Радиоактивный йод, и прежде всего его изотоп 135, является одним из главных продуктов распада урана-235 в работающем реакторе. Однако этот изотоп не накапливается, как другие радионуклиды, в составе отработанного ядерного топлива, поскольку период его полураспада составляет всего 6,7 часа. «Дочерним» продуктом распада йода-135 является ксенон-135, радиоактивный газ, активно поглощающий нейтроны и препятствующий поэтому цепной реакции (так называемое ксеноновое отравление реактора). Поэтому ксенон постоянно удаляется из реактора через высокую трубу. Главная ошибка операторов чернобыльского реактора, принявших ночную смену незадолго до аварии, состояла в том, что они случайно вызвали избыточное накопление в реакторе йода-135 и создали эффект ксенонового отравления, при котором реактор стал малоуправляемым.

В момент аварии реактор № 4 содержал не только 86 млн кюри радиойода-131 с периодом полураспада 8 дней (это количество рассчитывалось по практическому и теоретическому составу топлива в реакторе после 865 дней работы), но и достаточно большие количества радиоизотопов йода-132, 133 и 135, периоды полураспада которых измеряются не днями, а часами. Точное количественное содержание этих изотопов установить очень трудно, ясно только то, что оно измерялось миллионами кюри. Ливерморская национальная лаборатория ядерных исследований в США рассчитала, что из реактора в период аварии было выброшено 36 млн кюри радиойода-131 и 8 млн кюри радиойода-133, имеющего период полураспада 20 часов. Вместе с изотопами 132 и 135 общий выброс короткоживущих радиоизотопов йода составил, по-видимому, около 20 млн кюри. Важно отметить, что эти радиоизотопы йода совсем не изучались. В Швеции чернобыльское радиоактивное облако начали изучать лишь через 58–60 часов после аварии, когда после 10 периодов полураспада йода-135 в среде уже практически не было. Радиойод-132 был обнаружен, но как «дочерний» элемент от распада теллура-132, имеющего период полураспада 3,25 дня. Радиойод-133 был обнаружен в Швеции в очень больших количествах. Шведские физики, исходя из того, что в работающем реакторе соотношение радиоизотопов йода 133 к 131 равно 2,14, смогли установить, что авария реактора, остановившая также цепную реакцию распада урана-235, произошла вечером 25 апреля. Они ошиблись только на 6 часов, что означает, что в чернобыльском реакторе на момент взрыва было несколько меньше радиойода-133, чем они предполагали. Однако и в этом случае количество радиойода-133 в реакторе было на уровне 140–150 млн кюри. Поэтому в заключении Ливерморской лаборатории о том, что выделилось лишь 8 млн кюри, имелся в виду только тот радиойод, который доходил до Западной Европы после нескольких периодов полураспада.

Советские официальные данные в 1986 г. были не только занижены, но и пересчитаны на 6 мая, когда содержание радиойода-131 снизилось в три раза, а короткоживущие изотопы радиойода почти исчезли и поэтому не упоминались. Но вред, который они принесли, безусловно, остался. У детей Припяти 27 апреля обнаруживали в щитовидной железе не только йод-131, но и изотопы 132 и 133, имеющие намного большую интенсивность излучения на единицу массы. Именно этим и определялась их короткая жизнь.

Ветер изменил направление вечером 26 апреля, подув на северо-запад и на север. Именно в этот период, 27–28 апреля, произошло главное загрязнение радионуклидами Гомельской области. В южном направлении ветер подул только 30 апреля. В Киеве максимальные концентрации радиоактивного йода в воздухе были зарегистрированы 1–2 мая, но это был только изотоп 131. Изотопов йода 132, 133 и 135 в воздухе уже не было. Я намеренно подчеркиваю это обстоятельство, так как существующую очень большую разницу в частоте случаев рака щитовидной железы у детей Белоруссии, Украины и России (Брянская область), о которой пойдет речь ниже, некоторые западные эксперты предположительно объясняют тем, что канцерогенность имеющих большую удельную активность изотопов йода 132, 133 и 135 могла оказаться намного выше, чем канцерогенность радиойода-131.