Глава шестая
Столкновение судеб
Здесь мне бывать еще не приходилось.
Да и мало кому здесь довелось побывать в последние столетия.
Слишком уж гиблые здесь места. Исковерканные и больные, опасные и темные, жуткие и мерзкие, даже невыносимые для обычных путников. Странные здесь места… я никак не мог понять, куда именно занесло меня мое путешествие.
Покинув разоренный город шурдов, я двинулся на юг, двигаясь достаточно быстро, порой переходя на легкий стремительный бег. За время изнуряющей многодневной погони от Истогвия, я научился двигаться по дикой местности. И теперь это умение пригодилось. Я сбегал по склонам глубоких оврагов и поднимался на вершины высоких холмов, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Я нырял в дубравы и ельники, двигаясь между деревьев подобно ловкому зверю. Я перепрыгивал ручьи и переплывал речушки, дважды переплыл переполненные рыбой озера, подолгу зависая в воде и наблюдая как с озерного дна бьют бурлящие ключи.
Вскоре я остался почти без одежды — она окончательно истрепалась и изорвалась за последние дни. Жалкие лохмотья нельзя было назвать даже нищенским рубищем. Становящееся все сильнее солнце превратило мою кожу в золотую бронзу. Волосы и борода отросли так сильно, что я мало походил на себя прежнего. Дикое существо, молчаливое и расслабленное, смутно помнящее о какой-то важной цели… Осталось ли во мне хоть что-то человеческое?
Но вся моя расслабленность исчезла без следа, когда мой путь привел меня в это странное место…
Долина. Огромная и плоская долина зажатая между двумя старыми лесами с запада и востока, холмами с юга и болотистой местностью севера, откуда я и пришел. Не понадобилось много времени на понимание — некогда здесь случилось страшное побоище.
В Диких Землях места схваток не редкость. Руины разрушенных городов и деревень здесь обыденность. Копни в любом месте чуть поглубже — и узришь черный смрадный пепел и кости павших.
Так было и в этой долине. Но здесь столкнулись не десятки и не сотни воинов. И даже не тысячи. Нет. Куда больше. Здесь столкнулись десятки тысяч воинов. Две страшные силы ударившие друг в друга с безумной яростью уничтожившей их всех. Слой человеческих костей в некоторых местах достигал в толщине высоты моего роста. Эти ужасные бугры из спрессованных воедино костей высились крохотными островами среди моря из людских останков брошенных здесь без погребения. Милосердные ветра принесли немного почвы, стыдливо прикрыли торчащие ребра, заполнили землей и листвой разинутые в последнем крике рты, закрыли зияющие глазницы.
Остатки проржавевшего оружия бесполезных рыжим хламом валялись повсюду. Мечи, топоры, копья, алебарды, щиты, доспехи, бляхи и пластины с конской боевой сбруи, железные ободья повозок, почти сгнившие остовы осадных машин.
Вдалеке, в глубине вытянутой долины, виднелись руины еще одного города, снесенного почти до основания. Высящиеся на расстоянии нескольких шагов от меня разбитые осадные машины некогда швыряли в город огромные глыбы камня — что до сих пор лежали здесь же и лучше всех перенесли пролетевшие годы.
Поле битвы.
Побоище…
Здесь сошлось две армии. Это несомненно. Известны и противоборствующие силы — войска Империи против армии Западных Провинций. Император Мезеран против Наместника Тариса. Брат против брата. Старший против младшего. Как смешно и трагично. Два брата не сумели мирно поделить один позолоченный стул. И вот ужасный итог — десятки тысяч погибших лежат в грязи, умерев ни за что, погибнув за чужие больные амбиции.
Тут орудовали и боевые маги. Превратившаяся в вулканическое стекло почва, странные провалы заполненные хлюпающей и бурлящей грязью, разметанные загадочной силой осадные машины, отброшенные на расстояние до пятидесяти локтей каменные дома — все свидетельствовало о том, что в этом побоище приняли участие люди одаренные магическим талантом.
Мне пришлось шагать прямо по костям. Они жалобно скрипели и хрустели под ногами, гремели недовольными погремушками перекатывающиеся черепа, с шипением расползались недовольные змеи, охотящиеся здесь за обитающими в этом могильники грызунами. Облачка белой пыли неохотно взлетали из-под ног и тут же вновь оседали. Кое-где росли жесткие пучки травы, поднимались к небу ветви редкого колючего кустарника. Внутри многих торчащих к небу реберных решеток птицы свили гнезда, умело перевив ребра стебельками трав, создав уютную корзину для птенцов. По длинным бедренным костям деловито спешили по своим делам муравьи, использующие человеческие останки как мосты между черепами конскими и людскими. Внутри одного из черепов поселился осиный рой… крылатые охотники заставляли череп гудеть и стонать, из его рта вылетали осы, сидели на пожелтевших зубах, сползали по высокому треснутому лбу, залетали в большую дыру на затылке…
Над долиной витал странный неистребимый запах. Сложная смесь. Ржавое железо, сухая выветренная кость, пряный аромат весенних трав. Запах даже приятный, но вызывающий смутную и необъяснимую тревогу.
Я двигался по морю из хрустящих и гремящих костей, огибая бугры-острова сложенных из сотен павших солдат…
И почти достигнув середины этой несчастной долины неслышно плачущей и воющей десятками тысяч призрачных голосов, я понял, что вскоре к старым пожелтевшим костям добавится и несколько кусков свежей кровавой плоти. К местной пыльной серости и мертвенной желтизне добавится немного ярко-красного…
Я понял это сразу же, как только был вынужден не обогнуть, а подняться на один из костяных бугров — он тянулся длинным гребнем поперек долины и поперек тока ветра, что пролетал через дыры в теле холма, заставляя сокрытые в его толще кости и черепа заунывно стонать и смеяться. Стоя на вершине кошмарной костяной флейты хрипящей разлаженными ладами, я взглянул вперед и мой следующий шаг остался незавершенным.
Шагах в десяти от меня, на вершине округлого кургана, стояла странно скособоченная и странно знакомая мне фигура человека. Рваный грязный плащ трепетал на ветру, пугливая взмахивая лохмами разодранных краев, некогда белая рубашка покрылась коркой грязи, штаны сохранились лучше всего, а сапоги напоминали комки сырой земли. Всколоченные жидкие волосы плотно прилегали к костистому лбу, скулы торчали лезвиями ножей, а под ними темнели провалы щек. Лихорадочно горящие глаза смотрели точно на меня, губы кривились в непонятной усмешке, сумевшей выразить очень многое сразу — радость, ярость, ненависть, злобу, обреченность, надежду.
Лицо знакомо мне. Знакомо сразу по нескольким жизням. Перед моим мысленным взором одно за другим проплыли одно за другим его лики, начиная от весело смеющегося мальчишеского и беззаботного и заканчивая вот этой истощенной маской живого мертвеца.
Мы стояли друг против друга и являли собой разительную разницу. Даже по внешнему виду.
Я полугол и загорел, здоров и силен, смотрю прямо перед собой.
Он… согнут как больная птица, поясница будто надломленная, черный плащ и темная одежда трепещут на ветру бессильными крыльями, лицо опущено к земле, глаза смотрят на меня и одновременно в никуда.
Тарис…
Принц Тарис Ван Санти.
Я подался чуть назад, отступил самую малость. Не из страха — из желания вернуться ближе к противоположному склону длинного бугра, чтобы иметь возможность скрыться от стрел или магии врага. Мой взгляд жадно ощупывал все вокруг. Никого. Если не считать странное свечение чуть в стороне и ниже Тариса Некроманта, медленно и как-то натужно поднимающееся вверх. Еще чуть-чуть и я смогу увидеть…
Первым над вершиной холма показался яркий рыжий клок волос. Отросшие волосы полоскались на ветру жидкой гривой. Будто язычок пламени затухающей свечи. Затем появился мертвенно бледный лоб, словно бы вытащивший за собой остальную часть лица. Тут можно не гадать… Риз Мертвящий. Явился вслед за своим господином. Легендарный полководец Тариса Некроманта, по его приказу вырезавший множество замков, деревень и даже городов. Не удивлюсь если и здесь, к этому побоищу, он приложил свою руку.
Вот только сомневаюсь, что раньше Риз выглядел как голова косо насаженная на длинный костяной шест оплетенный странными темными веревками. Рыжая голова бессмысленно ухмылялась, дергала нижней челюстью, отчего из обрубка шеи срывались загустевшие капли крови и пятнали костяной шест. Так поступали с преступниками — отрубали им голову и насаживали на кол, дабы все проходящие мимо могли ее видеть. Вот только лиходей к тому времени был уже мертв. А Риз все еще жил, гримасничая и ухмыляясь. Шест поддерживало шесть паучьих лап, тонких и сухих, старых и пожелтевших. В стороны торчали ребра, трепещущие и стучащие друг о друга. Шест то и дело изгибался, уподобляясь невероятно длинной шее. Отрубленная голова описывала над землей большие круги, а порой «шея» сгибалась и тогда лицо Риза со всего размаха билось о почву, продолжая улыбаться разбитыми губами. И все те же темные веревки оплетали ноги и основание шеста неким бесформенным, но тугим клубком. Когда одна из веревок приподняла вдруг один конец крайне знакомым мне движением, я понял — это змеи.
Сухие кости прочны, но не держатся вместе, ведь нужна плоть и сухожилия, чтобы все это удерживать воедино. И Тарис использовал змей — они служили мышцами и жилами. Ужасное чудовище собранное из человеческих хребтов, ребер, бедренных костей, змей и одной отрубленной рыжей головы.
И больше никого, насколько я мог судить. Множество живых существ вокруг, но это обычные дикие обитатели природы. Им плевать на стоящих друг против друга старых знакомцев.
С хлопаньем крыльев на покачивающуюся макушку Риза опустился огромный черный ворон. Хрипло каркнул и нанес тяжелый удар клювом в бледный лоб, разом сорвав изрядный клок кожи. Риз закатил глаза под лоб и, глядя как птица пожирает его плоть, беззвучно рассмеялся, заклацал зубами в приступе безумного хохота. Челюсти смыкались с такой силой, что слышался хруст не выдерживающих зубов. Вниз полетел клочок темного мяса — мертвец откусил себе часть языка. К упавшему угощению тут же подлетели гудящие осы… Еще несколько птиц, выглядящих темными пятнышками в небесной синеве, большими кругами летали над нами, набираясь смелости, чтобы присоединиться к намечающемуся пиршеству.
— И даже он подвел меня! Снова! И снова! Оглянись, чужак! Ты видишь это костяное величие военного гения раскинувшееся вокруг тебя? Самая большая победа Риза Мертвящего! Месиво! Бойня! Побоище! Именно в этой долине гений Риза светил так ярко, что ненадолго затмил даже солнце! Он бросил к моим ногам победу! А затем двинул армию дальше на восток, продолжая небрежно швырять к моим ногам окровавленные стяги тех, кто осмелился оказать мне сопротивление… Вот это настоящий Риз Мертвящий! Истинный! Но что от него осталось сейчас? О Темный! Какое разочарование!
Вот как бывший принц и бывший наместник решил начать беседу, стоя на вершине холма сложенного из множества человеческих останков едва прикрытых землей и травой. Его голос донесся до меня оглушительной волной, столь непривычной после долгих дней моих молчаливых скитаний. Я ненадолго задумался, пытаясь решить, что делать дальше — вступить в разговор или же сразу взяться за кровавое дело. А схватка неизбежна. Это ясно сразу.
Это судьба…
Я окончательно убедился в этом.
Столкнуться здесь случайно, на огромных просторах Диких Земель, почти невозможно. Тарис искал меня. И нашел. Не знаю, как, но нашел. Это очевидно. Но все равно это судьба.
— Риз? Он подвел тебя? — уточнил я, удивляясь хриплости и непривычности собственного голоса.
— Он! От его воспетого прошлого только и остались что пустое хвастовство, кровожадность и страсть к детишкам. Но не осталось ни капли военного таланта, столь почитаемого мною прежде. От человека шутя громившего всех моих врагов не осталось ничего! Подвел меня… подвел! Все подводят меня! Никому нельзя доверять! Никому! Даже самое простое дело! Вот и ты!
— Я?
— Ты просто должен был сдвинуть крышку саркофага! Сдвинуть хотя бы чуть-чуть! И что сделал ты? Во что ты превратил столь простое поручение? Ты не справился!
— Не справился? — с искренним удивлением выдохнул я — Я не твой подданный. Я не исполняю твои поручения. Я не повинуюсь тебе, неудачник Тарис.
От словесной пощечины принца пошатнуло, он набычился, напряг плечи и руки, будто уже вступил в яростный бой.
— Я Император! Единственный законный наследник древнего престола! Я из рода Ван Санти! Чистая кровь!
— Ты мертв. А мертвые не должны править живыми — я покачнулся вперед, намереваясь начать наконец-то главное дело, мои пальцы потянулись к плечу, за которым покачивался тихо хихикающий каменный тесак.
— Я часть этих земель!
— Вот в этом ты прав. Ты давно уже должен быть стать кормом для червей. Трупам место в земле.
— Как и тебе! Сколько раз ты уже умирал, чужак? Моим приказом тебя вернули к жизни! Ради одного единственного важнейшего дела! Но ты не справился! Ты подвел! Подвел меня! — от резкого удара ногой болтающегося на костяном шесте Риза Мертвящего отбросило в сторону, нелепое кошмарное создание со стуком упало и заскользило вниз по склону, разлажено болтая ногами. Будто раздавленное насекомое…
— Ты выбрал душу не с тем характером — пожал я плечами.
— Выбирал не я!
— Значит, старый лорд подвел тебя. Как и все прочие из твоего окружения.
— Верно!
— Так может дело в тебе? Может это ты та червоточина, Тарис? Может это ты пятнаешь и портишь вид спелого плода и добавляешь горечи к его вкусу? Ты не задумывался над этим? Если вокруг тебя все рушится, если твои начинания не приводят к успеху, если все вокруг тебя умирают — так может быть дело в тебе? Даже твой преданный некогда друг вонзил тебе кинжал в спину!
— Предатель! Он с детства был рядом! И так поступил со мной!
Барахтаясь в гремящих осыпающихся костях, уродливое чудовище пыталось встать, на соседнем черепе восседал ворон, чистящий окровавленный клюв и терпеливо ожидающий.
— Где старый лорд? Где он?
— Где мой кинжал? Я чувствую знакомую силу рядом с ним. Будто мое творение оказалось в очень знакомых мне темных когтях…
— Остался где-то там, у Пустой Горы — легко ответил я — А лорд?
— Кто знает… и он давно уже не на моей стороне…
Я не поверил его словам. Но мое лицо осталось спокойным.
— Он далеко?
— Кто знает?
Ответы были безразличны. Слишком безразличны. После недавней бушующей ярости эти слова казались серыми речными голышами покрытыми льдом — так безразлично и холодно звучали они.
Тарис лжет. И стало быть старый лорд Ван Ферсис где-то рядом. Или он у Подковы? Ведь там сейчас его внучка Алларисса Ван Ферсис.
— Ответь мне, принц — передумал я и не сделал первый шаг вниз по склону — Ответь мне, последний из рода Ван Санти. Снизойди к простолюдину… ведь я барон лишь на словах.
Какие лживые и слащавые слова… но они подействовали. Будто сладкий бальзам лег на израненную душу Тариса и его лицо немного разгладилось. Так китовая ворвань успокаивает ненадолго бушующие штормовые волны…
— Алларисса Ван Санти. Молодая красивая девчонка с огненным характером. Внучка старого лорда. Он отправил ее сюда за несколько лет до того, как я сам впервые пересек Пограничную Стену и оказался в Диких Землях. Это все были хитросплетения твоего коварного плана. Я сумел распутать несколько узлов, сумел кое-что понять, но далеко не все стало ясным. Какая роль у Аллариссы? Для чего ее отправили сюда? Ответишь мне, принц Ван Санти?
— Она не часть замысла — отмахнулся Тарис, придавливая подошвой потрепанного сапога голову Риза к земле, не давая ему встать — Это всего лишь глупый подарок. Лорд захотел породниться со мной.
— Так просто? И ты бы взял в жены девчонку?
— Только красивое тело — да. Но без огненного характера, упомянутого тобой, чужак. Живое тело и душа мертвеца — вот то сочетание, коим хотел меня порадовать старый лорд. Я был когда-то влюблен. В одну жаркую красотку, наполняющую мои ночи сладостной любовью. Я был влюблен… но она оказалась слишком любопытна… эта гордая глупышка…
— Ты убил ее… — понял я, разом вспомнив встреченную однажды древнюю киртрассу, страшную нежить с женской плачущей душой — И обратил в нежить.
— Что я мог поделать?! В то время мое положение было шатким! Проклятые церковники были повсюду! Везде совали свои носы! Чутко прислушивались к малейшему шороху! Мне пришлось! Я не виноват!
— «Я не виноват» — повторил я с отвращением — И как часто ты говоришь эти слова? Наверное, они твои любимые, да? Ты убил любимую женщину и превратил ее в кошмарную клыкастую тварь! Прошли века. И ты решил вселить полубезумную душу убитой тобой красотки в молодое и живое тело другой невинной девушки?
— Это придумал не я. Старый лорд жаждал сделать мне подарок. Но думал он не только обо мне! По его замыслу мне доставалось живое, но «пустое» тело готовое принять в себя чужую воющую душу. А он забирал себе душу! Сладкую и невинную душу собственной внучки!
— Зачем?
— Душа кровного родича… это нечто весьма ценное… — жутко ухмыльнулся Тарис, показав в оскале почерневшие десны — В моих кинжалах кричат и плачут мои ублюдки племянник и племянница, незаконнорождённые, тайные и приблудные. Мой брат прятал их, скрывал от чужих глаз и слухов. Но мои посланцы нашли их… и сумели вывезти в Западные Провинции, в Инкертиал, где я уже поджидал их рядом с двумя жертвенными алтарями залитыми морем крови… И всю дорогу их держали впроголодь — чтобы в момент ритуала они ощущали именно это сильнейшее чувство — голод! Вечный жгучий голод! И страх! Эти чувства отныне вечны. Кинжалы жаждут жизненной силы и сделают все, чтобы уцелеть. Старый лорд мечтал о том же. Сын и внучка. Идеально для пары новых сильных инструментов… Но его сын погиб, насколько я знаю. Внучка сумела уцелеть, если я правильно понял твои слова. Все просто, чужак! Мне тело — ему душа. И кто знает, чей грех страшнее! Тело — пф! А вот душа бессмертна…
— Вы все настолько мерзки, что я не ощущаю даже гнева — признался я, делая шаг вниз — Я не ощущаю ничего кроме брезгливости. Кровопийца. Ненасытный кровопийца. Тебе не хватило бы даже имперского трона! Сядь ты на него — и весь мир содрогнулся бы в череде ужасающих войн! Потому что таким как ты всегда мало! Вас не насытить ничем! И никогда! Таких как ты надо не убивать. И не повергать. Таких как ты надо изничтожать! Не оставлять после вас ни малейшей памяти! Мерзость!
— А ты сам?! Скольких ты убил?! Ты знаешь, как называют тебя шурды?! Меня они называют богом! А тебя — лютым убийцей! Пожирателем шурдов! Ледяной смертью!
— Шурдов больше нет — ответил я, сжимая в руке тесак — А если кто и выжил, то вскоре они будут называть меня богоубийцей!
— Стой, чужак! Всегда успеем сразиться! Я хочу говорить!
— Нет. Ты хочешь, чтобы тебя слушали. Ты жаждешь монолога, в котором изольешь на весь мир пропитанных ядом водопад жалобных слов. Я не осуждаю тебя за жажду власти. Трудно быть вторым в императорской семье и при императорском дворе, где в тебе видят не ребенку, а будущий рычаг мощнейшего влияния. И желание быть первым — законное право каждого. Но я осуждаю тебя за другое, Тарис Ван Санти! Если уж ты однажды проиграл и умер — уходи! Не надо возвращаться в этот мир! Тебе не стоило возвращаться, Солнечный Принц!
— Не называй меня та-а-ак! — яростный крик оглушил. Искрившийся рот сведен в судороге.
Выпрямившийся Тарис отбросил плащ, в его руках появилось оружие. Кинжал и короткий нож с темным лезвием.
— Никогда не называй меня та-а-ак!
— Да, я помню — оскалился я — Это твое детское прозвище. Младший принц Тарис Алое Сердце… а любящая старушка кормилица всегда называла тебя «мой маленький Солнечный Принц». Так подсказывает мне чужая память доставшаяся от души Листера Защитника. Скажи, зачем ты убил старушку кормилицу? Ведь она так любила тебя…
— Это была случайность! Случайность! Горшок сам упал! Сам! Я не виноват! Не виноват! Не моя вина! Слуги плохо закрепили горшки на подоконнике! Их наказали за это! Сурово наказали! Я сам бил плетью их спины! До мяса! До костей! Стегал и стегал! Я не виноват…
— Твое первое убийство… славного же врага ты убил — старую едва ходящую женщину, отдавшую тебе всю свою любовь.
— А-а-а-а!
Тарис прыгнул первым. Оттолкнувшись от костей, он рванулся ко мне, выставив перед собой оружие. Наваленные между холмами кости с грохотом разлетелись в стороны, я оказался на краю воронки, откуда ко мне рванулось непонятное чудовище, сплетенное их все тех же сухих костей и змей. Множество мелких змеек и острые расщепленные кости… ожившее оружие сражающееся на стороне мятежного принца.
Мои ноги оказались в ловушке. Меня будто пригвоздило к месту. Я успел взмахнуть тесаком, отбивая атаку принца, отшатнувшего и отступившего, скользящего в осыпающихся костях. Сверху медленно спускался Риз, его рыжая голова болталась на шесте подобно аппетитно пахнущей рыжей тряпке, подманивая к себе голодных падальщиков. Осы окружили его мертвое лицо гудящим облачком.
«Увидев» пульсирующий под моими ногами сгусток жизненной силы, я пригнулся, ударил тесаком, вбивая его лезвие между несчастными костьми лишенными погребения. Удар оказался точным. Костяные путы ослабли, вонзившиеся мне в кожу змеиные пасти разжались. Я отступил и Тарис ударил в место где я стоял миг назад. Шатнувшись вперед и в сторону, еще в движении занеся тесак над головой, я резко опустил оружие. Я посмотрел этот удар у Истогвия. Тогда ему удалось откромсать от меня немалый кусок плоти. Я превзошел дядюшку Истогвия. Плеснуло красной краской на желтые кости, с глухим стуком упали отрубленные по локоть две руки, рухнул на колени кричащий принц. Кричащий и ослабевший. Тесак успел забрать себе немало силы Тариса за то мгновение, когда проходил через его плоть и кости. Я почувствовал, насколько сильно возрадовалось древнее одушевленное оружие — ему удалось заполучить немало энергии.
— Привык расправляться с беспомощными? — процедил я, заходя за спину Тариса — Растерял все навыки воина? Тебя же обучали лучшие учителя Империи! Ты был неплохим фехтовальщиком, принц Тарис. Склони голову к груди!
— Постой!
— Умри достойно! Тарис! Из леденящей кровь легенды ты превращаешься в жалкого шута! Зловещий Тарис Некромант не больше чем неудачник, вылезший из древней гробницы только ради череды позорных поражений! Уйди достойно!
— Я не хочу… не хочу в небытие… — голова Тариса опустилась, бессильно обвисли кровоточащие культи. Вокруг него быстро расплывалось темное пятно. Он больше не хотел сражаться. А может давно уже просто хотел умереть и видел во мне не жертву, а палача.
— Небытие? Поверь — ответил я — Там не так уж и плохо, принц. Твоей душе давно пора пройти через опаляющее пламя очищения. Оно сотрет твои воспоминания. Превратит твою душу лишь в гудящий от благословенной пустоты и спокойствия горшок. Ты очистишься. И переродишься. А затем вернешься сюда обратно и сможешь начать все с самого начала.
— С самого начала…
Я ударил. И отсеченная голова принца со стуком покатилась между костьми и комьями земли, чтобы остановиться между двумя черепами.
Тарис Некромант пал.
И тихо вздрогнула у меня под ногами земля, затрещали в поминальном крике сотни тысяч сваленных здесь костей. Все заваленное костьми место давнего побоища загудело и затрещало как поминальная погремушка, славящая уход того, кто обрек множество людей на гибель. Потрещала… и затихла…
И это все? Что ж… в этот раз обошлось без ужасных катаклизмов. Тарис уже не тот. Простой бродяга, не больше…
Вытянув руку с оружием назад, я почти не глядя перерубил костяной шест-шею подоспевшей нежити бывшей некогда полководцем Ризом Мертвящим. Поймав его голову за волосы, я взглянул ему в ухмыляющееся лицо и, вбивая тесак снизу-вверх в обрубок шеи, произнес:
— Гори вечно.
Разрубленная голова Риза, отброшенная мною, упала рядом с головой своего повелителя, которого он так подвел на этот раз. Растерял всю свою легендарность… как же вы похожи, Тарис и Риз. Легенды превратившиеся в жалкие тени былого…
— Чужак!
Стрела пробила мне спину и высунула свой клюв из моей груди. Примерно посередине. На ладонь выше пупка. Я кубарем покатился вниз, увлекая за собой море гремящих костей. Это спасло меня от следующего арбалетного болта. Но не уберегло от стрелы, вонзившейся в бедро. Перевалившись на спину, я замер. Уставился наверх.
На вершине холма, где недавно стоял скособоченный Тарис, теперь высилась более гордая фигура. Величественный старец, широкоплечий и статный, в дорожной одежде и кожаных доспехах, широко расставивший ноги и смотрящий на меня сверху-вниз. По бокам от него несколько лучников.
— Вот ты где проклятая заноза! Ты глубоко засел в моих планах! Не вытащишь!
— Я топор — почти неслышно произнес я, выдирая из груди болт — Я обрубил все твои планы, старик. И кто ты сам? Лорд? Или бродяга без роду и племени? Ты скитаешься по этим землям как незваный гость. Ты уже побывал у моего дома? Ты стучался в мои двери? И что ответили тебе?
— Я разорил твое поселение, мальчишка! Я утопил всех в их крови! И предал все тобою построенное огню!
Мои губы расползлись в широкой радостной улыбке:
— Лжец. Стало быть, поселение живо… Смотри, вон Тарис возлегает, раскинувшись на останках тех, чьи жизни и судьбы он порушил. А рядом с ним Риз Мертвящий. И тебе здесь самое место, старый лорд.
На вершину холма взошло еще несколько воинов. Все бывалые, это заметно сразу. Все держатся настороже.
— Ты умрешь — пообещал лорд, сверля меня безразличным взглядом много повидавшего человека. Что ж, тут мне с ним не сравняться — он на самом деле видел куда больше меня. Ментальный маг десятилетиями служивший короне.
— Отрубите ему руки и ноги — приказал лорд — И притащите его сюда. Живым. Я отвезу его в подарок.
— Я тот еще подарок — оскалился я, вставая — Такой и врагу не подаришь. Хотя… ты ведь уже пробовал, лорд. Ты ведь хотел подарить меня Тарису. И посмотри что вышло из твоей глупой затеи…
— Ты! Ты! — выплюнул старый маг — Мальчишка! Глупый мальчишка!
— Может постарей тебя буду! — оборвал я его и лорд поперхнулся на полуслове.
— Мое поселение, моя внучка, мой кинжал, гробница Тариса — ты оказался замешан во всем! И все пошло прахом!
— И это я отправил отца Флатиса обратно за Пограничную Стену — добавил тут же я — Слышал тебя пытали в застенках? Так вот — это тоже я! Тебе не стоило влезать в жизнь барона пустобреха, молодого пьянчуги, кутилы, игрока и плохого сына! Тебе стоило дать Корису Ван Исер отправиться на эшафот! И уж точно тебе не стоило призывать из ада мою душу!
— Теперь я вижу это — неожиданно кивнул лорд — Нашпигуйте его стрелами! Затем обрубите руки и ноги! И тащите сюда. Но не прикасайтесь к его оружию!
— Ты же ментальный маг! Почему не воспользуешься своей силой? — удивленно вопросил я — Прикажи. Используй свой великий дар. Сделай так, чтобы я сам приполз к твоим ногам и начал лобызать твои грязные сапоги. Ну же, имперский боевой маг лорд Ван Ферсис. Покажи мне свою силу!
— Я не стану рисковать и вступать с тобой в бой. И не позволю тебе приблизиться до тех пор, пока ты стоишь на своих ногах и держишь в руках ЭТО. Ты уже не человек. И не нежить. В тебе переплелось столько всего, что и не понять… Я не настолько глуп. Давайте!
Крик лорда был заглушен треском и грохотом, стуком и хрустом. Пять стрел ударило по костям. И ни одна не пробилась ко мне, скрытому толстым слоем костяного оползня. Не трудно заставить груду костей осыпаться. И не трудно скрыться под этой лавиной из человеческих останков. Я лежал под толщей костей, лицом к лицу с оскаленным черепом, надо мной слышались разъяренные голоса.
На грудь надавило сильнее. И я ударил. Ужалил подобно скрывающейся под камнем ядовитой змее. Лезвие тесака, грубое и толстое, пробило чей-то сапог и вошло в мгновенно умершую плоть. Сдавленный вопль послужил знаком моего успеха, я попытался отползти чуть в сторону. И этот крохотный рывок позволил мне избежать яростного удара копья, пронзившего смесь земли и костей в ладони от меня. Мой новый удар и копье осталось воткнутым, но больше не двигалось. Его владелец умер молча. Тесак ликовал, он буквально пел, радуясь новой волне кровавых жертв…
Надо вставать…
Лучше умереть стоя, чем лежа в собственно ручной созданной могиле.
Я напряг ноги, начал переворачиваться на бок. Сцепил зубы, ожидая жалящих ударов, вокруг меня осыпались пыльные кости, костяная мука и пыль забили мне глотку.
— Мой повелитель! Взгляните! И там! И с той стороны!
Звучащие над моей погребенной головой голоса зазвучали еще громче, затем начали удаляться, слышался шум их оскальзывающихся на склоне бугра ног. Я не мог позволить себе упустить этот шанс. И восстал из костяной могилы подобно мстительному окровавленному мертвецу. Моя быстрота позволила настигнуть последних из двоих воинов и, схватив их, «выпить» жизненную силу, что подействовала на меня самым живительным образом. Оставив трупы позади, огромными прыжками я поднялся до вершины, хрипло рыча своей пропыленной глоткой. Я готов к бою и смерти… вот только на вершине меня никто не ждал… здесь никого кроме меня.
Найти старого лорда и его отряд — не такой уж и маленький к слову говоря — труда не составило. Они были прямо подо мной, бежали по узкому ненадежному проходу между двумя тесно стоящими буграми. Глупцы — некоторые решили обогнать впереди бегущих и стали подниматься по склонам. Шаткие пласты костей не простили подобной грубости. И сошли вниз несколькими грохочущими лавинами. Пятерых накрыло полностью. Еще троих наполовину. Они бились и вопили под старыми костяками, их лица виднелись между ребер скелетов, крики эхом отзывались из внутренности катящихся черепов. Это гиблое место не терпит неосторожности. Здесь каждый шаг может оказаться последним. Но куда они бегут?
К лошадям. Вон их скакуны, виднеются неподалеку. Ближе им не подойти — провалятся в костях и переломают себе ноги.
Почему они бегут?
И это не тайна. Причина их панического бегства лежит по двум сторонам от меня, по двум сторонам узкой долины. Два высоких и ярких огненных факелов движутся с узких сторон долины, медленно приближаясь друг к другу. Следом за гигантскими огнями двигаются две длинные цепи пеших воинов. Даже отсюда я вижу многочисленные белые балахоны перечеркнутые красными поясами. Рядом темные одеяния монахов. Я вижу и обычных мирских воинов, в сверкающих доспехах. Тяжелые рыцари мерно шагают, удерживая перед собой на весу оружие. Они взяли долину в клещи из огня и металла. Как поэтично. Но по чью же душу они пришли?
И здесь ответ прост.
Они уничтожат всех. И меня в первую очередь.
Красные пояса — орден Искореняющих Ересь. А воины в блистающих доспехах — это армия, а не просто бродящий сброд. Чувствуется невозмутимость и выучка.
Вот и пришло мое время. Никогда еще я не ощущал дыхание смерти так отчетливо. Она буквально дышала мне в заломивший от странного холода затылок. Гигантские факелы ревущего огня приблизились и я уже мог различить внутри них шагающие фигуры. Волшебники с огненным даром. Внутри левого факела незнакомец. А вот внутри правого, самого большого и яркого, шагает высокий и худощавый седой старик, в белоснежном балахоне и таком же плаще, поперек его пояса повязан красный пояс. Вот и снова мы свиделись, отец Флатис… что ж. Если и умирать от чьей-нибудь руки — так от твоей.
— Стой, лорд! — мой бешеный крик услышали все — Сразись! Тебе все одно не уйти!
Мне никто не ответил. И я побежал вниз. Неловко ступил, упал, покатился по склону, увлекая за собой кости. Сумел встать и побежал дальше, нацелившись взглядом на широкую спину самого медлительного из беглецов. Догнал его, прыжком повалил, убил. От его мертвой спины сумел хорошо оттолкнуться и перепрыгнуть на клочок чистой земли. Оттуда прыгнул дальше, налетев бедром на лошадиный череп и раздробив его в куски.
— Стой, лорд! Куда делась вся твоя гордость, жалкий старик? Это я венец всех твоих бед и несчастий! Не убив меня тебе не спастись!
— Ненавижу! — рев старика оглушал. Я видел, как он легко взлетел в седло вздыбившегося жеребца, видел как схватился за поводья, продолжая кричать — Заноза! Чужак!
— Стой! — крикнул я, убивая еще одного воина — Ты бросаешь своих мне на милость! А я жесток!
— Ненавижу! — старый лорд, сидя в седле, одной рукой совершал странные пассы, другой рассыпал вокруг себя черную пыль — Ненавижу!
Клубящаяся пыль не оседала. Странным и словно бы живым языком она «облизывала» лошадей и людей, скользила по костям. Вдохнувшие пыль воины захрипели, повалились к дробно стучащим копытам лошади повелителя, задергались на земле, раздирая пальцами себе горла. Как же легко ты жертвуешь чужими жизнями ради спасения собственной, старик…
Я сделал то, чего никогда не делал раньше — я вложил все свои силы в один единственный бросок. Пущенный силой моих рук и ненависти каменный тесак с гудением пронесся в пальце от шеи оседающего воина и, едва разминувшись с бедром лорда, вошел глубоко в бок жеребца. Пронзительное ржание оборвалось, животное упало как подрубленное, завалившись набок и застыв. Лошадь упала на раненую сторону и глубоко вбила тесак в свое тело. И заодно придавила лорда, закричавшего и задергавшегося среди клубов черной пыли.
Особым взором я видел, как из тел поверженных воинов вытекает невидимыми ручьями жизненная сила и устремляется к лорду. А сам старик чуть повернулся и начал поднимать тяжелую тушу мертвой лошади, буквально снимая ее со своей придавленной ноги. Вот это силища… сферы? Накопленная чужая энергия?
— Замри!
Его дикий крик совпал с безмолвным ментальным приказом. И я будто врезался в невидимую стену. С трудом подался вперед, сделал шаг, преодолевая закостеневшие мышцы ноги.
— Замри!
Создатель… я не могу пошевелиться. Мои глаза не отрываются от торчащего из раны окровавленного конца тесака. Дотянуться бы… я медленно продолжаю движение, сам не зная откуда черпая силу и волю. Я преодолеваю чужой приказ. И отчетливо слышу хруст собственного тела восставшего против меня. Особенно сильно хрустит правый локоть, дикая боль терзает меня, рвет на части, но и отрезвляет…
— Великой тьмы настало время, и я ее предвестник страшный! — старый лорд начал нести какую-то чепуху. Его руки продолжают совершать странные жесты, он медленно встает во весь рост, грозный и яростный, готовящийся создать некую темную волшбу, чье энергетическое сердце уже жадно пульсирует у его ног.
— …и вознесу топор я к черным гневным небесам… хык!.. — лорд Ван Ферсис осекся и вцепился себе в горло, не сводя ошеломленных глаз с меня и моей вытянутой вперед руки. Проскребя себя ногтями по горлу, он вытянул из небольшой раны продолговатую острую кость, брошенную мною мигом раньше. Именно она прервала его бред и не дала завершить странный ритуал. Но это лишь крохотная задержка…
— Впервые удалось так метко… — через силу выдавил я — И я попал!..
— Но не убил!
— А и не надо… ух…
Мое восклицание было обращено к невыносимому жару опалившему мою голову. Все вокруг затрещало, застонало, мельтешащие осы на лету превращались в крохотные угольки падающие оземь. Вспыхнула трава, затрещали волосы и лошадиная шерсть. Зашевелились сами собой мертвые кости, будто вспомнили что-то страшное из далекого былого.
Мы с лордом стояли между двух высоких холмов. И ранее их вершины были пусты. Сейчас же на холмы взошли ревущие факелы, страшные и смертоносные. Одного из явившихся сюда боевых магов я знал. Другой незнаком. Это совершенно точно. Я бы обязательно запомнил столь жестоко изуродованное старым ожогом лицо.
— Отец Флатис — выдохнул я обреченно, снизу-вверх глядя на бесстрастно смотрящего на меня старика, с которым мы прошли через много бед и радостей — Как Подкова?
— Живет и здравствует поселение. Целы и люди и гномы. Добрались и несчастные беглецы из рода Медерубов — получил я ответ, хотя старый священник смотрел не на меня, а только на столь же старого лорда. Они буквально прожигали друг друга взглядами, пронизывали насквозь. От их взглядов дрожал сам воздух, как показалось мне, хотя трудно судить, когда стоишь в быстро нагревающейся печи. Здесь встретились заклятые враги. Куда более ненавистные друг другу, чем моя злость к кому-либо из недругов.
— Тарис пал от моей руки. Риза Мертвящего убил он сам, обратил в нежить. А я добил. Их останки позади меня, шагах в тридцати.
— Ведаю. Отголоски сего деяния звенят повсюду. Великое дело ты совершил! Великое! Пал поганый некромант…
— Их таинственный мастер? Учитель… кукловод…
— Он изворотлив и хитер.
— Я видел его воочию… он страшен!
— Нет ничего страшнее праведного гнева Создателя нашего. И гнева сего не избежать никому.
— Но все же… поберегитесь. Я его настичь не успел. Хотя забрал одну важную для него вещь. Каменный тесак. Он вонзен в эту несчастную лошадь. И он пострашнее какого-то там костяного кинжала.
— Мы уничтожим богомерзкую поделку. Корис… Прости, сын мой. Прости… но в душе твоей гнездится нечто. Ты давно уже не человек. Нельзя оставлять тебя бродить по и без того уже исстрадавшейся земле…
— Сразу к делу… вы не меняетесь, отче — я с трудом сдержал рвущийся наружу горький вздох.
В моей душе будто что-то лопнуло. Отголосок лопнувшей струны надежды. Безумной и глупой надежды на некоторую благополучность моей будущей судьбы. Я так старался ради этих земель, ради мира для живущих здесь людей. Я воевал против тьмы. Отдал ей все в этом сражении. Не получил ничего. А сейчас мою судьбу решили безо всякого судьба, руководствуясь лишь словами «ты давно уже не человек».
Я заглянул в синие глаза старого священника и прочел в них решимость и глубокую печаль. Он не отступит. Что ж… сражаться я не стану. И не побегу. Ведь большинство моих целей достигнуто.
В шаге от меня стоит тот, с кого начались все мои злоключения. Старый лорд выглядит потерянным и задумчивым. Он куда хитрее меня и уже успел прикинуть свои шансы на побег. Но здесь не только боевые маги. Здесь еще много воинов, окруживших это место со всех сторон, взявших его в кольцо. И еще здесь есть я. И я гляжу на лорда лютым волком, ничуть не скрывая свою давно лелеемую ненависть. С него все началось… с него! И он уйдет из этого мира вместе со мной.
Поодаль лежит тело Тариса. Я уже ощутил дикое зловоние исходящее от его слишком уж быстро начавшего разлагаться тела. Рядом с Тарисом рыжеет голова обезумевшего и отупевшего полководца. Хотя, если верить легендам, Риз всегда был безумен…
Я готов умереть в столь важной для меня компании. Я готов уйти, если они уйдут вместе со мной.
Отец Флатис будто прочел мои мысли и его плечи поникли еще сильнее. Старик сгорбился, будто не выдерживая тяжкий гнет пролетевших лет и горестей.
— Не уйти тебе отсюда, Корис. Прости. Твой путь окончен здесь.
— Примет ли мою душу ОН?
— Кто ведает сие? Но я буду молиться долго и истово … ради упокоения твоей несчастной мятущейся души… И не только я один — в молитве той меня поддержат многие.
— Охрани их от всех бед — попросил я — Огради от бед.
— Все что в силах моих будет сделано. Создатель Милостивый моим словам свидетель. Страшна судьба твоя, Корис. Прими божью волю. Покорись ей. И даровано тебе будет прощение… как и всем нам… И видит Создатель — я скорблю и молюсь о твоей душе.
— Да ладно вам, отче — широко улыбнулся я, делая шаг вперед и вставая рядом со старым лордом, замершем в ступоре и что-то пытающемся придумать, но явно не успевающем — Было бы о чем горевать. Мы уже готовы. Да, лорд Ван Ферсис?
— Я… вот так? — лицо старого лорда опустошено, странно кривится, слова с трудом слетают с его губ.
Он медленно оглядывается вокруг, жадно цепляется взглядом за любую щель между костьми, за любое укрытие могущее защитить его. Но он понимает — это конец. Два старых боевых мага не упустят свою добычу. Даже если дотянуться каким-то чудом до одного — другой тут же нанесет удар. Промахнется и второй — я не упущу свой шанс и голыми руками вырву ему глотку. Это конец… старого лорда загнали в ловушку… ему предстоит сгореть дотла. Удивительная судьба. Все сошлось. Ведь он уйдет прямо как те несчастные селяне, убитые им годами ранее и обратившиеся в пепел витающий над сожженными деревнями.
Но я нутром чую — он боится не смерти. Нет. Старый лорд Ван Ферсис пребывает в диком ужасе, но боится он не близкой смерти в огне. Он страшится чего-то другого… во меня вяло колыхнулось любопытство, но я лишь улыбнулся. Моей любознательной натуре уже не удастся разгадать очередную тайну. У меня нет на это времени.
— Кара господня неизбежна — произнес отец Флатис — Неизбежна… тебе не стоило поднимать с земли тот драгоценный камень, глупый лорд. Столь загубленных жизней и ради чего? Вот ты здесь… это и есть тот конец пути, что ты представлял себе? Это твой венец?
— Я расскажу многое… очень многое… назову десятки имен! Укажи тайники и темные святилища! Поведаю все без утайки. В обмен прошу лишь сохранение жизни. Готов влачить существование в самой темной и сырой темнице. Мне нельзя умирать… там мою душу будет ждать ОН…
— Нет. Таких как ты надо изничтожать!
Суровый ответ. Молча разведя руками, я пожал плечами, а затем потянулся всем телом и глядя на медленно проплывающие над головой белоснежные облака, коротко кивнул.
Все ли я успел? Все ли сумел? Во всех ли важных делах добился успеха? И сумел ли защитить жизни моих людей и гномов? Не знаю… но верю, что хоть в чем-то я преуспел…
Пламя ударило с обеих сторон сразу.
Но все же первым до нас дотянулось ревущее пламя порожденное магическим даром отца Флатиса. Яростный и безнадежный крик старого высокомерного лорда Ван Ферсис послужил нам прекрасной эпитафией. Лучшей и не надо… я закрыл глаза, позволяя векам отрезать от меня вид весеннего лазурного неба. Я уже успел насладиться расцветающей природой и безмятежным путешествием. Мой отдых закончен. Пусть же начнется огненное очищение…
Живите и процветайте, люди мои и гномы! Отныне вы свободны от клятвы мне…
Мой путь завершен. Но ваша дорога продолжается… и пусть она будет бесконечной.
