Глава 34

Я завершил разговор.

– Пойду готовить завтрак, – сказала Донна.

Несколько минут спустя в кухне у меня возникли несколько необычные ощущения. Наверное, то же чувствуешь, когда на твой дом обрушивается торнадо, а потом уходит. Ты переживал во время бури нешуточную тревогу: не сорвет ли ураганом крышу, не обрушатся ли стены, не занесет ли твою машину куда-то рядом с каминной трубой?

Но вот неистовство природы прекращается, и ты понимаешь, что можно отважиться выглянуть наружу. Теперь уже сияет солнце. У тебя во дворе повалило несколько деревьев, отключилось электричество, с крыши сдуло половину черепицы.

Но твой дом устоял, и ты вместе с ним.

Мы походя касались друг друга, но уже без прежней неловкости. В какой-то момент я ласково положил ладонь на ее бедро, как не делал уже очень давно. Донна сварила кофе на двоих. В последнее время она чаще всего покупала себе кофе по дороге на работу, и я тоже делал где-нибудь краткую остановку по пути, которым вело меня очередное задание.

Пока мы сидели за кухонным столом, завтракая английскими кексами с джемом, я открыл ноутбук и стал просматривать сайты ландшафтных дизайнеров Гриффона. Их действительно насчитывалось четыре, но только на фото фирмы «Хупер гарденинг» я заметил оранжевые пикапы. Записал номер их телефона. Не было еще и восьми, и поэтому я решил позвонить им примерно через час.

А пока у меня имелись и другие дела.

В зоне видимости от ресторана находились две заправочные станции самообслуживания. Если бы мне удалось просмотреть записи с их камер видеонаблюдения, сделанные позавчера, был бы шанс получше рассмотреть тот «вольво», может, различить регистрационный номер или даже ясно увидеть лицо водителя.

Вероятность представлялась не слишком многообещающей, но все же лучше, чем ничего. Думал я и о «Пэтчетсе». Не осталось ли там других ниточек, за которые еще можно ухватиться? Владелица бара Филлис Пирс, казалось, знала свой бизнес досконально. Была знакома со всеми. Вдруг ей что-то известно о Клэр Сэндерс и Деннисе Маллавее? Я зашел на страничку Клэр в «Фейсбуке», чтобы проверить, не значится ли он среди ее друзей, но не нашел в списке его имени.

Донна подготовилась к выезду на работу чуть раньше обычного, чтобы, не торопясь, проехаться со мной в своей «королле». Выходя из машины, она не склонилась ко мне для поцелуя, однако протянула руку и сжала мою ладонь.

Никто из нас не произнес ни слова.

Для начала я отправился к двум заправкам на Денберри рядом с «Иггизом». Остановившись у колонки, я вышел, залил бак на четверть очищенным от свинцовых примесей горючим, глядя по сторонам в поисках видеокамер. В наши дни на большинстве заправочных станций требовалось сначала вставить в прорезь свою кредитную карту, чтобы не иметь возможности удрать, не расплатившись. Если же вы хотели использовать наличные, то заходили внутрь и отдавали деньги, прежде чем оператор включал колонку.

Иметь камеры наблюдения было важнее в прежние времена, когда водители сначала заливали полные баки и только потом расплачивались. Сейчас владельцы заправок больше не доверяли так своим клиентам, но камеры остались на своих местах.

И хотя заплатил я кредиткой, все же вошел в помещение, якобы желая купить сладостей. Достав пятерку, чтобы отдать ее молодой женщине за кассой в обмен на шоколадные батончики, я заодно вынул и свое удостоверение частного сыщика.

– Что это? – Продавщица заметно напряглась. Ей было лет двадцать пять, и выглядела она настолько худощавой, что вызывала мысль об анорексии. – Вы из полиции? Если да, то ваша петиция у меня вот здесь. Я не всегда помню, что нужно просить клиентов расписаться, но и забываю об этом редко. Причем заставляю обязательно и указывать адрес.

– Моя профессия – частный сыск, – сказал я. – Мне безразлично, подписывает кто-то эту бумажку или нет.

Эти слова ее явно успокоили.

– Хорошо. Потому что на самом деле я терпеть не могу просить поставить подпись. Какого дьявола я должна заниматься рекламой наших копов? Верно ведь?

– Совершенно верно.

Я объяснил, что ищу машину, которая могла заправляться здесь пару вечеров назад.

– Зачем? – спросила продавщица.

– Один подозрительный парень подобрал девочку-подростка у «Иггиза». – Я постарался придать своему голосу зловещую интонацию.

– А, понятно. Когда, говорите, это было? – Я назвал более точное время, но она только покачала головой: – Простите, но если ничего чрезвычайного не происходит, мы стираем старые записи через двадцать четыре часа, чтобы не переполнять жесткий диск, или как там это называется.

Я горестно вздохнул.

– А вы сами работали позапрошлым вечером? Меня интересует время с половины десятого до половины одиннадцатого.

Девушка кивнула:

– Да, пришлось выйти и во вторую смену, потому что Рауль свалился с гриппом, хотя я уверена, что он симулировал.

– Не припомните ли «вольво» с кузовом универсал, подъезжавший примерно в это время? Серебристый или серый, насколько я знаю.

– Шутите? Я не могу даже сказать, на какой машине приехали вы сами, хотя она все еще стоит у колонки.

Я поблагодарил ее, взял сдачу и вышел. Пристегиваясь ремнем, я вдруг заметил старенький серебристый «хендай» с тонированными стеклами, припаркованный у обочины на противоположной стороне Денберри. Я все еще вглядывался в машину, гадая, не та же ли самая следовала за мной прошлым вечером, но шофер внезапно завел мотор, выехал на полосу и скрылся из вида.

Вторая заправочная станция находилась прямо за моей спиной и как раз через дорогу. Я двигался по шоссе ровно десять секунд, прежде чем вновь притормозил у другой колонки. Залил бак еще на четверть, обнаружив, что машина Донны едва ли способна принять больше бензина, и снова осмотрелся в поисках камер наблюдения. Войдя внутрь, я уже не стал покупать сладкое, посчитав это излишним.

– Мне очень жаль, сэр, но наши камеры не работают, – ответил сидевший за кассой мужчина азиатского происхождения, когда я спросил его о съемках. – Мы их оставили там для острастки, но ничего не записываем.

Я поинтересовался, не запомнился ли ему серебристый или серый «вольво»-универсал позавчерашним вечером.

– Меня тогда здесь не было.

– А кто работал в то время?

– Сэмюэл. Его очередь. Но могу гарантировать, что он ничего не видел.

– Почему вы так в этом уверены?

Продавец указал на кипу потрепанных журнальчиков на стойке рядом с полкой для сигарет.

– Сэмюэл всю ночь смотрит порнографические журналы, а голову поднимает, только когда кто-то подходит к кассе расплатиться.

– Мне казалось, что уже давно все смотрят порнушку только в Интернете, – заметил я.

– Нашему Сэму семьдесят лет. Компьютер он так и не освоил, – объяснил продавец. – Мне очень жаль.

Мне тоже было жаль. Но я и не ожидал особых чудес. Настало время перейти к делам, способным дать реальные результаты.

Я достал записанный на листке номер «Хупер гарденинг» и набрал его. Ответила женщина. Я попросил соединить меня с владельцем или управляющим, но она сказала, что Билла Хупера сейчас нет в конторе. Я продиктовал ей номер своего мобильника, а она пообещала устроить так, чтобы он мне перезвонил.

– Как скоро на это можно надеяться? – спросил я.

– Бог его знает.

Чтобы не терять времени даром, я поехал в «Пэтчетс». Еще не было и половины десятого, а потому заведение выглядело пустынным. Они открывались только ближе к двенадцати, когда клиенты приходили обедать. Главный вход оказался на замке, но я нашел сзади черный ход для работников бара, застав в кухне двух мужчин, начавших подготовку к началу рабочего дня.

– Я хотел бы повидаться с миссис Пирс, – сказал я.

– Она приходит только после обеда, – сообщил один из них. – Часа в два или в три.

– Спасибо, – отозвался я.

Все правильно, подумал я. Если заведуешь местечком типа «Пэтчетса», то тебе самое время быть на посту вечером. Вернувшись в машину, я по телефонному справочнику отыскал ее домашний адрес. Оказалось, Пирс живет на Уиндермир-драйв – улице на северном выезде из Гриффона.

Это был дом, мимо которого я проезжал сотни раз, понятия не имея, кому он принадлежит. Я лишь невольно отмечал про себя импозантность здания. Он стоял в стороне от проезжей части на вершине пологого холма в окружении деревьев. Здесь вообще было просторно, и расстояние между соседними домами могло достигать сотни футов. Постройка чем-то напоминала жилище плантатора. Два этажа, широкое крыльцо под портиком на массивных колоннах, белая деревянная мебель с цветастой обивкой. Трава слишком разрослась, но в остальном прилегавший участок выглядел ухоженным. На дорожке перед домом стоял золотисто-коричневый «форд краун-виктория».

Я припарковался позади него, выбрался из машины и поднялся по ступеням крыльца. Отсюда открывался прекрасный вид на крыши Гриффона, над которыми возвышался шпиль церкви. Сидя здесь, легко можно было бы вообразить себя местным правителем. Вот какой дом подошел бы Берту Сэндерсу.

Я постучал в крепкую деревянную дверь и услышал звук шагов.

Дверь приоткрылась примерно на шесть дюймов, и в рамке между ней и косяком появилось лицо Филлис Пирс.

– Да? – произнесла она.

– Миссис Пирс? – сказал я. – Помните меня? Мы встречались позавче…

– Ах да. Мистер Уивер. – Филлис открыла дверь шире. – Как ваше самочувствие?

– Хорошо, спасибо. Простите за беспокойство в столь ранний час. Вам, наверное, приходится каждый вечер допоздна задерживаться в «Пэтчетсе»?

– Да уж. Вот именно, приходится. Часто торчу там до десяти, одиннадцати или даже до полуночи, но все равно просыпаюсь в шесть. С годами сон дается все труднее. Что вам угодно, мистер Уивер?

– Держу пари, вы уже слышали об Анне Родомски.

Филлис помрачнела:

– Слышала. Это ужасно. Жуткое, жуткое дело.

– Именно я обнаружил тело под мостом и… Вы не будете возражать, если я зайду?

– А почему бы нам не посидеть снаружи? – предложила она. – День сегодня прекрасный. – Филлис вышла на крыльцо, и мы оба заняли по белому креслу. – Должно быть, это страшно, когда делаешь подобную находку. Труп, и к тому же в таком состоянии…

– Вчера вечером в «Пэтчетсе» я разыскивал Клэр Сэндерс. Мне важно было отыскать ее тогда, но стало еще важнее сейчас, после смерти Анны. Ее отец попросил меня заняться поисками. А как только я найду ее и пойму, что ей ничто не угрожает, мой первый вопрос будет: догадывается ли она, кто мог убить Анну?

Пирс кивнула:

– Конечно. Но каким ветром вас занесло на порог моего дома?

– Вчера у меня создалось впечатление, что вы осведомлены почти обо всем, что происходит в этом городе. И вы сами предложили мне обращаться, если возникнут вопросы.

Она устало улыбнулась:

– А ведь верно, предложила. Хотя я и сомневаюсь, что располагаю полезными для вас сведениями, но если вы хотите о чем-то спросить, валяйте, не стесняйтесь.

– Вы когда-нибудь видели Клэр в «Пэтчетсе» с молодым человеком по имени Деннис Маллавей? Он бы выделялся на общем фоне. Деннис чернокожий, а ведь Гриффону далеко до Мотауна.

Филлис поджала губы:

– Может, и так. Но только вы несправедливы к Гриффону. Здесь живет много цветных. Взять, к примеру, миссис Кеслер, нашего доктора. Причем она еще и судебно-медицинский эксперт.

– Да, я с ней хорошо знаком. Так вы видели когда-нибудь Клэр и Денниса Маллавея?

– Возможно.

– Я пытаюсь связаться с тем, на кого, кажется, он работал, но понятия не имею, откуда Деннис приехал. Вы случайно не знаете? Он ведь не был одним из грифонов. – Я улыбнулся. – Мы же именно так себя величаем, не правда ли? Грифоны. Звучит гордо.

– Я всегда предпочитала именовать себя гриффонеркой. Не так гордо, но уж лучше, чем ньюйоркец.

– Да и транспортная ситуация у нас благополучнее, – подхватил я. – Как бы то ни было, он не здешний, и мне хотелось бы узнать, где находится его родной дом.

– Не знаю, – сказала Филлис.

– Я просто подумал, что он мог расплачиваться в «Пэтчетсе» за напитки кредитной картой и у вас остались квитанции. Если бы я добыл номер, то, возможно, через кредитную компанию сумел бы его отследить.

– А зачем вам вообще понадобился Деннис?

– Он был ухажером Клэр. Прежде парнем Клэр считался Роман Рэвелсон, но она порвала с ним и стала встречаться с Деннисом. Однако несколько недель назад Деннис неожиданно покинул наш город, одновременно прекратив отношения с Клэр. Она была из-за этого сильно расстроена. Но у меня есть версия, что они вновь сошлись и уехали вместе, или же она отправилась искать его. – Я взъерошил себе пальцами волосы. – Размышляя о причинах, которые могли толкнуть девушку на побег, я остановился на двух вероятностях: страх или любовь.

Филлис Пирс тоже, видимо, задумалась над этим.

– Следовательно, если она исчезла, чтобы воссоединиться с Деннисом, то мы выбираем любовь. Но что могло внушить ей столь сильный страх, если принять за основу первую причину?

– Конфликт между ее отцом и шефом полиции. Он вызвал достаточно напряженную атмосферу у нее дома.

– А не в бывшем ли возлюбленном проблема? – спросила Филлис.

– В Романе?

– Нам пару раз пришлось вышвырнуть его из «Пэтчетса». Впрочем, мне кажется, что каждого из наших молодых людей хотя бы однажды приходилось выставлять за порог бара.

– Вы думаете, Клэр могла бояться Романа?

– Кто знает? А что до Маллавея, то вы, кажется, преувеличиваете мою осведомленность о происходящих в городе событиях. Признаться, об этом юноше мне ничего не известно.

– Берт Сэндерс сейчас обзванивает всех, кто теоретически может знать, куда отправилась Клэр. У вас есть идеи на этот счет?

Филлис пожала плечами.

– Вы знали, что Анна и ее дружок Шон Скиллинг добывали выпивку через Романа Рэвелсона?

– Вот теперь вы меня приятно удивили. – Она выпрямилась в кресле. – Быстро же вы начали разбираться, как и что работает в Гриффоне.

– Роман уже совершеннолетний и мог покупать продукт, а Шон и Анна им торговали, причем не только в городе, но и далеко за его пределами. Хотя я ведь не сообщаю ничего нового для вас, верно?

– И да, и нет. Я, например, понятия не имела об участии в деле Шона и Анны.

– Но знали, чем занимается Роман?

Филлис кивнула.

– Вас это не беспокоило?

– А с чего мне беспокоиться? – отозвалась она. – Посмотрите на мое заведение. Разве оно страдает от конкуренции? Приходите в любой вечер недели и увидите: у меня не протолкнуться. И если Роман хочет снабдить пойлом несколько домашних вечеринок, мне на это наплевать. Я могу вам еще чем-то помочь, мистер Уивер?

– Пожалуй, нет. Вы и так слишком великодушно уделили мне много времени. – Я оглядел крыльцо и окружавшую дом местность. – У вас прекрасный дом, а расположен он просто потрясающе. Давно вы здесь живете?

– Мы с первым мужем купили этот дом в начале восьмидесятых. В последующие годы ему пришлось вложить в него немало труда. А потом я встретила Гарри, и он перебрался сюда, чтобы жить со мной.

– Но вы решили не покидать дома после кончины Гарри? – Я припомнил, что, по ее словам, он умер семь лет назад.

– Да. – Филлис Пирс чуть иронично улыбнулась. – Мне казалось, все знают эту историю, но если вы переехали сюда шесть лет назад, то, возможно, не слышали ее.

– Не слышал, – подтвердил я.

Ей явно пришлось собраться с духом, прежде чем начать.

– Гарри временами мог быть очень глуп. Если честно, он иногда вел себя как полнейший идиот. Однажды поздно вечером ему вдруг захотелось порыбачить. Он прицепил к машине катер – а на самом деле алюминиевое корыто с подвесным мотором на десять лошадиных сил – и поехал в сторону Ниагарского водопада. Нашел место, где спустил лодку на воду прямо рядом с проходящим через парк шоссе имени Роберта Мозеса. Причем всего милей выше водопада. – Пирс сделала еще паузу, прежде чем продолжить: – В тот вечер Гарри сильно напился. В этом я нисколько не сомневаюсь. Будь он трезв, даже ему хватило бы ума проверить, есть ли в лодке весла, и убедиться, что бак наполнен горючим. Он же выплыл на середину реки, когда бензин у него вдруг закончился. Мотор заглох, и завести его уже не было никакой возможности. А течение стало увлекать катер через Канадский канал прямо к водопаду «Подкова».

– Боже милостивый!

– Потом это посчитали несчастным случаем – и, по-моему, зря. Гарри вполне мог предотвратить его. Глупый, глупый Гарри! Но не подумайте, что я не любила этого сукина сына, пусть ему не всегда хватало мозгов.

Филлис Пирс вздохнула и встряхнулась, словно хотела таким образом освободиться от печальных воспоминаний.

– Вот только мне нравится иметь репутацию жесткой старой ведьмы, перед которой весь Гриффон ходит на цыпочках. Люди должны меня побаиваться. Однако трудно держать хоть кого-нибудь в страхе, если даешь волю чувствам и растекаешься, как я сейчас.

– Я никому не расскажу, что у вас есть сердце, – пообещал я.

Она улыбнулась:

– Буду благодарна за сдержанность.

Я поднялся.

– Спасибо за все.

Филлис тоже встала со своего кресла.

– Если узнаете, куда делась Клэр, сообщите мне, ладно? Я не большая поклонница ее отца, но от души надеюсь, что с ней самой не случилось ничего дурного.

– Конечно, – пообещал я, протягивая ей на прощание руку. – До свидания. Берегите себя.

Я почти доехал до центра города, когда меня остановила полиция Гриффона и взяла под арест.