Главной проблемой для семьи Литвиненко с начала 2003 года стали деньги. После потери гранта Фонда гражданских свобод у Литвиненко осталось лишь скромное пособие для человека, получившего политическое убежище. Луговой говорил, что бюджет Литвиненко составлял 1 500 фунтов в месяц. Для Лондона это очень мало, меньше зарплаты медсестры или почтальона. Примерно столько платят начинающим кассирам – продавцам супермаркетов. Березовский, наверное, не требовал с Литвиненко ренту за дом, в котором тот жил. Но все коммунальные услуги, электричество, газ, телефон и транспортные расходы в Лондоне даже для небольшой семьи требуют не менее 500 фунтов в месяц. К этому добавляется плата за автомобиль. На частную школу, в которой учился сын Литвиненко, денег не оставалось. За счет долгов, кредитов и случайных заработков можно протянуть год-два, но не больше. Две книги, которые были изданы с участием Литвиненко в 2001 и 2002 годах, имели заказной характер. Их издание оплачивалось Фондом гражданских свобод, и гонораров от них не было.

В Лондоне очень много разных фирм и компаний, обеспечивающих охрану и безопасность дорогих домов, элитных кварталов города и особых «частных» улиц, где живут очень богатые люди. Но это в основном электронная охрана, обеспеченная сигнализацией и видеокамерами. Регистрируются номера въезжающих в богатые кварталы машин. Сейчас подобная система охраны устанавливается и в банковском районе Сити. В городе есть редкие полицейские посты, но в основном у экранов телевизоров сидят эксперты, просматривая практически весь центр и всю территорию вокруг правительственных зданий. Поэтому даже в очень богатых кварталах в домах нет стальных дверей, решеток на окнах, глухих высоких заборов.

В трех офисах компаний, занимающихся безопасностью, были найдены следы полония-210. Одна из них – Titon International, занимающаяся экономической разведкой, признала, что привлекала к сотрудничеству Литвиненко в качестве независимого консультанта, поставлявшего сведения о российских бизнесменах. Газета Financial Times ранее сообщала, что именно эта компания, занимающаяся экономической разведкой, платила ему за информацию о российских компаниях и связанных с ними людях.

В другую компанию, Erinys International, Литвиненко также заходил 1 ноября. С этой же компанией сотрудничали Луговой и Ковтун, которые занимались обеспечением охраны британской энергетической фирмы, работавшей в России. Однако наличие полония в офисе RISC Management было загадкой, так как туда Литвиненко не приходил ни 1 ноября, ни ранее. Его работе в компаниях такого типа мешало, конечно, плохое знание английского языка. Контрактов не было, судя по всему, ему приходилось довольствоваться случайными заработками.

Непосредственно Березовскому Литвиненко был уже не нужен, и, судя по интервью его соавтора Юрия Фельштинского, велись конфиденциальные переговоры о возможности возвращения Литвиненко в Россию и его амнистирования. Об этом Фельштинский сказал в воскресном интервью с Эндрю Марром (Andrew Marr) в программе Би-би-си, показанной утром 4 февраля 2007 года. Я это интервью видел лично.

В воскресенье 3 декабря 2006 года во всех лондонских газетах первые полосы были посвящены обзорам и анализам смерти Литвиненко. Но все следовали версиям The Sunday Times. Лишь старейшая лондонская воскресная газета и конкурент The Sunday Times газета The Observer провела собственный независимый анализ дела Литвиненко. На первой полосе этой газеты появилась необычная фотография Литвиненко на фоне британского флага, в шотландской шапке и с мечом в руках, названным «чеченским». На самом деле это был самурайский меч. Эту фотографию Литвиненко по неизвестной причине сделал по случаю получения британского гражданства. Общий заголовок был набран крупными буквами: «Раскрыто: Заговор Литвиненко – для шантажа русских». Статья начиналась следующей фразой: «ФБР было втянуто в расследование смерти Литвиненко после обнаружения того, что он планировал зарабатывать десятки тысяч фунтов путем шантажа важных русских шпионов и представителей бизнеса. The Observer получила интереснейшие показания российского ученого в Лондоне Юлии Светличной, которая встречалась с Литвиненко и получила от него больше 100 электронных писем…» Кратко упоминаются и свидетельства Юрия Швеца, о которых я говорил выше. Но к 3 декабря Швец еще не сообщал детали о том досье, которое было составлено на помощника Путина Виктора Иванова.

Через всю вторую и третью страницы The Observer шел крупный заголовок: «Я могу их шантажировать. Мы можем делать деньги». В основе всей истории лежали беседы редакционной бригады с российской гражданкой Юлией Светличной, женщиной тридцати трех лет, которая жила в Лондоне и работала в Вестминстерском университете. Вместе со своим коллегой Джеймсом Хартфильдом она хотела написать книгу о социально-экономических причинах начала чечено-российского конфликта. Основной темой Светличной, как аспирантки Вестминстерского университета, окончившей ранее факультет журналистики Санкт-Петербургского университета, было исследование связи искусства с политикой. Тема о Чечне возникла как журналистская, с перспективой написания книги – реальную суть чечено-российского конфликта в Англии почти никто не понимал.

Для осуществления творческого замысла Светличной важно было взять несколько интервью у Ахмеда Закаева, министра информации бывшего чеченского правительства. Закаев жил в Лондоне, входил в группу Березовского и получил в Англии политическое убежище. Но номера его телефонов были неизвестны. Светличной удалось раздобыть где-то номер телефона Березовского, который пообещал ответить на ее просьбу через несколько дней. Однако в конце концов решил дать ей номер Литвиненко, чтобы тот, как бывший работник ФСБ, оценил целесообразность знакомства Закаева и Светличной. Дом Закаева находился на одной улице с домом Литвиненко, и этот престижный район северного Лондона имел частную охрану со средствами видеонаблюдения и полицейским постом. Березовский при этом предупредил Светличную относительно Литвиненко: «Попробуйте поговорить с ним, но фильтруйте то, что он скажет, этот человек болтает слишком много».

Первую встречу со Светличной Литвиненко назначил на площади Пиккадилли, возле статуи Эроса. Телефонный номер Закаева Светличная тогда не получила. Вторая встреча состоялась в мае 2006 года в Гайд-парке. По словам Светличной, она спрашивала Литвиненко о Чечне и о чеченцах, живших в Москве. Далее цитирую рассказ Светличной из The Observer:

«Литвиненко, однако, рассказывал мне разные экзотические истории: о секретных операциях в Афганистане, о заговоре против Ельцина, об убийстве Джохара Дудаева… Впоследствии я пожалела, что дала ему мой электронный адрес…» (Литвиненко стал присылать Светличной множество разных писем и документов.)

Во время второй встречи в Гайд-парке «…он рассказывал мне без стеснения о его планах шантажа, направленных на российских олигархов: “Они получили очень много, почему не поделиться? Я буду делать это официально”».

О характере электронных писем от Литвиненко Светличная в интервью The Observer сообщила следующее: «Некоторые из них содержали конфиденциальные документы ФСБ, наследницы КГБ, в других были копии его собственных статей для чеченских сайтов. Многие из его “политических” текстов были явными выдумками».

Следующую встречу Литвиненко назначил уже в своем доме. Предполагалось, что придет и Закаев. Но чеченский «министр» почему-то не пришел. Жена Литвиненко приготовила чай, гостье показали и сад. «После этого, – рассказала Светличная, – мы прошли в кабинет Литвиненко, где он показал мне свою коллекцию секретных документов и фотографий». Однако подробно Светличная не знакомилась с ними. Происхождение этих материалов понять не очень трудно: в основном это были, очевидно, документы, которые Литвиненко собрал, готовя свой побег из России. В предисловии к книге «Лубянская преступная группировка» Акрам Муртазаев, придававший рассказам Литвиненко литературную форму, сообщал: «К тому же опер ушел не один. А с документами, видео– и аудиопленками. Ушел со своей удивительной памятью…»

Безусловно, в Лондоне Литвиненко систематизировал все эти материалы, рассчитывая на их коммерческую ценность. Но видео– и аудиозаписи были связаны с временами Ельцина, беззаконием которых в 2006 году кого-либо удивить было трудно. «Он сказал мне, что намерен шантажировать угрозой публикаций секретной информации о многих влиятельных людях, включая олигархов, коррумпированных чиновников и деятелей Кремля… Он назвал цифру в 10 000 фунтов, которые они будут платить каждый раз, чтобы предотвратить публикацию этих документов». Литвиненко также показал Светличной секретный отчет ФСБ, датированный 2005 годом. Наверняка эту информацию переслал ему через Интернет электронной почтой кто-либо из его бывших друзей или сообщников. Литвиненко дал Светличной компьютерный диск с этим отчетом. В нем была информация о связях некоторых депутатов Государственной думы с мафиозными группировками, упоминались имена известных политиков. Возможно, что отчет был составлен в той организации, в которой Литвиненко раньше работал.

«Однако досье, которое возбуждало Литвиненко больше всего, – пишет Светличная, – было так называемое досье ЮКОСа, которое включало компрометирующие материалы о том, как эта российская нефтяная компания, которой недавно владел Ходорковский… была поглощена государством». Каким образом это досье попало к Литвиненко, остается неизвестным. Однако The Observer сообщала, что «за несколько недель до отравления полонием-210 Литвиненко лично полетел в Израиль, чтобы вручить это досье персонально Леониду Невзлину, второму директору ЮКОСа, которого Россия пытается экстрадировать в Москву. Невзлин в настоящее время живет как принудительный эмигрант в Израиле. Он, однако, отрицает, что в чем-либо виноват, и передал досье властям». Как известно, Невзлин после смерти Литвиненко передал привезенное ему досье ЮКОСа в британское посольство в Израиле для отправки его в Скотленд-Ярд. The Observer сообщила, что в составлении этого досье участвовал и Юрий Швец. Неизвестно, однако, отправлено ли оно в Англию полностью – какие-то детали из него могли остаться у Невзлина.

Статьи и интервью в газете The Observer вызвали необычайное негодование в лагере Березовского. Они не вписывались в их антироссийскую и антипутинскую кампанию. По логике материалов, опубликованных в The Observer, именно шантаж, а не директива из Кремля, привел Литвиненко к гибели. В двух крупных газетах – Aftenposten в Осло и в The Sunday Times – намекалось, что Светличная, возможно, является агентом ФСБ, которой поручено дискредитировать Литвиненко. На многочисленных сайтах Интернета начались дебаты о том, кто такая Светличная. Было выяснено, что в советское время ее отец был секретарем городского комитета КПСС в индустриальном городе Череповце Вологодской области. Во времена приватизации он стал собственником местного завода минеральных удобрений «Азот», то есть олигархом местного масштаба. Умер в 1994 году. Хорошо известно, что при приватизации, даже по ваучерам, в провинциальных городах главная собственность постепенно переходила во владение представителей местной партийной и советской номенклатуры, вступавших в сделки с дирекцией предприятий. Создавались закрытые АО.

Юлия Светличная провела 8 декабря 2006 года пресс-конференцию в Вестминстерском университете, где старалась ответить на множество, в основном враждебных, вопросов. Ей пришлось нанять адвоката, чтобы защищать свою репутацию, если понадобится, через суд. В Англии это очень дорого и сложно. Однако уже в феврале 2007 года и Aftenposten, и The Sunday Times решили отказаться от суда и опубликовать извинения. Газеты сдались, так как никаких подтверждений того, что Светличная действовала по заданию ФСБ, у них не было. Лично я познакомился с Юлией Светличной во время своей лекции в «Пушкинском доме» в Лондоне 31 января 2007 года. Мы немного побеседовали, и я посоветовал ей защищать свою репутацию в прессе, а не в суде. Нападки на нее продолжаются в основном в Интернете. Светличная произвела впечатление принципиального и смелого человека. Но та среда политологов и бывших советологов, в которой она вращается в университетских кругах, безусловно, настроена к ней очень враждебно.

В Лондоне живет множество богатых новых русских, миллионные состояния которых, созданные во время ельцинско-чубайсовской приватизации, нельзя считать вполне законными. Среди этих миллионеров немало представителей бывшей партийной элиты и, наверное, немало влиятельных сотрудников бывшего КГБ, перешедших в бизнес. Биографии таких мультимиллионеров в Англии никого не интересуют. Но мало кто из них желал бы увидеть в прессе сообщение о своем советском прошлом. Есть миллионеры и с криминальным прошлым, члены разных мафий, «отмывшие» свои деньги. Для бывшего «опера», боровшегося с коррупцией, браконьерством и организованной преступностью, шантаж таких «новых русских» не представляет моральной дилеммы. К тому же шантаж применялся в КГБ вполне легально и достаточно широко. Путем шантажа и сейчас вербуют агентов в разведке, различных осведомителей, в том числе в тюрьмах и лагерях. КГБ подвергал шантажу Солженицына, Синявского, Пастернака и других деятелей культуры. Шантаж – занятие, имеющее богатую историю. Все мы помним, как шантажировали на сексуальной почве президента США Билла Клинтона, вынуждая его к досрочной отставке. Шантажом, предмет которого не разглашался, была названа неожиданная отставка британского лейбористского лидера Вильсона в 1976 году.

Шантаж по той схеме, которую готовил Литвиненко, – дело очень опасное. Шантажист-одиночка всегда рискует своей жизнью. Десять тысяч фунтов – это не такая уж большая сумма, ради которой какой-то миллионер с преступным прошлым пойдет на убийство, да еще с применением полония-210. Но для тех людей, которые подвергались шантажу на более крупные и постоянно растущие суммы, такое решение вполне вероятно. Отравление шантажиста радиоактивным изотопом с альфа-излучением может иметь очень большие преимущества по сравнению с тривиальным убийством. Жертва попадает в больницу на длительный срок, и полиция неделями не подозревает о преступлении. За это время пустой дом шантажиста может быть тщательно обследован на предмет удаления и уничтожения всех его аудио– и видеоматериалов, досье и файлов, содержащихся в его компьютере. Когда через три-четыре недели полиция все же придет с обыском в его дом в поисках радиации и других следов преступления, она может не найти тех документов, за каждый из которых тот же Литвиненко надеялся получать по 10 тысяч фунтов. В типичный английский дом квалифицированному человеку проникнуть очень легко, особенно через выход в заднюю часть сада. Дом пустой, жена дежурит в больнице, сын в частной школе, где ученики обычно и ночуют.

Легко теперь обвинить и Светличную – все те файлы и досье, которые ей показывал Литвиненко, можно объявить ее собственной выдумкой. Ей уже поставили в вину то, что она не записала тайно на сотовый телефон свои разговоры с Литвиненко у скульптуры Эроса и в Гайд-парке и не сообщила о них сразу в полицию.

На ежегодной Лондонской книжной ярмарке 16–18 апреля 2007 года я встретил Юлию Светличную и Джеймса Хартфильда, которые вместе с литературным агентом предлагали ведущим британским и американским издательствам проспект своей книги о Литвиненко, озаглавленной «Преступление или наказание?». Копию этого обширного проспекта на 62 страницах получил и я. Однако на первой странице проспекта было предупреждение о том, что он содержит конфиденциальную информацию и не может публиковаться без разрешения авторов. Проспект был интересным. В планируемой книге судьба Литвиненко рассматривалась на фоне истории России после распада СССР. Экономические процессы этого периода анализировались с позиций радикального марксизма – это отражало, по-видимому, взгляды Джеймса Хартфильда, в недалеком прошлом члена Коммунистической партии Британии и сотрудника нескольких марксистских журналов. Судя по приводимым в проспекте цитатам прямой речи Литвиненко во время нескольких встреч со Светличной в апреле – мае 2006 года, рассказы Литвиненко были в действительности записаны и документированы. Они приводятся в проспекте как «интервью». Издателя для этой книги пока не удалось найти.

Обвинения Юлии Светличной в связях с ФСБ, которые я упоминал, появились в норвежской газете Aftenposten 6 декабря 2006 года. Лондонский корреспондент этой газеты Хильда Гарбо (Hilde Harbo), собирая в Интернете информацию, обнаружила, что в 2005–2006 годах Юлия Светличная совмещала с учебой в университете работу в качестве менеджера по связям в компании «Русские инвесторы» со штаб-квартирой в Москве на улице Большая Полянка. Гарбо позвонила в московский офис и поговорила с Алексеем Яшечкиным, который назвался директором (Яшечкин действительно один из директоров этой компании, и ему принадлежат 4 % ее акций). Гарбо произвольно предположила, что компания «Русские инвесторы» является государственной. За эту ошибку Aftenposten и перепечатавшая тот же материал The Sunday Times поплатились поражением при рассмотрении в суде иска Светличной о клевете. Представленные пострадавшей стороной документы свидетельствовали о том, что компания «Русские инвесторы» является частной и акционерной. 49 % ее акций принадлежали брокерской конторе Russian Investor Holding Limited, размещавшейся в лондонском Сити на набережной Темзы. 16 марта 2007 года газета The Sunday Times опубликовала извинения и сообщила читателям, что «мисс Светличная никогда не работала в государственных российских компаниях». Однако ни в этих извинениях, ни в иске пострадавшей не упоминалось о том, что основателем, председателем правления и главным акционером компаний «Русские инвесторы» и Russian Investor Holding являлся Алексей Голубович, который одновременно был также финансовым директором и директором по стратегическому планированию нефтяной российской компании ЮКОС. После ареста Ходорковского и Лебедева в 2003 году Голубович, вместе с другими членами правления ЮКОСа, эмигрировал из России. В 2004 году Генеральная прокуратура России предъявила Голубовичу несколько серьезных обвинений, и он был объявлен в международный розыск.

Первая встреча Светличной и Литвиненко произошла 28 апреля 2006 года. Голубович в это время был в круизе на собственной яхте в Средиземном море. Однако 10 мая он должен был срочно лететь в Лондон на частном самолете, чтобы дать интервью для программы «Однако» российского телевидения. Но как только Голубович сошел на берег в итальянском порту Пиза, он сразу был арестован полицией по ордеру Интерпола. Россия требовала его экстрадиции. Интерпол имел ордера на арест еще десяти представителей ЮКОСа, живших в Англии и в Израиле. Арест Голубовича стал для них серьезным предупреждением. Досье ЮКОСа, составленное Литвиненко и его друзьями для возможного шантажа, безусловно, представляло интерес для всего правления этой компании. Нельзя исключить того, что после встреч Светличной с Литвиненко в апреле и в мае 2006 года существование досье ЮКОСа перестало быть для них секретом. Может быть, в ЮКОСе знали о нем и раньше. Литвиненко, готовый рассказывать даже случайным знакомым о своих планах обложения данью российских миллионеров, живших на Западе, был явно плохим конспиратором.