Глава 9
– Простите, сэр, я не могу позволить вам уехать. – Взволнованный констебль Пайпер решительно загородил собою парадную дверь.
– Вздор, любезный! Вы не вправе нас тут держать, – услышала Дэйзи напыщенный голос.
Одетый в тускло-коричневое водительское пальто Филипп раздраженно похлопывал перчатками по ладони. За его рукав робко цеплялась Фенелла в синем дорожном костюме и в шляпке с откинутой вуалью.
– Филипп! Что случилось? – окликнула приятеля Дэйзи, спустившись по ступенькам.
Тот резко обернулся.
– Проклятый молодчик не дает мне отвезти Фенеллу домой. Поговори с ним, Дэйзи. Ты же с этими чертовыми полицейскими заодно.
– Не глупи, Филипп, он выполняет приказ. Я слышала, как старший инспектор Флетчер велел констеблю никого не отпускать. Не могли бы вы прикрыть дверь, констебль? Дует ужасно. Хотя сегодня, слава богу, немного потеплело.
– Сию минуту, мисс! – Пайпер бросил на Дэйзи обожающий благодарный взгляд.
– Мистер Флетчер скоро прибудет, – заверила она обоих Петри. – Он наверняка разрешит вам уехать, но правильно было бы дождаться его.
– Отец наказал доставить Фенеллу домой, – упрямо гнул свое Филипп. – Я смог дозвониться до него лишь поздно вечером, после вчерашней мерзкой потасовки, и он велел немедленно везти сестру домой.
– Все равно еще очень рано. Вы завтракали? С чего вдруг такая спешка?
– Путь неблизкий.
– Начинается оттепель, дороги будут кошмарными. Вы наверняка увязнете. У вас нет родственников или знакомых поближе, чем в Вустершире? Чтобы приютили Фенеллу на несколько дней.
– Есть тетя Гертруда и дядя Нед, Фил, – вставила Фенелла. – Рединг не очень далеко, правда? Я с удовольствием погощу у тети Гертруды и с радостью что-нибудь съем перед отъездом. Ты меня так торопил, что я только чашку чаю проглотила.
Фенелла стянула перчатки, и Дэйзи отметила исчезновение с ее пальца обручального кольца.
– Ладно уж, – проворчал Филипп. – Позвоню тете Гертруде, узнаю, не против ли она. Проклятье! Констебль, можете сказать слуге лорда Вентуотера, что наш отъезд откладывается. Пусть машину отгонят назад в гараж.
– Да, сэр.
Пайпер отдал честь, приоткрыл дверь – ровно настолько, чтобы протиснуться самому, – и твердо закрыл ее за собой.
– Пойдем завтракать, Фенелла, – предложила Дэйзи. – Я проголодалась.
Филипп, который шел к телефонному столику в углу зала, обернулся и нахмурился.
– Закажи-ка лучше еду к себе в комнату, Фенелла.
Дэйзи насмешливо подняла брови.
– Обещаю, что во время завтрака никому не позволю ни убить, ни совратить твою сестру. Пусть не отходит от меня ни на шаг, пусть прилипнет ко мне, как пиявка, до самого приезда мистера Флетчера. Ты ведь к нам присоединишься после телефонного разговора?
– Да. По правде говоря, я выпил лишь кофе с кексом. Нещадно хочу есть, – сконфуженно улыбнулся Филипп.
В комнате для завтрака Дэйзи с Фенеллой застали одного сэра Хью. Тот, как обычно, прятался за «Файнэншл таймс». Он выглянул из-за газеты и пожелал вошедшим доброго утра. Дэйзи порадовалась тому, что тарелка и чашка сэра Хью уже пусты. Пока девушки накладывали себе еду, он успел сложить газету и встать.
– Об этом деле в газетах пока ни слова, – одобрительно заметил сэр Хью. – Правильного человека нам прислали из Скотленд-Ярда.
– А про кражу драгоценностей в поместье лорда Флэтворда новости есть? – спросила Дэйзи.
– В моей газете напечатали всего абзац: мол, полиция задержала для допроса мужчину, которого ждет неминуемый арест. Впрочем, «Файнэншл таймс» подобные новости не освещает. На столике в холле есть «Дейли мейл».
Дэйзи поблагодарила сэра Хью, но про себя решила, что от мистера Флетчера узнает куда больше, чем из «Мейл». К тому же сейчас она сгорала от нетерпения – очень уж хотела поболтать с Фенеллой.
Едва сэр Хью покинул комнату, Дэйзи поинтересовалась:
– Значит, родители велели тебе возвращаться домой?
– Я сама хочу вернуться! Я не могу выйти замуж за Джеймса после такого.
– Весьма разумное решение. Он нехороший человек.
– Филипп назвал его чертовым поганцем, – доверчиво сообщила Фенелла и опасливо покосилась на дверь. – Что мне делать, если сюда войдет Джеймс?
– Поздоровайся, а затем храни гордое молчание, – посоветовала Дэйзи и подцепила вилкой кусок сосиски. – Ты очень любила Джеймса?
– Сама толком не знаю. Наверное, нет, раз я сейчас больше возмущена, чем огорчена. Он всегда держался вежливо и любезно. Когда мама сказала, что Джеймс хочет на мне жениться, я подумала: здорово, стану когда-нибудь графиней. Но он так отвратительно повел себя с леди Вентуотер… Вдруг он и ко мне станет так относиться, откуда мне знать?
– Полностью согласна. Очень вкусные сосиски.
– Повариха сама их делает. Джеймс показывал мне свиней на домашней ферме. Ему безумно нравится сельское хозяйство, а я люблю животных. Я и правда думала, что мы будем счастливы вместе. – Фенелла грустно шмыгнула носом. – Вдруг на мне больше никто не захочет жениться?
– Я вот не замужем и вполне счастлива, – поспешила Дэйзи поддержать решение Фенеллы. Увидев, как та при этих словах побелела, Дэйзи добавила: – Не сомневаюсь, ты легко найдешь мужа. В конце концов, твои-то ровесники не воевали. Ты ведь еще ни разу не выезжала на сезон в Лондон, да?
– Да. Мы с Джеймсом познакомились прошлым летом, когда оба гостили за городом.
– Вот видишь! Помолвлена еще до выезда в свет. Не нужен тебе такой грубиян, как Джеймс.
Они заканчивали завтракать, когда пришел Филипп и сообщил:
– Тетя Гертруда будет рада видеть Фенеллу. Родителей я уговорил. Вообще, дорогая подруга, ты чертовски здорово придумала. Теперь я смогу к вечеру вернуться сюда и позаботиться о тебе. Я прямо места себе не находил из-за того, что придется бросить тебя одну на целых два дня.
Дэйзи хотела огрызнуться, но удержалась.
– Спасибо на добром слове, хотя уверяю: я сама могу о себе позаботиться.
– Подумай хорошенько, голубушка. Твой дружок инспектор наверняка позволит уехать и тебе. Возвращайся-ка скорее в город, подальше от всех этих мерзостей.
– Я остаюсь в Вентуотере, Филипп, – проинформировала его Дэйзи сквозь зубы. – Обсуждение окончено. Фенелла, я в фотолабораторию. Хочешь со мной? Или посидишь с Филом?
Фенелла предпочла составить компанию Дэйзи. Пока та допечатывала снимки, Фенелла развлекалась с увеличительным стеклом. Какая-то добрая душа принесла в посудомойню керосинку. Когда девушки наконец привыкли к ее запаху, мешавшемуся с ароматом проявителя, они почувствовали себя довольно уютно.
Фотографии, напечатанные вчера вечером, уже высохли, и Дэйзи с волнением принялась их разглядывать. Это были те самые фото, что она снимала со вспышкой. Получились или нет?
– Два неудачных снимка я печатать не стала, – пояснила Дэйзи Фенелле. – Это когда твой противный братец обвинил меня в желании поджечь дом и когда магниевый порошок погас, не разгоревшись. Но вот, смотри, неплохо вышло. И тут тоже.
Как и предполагала Дэйзи, пестрое платье Марджори неминуемо притягивало взгляд. Тут ничего не поделаешь. Зато парадный зал на заднем плане вышел на удивление четко: камин, резной фриз, гобелены, древнее оружие. Даже кинжал королевы Елизаветы был хорошо виден. Сквозь увеличительное стекло Дэйзи прекрасно различила детали фриза и серьезные лица людей.
– Отличные снимки, – похвалила Фенелла. – Их правда напечатают в журнале?
– Да. Не знаю только, какие именно – фотографии выберет редактор.
Дэйзи взяла следующий снимок, навела на него лупу и ахнула. Затем торопливо покосилась на Фенеллу.
– Джеймс совсем не похож на чертова поганца, – задумчиво протянула Фенелла. Возгласа Дэйзи она не услышала. – Как мне было догадаться? Ума не приложу.
– Да никак. Радуйся, что правда вовремя выплыла наружу.
Дэйзи вспомнила самодовольное лицо Джеймса после первой удачной фотографии со вспышкой. Уилфред тогда выглядел встревоженным, леди Джозефина расстроенной, а Марджори сердитой. Дэйзи обернулась посмотреть, что вызвало у них такие разные чувства, и увидела Аннабель с лордом Стивеном.
Однако в тот миг Дэйзи кое-чего не заметила. Не все участники съемки среагировали на появление этой пары одновременно: двое оказались быстрее. Когда Дэйзи, сделав снимок, отвела взгляд от фотоаппарата, лорд Вентуотер и Джеффри были уже невозмутимы. Она, ослепленная вспышкой, не успела увидеть смятения на лицах отца и сына. Смятения, так быстро спрятанного тогда и так отчетливо проступившего на снимке теперь.
– Да тут то же самое, – сказала Дэйзи Фенелле, протянувшей руку за злополучным снимком, и сунула его в просмотренную стопку.
Возвращаясь в главную часть дома, девушки встретили в кухонном коридоре лакея.
– Мисс Дэлримпл, ее светлость спрашивают: будете ли вы так любезны подняться в их будуар, как выдастся минутка?
Вышколенный слуга выглядел совершенно невозмутимо, словно покоя Вентуотера ничто и не нарушало.
– Леди Вентуотер? Конечно, поднимусь. Только сначала, Фенелла, верну тебя под опеку Филиппа.
– Мистер Петри в бильярдной, мисс.
Дэйзи проводила Фенеллу к брату и поспешила наверх.
Будуар Аннабель примыкал к спальне Вентуотеров. Дэйзи постучала, но ответа не услышала. Может, Аннабель так скверно, что у нее нет сил громко крикнуть? Дэйзи решила войти – ее ведь уже пригласили через лакея.
Внутри никого не оказалось. Дэйзи нерешительно замерла на пороге.
В будуаре было еще две двери, друг напротив друга. Одна вела в спальню, другая, видимо, в уборную – оттуда слышался шум воды. Ближе ко входу располагались комод, платяные шкафы, высокое напольное зеркало и туалетный столик. В дальнем конце комнаты, под окном, стоял небольшой столик с двумя плетеными стульями, а по углам – бюро с деревянной шторкой и застекленный книжный шкаф одного цвета с бюро. Центр будуара, у камина, занимали два кресла с кушеткой, обитые светло-коричневым ситцем в мелкий желтый цветочек. Стены покрывали обои в кремово-коричневую полоску; те же оттенки повторял аксминстерский ковер. Прелестная, уютная комната.
Дэйзи подошла к камину – рассмотреть картину над ним. Картина была написана маслом, в импрессионистском стиле: темноволосая девушка в желтом платье спускается по ступеням в сад, где пышно цветут кусты и вьется виноград.
За спиной щелкнула дверь, и Дэйзи обернулась.
– Да, это работа Руперта. – На бледном лице Аннабель ярко выделялись покрасневшие глаза. Она была одета в простое бирюзовое платье тонкой шерсти: судя по безупречному крою, из самого Парижа. – Я оставила себе несколько его картин: Генри настоял. Ох, Дэйзи, он так добр, так мне сочувствует, что я все время рыдаю.
– Удивительно, правда? Сочувствие вызывает у нас слезы гораздо чаще, чем подлая обида. Вчера вечером вы заплакали не из-за нападок Джеймса, так ведь? Вас тронуло заступничество Джеффри.
Аннабель кивнула, подошла к Дэйзи, и они сели у камина.
– Генри ужасно переживает. Постоянно просит прощения за то, что сам меня не защитил, что не замечал злобного отношения Джеймса.
– Джеймс старательно скрывал свою злобу от отца – до вчерашнего вечера. А Джеффри наверняка учили не доносить на братьев.
– Генри говорит, что ему должна была рассказать я. Но я не могла! Я не хотела его волновать или ссорить с сыном. Надеялась, со временем Джеймс поймет, что я действительно люблю Генри, и примирится с мачехой. Хотела, как лучше, а вместо этого разрушила ему жизнь. Фенелла расторгла помолвку, вы знаете?
– Да, все утро только об этом и слышу.
– Вот, и ей я тоже жизнь разрушила.
– Какой вздор, Аннабель! Наоборот, хорошо, что Фенелла вовремя узнала о Джеймсе правду.
Фарфоровые часы на бюро издали серебристый перезвон, и Дэйзи глянула на стрелки.
– Без четверти одиннадцать. Вы спуститесь к кофе?
– Не знаю. Стоит ли? Генри обещал пойти со мной, но по утрам он обычно с нами кофе не пьет. Я не хочу, чтобы все подумали, будто я боюсь встретиться с ними без его поддержки.
– А вы боитесь? Боитесь встречи с Джеймсом?
– Нет, он сидит у себя в комнате. Как только полиция уедет, его отправят в Нортумберленд. У Генри там небольшое поместье, и Джеймс будет управлять фермами. Потому-то я и говорю, что разрушила ему жизнь, – в отчаянии заключила Аннабель.
– Глупости! Он сам виноват. К тому же Джеймс любит сельское хозяйство. Все подумают, что он заперся в глуши из-за расставания с Фенеллой. – Если, конечно, он не предстанет перед судом за убийство. – А Джеффри? Встреча с ним вас расстроит?
Аннабель нерешительно молчала, разглядывая свои руки.
– Я хотела бы сказать Джеффри «спасибо», но ему тоже велено не выходить из комнаты. Генри благодарен сыну за мою защиту, но сердит на него за потасовку в гостиной.
– Помню, гувернантка постоянно учила меня «салонным манерам». Она бы сказала, что вчера в вашем салоне манерами и не пахло.
Знает ли Аннабель о том, что Джеффри в нее влюблен? Не этим ли вызвано ее замешательство? Однако про разрушенную жизнь Джеффри она ни слова не говорит. Знает ли лорд Вентуотер о том, что его сын влюблен в мачеху? Еще одна неприятная ситуация. Слава богу, хоть с этим Дэйзи разбираться не нужно.
– Пойдемте, – предложила она графине. – Очень хочется кофе с печеньем. Я все утро старательно трудилась.
– Я скучаю по своей работе. – Аннабель вымученно улыбнулась и встала. – В Италии я помогала приезжим англичанам: подыскивала им слуг, переводила с итальянского и на итальянский… Так я познакомилась с Генри. – Она замерла перед туалетным столиком, глядя на себя в зеркало. – Боже мой, нельзя идти вниз с такими глазами! Холодная вода не помогла.
– Когда я к вам пришла, глаза были еще краснее. Сейчас уже лучше. Вы просто очень бледная, вот глаза и выделяются. Нанесите немного румян.
– Я не особенно умею. Ничем, кроме пудры, не пользуюсь, да и то изредка.
– Я тоже: у меня ужасно здоровый вид. Всегда мечтала быть бледной и интересной, как вы. Зато я наблюдала, как румянится Люси. Выглядит она после этого дивно. Хотите, попробую?
– Да, пожалуйста.
Усилия Дэйзи получили одобрение – ее собственное и Аннабель.
– Помада. Вот так. Теперь глаза совсем не заметны.
Обе дамы припудрили носики и спустились в малую гостиную. К Аннабель тут же радостно засеменил старый спаниель – он, по-видимому, обитал в этой комнате. Уилфред, великодушно развлекавший тетушку театральными сплетнями, поднялся.
– Доброе утро, Дэйзи. Доброе утро… э… матушка. – Он порозовел и смущенно хихикнул. – Чувствую себя полным идиотом…
– Зови меня Аннабель, пожалуйста.
Аннабель часто-часто заморгала, прикусила губу и потрепала пса по голове, явно тронутая словами Уилфреда. Как бы снова не расплакалась, обеспокоенно подумала Дэйзи и сжала руку графини.
– Отцу не понравится, – несмело возразил Уилфред и нервно пригладил волосы.
– Не переживай, я с ним поговорю. Попробуешь? Пожалуйста.
– Согласен, Аннабель.
– Так-то лучше, – благодушно улыбнулась леди Джозефина, и ее пухлые щеки поползли в стороны. – Ужасно неловко, когда не знаешь, к кому как обращаться. Современная молодежь в этом отношении восхитительно небрежна. В дни моей юности было немыслимо, чтобы джентльмен называл даму по имени, если она ему не сестра или не жена.
Леди Джозефина продолжала в том же духе, пока не подали кофе. К ним присоединились лорд Вентуотер и сэр Хью, пришли Филипп с Фенеллой. Кофе лился в чашки, пироги и печенье передавались по кругу, легкая беседа не смолкала… Словно лорд Стивен и не тонул, а Джеймс не впадал в немилость. О вчерашних событиях напоминало лишь ворчание Филиппа: тот приглушенно жаловался Дэйзи, что старший инспектор почему-то задерживается.
Затем Филипп завел пространный рассказ о своей машине – стареньком двухместном «свифте». Он сам поддерживал автомобиль на ходу «при помощи слюны и веревки». Дэйзи молча вздохнула – жаль, что благородное происхождение не позволяет Филиппу работать автомехаником. И тут вошла Марджори. Ее скромная одежда, губы без привычной яркой помады, тусклые запавшие глаза неожиданно вернули всех к неприятной реальности. Воцарилась тишина.
Нарушил ее Уилфред.
– Ты как, получше, старушка? Налью тебе кофе.
– Спасибо, Уилл, – благодарно кивнула она, и гул беседы возобновился.
К Марджори подошел лорд Вентуотер, взял ее ладони в свои. Отец с дочерью тихонько заговорили, она кивнула – раз, другой. Уилфред принес сестре кофе, граф коротко обнял дочь и вернулся к жене.
Дэйзи услышала, как он произнес:
– Мне нужно работать, дорогая, – и поцеловал Аннабель в щеку.
Аннабель проводила мужа тоскливым взглядом, полным нежной признательности. Дэйзи прочла в нем надежду вперемешку со страхом.
Не успела она обдумать странное выражение лица графини, как услышала голос подошедшей Марджори:
– Филипп, если не возражаешь, я бы хотела поговорить с Дэйзи наедине.
Тот с приличествующей джентльмену готовностью вскочил с дивана и ретировался. Марджори села на место Филиппа и разом утратила решимость.
– Я рада, что тебе стало лучше, и ты смогла спуститься. – В голосе Дэйзи прозвучал вопрос.
– Ну и идиоткой же я была! – в сердцах выпалила Марджори. – Бедный папа… Я выставила себя полной дурой, а ему и без того пришлось несладко. Но это еще полбеды… Дэйзи, вы ведь с Аннабель – моей мачехой – подружки?
– Смело зови ее Аннабель. Она только что попросила об этом Уилфреда. Да, можно сказать, подружки.
– Передай ей, пожалуйста: я не виню ее за то, что она нравилась лорду Стивену больше меня. Знаю, со стороны выглядело, будто я считала ее соперницей. Будто думала, что она хочет его у меня увести. На самом деле он мною совсем не интересовался – даже до приезда сюда. Он был… был порядочным гадом, тебе не кажется?
– Настоящей змеей подколодной, – согласилась Дэйзи. – Может, скажешь Аннабель все сама?
– Ой, не могу!
– Попробуй. Ей очень грустно, твои слова ее порадуют.
– Она, должно быть, на меня кошмарно злится.
– Аннабель наверняка все поймет. Она не намного старше тебя. Иди.
Вскоре Дэйзи с удовлетворением наблюдала за объятиями Марджори и Аннабель. Марджори на самом деле не такая уж и скверная – как и Уилфред. Только вот беда… Раз Марджори злилась не на Аннабель, а на лорда Стивена, то вполне могла устроить ему ледяное купание.
Дэйзи выскользнула из комнаты. Нужно обдумать, что именно говорить Алеку. Одно несомненно: кто бы ни был виновен в смерти Аствика, пройти через суд придется всей семье. Бедная Аннабель! Дэйзи все сильнее проникалась симпатией к графине. Суд? Ужасно…
Однако гражданский долг Дэйзи – помогать полиции, невзирая на сочувствие к Аннабель. К тому же полицейские, вероятно, и сами до всего докопаются, даже если Дэйзи не станет ничего рассказывать. Только вряд ли они будут делать это деликатно или щадить чьи-нибудь чувства. Алек – хороший детектив, внимательный и добросовестный. Он, даже измученный бессонницей, ухватился за совпадение имен, что привело к находке краденых драгоценностей!
Куда он пропал? Дэйзи до смерти хотелось узнать, что поведал об ограблениях Пэйн, слуга-«хорек» Аствика.
В парадном зале к ней подошел лакей.
– Прибыл детектив, мисс. Я как раз шел сказать, что он вас спрашивает.
– В голубом салоне, как вчера? Спасибо.
Дэйзи сама удивилась тому, как потеплело у нее на сердце. Алек вернулся и хочет ее видеть – чисто из профессионального интереса, напомнила она себе.
– В голубом салоне? – Вошедший в холл Филипп услышал ее слова. Следом за ним брела Фенелла. – Старший инспектор здесь? Наконец-то!
Филипп пошел вместе с Дэйзи и велел сестре подождать за дверью салона.
Алек, окруженный Трингом и Пайпером, улыбнулся вошедшей Дэйзи. Выглядел он выспавшимся, глаза оживленно блестели и больше не походили на две впадины под свирепыми бровями.
– Доброе утро, мисс Дэлримпл. А, мистер Петри. – Брови насмешливо поползли вверх. – Я так понимаю, вы желаете нас покинуть.
– Не я, друг мой, а сестра. Родители просят отвезти ее к тете, под Рединг. Здесь сложилась чертовски щекотливая ситуация, понимаете?
– Безусловно, – серьезно кивнул Алек; Дэйзи могла бы поклясться, что он прячет усмешку. – Думаю, речь не только о расследовании, но и о расторгнутой помолвке мисс Петри?
– Проклятье! Откуда вы узнали? – Филиппа весьма потрясло всеведение полицейских. – Пропади оно пропадом, от вас, ребята, ничего не скроешь. Да, верно. Бедняжке чертовски неловко торчать в одном доме с негодяем, которому она дала отставку.
– А вы неловкости не испытываете?
– Кто, я?! Ей-богу, я бывал в переплетах и похуже, уж поверьте. Вы, смотрю, тоже многое повидали. С неба. – Он кивнул на авиационный галстук Алека. – С фон Рихтгофеном не сталкивались?
– Не имел чести. – Алек терпеливо вернул собеседника к предмету разговора. – Вы планируете вернуться в Вентуотер-Корт после того, как доставите сестру к тете?
– Да-да, я не брошу Дэйзи – мисс Дэлримпл – в беде. Буду за ней приглядывать. Черт побери, я знаю ее еще с тех пор, когда она мне по коленку была.
– Что за глупости, Филипп! Ты меня всего на два года старше. Я, даже когда родилась, уже была выше твоей коленки.
– А вот и нет, деточка! Для этого тебе пришлось сперва подрасти и встать на ноги, – торжествующе заявил Филипп.
Сержант Тринг сумел обуздать свой гогот и лишь сдавленно фыркнул. Эрни Пайпер откровенно ухмыльнулся.
Алек сохранил спокойствие.
– Могу ли я по этому поводу взять с вас слово, мистер Петри? – Его губы дрогнули в ответ на недоуменный взгляд Филиппа. – Нет-нет, не по поводу высоты коленки. По поводу вашего возвращения в Вентуотер.
– Ничего себе, вы меня подозреваете! – Филипп беспокойно поерзал под пронзительным взглядом Алека. – Да, будь оно все проклято, даю вам слово.
– Благодарю, мистер Петри. К сожалению, пока я могу исключить из расследования лишь мисс Петри и мисс Дэлримпл. Все остальные в Вентуотер-Корте подозреваются в причастности к смерти лорда Стивена Аствика.
