Глава 24

У всех жителей приболотных селений имелись небольшие, но достаточно прочные и надежные лодки, изготовленные из тщательно выделанных шкур. Местные использовали для этого лягв — тех самых огромных лягушек, охотой на которых и обеспечивали себе пропитание. Натянутые на изогнутые каркасы, из гибких и прочных веток, они чем-то походили на индейские каноэ, или пироги — как назвал их Сова. У кого-то получалось хуже, у кого — лучше. Но свое предназначение, все лодки выполняли исправно — выдерживали тех, кто в них находился, и не тонули. Только с помощью этих утлых посудин мы могли пуститься в плавание по опасным водам болота, придерживаясь направления, указанного девушкой, спасенной Пумой. Люди не рисковали далеко заплывать в гиблые и топкие трясины — уже на расстоянии, больше, чем в пару-другую километров, гнилой и затхлый воздух болота так набивался в легкие, что выдержать, больше нескольких часов, было невозможно. Лишь самые стойкие и выносливые рыбаки, и охотники забирались в дальние озера, существующие среди общего края трясины, и там добывали богатую добычу. Но подобное предприятие готовилось заранее, с максимальными предосторожностями и в компании, по меньшей мере, из пяти-шести лодок. Одиночка просто не возвращался назад — такое уже случалось… Чаще охотники караулили лягв у самого берега — и лодки мирно простаивали в укромных местах, дожидаясь своих хозяев. Теперь нужда в этом средстве передвижения возникла. Эва — девушка, когда согрелась и успокоилась, смогла внятно назвать свое имя! — рассказывала страшные, более того, невероятные вещи…

Она встретила памятный всем День Катастрофы, находясь в экскурсии, по городу. Их привезли еще ночью, а утром, после завтрака, повели знакомиться с местными достопримечательностями. И никому и в голову не могло прийти, чем это знакомство закончится… На удачу — если это можно назвать удачей! — за несколько минут перед землетрясением, их всех вывели из автобуса и направили на осмотр целого комплекса старинных зданий, находившегося примерно в паре часов езды от самого города. Момент толчка она даже не запомнила — девушку швырнуло об стену, и она просто потеряла сознание. Что и говорить, о чем она могла подумать, когда вновь обрела способность видеть и слышать… Повсюду — жуткие следы разбушевавшейся стихии, огромные провалы в земле, горящие здания, вспученные холмы из бывших дорог и асфальта, искореженные машины, и, — сотни, тысячи мертвых тел… И никого, кто мог бы объяснить суть всего происходящего. По какой-то необычайной случайности, из всего состава экскурсантов погибло не более половины — та стена дома, при ударе о которую она потеряла на несколько часов сознание, спасла всех остальных. Но, не более того! Когда прошел первый ужас и испуг, когда они осмелели настолько, что позволили себе выйти из укрытия — осознание случившегося и ад, виденный ими повсюду, едва не погубил потрясенных девушек. Ни близких, ни родных, ни у нее, ни у ее подруг, здесь не было, вернуться домой — невозможно, и девушки просто похоронили их в своей памяти, как и многие из нас. Сбившись с кучкой израненных и перепуганных участниц поездки, Эва, каким-то чудом выбралась вместе с ними из развалин, так и не поняв, что произошло. Очень редко им встречались малочисленные, как и они сами, группки голодных и обезумевших людей, многие из которых умирали на ходу. Не было ни воды, ни еды… А, главное — не имелось никакой надежды на помощь извне. Вскоре они поняли — катастрофа настолько глобальна, что помощи ждать не приходится. Совсем… Первое, самое тяжелое время, девушки продержались за счет какого-то хранилища, где обнаружили почти нетронутые запасы овощей. Возможно, это была база сельхозпродуктов, или, что-то вроде этого. Три, или четыре недели они питались ими, а после, более многочисленная и уже не чурающаяся ничем, шайка мародеров выгнала их оттуда. Положение усугубилось появлением трупоедов — никто и представить себе не мог, что прежние крысы могут вырасти до подобных размеров и станут угрожать людям! Их стремительные, кровавые набеги и вполне понятный страх перед новоявленными хищниками, заставил уцелевших податься в более приемлемые края — как они считали. К этому моменту, из всех экскурсанток осталось только пятеро — остальные погибли, или умерли от полученных ран и недостатка продовольствия. Девушки подались, как они считали, на запад — там они рассчитывали получить помощь. Было невозможно определить направление, время и само состояние дел — но, оставаться на месте, увидев хоть раз оскаленные пасти чудовищ — еще страшнее! И они, все еще, рассчитывали на спасателей. На помощь — хоть от кого-нибудь! Тогда никто не знал, что ждать ее не приходится. Вместо этого, им «повезло» нарваться на пару десятков мужчин и женщин, где во главе стояли самые сильные и уже ничего не боящиеся, бывшие бродяги. Тех чудовищное землетрясение застало на свалке — месте их привычного обитания. Большая часть обитателей помоек погибли, остальные выжили. К ним прибились и несколько бывших жителей города и окрестностей. И тут случилось то, что должно было случиться, когда среди всех уцелевших не нашлось ни одного настоящего мужчины… Бомжи, неожиданно почувствовали силу! Ставшие вдруг лидерами, они, привыкнув быть изгоями, теперь, как могли, мстили всем и всему за свое прежнее унижение. Порядки царили дикие — закон сильного во главе всего. Тот, кто первым отнял кусок у более слабого, кто оказался хитрее и сколотил вокруг себя костяк отщепенцев — стал претендовать на власть и на право распоряжаться остальными. Любой новичок, оказавшийся на территории этой полубандитской группировки, был обязан, подчинятся и делать то, что хотели вожаки. А им, годами лишенных нормальных, человеческих отношений, хотелось всегда одного — выпивки и женщин. И, если с первым стало туго, то во втором случае наступила полная свобода. Молодых девушек, рассчитывающих на помощь и участие, тут же, на месте, изнасиловали, беспощадно избивая тех, кто пытался перечить. После, уже сломленных, перепуганных и отчаявшихся девчонок, привели во временный лагерь. Там над ними еще раз надругались, и повторно избили, добиваясь беспрекословного подчинения…

После этого и бомжи, и вновь прибывшие, ушли еще дальше на запад. Свалка не могла прокормить людей, и им приходилось выискивать редкие фермы, где еще могло сохраниться хоть какое-то продовольствие. Эти скитания не были легкими — подобные сообщества, хоть и редко, но попадались. Обычно эти встречи заканчивались дракой, где, кого-нибудь, да убивали…

Эва понемногу сходила с ума — ей, ставшей вдруг в одночасье жертвой, без всяких надежд на возвращение прежнего уклада жизни, было не по силам терпеть все надругательства над собой. Но выбор имелся только один — покорность. Или — смерть. И у девушки, едва перешагнувшей порог шестнадцатилетия, не хватило сил решиться сделать последний, самый отчаянный шаг.

Время шло. Частые толчки, грязевые ливни, стужа и бесконечная темень — все это действовало на уцелевших так сильно, что от прежнего состава за несколько месяцев зимы погибло или умерло от ран и голова гораздо больше людей, чем их встретилось на их пути. Людей было очень мало, и они почти не встречались друг с другом. Редкий день — а вернее, то, что им можно было назвать с большой натяжкой! — считался удачливым. Все чаще они ложились голодными, поддерживая свое существование за счет выкапываемых клубней, на очередном картофельном поле. На их счастье, урожай был собран не до конца — или, как это обычно и бывало, с помощью комбайна, оставляющего не выкопанными или утерянными, десятки картофелин в земле. Но у них появились иные конкуренты — невероятно большие свиньи, каждая из которых достигала огромного роста. При встрече с ними, они разбегались, куда глаза глядят — а кто не успевал, становился кормом для тяжеловесных чудовищ, не брезгующих никакой пищей…

Еще более худшей напастью стали внезапно начавшиеся нападения гораздо более жестоких созданий, которых поначалу приняли за чудовищно изменившихся обезьян. Появляясь по двое-трое, они ловили людей и убивали их на месте своими полулапами-полуруками, разрывая в куски острыми и крепкими когтями. Спасения от них не было — вожаки и не думали о сопротивлении, сразу пускаясь в бегство. В один из таких набегов, Эва и ее приятельница — к этому моменту их осталось только двое! — сумели укрыться в зарослях, переждать нападение и, пользуясь сумерками, скрыться в степи.

Девушки в одиночестве скитались почти полгода, не встречая ни одной живой души, если не считать стаек кролов, в которых они с трудом узнавали бывших кроликов или зайцев. Также появились животные, похожие на коров и овец, одновременно. Мы узнали в их описании привычных уже нам, овцебыков. Они даже сумели убить одного — практически голыми руками! — и впервые за много месяцев поели мяса! Девушкам просто повезло — овцебык попал в яму, из которой не мог выбраться. Там они его и забили камнями. Подруги смотрели друг на друга, не веря случившемуся… Им, оголодавшим до крайней степени, впервые пришлось кого-то убить! Но дело было сделано — и после, изжарив куски мяса на прутьях, они так наелись, что впали в глубокий сон. На этом, удача и закончилась — во время привала, девушки проснулись от глумливого смеха других скитальцев. Иная банда выживших, в которой были те же правила, что и в первой, наткнулась на них, когда совершала переход вдоль берегов мутной и мелководной реки.

Новый предводитель, как и прежний, опять поочередно изнасиловал обоих, после чего жертвы достались его друзьям. Глотая слезы, Эва познакомилась с их женщинами, пугливо жмущимися по углам. Судьба у всех оказалась похожей — кого-то нашли, как и их, кто-то попал сразу. У одной отморозки просто убили мужа, проломив ему голову камнем. Все повторилось…

Это сообщество уже кочевало на север, где у вожака имелся дом. Почему-то он решил, что тот уцелел и теперь ждет своего хозяина. Помощь так и не пришла, никакой власти не сохранилось и в помине, спорить было бесполезно — и все шли, куда указывал старший. Они кружили среди разлившихся и становившихся все более обширными, озер, питаясь рыбой и лягушками, выросшими до гигантских размеров. Иногда люди сами становились пищей — в воде скрывались огромные рептилии, в виде ящериц, ставших больше крокодилов, или гигантских змей…. В беспрестанных, мучительных скитаниях прошло еще почти два года. Дом найден не был — и вожака убили свои же дружки, при очередной разборке. После, новый предводитель решил показать всем, кто здесь хозяин — и при этом были насмерть забиты две молоденьких девушки, как и Эва, случайно попавшиеся на глаза банде, в лесу. Подобные оргии стали нормой…

К счастью, довольно сильно изменилась погода. Как и у нас, над той землей взошло новое солнце, сразу дав хоть какую-то надежду на будущее. Ушли в прошлое ледяные ночи, выросла трава, в которой все чаще стали попадаться новые, перерожденные животные. Но Эва, к тому времени опустошенная физически и духовно, потерявшая всякое реальное представление о мире, в котором ей приходилось жить, уже не хотела жить. Очередной ночью, когда новый вожак возжелала ее молодого тела, она приняла решение… Местом стоянки был выбран берег мелкой речушки, и, незаметно, когда последний из мучителей сполз с ее окровавленного тела, она подползла к воде. Девушка хотела покончить со всем, утопившись в мутной воде. Но судьба распорядилась иначе. Придя в себя от холода, она заметила неясные тени на подходе к стану — но тревогу не подала! В конце концов, у нее больше не имелось сил терпеть. Из прежней, веселой и жизнерадостной девушки, она превратилась, чуть ли в старуху, с давно не мытыми волосами, рваных отрепьях и кучей болячек по всему телу. Только случайность уберегла ее от особо серьезных травм, или болезни…

Эва хорошо понимала, кто это может быть — жуткие нелюди, встречались им прежде, и даже в гораздо большем количестве. Ее не заметили — а она видела все!

Зверолюди напали внезапно, убивая не готовых к сопротивлению бродяг, на месте. Побоище продолжалось недолго — об отпоре никто не думал, и монстры с легкостью настигали каждого, кто попадался им на глаза. Скорее всего, убежать вообще не удалось никому — Эва не заметила ни одного счастливчика, кто, подобно ей, смог избежать страшной участи попасть в лапы двуногих зверей, так похожих на прежних людей… Сваленных в кучу бродяг, разрывали на куски и поедали — от вида этого пиршества у девушки помутилось сознание. После, насытившись, чудовища принялись за искалеченных, но еще живых женщин… Они также насиловали их, проделывая это с такой яростью и зверством, что прежние издевательства показались легким испытанием. Эва видела — вожаку монстров досталась ее подруга… Позже, вдоволь натешившись, самый большой и самый свирепый из зверей, с легкостью ухватил и оторвал грудь одной из жертв! Развлечение понравилось — и все стали рвать и кидаться кусками живых, трепещущих тел. Эва услышала жуткий вопль — под изогнутыми когтями закончилась жизнь последней, из числа тех, кто когда-то, с шутками и песнями, ехал с ней в большой город смотреть достопримечательности…

Она просидела в воде до утра. Лишь тогда существа, более похожие на оборотней, окончательно наелись и ушли прочь. Ноги девушки закоченели, и она на руках выбралась на сушу. Все вокруг было забрызгано кровью и остатками пиршества людоедов…

Здесь и нашел ее Бугай. Он вышел из зарослей, не менее большой и такой же заросший, как эти чудовища — увидев его, Эва от страха онемела.

…Мы слушали ее, почти не перебивая, и лишь однажды я попросил указать, куда стоит поворачивать лодку — мы все находились в них, движимые желанием разыскать давно потерянного и похороненного нами товарища. Лодки, которыми управляли болотные, одна за другой, скользили по зеленой глади, подминая стелющиеся водоросли и всплывающие кувшинки. В каждой сидело по четыре человека — двое на веслах и двое настороже, готовые встретить любую опасность острой, каленой стрелой.

…Она пришла в себя от его прикосновений. Зверь, который, по ее мнению, должен был ее прикончить, терпеливо и бережно очищал кожу девушки от налипшей тины и грязи. После этого, он укутал Эву, в какое-то рванье, сняв его с убитых, и отнес на руках в лес, подальше от места побоища. Когда она окончательно поняла, что ее не собираются убивать, а он, в свою очередь, потрясенный увиденным, обратился к ней с расспросами — они разговорились… Она поведала ему всю свою историю. Бугай — так он себя назвал — только качал головой и сжимал кулаки. По его словам, в их земле это не могло иметь места. Он рассказывал про прекрасную долину, где каждый живет, как пристало человеку, и никто не покушается на жизнь другого…

— Наш друг не во всем прав… — заметил Сова, усиленно смотревший по сторонам. Эва сидела рядом со мной, закутанная, в два одеяла сразу. Я переводил глаза с одной подозрительной кочки на другую, с колыхающейся верхушки тростника на мелькнувшую тень в воде — здесь всего можно ожидать. Монстр, в мановение ока расправившийся с крысами в Синей, до сих пор снился мне по ночам…

…Они скитались почти два месяца. За это время Бугай сообразил, куда он попал. Смерч, бушевавший в долине, пронесся далеко на север. Сын кузнеца запутался в стропах навеса, и тот, словно огромное крыло, с неимоверной скоростью унес его прочь от форта, пронеся над берегом реки, словно сухой лист. Это продолжалось пару дней — и все время Бугай был в сознании, с ужасом успевая увидеть видневшуюся где-то под ним, землю… Только когда ветер немного стал слабее, Бугай понял, что опускается вниз — но, перед этим заметил невообразимую громаду черной стены Провала! Он много раз слышал о нем — но тогда, еле живой от такого испытания, не придал этому значения. Навес спланировал мимо стены, а вскоре и опустился на верхушки кустарников, росших у подножия. Несмотря на такое потрясающее падение, Бугай ничего не поломал — синяки не в счет! Ну, а после… Он бродил по незнакомой местности, не имея даже понятия, куда его занесло. Бугай знал о моих прежних скитаниях, но понятия не имел, каким способом можно вернуться назад. В отличие от меня с Натой, его не ждал надежный канат… Так, в блужданиях, он иногда натыкался на людей — и с изумлением видел, насколько они отличаются от нас. Здесь практически не строили жилья, каждый раз обосновываясь на новом месте. Использовались, либо естественные убежища — вроде подвала разрушенного дома, или проема в скале, под которой можно переждать непогоду. В отличие от нас, они редко охотились — это требовало сплоченности и смелости, которой здесь не обладали. Люди были вооружены, чем попало — кто палкой, обожженной на огне, кто настоящим ножом или топором — но пользоваться этим, со сноровкой, которая выработалось у нас, не мог никто. Многие болели, заживо покрываясь многочисленными язвами, теряли зубы и волосы, кашляли кровью. Про других людей не знали, но нередко видели далекие костры. Те, кто пытался до них дойти — пропадали навсегда. Здесь в изобилии водились крысы-трупоеды, от которых они спасались на деревьях, благо они росли в крае озер в большом количестве.

Проведя некоторое время, таким образом, Бугай решил вернуться домой. Здесь все претило сыну кузнеца — и неприспособленность выживших к новым условиям, и их, едва не волчьи порядки… Он ушел от приютившей его, горстки бродяг. Дорог в долину здесь не знали — вернее, и просто не знали, о ее существовании! Ну, а, слушая Бугая, рассказывавшего о прериях, просто смеялись…

Ориентируясь по солнцу, Бугай приближался к югу, решив просто приблизиться к тому месту, куда упал. Сноровка, приобретенная в прошлых походах и сражениях, не пропала зря — однажды он заметил в кустах заросшего шерстью человека, и узнал в нем двойника того, кого мы преследовали в предгорье. Бугай затаился — и, на его удачу, ветер дул от зверя, так что тот не смог его учуять. Вскоре, к нелюдю присоединилось еще около десятка, таких же — они уселись в круг, обмениваясь короткими и глухими горловыми звуками, вроде рычания. После этого, полузвери поднялись и, один за другим, направились в заросли. Отчаянно рискуя, Бугай решил проследовать за ними — став свидетелем явного совета, он не мог поверить, что эти чудовища обладают разумом! Он решил, что должен вернуться к нам с полной информацией о зверях в получеловеческом облике, чтобы быть готовыми к возможной встрече в будущем. А в том, что она предстоит, Бугай не сомневался — прошлая погоня в скалах указывала на это.

Звери привели его к берегу озера. Там монстры затаились — затаился и он. Вскоре пришли люди…

…Бугай расспрашивал ее о том, как можно пройти через озера, но она не знала, что посоветовать. Эва уже слышала обрывки рассказов, о сползающей, с огромной высоты, массе вязкой грязи. И даже поверила Бугаю, хоть с трудом представляла себе такой невообразимый полет. Собственно, и мы сами едва могли поверить в происходящее — но, живая девушка, все еще стучавшая зубами от холода, одним своим присутствием внушала надежду вновь увидеть здоровяка живым.

Они обсудили дальнейшее. Бугай твердо решил вернуться, и его уверенность заразила и девушку, еще вчера чуть не покончившую с собой. Путь назад был возможен только в том месте, где воды и грязь болота падали вниз, образовывая собой о крутой склон, ставший таковым за годы обрушений и сползания пластов земли вниз. Но, проходим ли он? Можно ли вообще, подняться на такую высоту по этой смеси из грязи и воды? А, если бы и удалось пробраться сквозь это месиво — не преградит ли путь отвесная стена, по которой невозможно подняться? И никто не знал ответа…

Бугай снова вспомнил о преследуемом нами монстре. В конце концов, тот ведь как-то попал в долину? Это окончательно убедило сомневающуюся девушку — и они пошли к Провалу. Эва лишь один раз видела его — и поразилась навсегда.

— Ты была возле стены? В развалинах города? Где именно?

Я задал вопрос, волнуясь в ожидании ответа. Кто знает — не в тех же самых местах я бродил в поисках человека? Но, почему тогда мне никто не встретился? Или же, мне именно повезло, что я так и не наткнулся на людей… кроме Наты?

Эва пожала плечами. Она и понятия не имела, где они проходили. Все одинаково, похоже, все занесено грязью и закаменевшим пеплом. Кроме того, они почти не задержались у подножья — вожак увел всех прочь.

Найдя остатки пищи, парень накормил девушку. Бугай хотел свалить несколько деревьев, чтобы соорудить плот, и на нем пересечь озерный край. Головы громадных змеев, увиденных Эвой, убедили их, что подобного делать не стоит. Впрочем, путешествие по суше тоже имело свои минусы — без оружия, даже с его силой, сложно отбиваться от вездесущих крыс и пикирующих воронов.

Прошло несколько дней. Эва, видя железную уверенность парня, и сама поверила в будущее. Она сумела камнями подранить какое-то колючее существо — вероятно, ежа — и они забили его палками. Мясо очень помогло — оба давно толком не ели. Бугай смастерил из колючек несколько дротиков — теперь они обладали хоть каким-то оружием. Дальше шли, пользуясь длинными жердями. Вода стояла повсюду — первый признак сползающего с провала, болота. По случайным высказываниям в своем плену, Эва помнила о смутных слухах, про какую-то высокую гору, по которой можно подняться наверх — если не увязнешь в грязи. Бугай решил, что это именно то, что им нужно. Путники добрались до подножья — оказалось, девушка не ошиблась. Слух оказался явью. Невероятный склон, в середине которого действительно находилась грязная, полувязкая масса, высился перед ними во всей своей мощи. Предстоял тяжелый подъем наверх, по самому краю — и страшный риск попасть в сползающую землю и погибнуть.

Они стали подниматься. Голодные и уставшие, каждодневно рискующие жизнью, преследуемые стайками крыс, они упорно взбирались все выше и выше — и однажды встали на твердую поверхность, с которой открылся вид на покинутый ими край.

— Слева — мертвый город. Туда, дальше — степи и овраг. Там стоит сплошная стена из скал — мы зовем их Каменными Исполинами. Я знаю, где можно пройти сквозь них — там уже живут люди. Может быть, мы даже встретим Стару! Или Сову…

Эва уже знала о многих жителях прерий, и слушала его с благоговением. Рассказы Бугая о сказочном крае вселяли в нее силы — она надеялась и верила, что там обретет новую жизнь… Но девушка и не представляла, кого ей предстоит увидеть — теперь смотрела на нас, широко раскрыв глаза. Для нее мы были, как пришельцы с иной планеты — в звериных шкурах, с повязками на головах, длинными волосами, у многих заплетенными в косички, а то и несколько. Все покрытые шрамами, все вооруженные — и вооруженные совсем не так, как ее бывшие спутники. Мы были воплощением той, исчезнувшей цивилизации, хоть и походили на дикарей.

Эва с жадностью набросилась на предложенную еду, а когда Сова протянул ей кусок лепешки — чуть не упала в обморок. Она не успела увидеть всего — мы спешно собирались на поиски Бугая, и все расспросы оставили на потом. И теперь, в лодке, она удовлетворяла все свое любопытство…

— Бугай решил, во что бы то ни стало, вернутся сам, и привести меня в долину. Он смастерил себе увесистую палицу, а для меня — копье, которое сделал из молодого деревца. Он говорил, что в степи могут быть большие собаки, и встреча с ними очень опасна. Но идти через болото мы не собирались… Там было еще страшнее — так в итоге и вышло. Нам пришлось повернуть на восток.

— Почему?

— Мы заметили погоню. Бугай услышал звуки сражения — решили посмотреть, что это такое… Оказалось, на том месте, где мы недавно проходили, произошла стычка между крысами и несколькими нелюдями. Крысы разбежались, потеряв половину стаи, а эти остались пировать. Мы сразу поняли, что они шли за нами с самого провала и почти настигли. Если бы случайность не столкнула их с трупоедами — они догнали нас на открытом месте. А справиться с этими чудовищами нельзя!

— Сложный вопрос… — Сова нахмурился. — Но, продолжай… Вы решили повернуть?

— Да. Оружия у Бугая не было — он сказал, что считать только одну дубину подходящим средством, от этих монстров, глупо. Все равно, в степи скрыться негде. К тому же, так мы могли их вывести прямо на людей — а Бугай этого очень не хотел.

Мы с Совой переглянулись. Рискуя собой, парень выбрал самое нелегкое решение из всех возможных. Он знал о проходе в скалах и шел именно нему. А следом — по собственным следам, мог привести нелюдей…

— Хоть болото непроходимо, но… Хоть какая-то надежда! Вот Бугай и решил, что через болото безопаснее. В воде следы теряются…

— Как же вы перешли?

Вопрос был не праздный. Все, живущие у края болот, знали — дороги по нему нет. Лишь иногда рыбаки и охотники могли себе позволить углубиться в мрачные затоны, всегда стараясь оставить на виду берег, где под ногами не колыхалась земля. И очень редко, когда кто-то, отваживался, поплыть дальше — такие случаи считались из ряда вон выходящими, и только по очень серьезной причине.

Спутники, немедля, повернули назад. Бугай помнил о длинном овраге, прорезавшем степи к северу от Каменных Исполинов — и повел девушки к нему, рассчитывая укрыться от врагов на дне, где полно упавших камней и очень густая растительность. Внезапно налетевший ливень, помог скитальцам. На какое-то время их преследователи отстали. А через несколько дней показалось и болото, от берегов которого они ушли сразу после подъема.

Вода могла помочь им спастись. Вода и стала преградой, которую следовало преодолеть. Ни подходящих бревен, из которых можно сделать плот, ни шкур, пригодных для изготовления лодки, у скитальцев не имелось. Но Бугай, подстегиваемый мыслями о скором появлении преследователей, оказался спор на выдумку. Он сплел из камыша, прекрасно держащегося на воде, что-то вроде коротких лыж. В них можно было идти прямо по зыбкой траве, и даже скользить по водорослям, сплошным ковром, покрывающим поверхность. Для устойчивости сын кузнеца использовал длинные шесты. С их помощью они отталкивались в особо трудных местах, либо протягивали друг другу, выручая из очередной западни. К счастью путешественников, за все время, никто, из живущих в болоте тварей, вроде громадных змей или пиявок, не покусился на их жизни. Но и враги не унимались! Они ясно ощущали чужое присутствие позади себя и почти не отдыхали, стремясь опередить неутомимых зверолюдей. Это оказалось нелегко. Если Бугай, от природы очень крепкий и сильный, мог идти целыми сутками почти не останавливаясь, то Эва, и без того измученная очень сложным подъемом на плато, едва могла удерживать подобный темп. Тогда Бугай просто брал ее на руки и нес…

— Сколько же вы шли? — Вырвалось у меня.

Эва пожала плечами. Время, проведенное в удушливых миазмах болотных испарений, стерлось в ее памяти. Вероятно, около месяца, беглецы то плыли, то брели по предательским кочкам и редким островкам, стремясь оторваться от неустанно идущих за ними, монстров. Беглецы видели огромных рыбин в глубине — вероятно, сомов, ставших едва ли не вдесятеро длиннее. Видели огромные стаи птиц, ловивших рыбу в этих водах. Спасались от вездесущего гнуса, натирая свое тело смесью обычной тины и трав, отбивающей их запах. Однажды мимо проскользнула гребнистая спина чудовища, сильно похожая на того монстра, в схватке с которым пришлось принять участие самому Бугаю. Но это им показался куда крупнее… По водной глади проносились большие жуки-плавунцы, величиной с ладонь человека, сверху их атаковали стрекозы, ставшие размерами со своих доисторических предков. По ночам неумолчно гудели рои насекомых, от которых рябило в глазах. И, всегда и всюду — где-то позади, слышались громкие крики и звериный рев, от которого стыла кровь…

Тем не менее, расстояние между беглецами и людоедами не сокращалось слишком сильно. По сути — им снова повезло. Ни разу мутные воды болота не всколыхнуло ураганным ветром, способным захлестнуть их утлую лодчонку гигантской волной. Не лили бесконечный дождь, столь частый в этих краях. Да, Бугаю удалось смастерить что-то, вроде, надежного плавсредства, хоть и сильно уступавшему нормальной лодке. Несколько стеблей камыша-тростника, опыт, приобретенный в общении с Беном и его поделками — и Бугай управлял этим плотом, с дрожащими стенками, со всем искусством новоиспеченного морехода. В безумной гонке, употребляя в пищу только то, что удавалось найти или поймать в мутной воде, они преодолели болото на всем его протяжении с севера на юг, и оказались почти у выхода на твердую поверхность. Силы путников иссякли — даже у Бугая. А враг не унимался. Он плыл буквально по пятам, сумев соорудить почти такие же плоты — Эва даже видела их, на расстоянии! Она насчитала шесть подобных лодок — и наступившая темнота ночи не позволила разглядеть точно, сколько в них находится хозяев. Девушке даже показалось, что на них не нападают осознанно… Ничто не мешало подкрасться ночью, окружив место их пристанища, однако, до сих этого не случилось. И они ломали себе головы — почему? Но, однажды, преследователи почти настигли своих жертв — лишь меткий бросок сына кузнеца заставил их умерить свой пыл. Зверолюди, похоже, уже знали, что означает свистящий костяным наконечником дротик, и не хотели попадаться под меткую и твердую руку опытного бойца. Первая мишень подкралась слишком близко, за что поплатилась пробитым плечом. Все остальные предпочли укрыться за зарослями. Эва не могла точно сказать, сколько их — к этому моменту она уже была в полубессознательном состоянии. Последнее, что она помнила из происходящего — настойчивые приказания Бугая плыть к берегу. Он сказал ей, что тут должны находиться человеческие селения. И Эва поплыла, держась за полусырое бревно. Уже видя полузаросшие кустарником строения на берегу, она почувствовала, как бревно, отяжелевшее от впитавшейся воды, уходит на дно. Собственных сил не хватало — Эва взобралась на крохотный островок-кочку и оттуда принялась звать на помощь. Ветер относил ее крики назад, в сторону болота… Она охрипла. Холод пронизывал тело девушки до костей, надежда таяла с каждой минутой — а на далеком берегу мелькали какие-то тени, в которых она так жаждала увидеть нормальных людей.

— Что с Бугаем? Он жив? Там был бой?

Она не могла нам ответить. Уже там, на островке, она услышала такие крики и рев, что вообще потеряла представление, куда плыть — это до нее донеслись звуки нашей битвы. Девушка решила, что полулюди настигли ее большого и надежного друга… Лишь, когда на берегу стало тише, она попыталась вновь закричать — что и услышала Пума. Та, бродившая в темноте у самой кромки, разобрала в хриплых стонах отчаянный призыв — и, как всегда, очертя голову, бросилась в воду. Остальное мы знали.

После, уже сама охотница форта позвала на помощь — ее сил было явно недостаточно, чтобы вытащить из тины, увязшую там Эву. На счастье, обеих, мы услышали клич рода. Бесстрашие и отвага Пумы в очередной раз потрясли всех. Но Сова тогда лишь укоризненно и, неожиданно печально, сказал:

— Ты могла погибнуть — и толку в этом не больше, чем во всяком другом из твоих сумасбродств. Насколько проще было позвать нас сразу, не бросаясь в воду, словно дите. Ведешь себя, будто осталась ребенком — а сейчас это недопустимо.

Пума вдруг побледнела, смешалась, охнула, и, обидевшись, убежала прочь… Но сейчас она сидела в соседней лодке и так же внимательно приглядывалась к стоячей воде болота. Я внимал рассказу девушки и все больше думал о будущем прерий. По всему — выходило так, что нелюди становились самой главной угрозой всего нашего существования. Не с крысами следовало нам биться… а вернее, не крысы, или даже, волки и одичавшие собаки, несли самую страшную опасность. Но эти… бывшие люди. И тот, так поразивший нас получеловек, с такой легкостью, ушедший от дюжины вооруженных мужчин — всего лишь один из многих! А если их будет с десяток?

Поиски продолжались весь день, и лишь к вечеру дали результат. Острые глаза Чера заметили странноватый клочок земли, слишком большой для данного края. Это действительно был остров, шагов на двадцать в каждую сторону, выросший на затонувших водорослях, и продавливающийся под ногами. Когда лодки подплыли поближе — дозорные заметили недвижимое тело…

Мы нашли его, лежащим без сознания. Бугай, сильно похудевший, покрытый старыми и свежими шрамами, лежал посередине небольшого пятачка, островком возвышавшегося среди бескрайнего болота. Он держал за горло жуткое создание, в котором я мгновенно опознал похожего на убежавшего от нас, оборотня… Этот был почти такой же — на голову выше любого из нас, полностью покрытый шерстью, с выступающими из выпяченной вперед, челюсти, клыками, с мощными громадными лапами-руками, обхватившими туловище Бугая. Глаза зверочеловека выкатились и застыли, длинный, вспухший язык вывалился наружу — такой не мог быть у человека! Бугай задушил чудовище, причем, для этого ему пришлось применить всю свою силу — противник практически не уступал ему ни в чем!

В воде мы увидели еще один труп — второй нелюдь, с пробитым горлом, в котором торчал обломанный наконечник дротика. Что тут не случилось — сын кузнеца дрался отчаянно и до конца…

— Живой?

Чер быстро склонился к груди парня. Через пару секунд он облегченно произнес:

— Дышит!

Неизвестно, когда сознание покинуло Бугая, но, даже падая, тот не разжал стальных объятий своих ладоней на горле врага. Мы не смогли разжать его скрюченных пальцев — по моему приказу, у монстра просто отрезали голову. Что до самого великана, то его, так и не пришедшего в себя, уложили в лодку. Под его тяжестью, та сильно опустилась и Череп — он был в числе охотников, плывших на поиски — пересел в другую. Ну а сыну кузнеца сразу перебралась Эва… Лодка просела еще сильнее, угрожая зачерпнуть воды и окончательно утонуть — и я кивнул владельцу уступить место для девушки. То, что она не отойдет от Бугая, можно было понять по ее глазам. Эва схватила его за руку и больше не отпускала…

Мы впервые имели возможность подробно рассмотреть бывших людей. Моя встреча, в провале, с тем, первым, уже почти стерлась из памяти, оставив лишь главное — само появление монстра. Несостоявшаяся схватка со вторым, в скалах предгорья, тоже не дала особых результатов — все было отрывочно. Теперь же, мы во все глаза смотрели на два жутких трупа, поражаясь и их виду, и тому, как Бугай вообще смог уцелеть в этом сражении. Но Эва говорила о нескольких монстрах — где остальные?

— Уходим! — я внимательно осматривал безмолвную гладь, опасаясь увидеть гребнистую спину ящера, или услышать характерный шелест пикирующих крыльев. Нападение в этих водах возможно отовсюду… Но еще более мы теперь опасались внезапного появления звероподобных — после рассказа Эвы, об их преследователях, и, после увиденного на этом крохотном островке.

Лодки развернулись назад. Последней, отплывала моя и Травника, прикрывая остальные. Я напоследок вновь осмотрел трупы оборотней. Рослые, мускулистые, без капли излишнего жира, с длинными руками, на которых имелись столь же длинные ладони с острыми когтями, вполне способными вспороть грудную клетку волка. Но, никакого оружия! Или, мы что-то не заметили? Эва не говорила о палках или камнях, брошенных в их сторону, возможно, так оно и было. Впрочем, обладая такой силой и клыками — какое еще нужно оружие? Никакой одеждой оба трупа были не обременены — ее им с успехом заменяла мохнатая прочная шкура, в которую превратилась кожа бывших людей. На шее одного висело даже украшение — кусок жилки с навешенными на нее блестящими камушками. Вглядевшись, я с изумлением узнал в нем остатки обычной бижутерии — предмет, о существовании которого уже давно стали забывать. Но представить себе подобное, на шее этих монстров? Череп, перехватив мой взгляд, поддел веслом труп — бедро нелюдя поддалось вверх, и мы увидели характерное отличие…

— Вот это да…

Травник, бледнея от увиденного, тихо произнес:

— С ума сойти… Дьявол, да еще с подругой.

Труп монстра оказался женским. Все случайности, все моменты наших встреч и столкновений с этими созданиями мгновенно всплыли в памяти — и сразу возник вопрос — так ли уж дики эти создания? А потом, явившись, будто из самой глубины, возникло то видение, какое я до сих пор мог объяснить только бредом — две качающихся смутных тени, и их странный разговор обо мне…

Словно ответ на мои мысли, с расположенного вдалеке островка, раздался глухой рык… Все мгновенно обернулись, вскинув луки. Там во весь рост поднялась до ужаса знакомая фигура — и, на этот раз, тот самый зверочеловек, который так легко смог уйти от нас в скалах! Глаза могли еще ошибаться — но он ударил себя лапой в широкую грудь и проревел жутким ревом, от которого словно замерло все вокруг…

— Урхор! Ур!!!

Я вздрогнул и спустил тетиву — даже стремительный джейр не успел бы отскочить от смертоносной стрелы! Но монстр едва уловимо пригнулся, и та пролетела мимо.

— Урхор!

Он вновь ударил себя лапой по груди. Потом поднял обе над головой и издал новое рычание:

— Ар! На…ша!

Он словно указал на пространство за собой — и я сразу понял. Этим жестом зверочеловек утверждал за собой право владения на ту часть громадного болота, что оставалась за его спиной. Это было невероятно… но он точно стремился показать нам границу, за которую не следовало переходить! От неожиданности я опустил лук. Так же поступили и мои товарищи. Сова во все глаза смотрел на чудовище, изо всех сил сжимая рукоять томагавка. Волкобой весь побледнел и тоже судорожно рыскал по поясу, словно нож мог защитить его от присутствия монстра.

Рядом с ним появился еще один полузверь. А в следующую секунду он скинул с себя ворох одежд, и я вновь похолодел, различив рядом с оборотнем, хрупкую фигурку. Женщина! Из наших! Но замешательство длилось недолго — глаза узнали давно считавшуюся пропавшей, Ворону! Всего один вечер я провел рядом с этой нервной и вздорной женщиной, но ее злые слова запомнил навсегда. Теперь, всеми забытая, она словно воскресла — и мрачной тенью стояла подле не менее жуткого создания. Они были вместе! Что же это? Или… нелюдь ищет союза с людьми? И откуда взялась сама Ворона?

Она положила руку на пояс зверочеловека — мы потрясенно застыли, ожидая, как лапы зверя сомнут и порвут на куски неосторожную. Но, вместо этого, она сложила руки рупором, и крикнула:

— Урхор разрешает вам уйти! Пока… Но скоро все земли долины будут принадлежать ему и его сородичам! Бегите!

— Ур. Хор? Кто? — я не узнал своего голоса. Ворона снова закричала:

— Урхор! Он вожак их стаи… Орды! Их много! Когда вода в болоте застынет — они придут в долину! Это я — Ворона! Я не предсказываю — я знаю! Бегите! Зимой придет беда! И еще! Вожак говорит — тот, в ком течет общая кровь, кто и сам такой, как он, может все увидеть глазами Урхора — если решится заглянуть! Он знает — этот человек здесь!

Зверочеловек что-то издал, похожее на возглас и рычание, одновременно. Обе тени сразу исчезли в качающихся ростках зелени.

…И тогда я осознал все. Все, что происходило со мной раньше, что было тщательно скрываемо от других, все мои приступы и видения. Урхор, вожак нелюдей, уже отыскавший дорогу в долину и проведший в ней довольно долгое время, не преследовал Бугая… Он искал иное — новое место для обитания своей стаи! И он понимал, с кем ему предстоит иметь дело — и не боялся этого! Зверь жил в облике бывшего человека — и зверь чувствовал собрата во мне самом… а я, потрясенный услышанным и все еще не веря в происходящее, повторял про себя слова зловещей предсказательницы — «если решится заглянуть!»

Ошалевшие от всего, мы еще какое-то время ждали, потом взялись за весла. Еще никогда местные жители не гребли так быстро, и никогда мои люди не смотрели так внимательно вокруг — все опасались и ждали нападения нелюдей! Когда добрались до берега, Бугай дернулся, открыл мутные глаза и посмотрел на нас непонимающим взором. Постепенно, в них появилась мысль и безграничное изумление, перешедшее в неподдельную радость…

— Дар! Сова?.. Вы?

— Молчи. Мы все знаем. Молчи, друг!

Индеец заботливо укрыл его одеялом. Я подумал, что жизнь порой совершает жестокие шутки. Из бывших товарищей, прикрывавших друг другу спины в бою, она сделала смертельных врагов — и, вырвав из лап смерти, вновь свела рядом, как друзей…

— Сова… Я не хотел, поверь! Это сильнее меня!

— Я знаю. Лежи спокойно.

Бугай крепко пожал ладонь индейца и перевел глаза на Эву. Девушка смотрела на него влюбленными глазами — кажется, Туча, наконец, обрела себе невестку…