Глава 12

Дождь лил как из ведра. Он был такой плотный и сильный, что в пяти метрах ничего не было видно. Геннадий Ипполитович и Косоротов стояли у окна и смотрели в направлении главных ворот. Пока никаких признаков движения.

– Может, не привезут сегодня, в такой-то ливень? – неуверенно предположил Косоротов.

– Самур сказал, везут, – Геннадий Ипполитович закурил, при этом покосился на своего зама.

Тот был напряжен и мрачен. Да и сам начальник КОПОСа не испытывал радости по поводу приезда первых постояльцев. Все они, как доложил Самур, махровые рецидивисты, многие из них сидят за убийство.

Какой объект он получил под свое начало, Геннадий Ипполитович узнал после вступления в должность: полигон для отработки приемов рукопашного боя на куклах. Куклы – это заключенные из тюрем, на которых боевики из Нацгвардии совершенствуют технику рукопашного боя. Боец Нацгвардии в драке может убить куклу и не несет за это никакой ответственности. А что, если кукла убьет гвардейца? Эта мысль пробила сознание Геннадия Ипполитовича словно током. Кто за это несет ответственность? Я, что ли? Надо бы спросить об этом Самура.

Кстати, о Самуре. Кадр еще тот: внешне похож на уголовника, медлительный, угловатый, блатной жаргон и взгляд, парализующий, как у удава. Бугай, когда представлял его Геннадию Ипполитовичу, прорычал: «Мой лучший кадр. Отрываю от сердца». Деловой, внешне делает все вроде медленно, но четко. Людьми командует превосходно, даже охранники, эти суровые волкодавы, его боятся.

Хлопнула дверь, в кабинет не спеша вошел Самур.

– Привезли. Идем принимать материал, – объявил новый зам начальника объекта, откидывая на спину капюшон армейского балахона.

– Пошлите, – буркнул Геннадий Ипполитович, зябко поежившись перед выходом наружу.

Два автозака стояли задом друг к другу в окружении полудюжины автоматчиков и кинолога с двумя овчарками. Серую пелену дождя пробивали два мощных прожектора, освещая пятачок перед автозаками.

Зэки выпрыгивали из машин на землю и неизменно падали, так как руки у них были за спиной в наручниках. Четверо конвойных сопровождения пинками поднимали их и ставили в строй. «Вставай, падаль, чего развалился, как на пляже», – подбадривал их один из конвойных. Зэки молчали, послушно выполняя команды. Вскоре небольшая шеренга из прибывших заключенных была построена. Девять человек.

Геннадий Ипполитович стал рассматривать «материал». Из-за плохой видимости все они казались ему одинаковыми: в черных робах, худые, какие-то безликие, движения резкие и механические. «Точно, как куклы», – промелькнуло в голове Геннадия Ипполитовича.

Самур вышел вперед в свет прожектора, обернулся, позвал Сухарева: «Товарищ подполковник, подойдите ко мне». Геннадий Ипполитович неохотно вышел на яркий свет, встал рядом.

– Граждане заключенные, – неожиданно зычным голосом начал Самур свой инструктаж, – вы прибыли на особо режимный объект КОПОС. Это не тюрьма и не СИЗО. Здесь совсем другие правила. Забудьте о законах и правах человека. Их здесь нет. У вас только одна обязанность – драться на арене, когда мы вам прикажем. У вас будет усиленный паек, такой же, как у служебных собак, – Самур показал рукой на ощерившихся овчарок. – Здесь для вас только два хозяина: начальник объекта подполковник Сухарев, – Самур показал рукой на Геннадия Ипполитовича, – и я, майор Самур, погоняло Самур. Мы – высшая власть, боги, которые решают вашу судьбу. Все жалобы и предложения будете направлять только нам.

О правилах поведения. За любое пререкание с сотрудником объекта, даже с солдатом охраны, за малейшее неподчинение – лишение пайка на сутки. Попытка побега – расстрел на месте. Оказание сопротивления любому сотруднику объекта – расстрел без суда и следствия. И усеките: вы не люди. Вы – мразь! Спасти вас может только примерное исполнение наших приказов и фортуна. Вопросы?

– Когда хавать дадите, начальник? – выкрикнул один из зэков, – пупок уже к позвоночнику прилип.

– Вас сейчас разместят по комфортным хатам, – Самур слегка усмехнулся, – и дадут пайки. Увести! – приказал он командиру охраны.

Кукол увели в тюремный блок, бывший свинарник, автозаки уехали, Геннадий Ипполитович со своими подчиненными вернулся в свой кабинет, достал из сейфа бутылку водки.

– О, шеф, весьма кстати! – удовлетворенно воскликнул Самур. Разлили по стопкам, выпили.

– Через неделю приедут гвардейцы, – сообщил Геннадий Ипполитович, закуривая, – начнутся… тренировки. Надо бы поставить в спортзале дополнительное освещение.

– Федорыч, купи хорошую видеокамеру! – приказал Самур Косоротову.

– Зачем? – удивился Геннадий Ипполитович.

– Все бои будут записываться, – Самур смачно хрустнул соленым огурцом, – в методических целях.

– Ахмед Исмаилович, – Геннадий Ипполитович выпустил вверх струйку дыма, повернулся к Самуру, – а как вообще эти зэки согласились на такие условия?

– Год за три, как на войне. То есть, если у тебя пятнашка, то через пять лет – воля. Но это, – Самур загадочно усмехнулся, – теоретически.

– Надо бы медпункт организовать для кукол, – озабоченно произнес Геннадий Ипполитович.

– Зачем?! – Самур недоуменно уставился на начальника.

– Будут травмы…

– Ипполитович, – Самур криво усмехнулся, – это лишнее. Я же уже объяснил: куклы – расходный материал. Если кукла стоит, может махать руками – живи. Нет – в расход! И вот еще что, Ипполитович: – Самур придвинулся ближе к Геннадию Ипполитовичу, понизил голос до шепота, словно боялся, что кто-то может их подслушать… – Я тут присмотрел складик, за административным зданием. Можно его привести в порядок и проводить кое-какие мероприятия.

– Какие? – удивился Геннадий Ипполитович.

– Ну, что-то типа художественной самодеятельности. Ладно, потом объясню. Нам сейчас главное – наладить процесс. Все, я пошел. Надо бы посмотреть на кукол. Гаврилович мужик хитрый, так и норовит фуфло подсунуть.

Самур надел свою армейскую плащ-накидку, вышел из кабинета. Сухарев и Косоротов напряженно посмотрели на закрывшуюся за ним дверь, словно это был занавес на сцене после интересного спектакля, переглянулись между собой.

– Не нравится он мне, Геннадий Ипполитович, – тихо сообщил Косоротов своему начальнику.

– Посмотрим, – неопределенно произнес Геннадий Ипполитович, с ожесточением туша докуренную сигарету в пепельнице, – мне сказали, что это один из лучших оперов у них в системе. Ладно, давай завершим акт, – и принялся разливать остатки водки.