Глава 27

Как и было обещано, такси прибыло через пять минут. Хейнс и Бриндл все еще стояли рядом со своим патрульным автомобилем, охраняя мою машину до прибытия тягача, который ее отбуксирует. Когда такси выезжало со стоянки, я дружески помахал им рукой.

– Интересно, чем тут занимаются копы, – заметила сидевшая за рулем женщина, когда я пристегнулся ремнем безопасности на заднем сиденье.

– Трудно сказать.

– Хотите знать, что я думаю?

– Что же?

– Держу пари, та тачка набита наркотиками.

– Так сразу и не догадаешься, – отозвался я, и внезапно меня посетила весьма тревожная мысль.

Никаких наркотиков в моей машине, насколько я знал, не было. Оставалось надеяться, что они там и не появятся к моменту прибытия тягача.

– Так куда мы едем?

Я дал ей адрес Берта Сэндерса.

– Дом мэра? – уточнила таксистка.

– Да.

– Пару раз я подвозила его домой, когда он был не в состоянии сам вести машину. Я его не осуждаю: такое порой происходит с каждым из нас. Я даже была рада, что у мэра хватило ума не садиться за руль сильно поддатым, понимаете? Мне нравится, когда люди, за которых я голосовала на выборах, ведут себя разумно.

Еще через пять минут мы остановились перед домом.

– Я, может, вернусь не сразу, – предупредил я, а поскольку на счетчике уже значилось семь баксов, передал ей двадцатку для уверенности, что она меня дождется.

– Не торопитесь, – отозвалась таксистка. – Я, возможно, чуток вздремну. Только не перепугайте меня до смерти, если вернетесь и застанете спящей.

В этот раз на подъездной дорожке стоял черный «бьюик» модели пятилетней давности, а во всем доме свет виднелся только в одном окне наверху. Если не считать дорогих костюмов Сэндерса, эта машина и скромное жилище свидетельствовали о непритязательном образе жизни типичного представителя среднего класса, который он вел. Бытует мнение, будто все мэры обитают в усадьбах и их возят личные шоферы в роскошных лимузинах вроде «линкольна таун-кар». Относительно некоторых это чистая правда. Один мой старинный приятель из Промис-Фоллс когда-то возил бывшего мэра этого города именно на такой машине. Однако небольшими городками в Америке чаще всего руководят самые обыкновенные люди. Они заседают в группах попечителей школ, на собраниях местных советов и комиссий по вопросам водоснабжения. Это наши соседи, с которыми мы постоянно встречаемся в универмагах, вместе получаем новые номера на автомобили, заправляемся на бензоколонках.

Для среднего мэра маленького городка Сэндерс, несомненно, обладал довольно высоким уровнем интеллекта. Бывший преподаватель колледжа, автор книг. Однако ему удалось убедить избирателей, что он – один из них и ничем от них не отличается. Правда, сегодняшняя встреча в мэрии показала: так теперь считали не столь многие, как прежде. Лично я не голосовал за него, но я не голосовал ни за кого, не участвовал ни в каких выборах уже много лет. Наступает время, и ты перестаешь отдавать свой голос лжецам.

А лжецы они все.

Сэндерс при личной встрече тоже не убедил меня в обратном. И я сомневался, что вторая наша беседа изменит мое мнение.

Я надавил большим пальцем на кнопку звонка и не отпускал. Изнутри послышалось непрерывное: динь-дон, динь-дон, динь-дон.

Вглядевшись в окно, я увидел мужчину, спускавшегося по лестнице. Хозяин пытался завязать пояс своего банного халата и выкрикивал на ходу:

– Иду! Уже иду!

У меня над головой включился фонарь. Секундой позже я услышал, как щелкнул замок, и дверь распахнулась.

– Господи Иисусе, – пробормотал Сэндерс. Его густые волосы были встрепаны. Он явно поднялся с постели. – Снова вы. Вы хотя бы представляете, который час?

Он попытался закрыть дверь, но я положил на нее ладонь.

– Нам надо еще раз поговорить.

– Убирайтесь с моего крыльца!

Я надавил сильнее, пока дверь не открылась достаточно широко, чтобы я смог войти.

– Я же велел вам уходить, – сказал Сэндерс.

– Видимо, вы еще ничего не слышали, – отозвался я. – Дело с хитроумным обменом, которое провернули вчера Клэр и Анна, приняло, как могли бы выразиться вы сами, новый неожиданный оборот.

– Я ведь уже говорил, что ничего не знаю об этом.

– Анна мертва.

Я словно огрел его тяжелым предметом по голове.

После ошеломленного молчания мэр произнес:

– Что вы сказали?

– Анну Родомски убили. Я обнаружил ее тело под мостом. Кто-то ее задушил.

Как громом пораженный, Сэндерс нащупал рукой перила, чтобы удержать равновесие.

– Но это же… невозможно.

– Если вы мне не верите, могу отвезти вас туда. Вряд ли они уже успели убрать труп.

– Но это же… Ужасно. – Мэр добавил, обращаясь больше к себе, чем ко мне: – Бессмыслица какая-то. Просто бессмыс…

– Разумеется, бессмыслица. А почему, черт возьми, здесь нужно искать какой-то смысл?

– Я не в состоянии… Они не могли зайти так далеко.

– Кто именно? – спросил я. – О ком вы говорите?

– Выпить, – сказал Сэндерс, отталкиваясь от перил и направляясь в сторону кухни. – Мне нужно выпить.

Он открыл буфет, достал оттуда небольшой стакан и бутылку виски, наполнил стакан и залпом выпил. Попытался налить еще, но я ухватил его за руку и заставил поставить бутылку на стол.

– Расскажите мне, Сэндерс, что за чертовщина происходит.

– Я не знаю, кто убил Анну. Клянусь, не знаю.

– А что насчет Клэр? Где она?

Мэр приложил ладонь ко лбу, будто у него сильнейшая головная боль. Но почти сразу же взял себя в руки и хитро улыбнулся:

– А, вот теперь понимаю. До меня дошло, что творится! Очень хорошо разыграно. Вы почти убедили меня. Едва не поимели.

– Поимел? Вы считаете это уловкой? Розыгрышем?

– Ловким трюком.

– В самом деле? Тогда поехали! – Я схватил его за халат на плече. – Меня ждет такси. Можем отправиться прямо сейчас и посмотреть на нее. Вернее, на то, что осталось. Ею успели пообедать бродячие псы.

Сэндерс стряхнул мою руку, а халат при этом сполз почти до правого локтя. Он натянул его на место театральным жестом, стараясь держаться с достоинством, однако потрясение было для этого слишком сильным.

– Господь всемогущий! Собаки? – Он приложил пальцы к губам, словно испытал приступ тошноты, но тут же убрал руку. – Ладно. Пусть все сказанное об Анне правда, я все равно не вижу причин доверять вам. Я понимаю, какую игру вы затеяли. Рассчитывали, что, сообщив мне об Анне, сможете взять на испуг и заставить рассказать, где Клэр.

– Значит, она действительно где-то прячется?

– Она не прячется. Просто… уехала.

– Когда вы в последний раз получали от нее известия? Ради всего святого, Сэндерс! Лучшая подруга вашей дочери мертва. Будь Клэр моей дочерью, я бы уже схватил телефон и убедился, что она в порядке.

– Если бы возникли проблемы, она бы позвонила… – Мэр снова говорил больше с собой, чем со мной.

– Если Клэр в опасности, у нее может не быть возможности позвонить.

– Нет, я говорю о ее матери. Она бы позвонила. Все хорошо. Все в полном порядке. – Сэндерс кивал в такт своим словам, будто игрушечный болванчик.

– Клэр отправилась жить к матери в Канаду?

Он снова приложил пальцы к губам и неразборчиво пробормотал что-то.

– Отвечайте же! – упорствовал я. – Она сейчас там?

Мэр убрал руку ото рта.

– Я знаю, что Огастес Перри – ваш шурин. Думаете, я не понимаю, как он использует вас, чтобы выяснить, где она?

– Вы шутите? – спросил я. – Он только что лично наложил арест на мою машину. И какое отношение Огги имеет к Клэр?

Сэндерс промолчал, глядя на меня широко открытыми глазами.

– Послушайте, я же вам рассказал, как оказался вовлечен в это дело, и шеф полиции здесь совершенно ни при чем. Клэр попросила меня подвезти ее. Они с Анной разыграли свой хитрый трюк с моей помощью. А теперь Анна мертва. И я собираюсь установить истину с вашей помощью или без нее.

– Мне больше нечего вам сообщить, – произнес Сэндерс.

– Скажите хотя бы, что Клэр жива. Вам это известно наверняка или вы так думаете?

Прежде чем он успел ответить, свет снаружи лучом прошелся по стенам гостиной, достигнув отблесками даже кухни. Сэндерс устремился к окну, чуть откинув тюль для лучшего обзора улицы.

– Что там? – спросил я.

– Стоит машина. Габаритные огни выключены. Кто-то за рулем.

– Это мое такси. Я попросил водителя подождать.

– Но откуда тогда свет фар?

– Возможно, другой автомобиль проехал мимо, – предположил я. – Ваша соседка сказала, что в последнее время полиция постоянно здесь дежурила. Причем они явно следили за вашим домом.

Сэндерс уставился на меня:

– Вы и с моими соседями успели побеседовать! А сами пытаетесь уверить меня, что ни в чем не замешаны.

– Так объясните, в чем я могу быть замешан? Почему полиция за вами следит? Почему вы считаете, что все это дело рук их шефа?

Не получив ответа, я заговорил мягче:

– Могу поклясться вам, мистер Сэндерс, что стараюсь только помочь вам. Стремлюсь помочь Клэр. Если она от чего-то спасается бегством, расскажите от чего. Может, я смогу справиться с проблемой, и это позволит ей спокойно вернуться домой.

Сэндерс изучающе всматривался в мое лицо при тусклом свете.

– Давно вы живете тут, мистер Уивер?

– Несколько лет. Шесть, если точнее.

– Вам здесь нравится?

– Когда-то нравилось, – ответил я.

Что-то в моем голосе оживило его память.

– Ваш сын, – сказал он. – Я знаю о вашем сыне. – Он сглотнул. – Примите соболезнования.

Я не стал спрашивать, откуда Сэндерс знал о Скотте. В Гриффоне о нем знали все. Наверняка это Клэр рассказала его историю своему отцу.

– Но до вашей… вашей трагедии вы были счастливы в Гриффоне?

Сейчас мне оказалось трудно даже вспомнить, каким был наш мир всего два месяца назад. Неприятности с сыном начались в прошлом году или даже раньше, но и, несмотря на них, нам бывало хорошо всем вместе. А уж до того, как Скотт стал находить удовольствие в наркотических веществах, мы, вероятно, были вполне счастливой семьей. Или просто довольной жизнью.

Но мне не хотелось обсуждать это с Бертом Сэндерсом.

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– Вы ощущали себя здесь в безопасности? – спросил он.

– Наверное, – ответил я, немного подумав.

– Полиция Гриффона здорово справляется со своими обязанностями, не так ли?

Я вспомнил о петиции «Лучше наших копов нет», чем вызвал его улыбку.

– Вы подписали ее?

Я покачал головой.

– Вот это сюрприз, – искренне удивился мэр.

– Не представляю, какое отношение петиция имеет…

– Однажды вечером в парке гулял подросток с пневмоклаксоном. Вы такие наверняка видели. Они еще отдаленно напоминают аэрозольные баллончики с краской. Один из бравых полицейских Гриффона подошел к мальчишке, приставил клаксон прямо к его уху и дал сигнал. Слух к парню, вероятно, так больше и не вернулся. Родители обратились за помощью к нам. Но догадайтесь, что произошло дальше. Ваш шурин нашел трех полицейских, утверждавших, что юноша был так пьян, что сам поднес клаксон к уху и нанес себе повреждение. – Сэндерс грустно взглянул на меня. – А теперь опросите наших горожан, поделом ли получил подросток. Получите единодушный ответ: да, поделом.

Я промолчал. Он был прав.

«Да, наши копы порой немного увлекаются, но мы можем отвернуться и сделать вид, что ничего не происходит». Такое отношение к проблеме разделяет большинство граждан Гриффона. Когда какого-то подонка сначала избивают, а потом вышвыривают из города, разве это кому-то здесь помешает безмятежно спать? Но если штурмовики Огастеса Перри так легко идут на подобные нарушения закона, то возникает вопрос: на что еще они могут оказаться способны? Как они поступают, например, с изъятыми наркотиками и добытыми преступным путем деньгами? Нет суда, нет нужды и в уликах. Почему полиция закрывает глаза на то, что творится в «Пэтчетсе»? Не потому ли, что Филлис Пирс не скупится на некоторую сумму наличных?

– Вы можете подтвердить сказанное доказательствами?

Сэндерс рассмеялся:

– Доказательства. Конечно, куда же без них!

У меня уже не оставалось на все это времени.

– Мистер Сэндерс, просто скажите, где сейчас Клэр, – попросил я. – Я привезу ее домой. Это часть моей работы.

Он не слушал меня:

– Вы думаете, копы сидят на улице и присматривают за мной? Вы так считаете?

– Почему бы вам не рассказать все?

– Нет. Они не присматривают за мной, а демонстративно следят. Пытаются запугать. Заставить пойти на попятный.

– Я все еще не понимаю, какое… – Тут я замер, услышав что-то (или кого-то) наверху.