже не смогу быть ее хранителем.

Облако на миг приняло вид пломбира в вафельном стаканчике. Израэлю понравились мои слова.

– И помни. Все, что видишь перед собой, вернее, считаешь, что различаешь своими зрительными возможностями – суть лишь энергетические потоки и наслаивающиеся друг на друга поля. И всего этого вам, людям, никогда не понять, потому что вы не сможете их исследовать. Ваши приборы – лишь более чувствительные продолжения ваших органов пространственной ориентации, которых у человеческой расы немного. А то, что ты видишь – это безразлично. Ты можешь видеть и осязать артефакт, но для меня он является сложнейшим энергетическим узлом, сгустком энергий, влияющих на многие процессы вокруг. Ты бьешь заклинанием врага, и он умирает. Но на самом деле в этот момент происходит взаимодействие множества полей и взаимопревращения не подвластных твоему пониманию структур. А что сообщают мозгу твои глаза, и как твой мозг это интерпретирует – лишь ваши человеческие глупые игры. Вернее, игры ваших несовершенных чувств, – произнес он напоследок, когда я уже поднимал на руки хрупкое тело Ноэлии.

– Спасибо за науку, Великий Израэль, – торопливо бросил я, направляясь к выходу.

– Это знание поможет понять тебе истинную природу строения Мидгарда, – донеслось мне вслед усиленное стенами эхо.

Я вынес бесчуственную Ноэлию из мавзолея и положил на холодный серый песок. Зажег над нашими головами новый «ночник». Через несколько секунд, от целебного воздействия свежего воздуха, ресницы Леди Тьмы затрепетали. Она приподняла голову и оглянулась:

– Это уже кончилось?

– Да, все позади.

– Мормер Израэль исполнил свой долг?

Я ободряюще улыбнулся.

– Повелитель Мрака вернул дар Иерарха.

– Как ты смог там выдержать? Моя голова закружилась. И потом я очнулась у тебя на руках.

– Мы с ним мило поболтали. Занятный старичина, – в серых глазах Ноэлии мелькнули тени сомнения. – Он признался, что намеренно отключил тебя. Говорит, пусть Холодный герцог немного подержит в своих объятьях самый прелестный цветок Некрополиса.

Ноэлия смущенно опустила голову и, опершись рукой на землю, поднялась на ноги.

– Вы, герцог, опасный кавалер. И если бы не моя соперница, которая, как я вижу, полностью завладела вашим сердцем, пожалуй, мне могла прийти в голову шальная мысль побороться за ваше расположение.

– О, моя прекрасная Леди Мрака, поверьте, с ней лучше не связываться. Аделина, если что–то заподозрит, просто удавит нас обоих, и это знание – лучший советчик в области необдуманных душевных порывов.

Перешучиваясь, мы дошли до наших скакунов. Главное дело успешно завершено. Теперь впереди лежал обратный путь на Сумерки. Мы вновь поедем через гибельный мостик, но это нас уже не волнует. На наши сердца опустилось громадное облегчение и покой. Расслабуха, словом.

Несколько скелетов–гремучников вытянули вверх свои треугольные головы, раскачиваясь под легким ветерком наподобие радиоантенн. Чтобы не переломать неразумных пресмыкающихся тяжелым копытом, Лагат предупреждающе топнул по лежащему на земле круглому булыжнику. Камень раскололся, гулкий звук пробежал по воздуху и растворился вдали. Любопытные змейки тут же порскнули в разные стороны и скрылись в своих глубоких земляных норках. Я–Вокиал спрыгнул из седла и продефилировал в направлении трибуны. Ноэлия, лучезарно улыбаясь, ждала меня у ее подножия. Там же в стороне стояла Лилит и остальные командиры. Ноэлия испытующе взглянула мне в глаза и спросила:

– Ты в порядке?

– Как никогда.

– Тогда поднимайся и смотри. Герцог Вокиал, твое войско готово к походу!

Они проходили строем мимо трибуны и салютовали Буревестнику. Я в ответ приветствовал своих воинов, и моя рука не могла унять дрожь, передаваемую телом. Пятнадцать тысяч скелетов–воинов. Обученных, экипированных и непреклонных в решимости уничтожить врага. Мы шли на битву под двумя знаменами. Первое сияло официальными государственными цветами Овиума – голубым и зеленым. Флаг Иерарха. Чуть позади него двухметровая мумия с важным видом несла в руках родной стяг Сумерек со скрещенными мечами. Вообще, наша дружина пестрела палитрой разных красок на манер феодальных причуд Желтка или Оплота. Мои сторонники сработали на совесть – над каждым подразделением реял свой штандарт, тысячники потрясали геральдическими символами дружин, и я подивился разнообразию тинктур и фантазии военачальников. Это ничего. Хорошо, когда к верности присяге добавляется гордость за свое подразделение. В нашем составе есть несколько легендарных полков Некрополиса. Я подписал указ, что всем без исключения отрядам, отличившимся в будущем походе, будет присвоено свое индивидуальное имя.

За скелетами над землей плыли духи и приведения. Они проследовали мимо трибуны в устрашающей тишине. Их саваны развевал пустынный ветер. В руках, через которые свободно лился солнечный свет, блестели алебарды и боевые цепы. В накинутых на обнаженные головы коричневых остроконечных капюшонах по пыльной равнине скользили три сотни Высших вампиров. Стремительных и безжалостных убийц. Я много раз был с ними в сражениях и видел, как быстро краснеют от крови их мантии. Над нашими головами пронеслись тридцать Костяных Драконов. Они найдут свои жертвы в грядущей битве. Нелегко придется с ними их визави – Карающим Ангелам. Наших драконов убить можно. Но выйти из поединка с ними невредимым – нет. Последними мимо моего подиума на вороных конях проехали краса и гордость Сумерек, его мощь и таранная ударная сила – восемьсот темных рыцарей. Моих собратьев по легиону, вновь признавших своего сгинувшего в серпантине лет предводителя. Когда я услышал ржание их лошадей, увидел приветственно поднятые вверх копья, мои глаза словно затянуло пеленой, дыхание перехватило. Это чувство единения со своей боевой семьей, сплочения с опять обретенным полковым братством захлестнуло меня с головой. Я повернулся к Ноэлии, и теплота ее серых глаз успокоила мое смятение. Только Леди Мрака могла понять, что сейчас творится на душе у невозмутимого с виду Холодного герцога.

– Мы выступаем! – приказал я.

– Сразу же после построения, – подтвердила она.

Мы ушли без Ноэлии. Ей пришлось задержаться, чтобы потом догонять армию с двумя тысячами новорожденных скелетов, которые оживут через три дня в оссуариях Кулдсоула. Я оставил ей пять сотен воинов для охраны и с сомнением думал, что этого не хватит. Восставшие из недр подземных казематов, только что «слепленные» Холодные почти неуправляемы в своей плещущей из них злобе. Их готовят в солдаты и сразу закладывают в смутные проблески сознания инстинкт к убийству. Нелегко придется Леди Мрака и ее охранникам на Тракте. Гнать что есть сил по дороге это свирепое, дикое стадо, жестоко подавлять вспыхивающие бунты и защищать от своих подопечных близлежащие поселки – задача непростая. Но мы не можем ждать. Наше время уже на исходе.

Некроармия растянулась по узкой дороге на целых десять миль. И еще почти на столько же – караван телег с вооружением, доспехами и прочим скарбом, необходимым в походе. Тут префекты войска разместили палатки для обустройства лагеря, запасы провианта, предназначенные той части некротики, которой питание было необходимо, и еще множество всякой всячины. Из–за облака пыли, накрывшего собой все, казалось, что в направлении Ствола Иггдрасиля медленно ползет невиданного размера серый дракон. Впереди основных сил на приличном расстоянии ехал небольшой конный авангард рыцарей тьмы с задачей предупреждать всех о нашем приближении и освобождать путь для пехоты и обоза.

Холодные не устают на марше. Поэтому мы ходим лучше, чем римские легионеры – признанные лидеры по части стремительных пеших бросков. Их скорее нужно сдерживать. Давать отдых, чтобы не сработались раньше времени суставы. Наше воинство проделало безостановочный переход до Тракта и, пройдя по нему несколько миль, встало на привал. Разведчики тут же устремились добывать последние новости. Великое Древо кипело от тревожных слухов. «Сумерки выступили»! «Огромная армия Желтка покинула свою ветвь и направляется на соединение с мятежниками Сияния»! «Мертвые не успеют». «Нет, успеют». «Непобедимую армию Вершины Иггдрасиля ведут самые талантливые полководцы Желтой планеты». «Правители Сияния отрезаны». «Летучий корпус грифонов опустился на Ствол неподалеку от Инферно». «Големы мятежников роют огромный ров, чтобы помешать продвижению сил Пегуедрама». Я понимал, что впереди нашей дружины бежит и ширится такая же паническая волна сплетен и кривотолков. Как быстро они разносятся! Разумеется, какой–нибудь оборотень или наездник на свино–волке мечтает первым доставить новость тому, кому она будет не безразлична и получить такое вознаграждение, которого не заработаешь и за год грабежей на большой дороге. Так что, когда на третий день похода мне донесли, что Алдор и Вей–Маранер отступили с Лазурного тракта выше по Стволу, чтобы не быть отрезанными от желтых легионов, я даже не удивился. Пусть сливаются в религиозном экстазе. Гораздо проще разобраться сразу с их объединенными войсками, чем бегать за каждым из них поодиночке. Обдумав все, я немедленно вызвал Лилит, которая заменяла Ноэлию на время отсутствия последней.

– Немедленно снаряди двух гонцов. Я подготовлю послания для наших противников. Пришло время объявить о намерениях Некрополиса, как и пристало при выполнении благородной миссии.

В своем письме я сообщал стратегам Желтка и мятежным братьям, что войско Сумерек, ведомое герцогом Вокиалом, идет на них военным маршем и предлагал выбрать удобное место, где им будет угодно дать нам сражение. Дабы не затягивать разрешение возникших между планетами разногласий. И не подвергать окрестные земли и проживающих там честных нелюдей неизбежному разорению и опустошению, связанным с нашим общим в них пребыванием.

Уже после Болотной Ветви мне доставили ответы моих оппонентов. В послании, подписанном Главнокомандующим Желтка лордом Хаартом в вежливом церемониальном штиле сообщалось, что он немедленно озаботится данным вопросом и присмотрит что–нибудь подходящее в районе Лазурного тракта, чтобы не заставлять армию Некрополиса совершать слишком протяженный походный марш и не испытывать от этого соответствующие неудобства. Станет там лагерем и будет ждать нашего приближения. Попутно Лорд Хаарт выражал восхищение моими давними подвигами и желал мне приятной дороги, а также скорейшего прибытия на место, где мы сможем уладить наши проблемы способом, принятым между цивилизованными людьми.

В грубом пасквиле от Алдора и Вей–Маранера мне советовали развернуть свой мертвый сброд и убраться обратно на Сумерки. А мне лично было порекомендовано забиться с ту саму нору, где я пребывал несколько последних десятилетий. Дескать, не стоило оттуда даже вылезать и пытаться совать нос не в свое дело. Если же я не внемлю их разумному совету, то могучий ударный корпус Сияния развеет кости моих Холодных по всему Великому Тракту. Хамы. В любом случае, теперь братья как пленные меня уже не интересуют. Мы, некроманты, не умеем прощать нанесенные нам оскорбления.