Глава 3
Тем временем мы, похоже, приехали. Меня в очередной раз «усыпили», и когда голову мою освободили от мешка, сам я был снова привязан, но на этот раз не к столу а к пыточной конструкции, в народе зовущейся «дыба». В процессе привязывания я изо всех сил напрягал руки и вообще старался сделать все возможное, чтобы облегчить себе в будущем процесс освобождения. Правда, не уверен, что у меня что-то получилось, все-таки профессионалом в этом вопросе я себя назвать не мог, практики маловато. В рабочее положение дыба пока приведена не была – конечности мои были привязаны к веревкам, но сами веревки натянуты не были. Я как раз успел увидеть, как за моими похитителями закрывалась дверь, в помещении остался только один разумный неизвестной расовой принадлежности – лицо его скрывала аккуратная маска, и сам он был закутан в просторный плащ с капюшоном. Закрыв дверь на засов, он не торопясь подошел ко мне. Неприятно, очень неприятно. Зачем ему понадобилось запираться от своих? Дверь мощная, так просто ее не выбьешь. Как выкручиваться из этой ситуации без помощи коллег, я не очень представляю.
– Вы уже очнулись, сударь? – обратился он ко мне. Голос красивый, бархатный.
– Как видите. Могу я поинтересоваться, что я здесь делаю?
– Все очень просто. Вас пригласили для того, чтобы вы ответили на несколько вопросов. Прежде всего, конечно, меня интересует, кто вы и что вам понадобилось в доме члена нашего ордена? Не буду скрывать, что от ваших ответов зависит ваша дальнейшая судьба.
– Какого ордена, любезный? – я решил потянуть время. – Мне позарез понадобилось поправить свое финансовое положение, но ни про какой орден я понятия не имею. Сначала думал просто разжиться чем-нибудь более-менее ценным, потом смотрю – защита на доме хорошая, сигнализация. Думал, что-то дорогое хозяин прячет. А там, представляете, крысодлаков доят.
Мой собеседник печально вздохнул.
– Ваши слова чрезвычайно убедительны, сударь, – интонации бархатного голоса моего похитителя звучали как угодно, но только не убежденно, – Но я все-таки позволю себе в них усомниться. Ни один нормальный грабитель не полезет за наживой в такую грязную халупу. Нет, я готов скорее предположить, что вы шпионили. Это очень, очень низко. – Он сокрушенно покачал головой. – Мне хотелось бы выяснить, на кого вы работаете. Я не очень люблю прибегать к пыткам, но не погнушаюсь это сделать. Так что если вы не захотите отвечать, я приведу в действие механизм, на котором вы располагаетесь. Итак, я слушаю.
Демоны подземелий, как неприятно. Похоже, убедить его не удастся. Попытаться потянуть время? Я равнодушно пожал плечами:
– Мне бы не хотелось доводить до пыток, но я действительно не могу ничего добавить. Вы правы, дом богатым не выглядит, но кому-то же надо очищать и такие? Не всем грабить королевские дворцы.
– Вы меня разочаровываете, любезный. – Из-под маски донесся сокрушенный вздох, магистр стал вращать валики, на которых была укреплена веревка, а потом мне стало больно. Нет, за свою жизнь я много раз испытывал боль, и иногда она была даже сильнее, чем сейчас. Но вот в сочетании с чувством беспомощности она принесла вполне ожидаемый результат – продолжения мне не захотелось. Пожалуй, я мог бы потерпеть некоторое время, но причин дожидаться, когда организм придет в недееспособное состояние, у меня не было, потому я закричал. Изображать крики боли, кстати, не пришлось, они и так были вполне натуральные.
Веревки тут же ослабли, хоть и не до конца.
– Сударь, вы удивительно нетерпеливы, – донеслось до меня. – Тем более, может, не будем продолжать эту некрасивую сцену, и вы расскажете то, что меня интересует?
Я постарался изобразить ненависть и покорность одновременно:
– Да чтоб ты провалился в преисподнюю, демон. Я все расскажу, только принеси мне воды.
– Грубо, очень грубо. А между тем вы сами виноваты, что находитесь в таком положении. И воду вы пока не заслужили, – продолжил так же спокойно мучитель, а затем снова повернул валики. На этот раз больно было дольше, но я этого, в принципе и добивался – спустя десяток секунд я перестал кричать и дергаться, и обмяк – решил изобразить обморок. Магистр хмыкнул, но натяжение ослабил. А потом отвесил мне довольно чувствительную пощечину. Я слабо застонал и попытался опустить руки. Стало больно, суставам после такой растяжки принимать стандартное положение не понравилось, и я снова застонал. Но глаз открывать не стал – вот такой я слабый.
Похоже, мне поверили – сквозь ресницы я понаблюдал, как магистр пошел к двери. Несколько секунд я себе выторговал. Пока он возился с засовом, мне удалось достать нож, пока требовал принести ведро с водой, я успел надрезать веревки так, чтобы натяжения они не выдержали. Мучитель дождался, когда меня обольют водой (я закашлялся и «пришел в себя»), и снова педантично закрыл за помощниками дверь (пожалуй, это мне даже на пользу).
– Ну вот, вы получили свою воду, – хмыкнул магистр, – а я все еще жду ответа.
– Жди дальше, негодяй, – ответил я и добавил пару совсем уж непечатных выражений на оркском.
Негодяй и не подумал расстраиваться, просто снова натянул веревку. Одновременно я изо всех сил напрягся, и веревка закономерно не выдержала, так что удар руками в лицо мучителя получился замечательный. Пожалуй, из такого положения лучше и нельзя было. Конечно, не будь на нем маски, результат был бы лучше, но так тоже неплохо. Отчасти от боли, отчасти от неожиданности магистр отшатнулся и опрокинулся на спину, а я неаккуратно сполз с дыбы и, придавив его своим весом, принялся с энтузиазмом его душить, время от времени приподнимая и постукивая затылком по полу. Да, способ усыпления гораздо менее гуманный, чем применялся ко мне, но тут уж не моя вина, работаю с тем, что есть. Через некоторое время противник перестал дергаться. Я проверил, дышит ли он, и, убедившись, что дышит, облегченно вздохнул.
Действовать теперь нужно быстро и без ошибок. Но в первую очередь удовлетворим любопытство: выясним, зачем этот товарищ скрывал от меня свое лицо? Маска была довольно надежно укреплена, так что некоторое время я с ней провозился, но когда все-таки снял, понял, что надевали ее вовсе не для того, чтобы скрыть лицо от меня, а для того, чтобы его не видели собственные подчиненные. Магистр оказался чистокровным эльфом. Удивленно присвистнув, я постарался двигаться еще быстрее. Если раньше я допускал возможность сбежать, не выполнив задания, то теперь убедился в том, что магистра допросить нужно обязательно.
Впрочем, план изменился не сильно, только усложнился немного. Я быстро скинул с себя верхнюю одежду, раздел магистра и стал облачаться в его шмотки, благо фигуры у нас отличались мало. Закрепил на лице его маску, довольно качественно выполненную, как оказалось. По крайней мере мне нигде не жало, и обзор практически не уменьшился. Надеть свою одежду на бесчувственного эльфа оказалось гораздо сложнее, и я провозился довольно долго, но в конце концов справился. Правда, в процессе пришлось еще раз стукнуть его по голове, а то он начал подавать признаки жизни. Как бы не выбить из него нужные нам сведения, пускающего слюни идиота могут не зачесть в качестве выполненного задания. Взгромоздил пленника на дыбу, крепко привязал и соорудил из собственных оторванных манжет кляп. Надежностью он не отличался, но я надеялся, что он и не понадобится, и магистр не очнется раньше времени. Затем отыскал в углу мешок, который недавно сняли с меня, и нацепил его эльфу на голову. Теперь, пожалуй, можно не слишком опасаться, что подмену заметят.
Я пару раз глубоко вздохнул, накинул на голову капюшон, а потом подошел к двери и, отодвинув засов, выглянул наружу.
– Братья, – прокричал я немного хриплым голосом, – подойдите сюда, пожалуйста.
Голос – самое слабое место в моем плане. Никогда не отличался способностями к подражанию и очень опасался, что меня тут же разоблачат. Но, похоже, подчиненным магистра даже не пришло в голову усомниться в своем командире. Ко мне шустро подбежали два дежуривших на страже человека:
– Что угодно магистру? – услужливо спросил один из них.
– Распорядитесь, чтобы приготовили карету, а сами берите нашего гостя. Он нас покидает. – спокойно проговорил я.
– Куда его отвезти, господин магистр?
– Этим займусь я сам.
Человек явно удивился, но спорить не стал. Я подождал, пока помощники отвяжут пленника, пропустил их вперед и отправился следом. Дорогу я, конечно, не помнил и боялся, что могу пропустить нужный поворот.
Чтобы выйти из здания, пришлось сначала подняться из подвала. Оказалось, штаб-квартира находится в центре города в одном из старых домов. Дождавшись, когда магистра погрузят в стоявшую во дворе карету, я запрыгнул на место кучера и погнал лошадей. Проехав пару кварталов, я немного расслабился и уже стал размышлять, везти ли пленника сразу в управление, или все-таки сначала разыскать шефа с Ханыгой, когда откуда-то из подворотни вылетел камень, траектория которого неожиданно оборвалась при встрече с моей головой.
Очнувшись, я сразу узнал привычный интерьер – я находился в морге управления, а надо мной с озабоченными лицами склонились шеф, Свенсон и Ханыга. Я опустил глаза и увидел, что на груди у меня расположился крысодлак. Он тоже с любопытством заглядывал мне в лицо. Подумав пару секунд я не нашел ничего лучше, как спросить:
– Вы меня вскрывать собрались?
– О, я говорил, что ничего с ним не случится, – радостно прогудел орк. – Подумаешь, какой-то камень! Были бы там мозги, тогда да, можно было бы волноваться.
– Вы, господин Огрунхай, своим броском могли бы, пожалуй, и памятнику Воителя голову расколотить, не то что своему несчастному подчиненному, пусть и безмозглому, – раздался голос Свенсона, – хорошо, что вовремя привезли, а то ведь он мог лишиться остатков разума!
– Да, шеф, эк вы прям метк Сарха, жалк его, – сочувственно добавил Ханыга.
– Хватит наседать, я же не знал, что это он! А ты зеленый, вообще бы заткнулся, сам меня под руку толкал, «двайте снмем возницу, они ж убили нашго сржанта, они ж тело зкапывать едут», – смущенно огрызнулся шеф.
До меня наконец, дошло.
– Так это вы меня так? Демон. Вот сейчас у меня перестанет двоиться в глазах, и я всех убью! Я тут стараюсь, мало того, что выбираюсь из практически безвыходной ситуации, так еще и задание выполняю, а мне камнем по голове. Между прочим, вы в курсе, что меня там на дыбе растягивали?
– То-то я смотрю, подрос вроде бы, – ухмыльнулся шеф, а Ханыга заботливо убрал с моей макушки грелку с подтаявшим льдом и положил на ее место свежую.
– А ты здесь откуда взялся? – обратился я к крысодлаку, который, как будто так и должно было быть, деловито полез мне за пазуху. Крысодлак, конечно, промолчал, вместо него ответил Ханыга:
– А он, когда тебя пльнили, все за нами бежал, а кгда отставать начал, за ноги кусаться стал. Пришлось с собой взять.
– Господа, вам не кажется, что в морге стало слишком оживленно? – задумчиво спросил Свенсон. – Это место принадлежит смерти, здесь должно быть тихо, благостно и спокойно, а вы своими громкими, полными жизни голосами нарушаете эту атмосферу. Сарх, хватит занимать казенную полку, ты еще слишком живой для этого. Поднимайся, сейчас будем допрашивать твою добычу. Господин Огрунхай, мне кажется, пора позвать начальство. Не будем откладывать дело в долгий ящик.
Пока Ханыга бегал за капитаном, тролль решил провести предварительные приготовления. Я в первый раз присутствовал на допросе, исполняемом мастером-некромантом, и потому наблюдал с интересом. Шеф, напротив, отошел к столу Свенсона, отвернулся от нас и принялся сосредоточенно рыться в бумагах. В ответ на мой удивленный взгляд тролль шепотом пояснил, что «господин Огрунхай у нас очень впечатлительный, не любит за моей работой наблюдать». Фраза удивила меня еще больше. Шеф и впечатлительность у меня в мозгу никак не сочетались.
Пока я удивлялся, Свенсон привел в себя магистра, который лежал на одном из столов. Стол соседствовал с тем, который я только что покинул. Магистр уставился на нас с яростью и презрением, но сказать пока ничего не мог – рот его по-прежнему был заткнут кляпом. Свенсон пристально уставился в лицо эльфу и запел. В песне не было слов, он просто выводил голосом очень нежную и печальную мелодию. Общаясь с нашим некромантом, я как-то раньше не замечал, чтобы он блистал певческими талантами или красивым голосом, но то, что я слышал сейчас, было прекрасно до слез. Не прекращая напевать, он гладил пленника по голове, бережно, как мать гладит своего умирающего ребенка или как это делает солдат на поле боя, провожающий в последний путь своего смертельно раненного товарища. Эти движения, песня и взгляд чуть мерцающих серо-голубых глаз тролля обещали немыслимое облегчение. Обещали покой и прекращение страданий, обещали тихую благодать кладбища. Я не слишком чувствителен к магии, но сейчас даже меня пробрало. Хотя это уже не совсем магия, это настоящее искусство. Частью сознания мне хотелось прекратить это наваждения, но другая часть наоборот остро сожалела, что я сейчас не на месте магистра – он уходил, освобождался от этого мира, который больше не сможет приносить ему боль, и провожал его самый близкий друг, который скорбит от того, что он уходит, и в то же время рад за него.
Я, понял, что слишком глубоко погрузился в переживания пленника, и, чтобы отвлечься, интенсивно потер уши руками, пару раз дернул себя за волосы. Помогло, хотя мне все время хотелось прислушаться повнимательнее и вновь ощутить сладкое очарование смерти. Эльфа, естественно, проняло гораздо сильнее. На лице его застыло странное выражение – смесь печали и беспечности – выражение, которое бывает у только что умерших или умирающих.
Придя в себя, я заметил, что госпожа капитан с Ханыгой уже здесь. Она с сомнением оглядела нашу компанию, но, по-видимому, решила, что выгонять нас глупо, и так уже многое знаем, так что выгонять не стала. Она подошла к столу и вопросительно посмотрела на тролля. Тот напряженно кивнул и прошептал:
– Спрашивайте.
Похоже, поддерживать пленника в таком состоянии было нелегко.
– Кто организатор ордена? – спросила она. Свенсон тихонько продублировал вопрос для эльфа.
– Я сам организовал его, – отвечал эльф неохотно, только чтобы отвязаться. Так, будто ему хотелось, чтобы его оставили в покое.
– Ты работал один?
– Мне помогали.
– Кто?
– Мои братья.
– Зачем нужен орден?
– Провокация.
– Что за провокация?! – одновременно воскликнули шеф, Ханыга и Гриахайя.
Свенсон сердито зашипел:
– Потише можно, разбудите! – потом, глубоко вздохнув и ласково погладив заворочавшегося магистра по голове, продублировал вопрос.
– Убийство. Мы должны убить.
– Кого и когда?
– Мать Сенней. Сегодня.
Я рванулся в сторону выхода, но шеф среагировал раньше – он схватил меня за плечо и тихо прорычал:
– Куда торопишься? Надо узнать, как они это сделают. И почему она?
– Кто исполнитель? Каким способом?
– Исполнители – мои люди. Они должны совершить налет на резиденцию семьи.
– Она хорошо защищена. Такими силами не прорваться. В чем подвох?
– Да формулируйте же вопросы грамотно! – шепотом возмутился Свенсон, который постоянно передавал вопросы леди Гриахайи эльфу – Что он вам должен на такое ответить?
– Почему ты считаешь, что налет будет успешным? – это уже допрашиваемому.
– У нас есть средство, которым можно усыпить защитников. Защититься от него магией нельзя.
Капитан повернулась к нам:
– Бегом в резиденцию. Всех, кто сейчас в управлении, берите с собой. Я здесь еще задержусь.
Упрашивать себя мы не заставили. Как назло, в управлении оказалось всего несколько разумных – все остальные были заняты текущими делами. На первый взгляд поместье было не тронуто – ворота, как обычно, закрыты, шума драки не слышно. Но меня это не обмануло – так безлюдно и тихо здесь бывает только ночью. Мысль, что мы опоздали, была очень неприятна. Перелезть через забор труда не составило, и помешать нам никто не пытался. Двери в особняк оказались открыты. Первых нападавших мы нашли в приемной – два человека, которых, по-видимому, оставили наблюдать за входом, вместо этого обшаривали трупы нескольких эльфов – охранников. Видимо, решили заодно поправить свое материальное положение. Наше появление было для них очень неожиданным, так что они умерли быстро и тихо. Больше живых в особняке мы не встретили. Однако пока мы дошли до выхода в сад, нашли несколько мертвых охранников – не похоже, чтобы они сопротивлялись, судя по положению тел, их убили там, где они уснули. А вот в саду было шумно – из-за деревьев доносились крики и стоны. Несмотря на серьезность ситуации, картина, которая открылась, когда мы оказались возле уже знакомой беседки, вызывала улыбку. Знакомая старуха-орчанка, которая сопровождала Мать Сенней в первую нашу встречу, широко расставив ноги, стояла у входа и размахивала бессознательным телом одного из нападавших.
– Только попробуйте обидеть мою деточку, дети осла и собаки! Давайте, подходите! Всем достанется, – кричала старуха. Остальные нападавшие, похоже, не ожидали такого сопротивления и слегка опешили. Тем не менее, положение у няньки было не радостное – у нее в бедре уже торчала стрела, да и по правой руке струилась кровь. Долго она бы не продержалась. Мы, конечно, не стали ждать, чем все закончится. Те, кто представляет нешуточную угрозу для спящих эльфов и одинокой пожилой орчанки, для дюжины тренированных стражников проблемы не составили. После того, как мы разрядили арбалеты, осталось только связать раненых. Те, кому удалось избежать смерти, после выздоровления скорее всего пополнят ряды каторжан в соленой пустыне.
– А, приперлись наконец-то, защитнички, – проворчала орчанка, поняв, что ее воспитаннице больше ничто не угрожает. – Что-то не торопитесь вы мирных граждан от посягательств всякой швали охранять, дармоеды. Забирайте этот мусор и выметайтесь из резиденции! – она презрительно указала на трупы поборников справедливости.
Так мы и сделали. Конечно, пришлось дождаться, когда один из наших товарищей пригнал к резиденции крытую повозку, чтобы не показывать трупы и пленных. За это время старая орчанка, которая, кстати, отказалась от предложения привезти ей врача, рассказала, как прошло нападение. Выяснилось, что среди защитников резиденции нашелся предатель – он умер сразу, как только открыл нападавшим ворота поместья. А дальше все было просто – диверсанты распыляли свой сонный порошок во все помещения, через которые проходили, и спокойно убивали спящих. Если бы не старая нянька, на которую этот порошок не подействовал, они бы легко исполнили то, за чем явились. Старуха на руках вынесла спящую девушку и убежала в рощу, в надежде спрятаться. Однако сад, по которому обычно можно было блуждать не один день, на этот раз почему-то остался тем, чем он и был на самом деле – скромной, просматривающейся насквозь рощицей. Остальное мы знали сами, и, несмотря на то, что глава семьи осталась жива, нагадить нападавшие успели порядочно. Провокацию, вообще-то можно было считать удавшейся, даже несмотря на то, что главной цели диверсанты не достигли. Нужно было что-то срочно придумать до того, как в резиденцию начнет возвращаться основная часть ее жителей.
В этом нам неожиданно помогла сама неудавшаяся жертва нападения. Мы с шефом дождались в резиденции, когда она очнется. Девушка довольно быстро вернулась в сознание, она несколько минут слушала наши объяснения, а потом, прервав шефа, осторожно намекавшего на необходимость как-то замять происшедшее, заговорила:
– Господа, я не хуже вас понимаю, для чего было совершено нападение. Я скорблю о погибших сыновьях, но мне нужно сохранить жизни остальных. Мне неизвестно, кто эти люди, но совершенно ясно, что они напали с целью ограбить наш дом. Мне больно это говорить, но, похоже, охранники не ожидали нападения. Они ожесточенно сопротивлялись и полегли все до единого, уничтожив большинство нападавших. Подоспевшая вовремя стража частично переловила, а частично уничтожила последних негодяев. Пусть специалисты стражи допросят пленных и покойных, уверена, что моя версия подтвердится. Никакого порошка не было. Никакого отношения к ордену справедливости эти люди не имеют. А теперь прошу вас, оставьте меня одну. Только пусть кто-нибудь пошлет за сыновьями, они подготовят тела погибших к прощанию.
Мы низко поклонились и развернулись, чтобы уйти, но девушка меня остановила:
– Сарх, я понимаю, что твои обязанности не позволяют тебе остаться, чтобы разделить со мной горе. Но я надеюсь, ты сможешь присутствовать на завтрашней тризне.
Я заверил, что обязательно буду присутствовать, и мы с шефом спешно отправились обратно в управление. Нужно было рассказать начальству о том, что произошло, и узнать о результатах допроса магистра.
Денек выдался чрезвычайно тяжелый, и я очень надеялся, что сразу после разговора с Гриахайей нас отпустят по домам, так что можно будет зарыться в одеяло и спать, пока не надоест. Однако, как только мы пришли в управление, выяснилось, что ничего такого нам не светит, и вообще, вся стража поднята по тревоге. Уже после того, как мы отправились отбивать налет на резиденцию Сенней, пленный эльф поведал, что комната с крысодлаками есть у каждого из членов ордена. И не просто так – крысодлачья кровь использовалась для производства зелья, усыпляющего эльфов. Более того, действие, которое этот порошок на них оказывал, всего лишь побочное. Основная его функция – блокирование магии. Именно поэтому волшебная роща оказалась неспособна защитить свою хозяйку. И вся эта провокация была только репетицией, проверкой, можно ли зелье использовать в боевых условиях. Против кого собрались воевать создатели зелья – неизвестно, по словам допрашиваемого, порошок должен послужить цели возвышения семей над прочими, низшими народами. К счастью, коменданту были известны адреса всех членов ордена – серьезная недоработка, которая, однако, здорово облегчила нам жизнь. За ночь орден перестал существовать, что и не удивительно – по замыслу организаторов, люди нужны были только для того, чтобы дать этим организаторам повод потребовать защиты от обнаглевших расистов. По выполнении своей задачи, их в любом случае должны были захватить. Всех, кроме магистра. Вся стража разделилась на четыре команды по десять разумных. Каждой команде достался один район города, в пределах которого нужно было захватить дома каждого из членов ордена.
Мне, кстати, активно помогал крысодлак, с которым я так и не рассчитался за прошлую услугу. С тех пор, как звереныш забрался ко мне за пазуху в управлении, мы не расставались. А во время облавы он первым забегал в дома членов ордена и нападал на их владельцев. Его приходилось даже оттаскивать, и я обзавелся несколькими глубокими ранами на руках – следы протеста крысодлака против того, чтобы ему мешали вершить правосудие. Однако одного из членов ордена он на свой счет все-таки записал. Этот человек, по-видимому, что-то заподозрил, и, если бы не помощь зверя, ему бы удалось сбежать. Пока мы входили в дом через двери и окна, человек спрыгнул в подвал, в котором начинался короткий подземный ход. Мы с коллегами были уже слишком усталые – только этим можно объяснить, что никому не пришло в голову проверить такую возможность, все подумали, что уж из подвала-то он никуда не денется, и даже не слишком торопились взламывать дверь. Так что все шансы сбежать у человека были, но на выходе его встречал крысодлак. В общем, человеку не удалось даже вылезти из люка, мой помощник уже ждал беглеца на выходе и порвал ему горло, едва тот высунул голову наружу. Мы потом так и нашли покойника, висящим на короткой лесенке, уходящей под землю в саду. Думаю, крысодлаку хотелось отомстить за себя и своих товарищей по несчастью. Когда последний из «наших» домов был захвачен, а освобожденные крысодлаки разбежались по округе, солнце уже показалось над горизонтом. Идти домой смысла не было, и мы, всей командой, так и побрели в сторону управления.
Наша команда вернулась в управление последней – все остальные закончили раньше. Госпожа Гриахайя тоже еще не уходила – ждала результатов облавы, так что мы сразу же прошли в ее кабинет.
– Хорошо поработали, ребята, – устало проговорила она, выслушав доклад. – Но ситуация у нас неприятная, вот что я вам скажу. Магистр не смог сказать ничего определенного о тех, кто давал ему задания. Даже внешность не смог описать. Ясно только, что проблема не решена. Если нам удастся замять нападение на резиденцию Сенней, мы выиграем для расследования немного времени, если нет… – она не закончила фразу, но и так было ясно, что ничего хорошего не будет.
– Мы, конечно, подложили им дохлого суслика, лишив крысодлаков, но не думаю, что они не найдут еще. Да и вообще, сомневаюсь, что это все, которые у них были – этих тварей на самом деле довольно много. В общем, Огрунхай, Ханыга, Сарх, премию за выполненное задание вы получите, а отпуск придется отложить. Через час у меня аудиенция у императора, я доложу о происшедшем и о результатах допроса, а там видно будет. Пока расходитесь по домам, отсыпайтесь, на закате жду всех в управлении. – Это уже относилось не только к нашему отделу, но и к остальным нашим товарищам. – Команда Огрунхая сначала в канцелярию, заберете то, что вам причитается.
Я даже не стал туда заходить, очень уж вымотался за сутки, так что прямиком отправился домой. Перед тем, как подняться на второй этаж в спальню и свалиться на кровать, заставил себя открыть перед крысодлаком холодный подвал и широким жестом указать на него. Дескать, ешь, сколько хочешь, все, как и обещал.
Всякое разумное существо, ложась спать после тяжелого рабочего дня, рассчитывает проснуться не просто поздно, а очень поздно. Где-нибудь в середине дня, а потом еще полчаса или даже целый час валяться в кровати, медленно перебирая гитарные струны. Ну, может, не гитарные струны, а, скажем, страницы любимой прикроватной книги, которую можно и не открывать вовсе – и так почти наизусть знаешь. Вариантов на самом деле множество. Но варианта «резко вскочить от грохота, громких нецензурных криков и злобного басовитого чириканья всего через три часа, после того, как заснул» среди них нет даже у самых ненормальных представителей так называемых разумных существ. И тем не менее мне пришлось просыпаться именно таким образом. Натянув на себя какие-то штаны, я стремительно скатился на первый этаж, готовясь если не к драке, то к серьезному выяснению отношений с незваным гостем. Впрочем, на краю сознания мелькала мыслишка, что так бесцеремонно врываться в мое жилище может только один разумный – мой драгоценный шеф. Он этим и раньше время от времени грешил, правда, вел все же себя потише.
Пока я спускался, крики стихли, но возмущенное чириканье никуда не делось. Выбравшись из подвала и увидев мое заинтересованное лицо, шеф очень спокойным голосом осведомился, какого демона у меня открыт подвал, что в нем делает крысодлак и почему этот крысодлак нападает на него, шефа, и, самое главное, в курсе ли я, что за покушение на непосредственное начальство могут и на каторгу сослать?
Я объяснил, а в ответ поинтересовался:
– А что ты тут делаешь, да еще в такую рань, шеф? Если честно, я собирался выспаться хорошенько, а потом заняться какой-нибудь милой чепухой, и, главное, не видя твоей рожи. Не то, чтобы она мне была противна, или надоела, но должно же быть какое-то разнообразие в жизни?
– Рожу начальства, сержант, надо с восторгом воспринимать в любое время дня и ночи, в противном случае это может негативно сказаться на твоей карьере, – выдал шеф нехарактерную для него фразу. Вид у него был не менее усталый, чем вчера, так что такая длинная фраза меня не удивила. Я давно заметил, что в те минуты, когда шеф по каким-то причинам не может или не хочет контролировать себя, он перестает говорить подчеркнуто косноязычно и начинает изъясняться вполне литературно. – А приволокся я в твою халупу потому, что меня самого подняли ни свет ни заря. Выяснилось, что нас с Ханыгой как представителей стражи, твоих близких друзей и друзей госпожи Сенней приглашают на траурную церемонию, которая, как ты, наверное, помнишь, состоится сегодня через два часа после полудня. Тебе как, не очень стыдно, что твой начальник во время законного отсыпного занимается такой вот хренью?
– Не очень. Но немножко все-таки стыдно, – признался я. – И ведь забыл совсем про эту церемонию! Все-таки, что она от нас хочет?
– Вот и выясним. Ты давай, собирайся, а я пока сожру все, что не доела твоя демонова зверюга. Ты в курсе, что он тебе весь погреб разворотил? На хрена он тебе сдался, кстати?
– Ну, я просто расплатился с ним за помощь, и все, – пожал я плечами. – Эй, крыс, ты доволен оплатой? Хотя, если хочешь, оставайся совсем, ты меня не стеснишь.
Из открытого до сих пор подвала показалась хитрая морда крысодлака. Он внимательно посмотрел на меня, фыркнул и рванул куда-то вверх по лестнице. Я снова пожал плечами и пошел одеваться – действительно, на такое мероприятие следует являться при полном параде.
Наше появление вызвало искреннее возмущение у большинства моих новообретенных родственников. Вместо того, что бы молча следить, как лес принимает погибших, большинство эльфов возмущенно шептались и чуть ли не указывали на нас пальцем. Что именно говорили, я не услышал, но пару раз до меня донеслось слово «старик». Я сразу вспомнил нашу предыдущую беседу, в которой леди Сенней рассказывала об эльфе с таким прозвищем. Интересно, причем здесь он? В общем, похоже, что если с моим присутствием на церемонии они еще могли как-то смириться, то наличие двух инородцев родственнички восприняли как оскорбление. После того, как тела погибших растворились в лесу, все отправились на поминальную трапезу. Нам, к счастью, не пришлось присутствовать еще и на ней – Мать Сенней попросила нас задержаться для разговора. В беседке был накрыт небольшой столик. Заботливо нацедив в чашки травяного отвара, девушка внимательно посмотрела мне в глаза:
– Угощайтесь, господа. Ты помнишь наш предыдущий разговор, Сарх?
– Как я мог о нем забыть, леди? Все ваши мудрые слова навсегда запечатлеваются в моей памяти! – произнес я, не удержавшись от сарказма, разозленный всей предшествующей разговору комедией. Правда, фразу я закончил с трудом – оба моих коллеги как по команде втиснули мне в бока свои локти.
– Мне кажется, ты надо мной смеешься, Сарх. Чем же я заслужила твое неудовольствие? – печально спросила Мать Сенней.
– Простите, леди, я вовсе не хотел над вами смеяться, – я поспешно пошел на попятный. – Я действительно запоминаю все наши беседы, тем более, что их было не так уж много, а последняя вообще произошла совсем недавно.
– Что ж, хорошо если так. В таком случае, ты не забыл, что нас прервали. А ведь я не просто так рассказывала тебе ту историю. Конечно, на тот момент я еще и сама не могла решиться на то, о чем хочу тебя попросить, но теперь в своем решении я утвердилась окончательно. – Девушка нервно огляделась, а потом, видимо, не справившись с волнением, обратилась к Ханыге:
– Простите, уважаемый Ханыга, не могли бы вы проследить, чтобы нас не слушали? Мне неудобно вами распоряжаться, но я боюсь, что не могу сейчас доверять своим детям, и мне бы очень не хотелось, чтобы нам помешали. Ваши друзья позже перескажут мою просьбу, и, думаю, обязательно учтут ваше мнение.
– Нь стоит извиняться, леди. Можете рассчитывать на меня, и я зранее скажу, что готов помочь вам, без всяких условий. – Ханыга почтительно поклонился и вышел из беседки.
Иногда его церемонность меня поражает.
– Я тоже с радостью выполню то, что вы мне прикажете, мать Сенней. – добавил я.
– Я не хочу приказывать, это будет просьба. – Она вздохнула, явно набираясь смелости. – Сарх, я хочу, чтобы вы сопровождали меня в путешествии. – Увидев, что мои глаза готовы вылезти из орбит, она резко подняла руку, останавливая мои возражения, и продолжила: – Мне нужно посетить могилу этого Старика. Очень нужно. Я знаю, что ты можешь мне сказать. Главы родов, особенно такие юные, не путешествуют без большой свиты, я, как глава семьи, не могу покинуть ее в момент, когда мою власть и так готовы оспорить многие. Все это я уже обдумала. Поверь, это – единственный шанс удержать моих, наших, братьев и сестер от гражданской войны. Я не все успела тебе рассказать в прошлый раз. Среди нас ходят слухи, будто Старик вернулся. Основатель империи и первый император вернулся, и ему не нравится то, что он видит.
Я так опешил, что перебил ее на полуслове:
– Леди, эти слухи имеют под собой основание?
– Нет. Но те, кто захотят поверить – поверят. Мне неизвестно, что это за самозванец, и откуда он взялся, но я точно знаю, что Старик мертв. Он основатель моего рода, а я могу чувствовать всех, в ком течет моя кровь, даже очень дальних родственников. Даже тех, с кем я никогда не была знакома. Я точно знаю, что он мертв. Но такой силой обладает только глава рода. Твои браться и сестры не могут этого почувствовать, а верить они предпочитают не мне. Я уверена, заяви я во всеуслышание, что Старик – самозванец, меня сместят немедленно. Я думала, у меня еще есть время, чтобы попытаться как-то иначе повлиять на детей, но после вчерашней трагедии ситуацию контролировать уже очень сложно. Единственный способ охладить горячие головы – предъявить убедительные доказательства, что Старик – самозванец. На помощь своих детей я рассчитывать не могу, и вообще – я сейчас глава семьи только номинально. Никто не захочет помогать мне в том, что не соответствует планам заговорщиков. Вы опытные воины, и я надеюсь, что вы сможете обеспечить мою безопасность в дороге. Я готова подать прошение на имя капитана Гриахайи о том, чтобы вам предоставили внеочередной отпуск на службе. Уверена, узнав причины, по которым я это делаю, она согласится. Но я прошу вас не медлить с отъездом и не дожидаться ее ответа. Я очень опасаюсь, что нам могут помешать.
Похоже, леди твердо решила попутешествовать. Если честно, мне эта идея показалась глупой, но отказаться, пожалуй, было бы не так-то просто. Вернее, в моем случае, невозможно. Что ж, право на отпуск у нас и так есть, и думаю, когда Гриахайя узнает, зачем этот отпуск нам понадобился, она не откажет.
– Конечно, мы вам поможем, леди. В конце концов это входит в наши обязанности. – Взял слово шеф, пока я обдумывал слова девчонки. – Но, надо думать, нам постараются помешать, не так ли?
– Я уверена, что попытаются. И потому стараюсь сохранить все в тайне. О моих планах, кроме вас и моей старой няньки, никому не известно. Я не сомневаюсь в ней, к тому же сегодня утром она отправилась на свадьбу своего племянника, в сопровождении еще доброй дюжины родственников. – Она обратилась ко мне:
– Сарх, вы так и не сказали, ваше решение.
– Леди, он просто рад, что может оказаться вам полезен, вот и молчит от удовольствия, – опять влез шеф, видимо, опасаясь, что я скажу что-то не то.
Я досадливо поморщился – неужели мой начальник думает, что я стану возмущаться? Конечно, радости у меня предстоящее путешествие не вызывало, особенно с учетом того, что вопросов было слишком много. О каких доказательствах смерти Старика идет речь? Где конкретно находится его могила и как мы будем ее искать? От кого нужно будет защищать леди Сенней? Все эти вопросы следовало бы задать до того, как отправиться. Но боюсь, задавать их будет невежливо. Это будет расценено как недоверие. Поэтому я ответил просто:
– Леди, мой начальник прав, я действительно очень рад, что смогу оказаться вам полезным.