Глава 21

Валентин взглянул мне прямо в глаза.

– Ну и как вам это?

– Нестандартно, – согласилась я. – Знаю массу случаев, когда шантажисты вымогали у людей деньги. Но объект интереса преступника всегда был один, и он понятия не имел, кто жонглирует его тайной. А вас в кабинете находилось несколько человек, и речь шла о неприятных поступках открыто, только фамилии вслух не назывались. Присутствующие поняли: каждый из них далеко не цветочек аленький, но кто что совершил, осталось друг для друга секретом. Пока. Оригинальный подход, но сработал он прекрасно. Вы согласились на условия Якименко. Вадим принимал участие в нескольких ваших кампаниях?

– Да, – вздохнул Брагин. – И я ни на мгновение не пожалел о потраченных деньгах. Рыльский работал идеально. После его смерти через некоторое время я позвонил Наташе и предложил ей стать моим заместителем с более чем привлекательным окладом. Она ответила: «О своем решении сообщу через неделю». И не перезвонила. Я который день пытаюсь ее отыскать, но безрезультатно. Якименко сначала не брала мобильный, теперь он твердит: номер не обслуживается.

– Вы знаете, что родители Вадима скончались? – спросила я.

– Не интересовался их судьбой, – откровенно ответил Валентин. – Дома у Вадима не бывал, дни своего рождения Рыльский всегда в ресторане отмечал, и старшее поколение там не показывалось, знаю лишь анкетные данные его отца и матери. Жаль родителей. Наверное, их смерть сына подкосила.

– А с Еленой, сестрой чемпиона, встречались? – спросила я.

Валентин отвел глаза.

– Наташа попросила меня взять Елену Сергеевну на работу. Сказала, что та талантливая поэтесса, может делать для «Вукс» рифмованные слоганы, составлять разные тексты. Кого другого с подобным разговором я бы отправил лесом. Зачем мне Пушкин в юбке? Но с Якименко у нас особые отношения. Она представитель Вадима, к тому же, буду честен, Ната мне очень нравится, поэтому я без колебаний заверил: «Считай, твоя протеже уже на окладе, пусть завтра приходит к девяти, оформим ее».

Брагин начал выравнивать стопку бумаг на краю стола.

– Вы не сработались? – догадалась я.

– Что можно подумать о человеке, которому велели прийти к определенному времени для оформления на работу, а он опаздывает на несколько часов? – возмутился Валентин.

– Ничего хорошего, – поморщилась я. – Первой мыслью было бы: не стоит такого брать на службу.

– Но ради Наташи я решил не обращать внимания на то, что Елена приехала к обеду, – продолжал Брагин. – Два дня она у нас посидела и взяла больничный. Через две недели Якименко мне позвонила: «Валя, Лена напишет заявление об уходе». Я ей ответил: «Мы ее ничем не обидели. Если у Рыльской проблемы со здоровьем, то пусть спокойно лечится». И тут Наталья отрезала: «У нее проблемы с ленью. Встать утром в ранний час девица не способна. И работать тоже ей влом. Извини, Валя, я прекрасно знала, что она капризна, но не могла отказать Галине Алексеевне, которая умоляла меня куда-нибудь пристроить ее доченьку. Я поступила по отношению к тебе некрасиво». Наталья умеет признавать свои ошибки, она самокритична. Мне очень хочется заманить ее к нам.

– Это вам не удастся, – сказала я.

– Почему? – пылко возразил Брагин. – Вадима нет, Якименко лишилась работы. Наверное, у нее есть накопления, но любой запас истощается.

– Наталья умерла, – остановила я главу фирмы «Вукс».

Тот вскочил.

– В смысле? Как умерла? Вы хотите сказать… она мертва?

– Простите за плохое известие, – пробормотала я.

– Самоубийство? – неожиданно спросил собеседник.

– Нет. А почему вы подумали о суициде? – удивилась я. – Точно пока ничего сказать не могу, но смерть ее может быть насильственной. Я пришла к вам, чтобы задать вопрос: кому, по вашему мнению, могла насолить Якименко? Понимаю, что существует понятие коммерческой тайны, знаю, что вместо Рыльского вы пригласили для работы его лучшего друга Никиту Волкова. Но, вероятно, были еще кандидаты? Мне рассказывали об одном спортсмене, который, не пройдя кастинг, угрожал убийством.

Валентин взял со стола скрепку и начал ее разгибать.

– Бога ради, не слушайте сплетни! Парня, о котором вы вспомнили, мы даже не рассматривали в качестве кандидата на замену Вадима. Он сам себя предложил. Приехал, шумел. Не стоит принимать в расчет его угрозы. Болтун. Истерик. Когда Елизавета положила на стол фото Никиты, я сразу принял решение: берем Волкова. Идеальный вариант. Но, увы, Кит не Вадим, к его личности интерес заметно меньше. И Лиза не Наташа. Мда… Конечно, сумма в договоре меньше. С одной стороны, это хорошо, экономно, с другой – не очень. Нам продажи нужны. Вадик их всегда поднимал, а что будет с Никитой, я пока не знаю.

– Люди, которые присутствовали тогда у вас в кабинете, объекты шантажа… – начала я.

Брагин сразу сообразил, на какую дорогу сейчас свернет разговор.

– Нет-нет, никто из них не способен на преступление. И в России сейчас только я остался. Один человек умер, остальные по миру рассеялись, двое в США в штаб-квартире «Вукс», третий в Австралии, а четвертая вышла замуж и ныне является счастливой немецкой домохозяйкой. Вам мои слова могут показаться странными, но все равно скажу: Наташа очень честный человек. Да, она прибегла к шантажу, но не подло, не исподтишка, действовала открыто. И я готов поручиться за моих сотрудников. Преступников среди них нет. И дураков тоже. В том смысле, что никто не хотел бы оказаться в тюрьме за убийство. У всех жизнь прекрасно складывается, ради чего ее рушить? Можете, конечно, попытаться поискать преступника среди наших сотрудников, да только, уверяю, зря время потеряете. Якименко точно убили?

– Похоже на то, – подтвердила я. – Молодая здоровая женщина ни с того ни с сего на тот свет не отправится.

Брагин встал, подошел к окну. Некоторое время смотрел на улицу, потом повернулся.

– Ладно. Расскажу. После того памятного совещания я решил собрать на Якименко компромат. Подумал: если она еще раз применит метод открытого шантажа, мне будет чем крыть. Нанял специально обученных людей, но… но они ничего не накопали, кроме того, что у Натальи были плохие отношения с отцом и матерью. Девочка лет с десяти не жила дома, ее даже перевели в другую школу, ребенком занималась няня. Сомневаюсь, что малышка могла так сильно досадить родителям, скорей всего, ее просто не любили. Встречаются женщины, которые рожают, потому что так надо, а не из желания стать матерью. Но это единственная странность в биографии Якименко. Больше ничего. Однако спустя некоторое время у меня зародились сомнения. В каждом нашем контракте есть пункт о благотворительности. Любое лицо, привлекаемое к рекламе, обязано отдать десять процентов гонорара на милосердную помощь.

Валентин приблизился к столу и открыл ящик.

– Вот список мест, куда можно отправить взнос. Человек должен сам выбрать, кому хочет помочь. Напротив каждой позиции стоит цифра, по ней видно, сколько наших звезд поддерживают тот или иной фонд. Мы сотрудничаем только с тщательно проверенными организациями. В лидерах детский интернат, центр реабилитации малышей с ДЦП, организация спортсменов-инвалидов. Обратите внимание на последнюю строку.

– Дом «Вторая жизнь», – прочитала я. – Тут нет объяснения, кто там живет.

Валентин кивнул.

– Тяжелая тема. Там находятся малолетние преступницы. Девочки-убийцы, которых не посадили за решетку по малолетству, поскольку им от семи до одиннадцати. Попадают они в приют в жутком состоянии, как физическом, так и психологическом. От них отказываются семьи. Большинство подвергалось насилию, их били. У каждой ужасающая история. Помню про восьмилетку, которую отчим сделал своей сексуальной рабыней. В конце концов однажды ночью она ударила своего мучителя ножом. Мать лишили родительских прав, а несчастная малышка оказалась в детском доме «Вторая жизнь».

– Кошмар! – прошептала я.

– Да, – согласился Валентин. – Мы полагали, что знаменитости, узнав про этих девочек, обольются слезами и кинутся им помогать. Но все оказалось совсем наоборот, малолетним убийцам никто не желал давать деньги. Как только знаменитости выясняли, к кому отправятся денежки, мгновенно звучало твердое «нет!». Я не мог понять, почему несчастные дети, которых толкнули на убийство жизненные обстоятельства, вызывают столь резкую негативную реакцию. Казалось бы, должно быть иначе. Кстати, отмечу: обычно для совсем юных легче собрать средства, чем выпросить рубли на взрослых. Со спортсменами-инвалидами у нас проблем нет, а детдом «Вторая жизнь» нищенствует.

– Вижу, у него есть один благотворитель, – заметила я, глянув в листок еще раз. – Но непонятно, кто именно, в списке не указаны имена-фамилии жертвователей.

– Это неэтично, бумаги ведь видят разные люди, – кивнул Брагин. – Если жертвователи захотят, они сами сообщат журналистам, кому передают помощь. И, как выяснилось, именно в прессе-то собака и зарыта. Правду я узнал случайно. Одна известная актриса, которую мы наняли рекламировать БАД для снижения веса, узнав про дом «Вторая жизнь», пришла в ужас: «Какой кошмар! У меня девятилетняя дочка, и теперь я думаю, кем надо быть, чтобы довести малышку до убийства?» Я увидел ее совершенно искреннее негодование и предложил: «Вы можете помочь этим несчастным девочкам». – «Нет, нет, нет, – испугалась женщина, – лучше я отправлю средства на лечение малышей с ДЦП». Я попытался уговорить ее изменить решение, но услышал решительное: «Никогда!» – «Но почему? – не выдержал я. – Вам же их очень жаль, учреждению необходимы средства». Собеседница изменилась в лице. «Для начала скажу: я не испытываю горячего желания отчислять десять процентов от гонорара вообще кому-либо. Я одна воспитываю дочь, имея на плечах в придачу к ребенку больную мать. Вы буквально вынуждаете меня расстаться с частью заработка, то есть занимаетесь, как бы это помягче сказать, пиратской благотворительностью, но я принимаю ваши условия. Однако хочу хоть что-то получить за свою доброту – мне нужен пиар. Когда перечислю деньги, смогу с чистой совестью говорить журналистам: я милосердна, поддерживаю деток, страдающих ДЦП. Это красиво. А вы подталкиваете меня делать взнос в адрес преступниц. И как о таком рассказывать? Наш народ жесток к тем, кто преступил закон, меня мигом станут называть пособницей убийц…»

Валентин забрал у меня список и снова убрал его в ящик стола.

– Не хочу повторять грубые слова, которые произнесла героиня многих телесериалов. И я понял, почему дом «Вторая жизнь» перебивается с хлеба на квас: ведь достойного пиара на упоминании о помощи ему не сделать. Знаете, кто тот единственный человек, который отдавал несчастным девочкам часть гонорара?

– Вадим Рыльский? – предположила я.

– Угадали, – кивнул Брагин. – Но вообще-то все подобные вопросы решала за него Наташа.

Я закашлялась.

– Вы простудились? – заботливо спросил Валентин.

– Нет, – поспешила ответить я, – в горле запершило.

– И вы щуритесь, – продолжил Брагин. – Мигрень?

– Просто голова заболела, – честно ответила я. – Ничего, это совсем не мешает мне беседовать с вами.

– Сейчас включу фонарь здоровья, вы вмиг забудете о недуге, – сказал, вставая с места, Валентин.

Я, совершенно не ожидавшая такого поворота беседы, переспросила:

– Фонарь здоровья?

Брагин показал на красивую вазу, которая стояла на стеллаже.

– Некоторое время назад мне удалили узелок на связках, в горле потом словно кошки царапали, я постоянно кашлял. Анюта, моя прежняя секретарша, узнав о проблеме, принесла вот этот прибор, фонарь здоровья. Сказала, что ее семья им постоянно пользуется. Очень простая, но гениальная штука.

Валентин взял сосуд и поставил его передо мной на столик.

– Загляните внутрь.

– Там лампочка, – удивилась я, – а шнура нет.

– Работает от маленькой батарейки, вроде той, что вставляют в электронные часы, – пустился в объяснения Брагин. – Если верить инструкции, элемента питания хватает на год. К замечательному изобретению прилагается набор масел. Обратите внимание на маленькое отверстие…

Я прищурилась.

– Где?

Брагин показал пальцем на боковую поверхность фонаря, который я приняла за вазу.

– Вот.

– Не вижу, – призналась я.

– Действительно, его трудно заметить, – согласился глава фирмы «Вукс». – Вглядитесь в синий цветок, который изображен выше красного. В его середину.

– Это дырочка? – удивилась я. – Думала, это капля черной краски.

– Сам долго искал, – улыбнулся Валентин. – В инструкции изложена краткая история создания фонаря здоровья, и там написано, что его дизайн придуман изобретателем, который не был ни медиком, ни техническим работником. Это был художник, у которого сильно болела жена. Для того чтобы облегчить состояние супруги, он изобрел прибор. Но, будучи эстетом, постарался, чтобы лечебный фонарь внешне не напоминал ничто медицинское, а, наоборот, украшал комнату. Сейчас покажу, как он работает.

Валентин открыл ящичек в подставке, вынул оттуда маленький шприц, потом взял со своего стола пузырек, набрал из него темно-желтой жидкости, ввел иглу в крохотное отверстие и нажал на поршень, а затем ткнул пальцем в кнопочку, расположенную в основании фонаря здоровья. «Ваза» засветилась уютным светом.

– Надо немного подождать, прибор не сразу начинает работать, – пояснил Брагин.

Я пожала плечами.

– Выглядит как обычный ночник.

– Сейчас-сейчас, ему нужно несколько минут, – пояснил Брагин. – А я пока договорю. Так вот, все вопросы за Вадима решала Наталья. И с благотворительностью тоже. Она изучила список, подробно расспросила о каждой позиции, а затем ткнула пальцем в строку с детдомом «Вторая жизнь». Я очень удивился, спросил: «Вы уверены?» Она кивнула. На всякий случай я решил выяснить, правильно ли Якименко поняла, кому уйдут деньги. «В приюте содержатся малолетние преступницы, убийцы. Вас не смущает, что станет говорить пресса? Возможно, на Вадима начнут нападать за то, что он решил поддерживать это заведение». Наташа нахмурилась. «Вы устраиваете из милосердия шоу?» – «Никогда, – заверил я, – но звезды любят пиар». – «Не наш случай, – отрезала Якименко. – Этим несчастным никто пока копейки не дал. Если малышка решилась на отчаянный шаг, то явно ее до этого довели. И еще. Некоторые дети по малолетству не соображают, что делают, не хотят совершать преступление, но так получается. Во всем виноваты взрослые, которые ругают своих отпрысков, злятся на них, вечно от детишек отличных отметок требуют, порой бьют, наказывают их за двойки». И я тогда подумал: похоже, это очень больная для Якименко тема. Может, в ее семье были малолетние преступники? И велел проверить ее биографию. Но мои детективы ничего крамольного не нашли: у родителей безупречная репутация, работали они по найму у журналиста-международника, братьев-сестер у Натальи нет.

Я втянула в себя воздух.

– Вполне вероятно, что Якименко была добрым, сострадательным человеком. И от души пожалела несчастных девочек, которых чрезвычайные обстоятельства вынудили напасть на взрослых.

– Ощущаете аромат? – спросил Валентин.

– Очень приятный, – кивнула я, – фруктовый.

– Там целый букет, – пояснил Брагин, – груша, чернослив, персик, что-то еще, уже не помню. Включаете фонарь вечером, читаете при его свете книгу, заодно дышите целебным запахом. Гениально и просто. У меня уже на третий день использования этой лампы пропал кашель. Я закупил такие вазы-светильники и теперь дарю их сотрудникам, приятелям. Все в восторге. Очень хорошо для детей. Мой пятилетний сын постоянно приходил из садика с соплями, с покрасневшим горлом. Врач велел делать ингаляции, но мальчик капризничал, рыдал, впадал в истерику. Фонарь решил все проблемы, теперь мы просто включаем его и читаем ребенку сказку. Миша не понимал, что одновременно с развлечением идет лечение. И он перестал беспрерывно шмыгать носом.

Я вспомнила частенько чихающую Кису.

– Мне бы тоже такое устройство не помешало. Где его приобрести?

Валентин открыл шкаф и вынул из него картонную коробку.

– С удовольствием вручаю вам этот подарок.

Я смутилась.

– Спасибо. Мне неудобно, что напросилась на презент.

– Ой, перестаньте, – махнул рукой Брагин. – Там внутри подробнейшая инструкция. И основной набор масел. Если захотите какой-то особенный наполнитель, вроде арбуза с корицей…

– Есть и такой? – удивилась я.

– В магазине масса вариантов, – кивнул Валентин, – не только лечебные, а еще расслабляющие, бодрящие, улучшающие настроение, короче, для любой нужды. Единственный минус – находится торговая точка бог знает где, в одном из спальных районов. Когда я туда добрался, то даже подумал, что время в магазинчике уже не московское. В лавке работает очень грамотная женщина, она мне все досконально разъяснила. И у них можно заказать доставку. В инструкции указан телефон, есть информация, как вызвать курьера.

– Отлично, – обрадовалась я, – можно не тащиться через весь город.

– Но в первый раз лучше потратить время и пообщаться с консультантом, выбрать нужное, – посоветовал Брагин. – Потом-то можно звонить, и все привезут на дом.

Мы стали прощаться. Валентин попросил секретаршу позвать человека, который донесет его презент до моей машины. Я стала отнекиваться, мол, сама прекрасно справлюсь.

– Женщины не должны поднимать ничего весомее сумочки, – галантно заметил Брагин.

– Некоторые дамские ридикюли тяжелее пудовой гири, – засмеялась я. – И наши сумочки имеют обыкновение растягиваться. Смотришь порой на хрупкую девушку, вроде у нее в руках совсем маленькая поклажа, а заглянешь внутрь – мама родная! Чего там только нет: пакет молока, сетка картошки, косметичка, книга, игрушка для ребенка, хлеб… Все влезло, и даже, вот уж странность, ручки не оборвались.

– С Лизой Волковой один раз в моем кабинете конфуз случился, – улыбнулся Брагин. – Она здесь свою торбу уронила, и все содержимое по полу рассыпалось. Какой только ерунды дамы с собой не таскают! Меня всегда удивляет, когда моя жена не может сразу ключи найти, роется, роется в сумке, сердится. Отчего не положить связку в карман, который есть в подкладке?

Дверь кабинета приоткрылась, появился парень в синем комбинезоне, который тут же спросил:

– Валентин Юрьевич, что и куда отпереть надо?

– Вот эту коробку в машину госпожи Романовой, – велел босс.

Рабочий взял упаковку и замер.

– Подождите нас у лифта, – велел начальник.

Молодой человек вмиг испарился.

– Скажите, ваше агентство берется за разные дела? – неожиданно спросил шеф фирмы «Вукс».

– У людей случаются всякие проблемы, мы стараемся помочь в сложных ситуациях, – аккуратно ответила я.

– А если человек пропал? – продолжил Валентин.

– Нужно узнать подробности, – сказала я. – Когда он исчез?

– Десять лет назад, – пояснил Брагин.

– Мы ведем речь о взрослом? – уточнила я.

– Проблемный ребенок. Он постоянно убегал из дома, – после короткой паузы сообщил Валентин. – Да, да, можете ничего не говорить, понимаю, наверняка паренек мертв. Я говорю о сыне очень близкого мне человека, который до сих пор не может осознать, что наследник умер, и все еще пытается его найти – ходит к экстрасенсам, гадалкам… Глупость страшная, эти «специалисты» только деньги вымогают. Вы можете доказать, что мальчик умер?

– Никогда нельзя терять надежду, – ответила я. – Возможен ведь вариант, что подросток просто сбежал из семьи и сейчас где-то живет счастливо. Да, можно попытаться найти какие-то следы, но гарантии, что мы стопроцентно узнаем судьбу пропавшего, нет. Очень уж много времени с момента его исчезновения прошло. Хотя… Знаете, иногда не удается ничего выяснить о том, кто буквально пару часов назад куда-то ушел.

Дверь кабинета снова открылась, на сей раз вошла помощница.

– Извините, Валентин Юрьевич, в приемной Михайлов, говорит, что ему назначено.

– Через секунду приму его, – кивнул шеф.

Секретарша удалилась.

– Вам лучше приехать в наш офис, – сказала я, – вот визитка. Позвоните предварительно, чтобы Вульф оказался на месте. Не знаю, получится ли успешно справиться с решением вашей задачи. Но мы не экстрасенсы, не гадалки, никогда не разводим людей на деньги.

– Обязательно приеду, – пообещал Валентин. – Пойдемте, провожу вас до лифта.

– Не надо. Вас же человек ждет. Прекрасно сама найду выход, – остановила я Брагина и поспешила к двери.

– Евлампия, – окликнул меня хозяин кабинета.

Я обернулась.

– Не люблю сплетничать, но в данной ситуации должен сказать. По-моему, Елизавета Волкова от всей души ненавидела Наталью и завидовала ей, – тихо произнес глава российского отделения «Вукс». – Как-то раз на вечеринке, которую мы в честь дня рождения фирмы устраивали и куда были приглашены Рыльский с Наташей и Никита с женой, я случайно услышал беседу Вадима с Лизой. Стоял в нише между окнами, а они расположились неподалеку. Боксер сердито сказал: «Знаю, что ты с детства ненавидишь нас, меня и Натку. Хотя она для тебя сейчас много хорошего делает». – «Да? – зашипела Елизавета. – А помнит, что когда-то она сделала плохое?» И тут к ним кто-то подошел, они мигом сменили тему беседы.

– Вот как? Лиза знает Рыльского и Якименко с детства? – заинтересовалась я. – Думала, она встретилась с ними, став невестой Никиты.

Валентин пожал плечами.

– Это все, что я слышал. И еще. Елизавета очень хотела, чтобы Никита заключил с нами контракт. Прямо очень. Не стану вам рассказывать, как она меня обхаживала, просто поверьте: Лиза была готова ради подписания с нами договора буквально на все. Как бы ужасно это ни звучало, смерть Вадима открыла перед Никитой новые возможности и путь к большому заработку.