Глава первая
Теплая встреча
Башня.
Древняя замшелая постройка величественно возвышающаяся над раздольем девственной природы, презрительно посверкивая витражными окон и отбрасывая блики на лежащий поблизости разрушенный до основания город.
Часть пути к холму мне пришлось прорубаться сквозь настоящие заросли, где порой невозможно сделать шага, если перед ним не расчистил путь ударом отточенного меча. Растения будто не желали подпускать меня к башне, ценой собственной жизни защищая ее от вторжения незваных чужаков. Но мое безрассудное любопытство было слишком сильным.
Давно. Очень давно в последний раз я вспоминал о башне Иллара Затворника, восторгаясь и поражаясь легенде о старом волшебнике решившем отречься от мира. И вот судьба дала мне возможность увидеть легенду воочию. А может и пощупать замшелый фундамент…
Последние плети ползучих растения раскинувших вокруг снова тенета ловчих пауков пали пред моим натиском. Ступив вперед, я оказался на очищенном от кустарников и деревьев пространстве. Округлая площадка с башней посреди. Под моими ногами остатки умело некогда выложенного камня, видны следы полого спускающейся к городу широкой каменной дорожки.
Утирая с взопревшего лица грязь, я задрал голову повыше и снизу-вверх взглянул на свечой уходящую в небо постройку.
Башня…
Легенда высится в нескольких шагах от меня.
Мертвая, опустевшая. Где теперь Иллар? Ведь не бессмертный же он. Лежит где-нибудь кучкой пыльной костей…
— Подойди ближе, путник — величественный голос донесся сверху, одна из створок расположенных над самыми дверьми окон медленно отворилась, мелькнула длинная седая борода.
От неожиданности я отпрыгнул назад, уходя под прикрытие кустов. Этого я никак не мог предвидеть…
— Постой же! Не уходи! Я не причиню тебе вреда! — в голосе появились досадливые нотки с толикой грусти — Куда же ты, незнакомец! Ты попал в беду? Тебя гонит дикое зверье? Или кто похуже?
— Кто ты? — крикнул я, предусмотрительно не показываясь из облюбованного укрытия.
— Всегда рад представиться учтивому человеку. Мое имя Иллар. Иллар Ван Велест. Но в последние годы меня чаще величают Илларом Затворником… либо же никак не величают вовсе — ибо гостей в сих ныне пребывающих в запустении несчастных землях встретить тяжко. Никто не стучится в запертую дверь. И тебя увидел я лишь чудом — когда с верхней площадки оглядывал окрестную местность…
Тут я наконец вернул дар речи и сумел прохрипеть, ничуть не скрывая обуревавшего меня изумления:
— Иллар Затворник жил столетия назад! Он давно уж почил в мире!
— Куда там, незнакомец. Куда там — дребезжащим голосом рассмеялся тот, кто выдавал себя за давным-давно умершую легенду — С такими делами и бедами поневоле и о смерти забудешь. Что ж, я сказал тебе свое имя и ты вправе верить или сомневаться. Но может поведаешь мне о себе?
— Мое имя Корис! Корис Ван Исер!
— Ван Исер… дворянское имя. Но слышать не приходилось ни разу, хотя в свое время я весьма преуспел в изучении родовых имен и родословных.
— Это новый род. Образованный меньше полувека назад. Дворянское имя и титул барона дарован был императором моему отцу, в награду за оборону дворца от мятежников.
— Вот как… полагаю, речь ты ведешь о том императоре, что правит по ту сторону некой Пограничной Стены, о коей слышать мне довелось несколько раз от крайне редких путников, беглецов или же поселенцев, являющихся и тем и другим сразу. Я буду рад услышать твою историю с самого начала. Я охоч до знаний самого разного толка. Быть может и я смогу поведать тебе что-либо интересное… ведь я стал свидетелем многих событий… долгие годы я смотрел в окна своей башни… от увиденного я порой содрогался, ужасался, а порой и радовался… У меня есть немного собственноручно выращенных трав! И есть бутылка столь старого вина, что я уж и не помню в каком году было оно разлито…
— Я принимаю твое приглашение, Иллар Ван Велест — я снова шагнул вперед, выходя из укрытия — И принимаю с радостью. Поверь — истории и небылицы про тебя распевали и распевают в каждой таверне и трактире к востоку отсюда!
Верил ли я, что белобородый старик может оказаться Илларом? О да. Мне уже пришлось увериться в самых невероятных штуках за последние месяцы. Доверял ли я столь радушному старику в столь неприветливых землях? О нет. Я не верил и не доверял. Но башня тянула меня к себе с непреодолимой силой. Я всегда был охоч до новых знаний и загадок…
Следующая загадка не заставила себя ждать.
Старик начал сыпать чрезмерно радостными возгласами, да принялся чересчур уж суетиться. Глядя на мелькающую в узкой щели приотворенного окна белую бороду, я окончательно решил — меня заманивают. Кто другой может и не заметил бы ничего, но после всех моих злоключений я внимательнейшим образом вглядывался в каждую деталь, прислушивался к интонациям, наблюдал за движениями окружающих меня. А еще я прекрасно видел жизненную силу местного отшельника и удивленно чертыхался, понимая, что она чересчур уж разнородна. Нет ровной пульсации — этого энергетического биения — нет ровных переливов, похожих на текущие реки и ручьи. Меня зазывал к себе некромант притворяющийся праведником. Что ж… подыграем ему… почему нет?
На землю с тихим стуком опустилась совсем небольшая площадка подъемника — обычная цепь прикрепленная к толстому обрезку доски, другим концом уходящая в скрытую за окном поскрипывающую лебедку. Цепь и доска выглядели слишком тонкими, непрочными, неспособными выдержать вес взрослого крепкого мужчины. Но я не сомневался — они выдержат. Ибо побывали в руках мага крепителя.
Уцепившись рукой за цепь, я встал на доску и подъемник тут же поплыл вверх, унося меня с собой. Старческий голос успокаивающе что-то бормотал, и мне пришлось низко опустить лицо, чтобы суметь скрыть рвущуюся наружу кривую ухмылку. Он заманивает меня глупыми фразами о горячей еде, бодрящем вине, теплой постели и безопасности его крова. Но он словно и не слышит звучащей в его голосе фальши. Любой достаточно опытный неглупый человек сразу же разгадает уловку и поспешит со всех ног прочь от скрывающегося в древней башне обманщика.
Путешествие оказалось недолгим. Ступив на широкий карниз, я чуть пригнулся и мягко прыгнул в окно, оказавшись на чисто выметенном каменном полу. Глаза сразу же уткнулись в мощную железную решетку перегораживающую мне путь из небольшой комнаты, где я оказался по собственной воле. Темница. Тюремная камера. За моей спиной глухо лязгнуло, загромыхало, заскрежетало. Из коридора поплыл ехидный смешок дребезжащий смешок крайне обрадованного старика, чья фигура медленно и, как ему казалось торжественно, приближалась к разделяющей нас решетке.
Я молча стоял на месте, спокойно заложив руки за спину. Рассматривал хозяина башни, который, надо отдать ему должное, оказался весьма неглуп — перед собой он толкал небольшую тележку, в старые времена, надо полагать, служившую для перевозки книг от шкафа к шкафу. Ну или для подачи ужина в почивальню. Сейчас же к ней было примотано самое преобычное оконное стекло поставленное стоймя. Старик по одну сторону стекла — я по другую. Казалось бы — тьфу, стекло, легкий удар брошенного камня разобьет его, превратит в сотню жалобно звенящих на полу осколков. Но нет, я уверен и на этот раз — Иллар Затворник знал, что делает. И тут не обошлось без таланта магического укрепления. Стрела не поразит, арбалетный болт не пробьет, брошенный топор отлетит в сторону. А сам старец все видит как через «окно». Умно придумано.
Еще мгновение и я, невольно затаив дыхание, сумел разглядеть знаменитого мага Иллара Ван Велеста во всей красе и величии. Мда…
Некогда маг был высоким, но пролетевшие десятилетия беспощадно согнули хребет, сузили плечи. Полуистлевший балахон казался бесцветным, изобиловал множеством достаточно аккуратно наложенных заплат. Жидкие седые волосы редкими прядями свисали вниз, лоб перехватывал узкий золотой обруч, на морщинистой шее висела толстая цепь с родовым гербом — не иначе род Велестов. Невероятно большой нос доминировал на лице как гора над равниной. Крючковатый, он больше напоминал клюв ворона, чем нос живого человека. И нависал носище над слишком уж узкими серыми губами, жадно шамкающими в нетерпении.
Иллар… лучше бы ты на самом деле был мертв… осталась лишь надежда, что это самозванец сумевший присвоить себе не только башню, но и личину самого владельца, давно уж умершего к тому времени или бывшему убитым захватчиком.
— Ты в моей власти — выпятив тщедушную костистую грудь, приосанился стоящий за стеклом старец — И участь твоя будет ужас…
— Ну надо же — покачал я сокрушенно головой, испытывая глубокое чувство печали — Иллар Ван Велест, он же Иллар Затворник, оказался поганым людоедом и мерзким некромантом. Создатель Милостивый, насколько же красивую легенду ты опоганил, явив моему взору свой чавкающий рот и блеклые жадные глазки…
— А… — отрывисто исторгнул старик что-то вроде изумленной отрыжки.
— Таверны гудят от перезвонов струн лютен менестрелей. Они из века в век пересказывают легенду о загадочном маге в высокой неприступной башне вздымающейся в небесную синеву. Они описывают тебя как мудрого мужа, отринувшего от себя мирское и бренное, решившего постичь нечто великое и потому запершегося в уединении… и что же на самом деле? Трясущийся от болезни и старости жалкий старик заманивающий к себе одиноких путников, чтобы пленить их и… сожрать… ты словно кладбищенский склирс, грызущий старые кости и глотающий куски тухлого мяса… И это Иллар Затворник? Уф… какое разочарование постигло меня…
— А… — повторился сдавленный звук, мерзкое подобие мага затряслось в судороге ненависти, стиснуло покрытые старческими пятнами кисти рук на ручке тележки.
— А это что у нас тут? — я повернул голову, ступил к дальнему и самому темному углу, поддел носком все еще мокрого сапога край старой скукоженной шкуры и рывком откинул ее — Ого…
Кости. Множество костей и черепов.
Чьих только останков здесь не было. Людских, шурдских, звериных. Сотни и сотни костей. Старые, совсем пожелтевшие и посвежее. И на всех костях без исключения видны следы зубов. Груды старых костей громоздились вдоль стен, стыдливо прикрытые шкурами и кусками кожи. Там же лежала сгнившая одежда, пучки пропыленных волос, мелкие предметы самого различного толка. В царящей здесь полутьме этого кошмара и не заметишь, а затем за спиной лязгнут ставни, отрезая путь к свободе.
— Прямо так и жрал людишек и зверей? — поразился я, бросив косой взгляд на застывшего старика — Всырую? Грыз кости? Обгладывал черепа? Обсасывал хрящики? Мерзко…
— Ты…
— Что же случилось с тобой? Как важный маг из дворянского рода мог превратиться в людоеда и некроманта? Расскажи мне свою историю, Иллар Ван Велест.
— Ты в моей власти! В моей власти! До смерти твоей! — деда переклинило, он зашелся в хриплом крике, закачался из стороны в сторону за своей странной тележкой с «окном».
— Да-да — вздохнул я и снова покачал головой — Старый глупец. Еще один подобный Тарису. Только спеси поменьше и осанка не та. Но столь же чванливый и мнящий себя кем-то особым… а на самом деле просто никчемная тварь убивающая невинных людей ради забавы…
— Тарис! — старика мотнуло так сильно, что я подумал было он упадет. Но Иллар удержался на ногах и вперил в меня бешеный взгляд из-под чрезмерно кустистых седых бровей — Тарис! Принц Тарис Ван Санти!
— Он самый — подтвердил я, делая шаг к решетке и медленно убирая руки за спину.
— Ты знаешь его? Слышал о нем? О посланном в наши земли ублюдке императорских кровей? Ныне его тело гниет в каменной гробнице к северу отсюда. Там, где плещутся темные стылые воды Мертвого озера. Там, где высится замшелый жертвенный зиккурат…
— Нет там Тариса, старик — бесцеремонно оборвал я Иллара, после чего сделал еще шаг и оказался вплотную к решетке — Видать ты давно не получал свежих вестей. Сидишь тут как ворон на камне, озираешься по сторонам, но видишь лишь то, что происходит под самым носом. За горизонт тебе не заглянуть, да, великий маг прошлого?
— Ты в моей власти! — затрясся вновь Иллар и я окончательно убедился в том, что старик того — спятил. Пусть не совсем, но серьезный разлад в его голове имеется. Равно как и слабоумие. Он теряет связь с происходящим, пытается пыжиться, выглядеть внушительно, но тут же срывается, кричит, потом проявляет признаки жгучего любопытства… а его руки и губы постоянно подрагивают, трясутся и трясутся…
— Тарис… где же Тарис? — выцветшие старческие глаза смотрели на меня и ждали ответа — Где же этот наглый высокомерный мальчишка? Где этот мерзкий грабитель и вор, посмевший угрожать расправой мне, магу Иллару Ван Велесту…
«ого…» — промелькнуло у меня в голове.
Совершенно случайно я умудрился затронуть очень чувствительные струны в этой почти плешивой седой голове безумца-людоеда. Главная струна звучала так: «Т-т-а-а-а-р-и-и-ис-с-с».
— Ныне мятежный принц Тарис Ван Санти пребывает в ином месте — произнес я, глядя на мага через решетку и стекло — Я расскажу тебе все без утайки. Но сначала ты, Иллар Ван Велест. Будь первым в нашей беседе. Будь гостеприимен. Будь щедр и предложи гостю большой кубок вина — того самого, что разлито в незапамятные времена. И расскажи мне все о наглом мальчишке Тарисе посмевшем тебе когда-то угрожать. Такую сделку предлагаю я тебе.
— Какое вино переживет два столетия, о юный барон? — захихикал старик — Годы и жажда сгубят любого.
— Ясно — вздохнул я тоскливо — И здесь неудача.
— Но вино есть. Пусть не столь зрелое, пусть не с горных виноградников юга, но есть и оно неплохо пьянит. Я угощу тебя вином, гость мой и жертва моя барон Корис Ван Исер. Мы выпьем вина вместе — тонкие пальцы мага зашевелились словно голодные черви — Я расскажу тебе о Тарисе. И ты расскажешь мне о Тарисе. У нас есть время. У нас очень и очень много часов, дней, недель и лет, ведь я великий маг Иллар Ван Велес и я живу и живу и живу… я никуда не тороплюсь.
— Воистину — признал я — Прожить больше двух веков…
— И это лишь начало… побудь здесь, гость, никуда не уходи. Я вскоре вернусь с вином — с отчетливым хрустом коленей старик развернулся и потащил за собой тележку, по-прежнему прикрываясь стеклом — Я принесу вина. И мы начнем беседу…
Кажется, он уже забыл, что собирался выпить из меня всю жизненную силу, а затем сожрать мое тело.
Иллар Ван Велес двойной людоед. Он пожирает чужие энергию и плоть. Первая продлевает его чрезмерно долгую жизнь — дарует долголетие. Чужая же плоть заполняет его желудок, даруя чувство сытости. Но он пожирает мясо сырым. Грызет кости… с головой легендарного мага очень большая беда.
Сумасшедший людоед в неприступной башне.
Проклятье… и так вот должна была закончиться столь красивая легенда? Ох…
И главное — Иллар не видит мою сущность, он не замечает того, что я отнюдь не обычный человек. Он был удивлен лишь тому, что я столь бесстрашно с ним разговариваю, не обращая внимания на свое пребывание в тюремной камере усыпанной обглоданными костями. Он принял меня за глуповатого смельчака? Нет. Не думаю. Мне кажется, что он настолько выжил из ума, что толком и не может сосредоточиться на чем-либо одном долгое время. Его пытливый разум угас. Я видел перед собой не мудрого мужа, а трясущегося старого зверя со стертыми клыками, потерявшими силу лапами и помутившимся умом.
Пусть его тело продолжает жить год за годом, но разум не выдерживает и медленно скатывается в темную пропасть окончательного безумия. И однажды башня огласится уже не человеческим голосом хозяина, а лишь хриплым звериным воем и мерзким покашливанием смешанным с безумным хихиканьем…
— Вино! — торжественно провозгласили из сумрака уходящего в неизвестность коридора — Пьянящее вино воспетое в балладах! О этот хмель! О этот хмель! О этот хм… — торжественность поугасла, голос старца уже куда более неуверенно и жалко протянул — О этот хмель…
Я поспешил прийти ему на помощь, боясь, что Иллар передумает и не станет угощать меня вином:
— О этот хмель достойный восхваленья!
— Да! Да! Воистину, друг мой! — оживился старик, продолжая шествие к моей темнице — Да!
«Друг мой». Да-а-а…
— Прошу — я с трудом сдержался от смеха, глядя, как к решетке, при помощи длинной палки, толкают еще одну тележку поменьше, на которой стоял медный кубок и уже откупоренная бутылка вина.
Приняв дары, я наполнил кубок вином, поднес его к лицу и втянул его аромат ноздрями. Вино… не самое лучше, это уж точно. Но и не самое скверное. Однако к его запаху примешивался еще один — чересчур терпкий и резковатый. Ах ты ж старый склирс… подмешал что-то в вино? Тут не надо быть мудрецом, чтобы понять — дедуля решил меня усыпить. Когда я засну, он откроет решетку, войдет внутрь и выпьет мою жизненную силу до последней капли. А затем закусит моей плотью…
Да. Вот почему он согласился на беседу с такой готовностью. Вот почему он не отказался угостить меня вином. Беседа состоится обязательно, а затем плавно перейдет в пиршество одного едока…
Иллар Ван Велес не учел только одного — с самого начала я рассчитывал на это, едва лишь увидел его немощную трясущуюся фигуру и железную клетку, в которой я оказался. Старик не может убить меня пущенной стрелой или брошенным дротиком — ведь ему надо сохранить меня в целости, дабы не утекала из моих ран энергия жизни, столь ему необходимая. Он постарается обездвижить меня иным образом. И едва я это понял, как мысль о сонном или дурманном зелье сама пришла мне в голову.
Я сделал большой глоток. Прикрыл веки и прислушался к ощущениям. Как же давно хотел я выпить вина… особенно в последние дни.
— Благодарю за гостеприимство, великий маг Иллар Ван Велес — церемонно склонил я голову перед хозяином башни.
— Это священный долг любого, барон Корис Ван Исер — склонил голову и седой старик.
Груды костей лежащих вдоль стен темницы мы оба благоразумно не замечали. Равно как и решеток.
— Что ж… понимаю, что время столь занятого мужа весьма ограничено — продолжил я и сделал еще один нарочито большой глоток — Так поведай же мне историю своего знакомства с Тарисом, о Иллар.
— Этот мальчишка! — губы старца сжались, его рука дернулась, едва не расплескав вина — Наглый юнец! Рожденный вторым неудачник! Вечный принц и никогда император! Как посмел он явиться сюда! Как посмел он покуситься!
— Наглец — поддакнул я, опускаясь на пол и скрещивая ноги. Теперь старик смотрел на меня сверху-вниз, и это добавило ему разговорчивости и спокойствия. Я приготовился слушать…
— В чем истинная сила, гость мой и пленник мой? — неожиданно вопросил старик.
Причем ответ на вопрос интересовал его так сильно, что он забылся и высунулся из-за куска зачарованного стекла, глядя на меня пристально как мышь на кусок сыра. Будь у меня желание, я бы мог попытаться метнуть в него нож. Но тогда начинающейся беседе придет конец. А я этого не желал и потому остался неподвижен и спокоен. Дернув щекой, я предположил:
— В знаниях?
— О-о-о-о… — сипящий пораженный выдох старца застал меня врасплох.
Я подумал, что его хватил удар и сейчас дедуля Иллар рухнет на каменный пол, дернется пару раз в корчах и затихнет навсегда. Но обошлось, старик выправился, продолжая, однако пораженно трясти головой. Во все стороны летели бисеринки пота с его щек и капли вина из старого кубка. Скверная смесь… кровь и вино — ладно, но вино в смеси со старческим потом… странные мысли посещают меня. Что же такого подмешал Иллар в мое вино? Я сделал еще один глоток. Совсем небольшой. Но сделал вид, что почти осушил кубок, к вящей радости Иллара. Ох и не умеешь же ты скрывать свои чувства, старик. Или же разучился.
— Воистину… ох воистину, никак не мог ожидать я столь удивительно точного ответа от столь молодого мужа… истинно так! Знания — вот великая сила, которую не превозмочь никому! — поднеся кубок ко рту, старец осушил его одним махом и тут же принялся наливаться новую порцию.
Воспользовавшись его невниманием, я наклонил свой кубок и вылил изрядное количество вина на пол, где оно прекрасно смешалось с растекающейся от моих сапог и одежды темной грязной лужей. Я не успел просушиться после купания в реке, торопясь, что есть сил к манящей меня башне. Сейчас это сыграло в мою пользу. Впрочем, не так уж и трудно обмануть престарелого дряхлого полубезумца…
В утверждении «знание — это истинная сила» я глубоко сомневался — точный удар хорошо наточенного топора по высоколобому челу мудреца вполне способен превозмочь силу его знаний. Силой является правильное сочетание многих умений и свойств, но не одна лишь только мудрость. Если ты знаешь как возвести каменную стену, то этого мало — еще понадобятся сильные умелые руки, дабы таскать тяжелые глыбы и размещать их в правильном положении.
Когда я сам говорил «знания», то старался угадать, исходя из того, что мне известно о собеседнике. Он древний маг, стало быть, должен презирать грубую сил мускулов. Он из дворянского знатного рода, он с магическим талантом — стало быть, он должен был получить превосходное разностороннее образование. Еще один довод в пользу знаний. А еще он выбрал для жизнь не комфортный богатый особняк в городской черте, наводненный челядью и любовницами, а старую высоченную башню стоящую на отшибе — и это так же говорит о многом. Все это и дало мне догадку, что к моему удивлению попала точно в цель.
— Если бы не стесненные мои обстоятельств, гость мой Корис, то я бы ни в коем случае не причинил вреда столь одаренному молодому человеку — сокрушенно поведал мне Иллар, чей пустой взор слепо скользил по грудам старых костей — Порой мы лишены выбора, порой приходится выбирать — жить или умереть. А у меня столько дел и хлопот, что умирать никак нельзя. Но в последние мгновения жизни можешь гордиться собой — ибо разум твой не замутнен и мыслит ясно! Интересно каков твой мозг на вкус… о этот дрожащий теплый мозг… кхм… кха-кха-кха…
— Будьте здоровы — улыбнулся я несколько смущенно кашлянувшему магу, уже предвкушающему вкус моих мозгов — Так что же Тарис?
— Тарис! Клятый-клятый Тарис, спесивый мальчишка с чрезмерной властью для столь наглого юнца… И этот страшный огонек тлевший в его подлых глазах… мне никогда не забыть того огонька и тех его шипящих слов сказанных полушепотом. Тарис… клятый Тарис…
Начало у дедушки-людоеда дворянских кровей не заладилось, он продирался через собственные воспоминания с огромным трудом, путался, оттого сердился и плевался слюной, брызгал вином, жадно чавкал почти беззубой челюстью, поглядывая на мое горло. Затем собирался с силами и продолжал. А потом дело наконец-то пошло, старик разговорился, разошелся, сдернул пыльный полог с давних воспоминаний, увлекся рассказом. И мне удалось услышать довольно-таки занимательную историю.
Род Велестов процветал в Западных Провинциях очень давно. И процветал не благодаря обширным родовым землям и налогам с личных деревень — коим однако имелись — а благодаря собственной деловой хватке, непоседливости и всесторонности. Это давало повод менее удачливым дворянам за спиной поливать Ван Велестов грязью, с презрением называя их торгашами и бродягами. В их словах не было ни слова лжи — Велесты на самом деле усердно торговали с кем угодно, некоторые представители рода из года в год колесили по дальним землям, привозя оттуда всяческие необычные товары и просто диковинки. Однако это не мешало гордому роду наказывать чересчур говорливые роды, затыкая им глотки ударом оружия — коим большинство из них владело весьма и весьма неплохо.
Одним словом — Ван Велесты были широко известны как люди широких взглядов, меценаты, ценители хороших вин, богатых вещей, дорогих украшений и любых книг. Картинные галереи и выставки скульптур, мебель из древесины деревьев растущих далеко на южных островах, где обитают смуглокожие племена ненавидящие чужаков. Одним словом — Ван Велесты были страстными собирателями любых диковинок, не жалея ради родового увлечения ни сил, ни денег.
Это же касалось и книг. Уж чего-чего, а книг было столько, что они не вмещались на сотни полок. И потому драгоценные фолианты стопками лежали на паркетном полу, громоздились на широких подоконниках, башнями вздымались до высоких потолков. Преобладали книги новейших времен — философские многотомные занудные сочинения, научные труды, травники, любовные истории, исторические хроники. Всего помногу. Начнешь читать в юном возрасте — не успеешь прочесть и половины книг до смерти от глубокой старости. Но деловитый род продолжал собирать и собирать, привозить и привозить новые тома в родовую библиотеку. Такой уж это был род — безудержных собирателей всего подряд.
Понятное дело, что книги бывают столь же разными как люди. Вот бездарная книжонка с громким названием, похожая на спесивого пустозвона. А вот изящная книжица — она скорее как томная красавица с темным прошлым. Этот же толстенный труд рождает в воображении престарелого мудреца с длинной бородой и странным взглядом… А вот хроника о доблестном воине — его и представляешь себе, читая книгу, рожаешь разумом образ закованного в металл бесстрашного сурового воителя.
Книги совсем как люди… И так же как они, некоторые сочинения несут свет и просвещение, другие зарождают в тебе зависть и жадность, третьи учат искусству, прочие помогают постичь ораторство… а некоторые содержат в себе смерть… особенно в том случае, если они касаются древнего как сам мир темного Искусства, описывающего простыми и понятными словами как к примеру взять юного мужа и при помощи нехитрых инструментов выкачать из его тела всю жизненную силу до последней капли, дабы забрать ее себе. От такого чтения мороз по коже пойдет… а уж если прознают священники, то от очищающего костра не спасут никакие заслуги перед Императором — вмиг нарекут еретиком и пособником Темного, да отправят в пламя живьем…
И потому т а к и е книги хранились не в родовом поместье, разумеется. К чему так рисковать, если можно спрятать столь дорогие и столь редкие фолианты где-нибудь еще? Например в старой родовой же башне стоящей особняком и уже третье поколение подряд дающей приют тем из рода Ван Велеста, кому посчастливилось родиться с магическим талантом того или иного рода. Сначала там обитал сам Рюрзер Ван Велест, ментальный маг великой силы. После его смерти в башне поселился Изгрельд Ван Велест, Исцеляющий, проживший очень долгую жизнь и умерший больше от скуки, чем старости. Третьим там поселился Иллар Ван Велест, имперский маг с талантом крепителя. И именно он принес родному роду куда больше пользы! — ведь найденные и приобретенные диковинки зачастую пребывали в ужасном состоянии, вот-вот готовы были рассыпаться от старости на куски.
Особенно ему удавалась работа с картинами — полотна покрытые искусными мазками масляной краски весьма долговечны, но даже им не избежать смерти. Да, смерти — ведь картины тоже живые и совсем как книги — так же сильно похожи на людей с их амбициями, слабостями и похотями. На картине видно все — от неуверенности или мастерства художника до скрытых чувств тех, кто ему позирует. Вот узник прикованный цепями к стене — в его взоре светится обреченность смешанная с ненавистью. А вот молодка перед свадьбой — и на ее лике горькая печаль, а не ликующая радость молодой невесты. Видать отдают замуж против воли и за нелюбимого. А тут художник пытался выразить восторг весеннего буйства природы, но потерпел полное поражение, и у него не хватило духа уничтожить неудачное полотно…
Тут Иллар прервался, снова откашлялся, утер слюнявый подбородок, пытливо взглянул на меня. Я ответил ему косой улыбкой опьяневшего человека, чрезмерно размашистым жестом попросил продолжить историю. Оценив взглядом количество оставшегося в моей бутылке вина, Иллар Затворник продолжил рассказ. Я же с раздражением подумал, что легендарный он или нет, но старик чересчур уж любит отходить от главной темы. По нему видно, что про картины Иллар может говорить часами. А может и созерцает он их так же — часы напролет. Ведь у него в запасе почти вечность. Торопиться некуда. Ходи себе по коридорам и комнатам, разглядывая пыльные полотна…
Одним словом Иллар Ван Велест родичами был весьма почитаем, без дела не сидел, из башни выбирался крайне редко, хотя о затворничестве в то время совсем не помышлял. Имелась у него девица хоть куда — для утех любовных. Были планы и на женитьбу — весьма запоздалую, однако нехватки в молодых отпрысках Велестов не было и никто Иллара не понуждал.
В свободное же от дел время Иллар читал. И если первое время исторические хроники и священные писания его даже увлекали, то вскоре совершенно наскучили и вызывали лишь сонливость. Вот тогда он, с великой робостью, дрожа, после третьей бутылки старого вина, осмелился расстегнуть потемневшие от времени бронзовые застежки на старой потрепанной книге без названия. Прочел несколько рукописных страниц и понял что пропал…
В книге говорилось о том, как жить вечно. О том как стать бессмертным! Не правда ли славное начало для книги?
И для этого не требовалось куда-то идти за сотни лиг, беседовать с мудрецами, искать загадочные травы и варить премерзкие отвары. Нет! Всего-то следовало взять в руки острый костяной нож и взрезать им кожу любого ненужного человека. Так и было написано — «ненужного человека». Иллар стал проводить за чтением скрываемых глубоко в подвале книг дни напролет — не забывая, однако про свои обязанности. Нет, он не стал некромантом, не осмелился пустить чью-то кровь. Он просто читал и читал. Впитывал в себя запретные знания безостановочно. Ночами ему снились кровавые кошмары, мысли о том, чтобы начать действовать приходили все чаще, но пока он держался.
А затем, в один прекрасный день к нему в гости явился черный гость — Тарис Ван Санти, младший брат правящего Императора, новый Наместник Западных Провинций. Иллар никогда не забудет тонко усмехающегося породистого лика Тариса, стоявшего в подножия башни, заложившего руки за спину и смотрящего на выглядывающего из окна хозяина снизу-вверх. Такого гостя нельзя не пустить. А затем…
С этого мига слаженность истории нарушилась. Иллар пустил обильную пену, с ненавистью захрипел, с трудом выдавил из передавленной спазмом ярости глотки слова: «Он забрал все! Все!».
Чуть позже, после нескольких глотков вина прямо из горлышка бутылки, старцу удалось справиться с бешенством двухвековой давности и продолжить.
Неведомо как, но Тарис уже з н а л! Он прекрасно знал о скрывающихся в башне запретных книгах и сюда он явился именно за ними. Просто и без обиняков он потребовал немедленно отдать ему каждую книгу и каждый листок, имеющий хоть какое-то отношение к древнему темному Искусству — пусть даже самое косвенное. Мальчишка был насмешлив, самоуверен и пугающе серьезен. Тарис отчетливо дал понять обливающемуся липким потом Иллару, что либо тот прямо сейчас отведет принца к тайнику, либо…
Продолжать не потребовалось. До смерти перепуганный, почти спятивший от ужаса Иллар, с трудом шагая на подгибающихся ногах, отвел принца по спиральной лестнице вниз, в глубокий каземат, где в искусно скрытом тайнике хранились запретные книги. Там было все. И Тарис забрал все. С нескрываемо радостным хмыканьем Тарис бережно вынимал стопки книг, отдавая их стоявшим за ним приближенным, выглядящими зело странно из-за жестоко шрамированных лиц, сверления взглядами и глухого молчания.
Затем Тарис ушел. Без угроз. Без вкрадчивых обещаний скорой смерти. Он убедился, что тайник пуст и просто ушел, унося с собой драгоценную добычу. А к вечеру в башню наведались весьма ловко управляющиеся с ножами личности, что оставили на теле мага свои метки, коему лишь чудом посчастливилось одного из них убить, а другого пленить и действуя по памяти, провести примитивный ритуал некромантии по перекачиванию силы жизни… Только поэтому Иллар не умер от страшных ран. И так он невольно стал некромантом.
С того памятного черного дня Иллар Ван Велест башни больше не покидал, добровольно став отшельником и затворником. Он ничего не утаил от родичей, рассказав им все до последнего слова. С их же помощью избежал еще несколько покушений. А затем атаки внезапно прекратились — будто Тарису наскучило и он перестал посылать новых убийц — а в том, что это был именно принц, у Иллара никогда не было и малейших сомнений.
Род Ван Велестов решил выждать. Обвинять особу императорских кровей крайне глупо. Опрометчиво и опасно. Надо осторожно выждать. Тут дело темное…
Пока род выжидал, обуреваемый страхами за собственную жизнь Иллар решил действовать — и начать он решил с укрепления всей башни. Сначала заявились рекомендованные каменщики, наглухо заложившие некоторые двери и окна. После них прибыли кузнецы, поставившие мощные железные ставни, двери и запоры везде, где только можно. А уж после к делу приступил сам Иллар, начав использовать свой талант магического укрепления — весьма и весьма неслабый надо сказать.
Он укреплял и укреплял, зачаровывал камень и железо. Вбивал и вбивал магию в стены своей обители. И добился того, что башня воистину стала несокрушимой. Он так увлекся, что не заметил, как пролетело несколько лет! Год шел за годом, позабывший об иной жизни Иллар упорно трудился ради своей безопасности, вызывая у родственников уже не уважение, а насмешки. Проще было выйти и погибнуть в бою! Но у мага было свое мнение на этот счет. Он хотел жить. Хотя бы лет сто. Или чуть больше. Ведь столько книг еще нужно прочесть… и дождаться мига, когда его заклятый враг Тарис умрет… — вот тогда он и выйдет из башни.
Но случилось нечто большее, чем смерть Наместника Западных Провинций — этот безумец Тарис поднял великий мятеж и начал самую настоящую войну! Местные земли затопило огнем и кровью. Люди и гномы гибли тысячами в ожесточенных схватках. Коротышки пытались остаться нейтральными, но когда вокруг полыхает зарево вселенского огня…
Род Ван Велестов выступил на стороне Императора — против мятежника Тариса. Еще бы — ведь Велестам очень неплохо жилось при императорской власти. К чему менять хорошее на неизвестное? В той бойне большая часть многочисленного дворянского рода Ван Велестов была уничтожена. Несколько последних, числом всего в семь человек, израненных и смертельно усталых, явились однажды к башне Иллара. И он впустил их.
Прервавшись, старец бросил небрежный взгляд на ближайшую груду костей, и я понял — его родичи башни сей больше не покинули никогда. Видать, они и стали его первыми жертвами, с них он сделал свой осознанный выбор. С них он начал свой путь некроманта. А может и людоеда — если с припасами к тому времени стало туго.
— Память — узловатым пальцем Иллар постучал себя горделиво по морщинистому высокому лбу — Память! Я многое запомнил из тех книг, что украл у меня Тарис! Этих знаний хватило для ритуалов. Благодаря знаниям — истинной силе! — я обрел желанное бессмертие. Я провожу дни в чтении, в созерцании, в размышлении. Я строю великие планы на будущее! Ведь я, возможно, последний из рода Ван Велестов — и мне предстоит возродить его! Скоро, очень скоро этот час наступит — день возрождения моего рода. Надо лишь правильно выбрать женщину — не каждая сгодится для столь важной роли…
Представив себе эту дряхлую тварь нависшую над какой-нибудь несчастной юной девушкой выбранной ему в жены ради «возрождения рода», я едва сдержался от гримасы отвращения.
Полубезумный дряхлый людоед с великими планами на будущее и похотливыми мыслишками. Вон как у него глазки подслеповатые заблестели… Создатель…
Скрывая лицо, я опустошил запрокинутый кубок и вылил в него остатки вина из бутылки. Заплетающимся языком поощрил Иллара к дальнейшему рассказу. Того не потребовалось уговаривать. И вновь зазвучало столь ненавистное ему имя Тариса Некроманта.
Тарис…
Тарис…
Тарис…
Этот проклятый Тарис…
Вести и слухи о его смерти могли бы соперничать по громкости и частоте только со слухами о его здравии.
Тарис Ван Санти пал в битве с имперскими магами, и пепел его развеян по воздуху.
Тарис Некромант уничтожен боевым отрядом священников.
Тарис трусливо бежал на корабле прочь, направляясь на юго-восток…
Восставший принц Тарис пал от удара кинжалом в грудь и заключен навеки в каменный саркофаг.
В эту новость Иллар Ван Велест поверил.
Ибо за три дня до сей вести над утопающими в огне войны Западными Провинциями пронесся ужасный катаклизм. Страшное землетрясение превратило город у башни в руины! Обрушивающийся вниз водопад на некоторое время полностью пресекся! Затем хлынул ледяной ливень шедший уже три дня и не думающий заканчиваться! А черные тучи настолько велики и плотны, что на земле воцарилась ночь. Ударили холода, порой с небес низвергался крупный град. Земля продолжала трястись словно в агонии, а далеко-далеко на севере все было застлано то ли черно-серым туманом, то ли дымом…
Весть о смерти Тариса и о саркофаге принесло исковерканное существо напоминающее пещерного гоблина. Его удалось приманить на гнилую человеческую ногу свисающую с подоконника и голодное существо не сумело устоять перед соблазном отведать такое лакомство.
К сожалению изуродованный от рождения гоблин был еще и сумасшедшим, несмотря на свои крайне юные годы — даже не гоблин, а гоблиненок по сути. Но уже зубастый и злобный. Сумасшествие же его проявлялось в том, что он считал принца Тариса самым настоящим богом! Да-да! Богом! — вот как он нарек Тариса Ван Санти. А еще Отцом, Великим Отцом, Великим Темным и прочими, прочими и прочими именами и титулами.
Это ли не кощунство, назвать мерзкую спесивую тварь богом? Тьфу! Пришлось гоблиненка пустить на похлебку — это был первый раз, когда он отведал наваристую похлебку из заживо сваренного разумного существа. Вкус неописуемый… его не передать словами, надо попробовать самому, чтобы понять и оценить. Имейся у него вдоволь живых верещащих припасов — уж он бы меня угостил на славу! Но времена нынче иные, голодные, тяжелые…
Перед смертью же, сидящий по горло в кипятке, выпучив побелевшие сварившиеся бельма, захлебываясь хрипящим криком, наглый гоблинский мальчишка добавил со злорадством несвойственным столь юному возрасту — Тарис не мертв! Бог Тарис лишь спит! Изволит почивать до поры до времени, но однажды он восстанет со своего сна и начнет наводить порядок в принадлежащих ему землях. Тарис не мертв! И скоро он придет! Грядет эра Тариса!
Ого! Эра Тариса! Вы только послушайте этот бред!
Сколь громкие слова! Они так взбесили Иллара, что, толком не дослушав, он упер половник в макушку не желающего умирать обеда и заставил ее погрузиться в бурлящий кипяток. Наглая живучая тварь! Но предсмертный слова уродливого создания еще долго звучали в ушах засидевшегося в башне мага.
Здраво все обдумав — при этих слова Иллара Затворника я незаметно усмехнулся — здраво все обдумав, маг решил еще немного обождать. Рано еще покидать родную башню. Рано…
Он стал свидетелем умирания жестоко пострадавшего от войны, голода и катаклизмов города. К башне стекались толпы людей молящих о помощи — ведь они видели в нем могучего волшебника, способного защитить от невзгод. Иллар не стал помогать презренным людишкам. Даже не показался им. Хотя с яростью смотрел, как некоторые смельчаки пытались сломать дверь, разбить камнями стекла. Парочка особо наглых ловкачей вздумала взобраться по стене — и они сильно удивились, обнаружив, что выбранное ими окно оказалось не запертым. Внутри их уже ждал теплый прием. Иллар сравнил их с голубями — ведь случается, что птички сами залетают на кухню и попадают в руки повара. Остается лишь свернуть им шеи, ощипать и потушить на медленном огне…
Но довольно смакования! Сглотнув тягучую слюну и прижимая ладонь к требовательно урчащему впалому животу, жалкое подобие человека продолжило, быстро подбираясь к концу своей истории…
Вскоре город обезлюдел. Затем истощились запасы продовольствия — всех его видов. Кладовые башни опустели. Небольшой огородик на вершине постройки не мог спасти от голода. Там росла лишь зелень и кое-какие лекарственные травы. С водой недостатка не случалось — в подвале глубокий колодец всегда полный студеной чистейшей водой.
Чтобы не умереть от голода Иллару пришлось стать самым настоящим охотником действующим из засады. Неразумное зверье он ловил клетками с приманкой — хорошо срабатывало в холодное время. Зверь заходил внутрь, дверца захлопывалась, клетка по веревке поднималась вверх, где с нетерпением поджидал старый маг.
Со зверьем разумным еще легче — они сами приходили к башне. И тогда Иллар приглашал их войти, обещая горячий обед и питье. Либо же он просто оставлял приоткрытым окно, со свисающей вниз веревочной лестницей. И о глупцы — они сами взбирались по лестнице и сами засовывали головы в ловушку!
Тактика с годами совершенствовалась, шлифовалась. Однажды ему удалось заманить в башню четырнадцать человек одного за другим! И он действовал так умело, что ни у кого из них и мысли не возникло о западне! Вот оно мастерство!
Однако в последние годы охота идет плохо. Едва-едва удается не умереть с голода.
Так что там за новости о мерзком Тарисе? М?
Я не ответил. Сидя на каменном полу, разбросав пьяно ноги, я накренился вперед, уперся неверными ладонями в бедра, уронил тяжелую голову на грудь. Покачиваясь, я что-то пробормотал, наклонился еще сильнее и ударился лицом о пол, застыв в этой нелепой позе.
Повисла глухая тишина. Молчание длилось так долго, что я с огромным трудом преодолел соблазн вывернуть голову и взглянуть на решетку — быть может старик просто ушел? Или умер от сердечного удара? Ведь ему столько годков…
Но я удержался и вскоре был вознагражден. И сам едва не помер от испуга — тяжелое дыхание внезапно донеслось не от решетки, а со стороны! — Иллар стоял всего в шаге от меня! Как ему удалось столь бесшумно отпереть решетку и прокрасться внутрь?
Испуг добавил мне прыти. Я поднялся на ноги за миг, за одно биение сердце, оказавшись лицом к лицу со старой развалиной незаслуженно названной легендой.
— Старый ты дурак — покачал я головой, глядя на перепуганное лицо Иллара, опешившего и ужаснувшегося до такой степени, что его чело буквально оплыло, а сам он впал в ступор — Ты просидел в башне больше двух веков! Ради чего?! Лучше бы ты на самом деле пал в бою! Лучше бы ты вышел из своей чертовой башни и дал бой проклятым некромантам, а не становился одним из них!
— Ха! — удар старик нанес быстрый и умелый. Лезвие длинного ножа вошло мне в грудь, проскользнув между ребер и вонзившись в сердце. Я пошатнулся, снова уронил голову на грудь.
— Д-да! — выдавил потрясенно Иллар — Д-да! Д-да…
— Нет — поднял я лицо и оттолкнул старика ударом ладони в грудь — Нет.
— О Создатель…
— Уж он точно не захочет услышать твой призыв — прорычал я, вырывая из своей груди нож — Так…
Повернувшись, я шагнул к решетке, тут же шагнул в сторону — на меня снова прыгнул Иллар Затворник, испускающий тонкий перепуганный визг. Пришлось нанести ему еще один удар, сбивая тщедушного, но удивительно сильного старика с ног. Лишь затем я вышел из ловушки и захлопнул за собой решетку. И взревел от дикой боли — ударившая в решетку бутылка разлетелась на множество осколков, что изрядно поранили мне лицо, а одна стеклянная заноза и вовсе засела в правом глазу. Почти наощупь закрыв замок, я отпрыгнул назад, избегая удара черными ногтями.
Не обращая внимания не беснующегося хозяина башни, занялся собой. Осторожно выбрав из ранок осколки стекла, я избавился от занозы в глазу, выждал, когда регенерация возьмет свое, утерся от крови. И взглянул в упор на стоящего за решеткой трясущегося мага.
— Ты старый глупец — повторил я, морщась и прижимая ладонь к бурчащему животу — видать в вино была подмешана совсем не обычная травка. Что-то сильное и отвратное.
— Что ты такое? Что ты такое? Приспешник Тариса?! Посланный им убийца?! Да! Да! Это так! Ты один из его подручных! Не ты ли стоял в тот день за его спиной и принимал стопки моих драгоценных книг?! — Иллар начал вопить с такой силой, что его крики оглушали и порождали эхо — И вот ты снова явился, дабы убить меня…
— Я не стану убивать тебя, кошмарный ты старик — вздохнул я — Но и выжить тебе вряд ли суждено. Я привел в твою крысиную нору беду — она неотступно следует за мной, дышит в затылок. Думаю, твои старые кости и дряблая плоть послужат кормом для нежити. Воистину это станет божественной справедливостью, не находишь?
— Выпусти меня! — дикий крик заполнил новым перепуганным эхом коридоры башни.
— Нет, не выпущу — ответил я — Эта дверь останется надежно заперта. Как и это окно. Прочие же двери и окна распахну я настежь. Ты так долго старался сюда никого не пускать, так долго башня служила приютом лишь для тебя одного… так помучайся же теперь, слыша, как открываются прежде всегда закрытые двери, а затем плачь от ужаса и трясись, едва заслышишь тяжелые шаги незваных гостей…
— Здесь я хозяин! Здесь я хозяин! — ненормального старика-людоеда затрясло, выгнуло от спазма ненависти, он захрипел и рухнул на пол, судорожно царапая грудь изломанными черными ногтями — Я-я-я-я!.. Я-я-я-я!..
Спустя миг случилось неожиданное — древнего мага настиг сердечный удар, отчего его трясущееся тело резко расслабилось и затихло на каменном полу. Это не было обманным ходом — ведь я наблюдал за происходящим используя сразу оба своих умения, отчетливо видя парочку пританцовывающих крохотных магических смерчиков и токи жизненной энергии по старческому телу распластанном на полу.
На моих глазах воспетый в легендах великий маг Иллар Ван Велест, он же Затворник, скончался лежа в грязи и выглядя хуже кладбищенского вонючего склирса. По морщинистой щеке сбежала розоватая струйка слюны — Иллар прикусил язык. Лицо медленно обмякало, разглаживалось, губы серели на глазах. Впервые на некогда породистом лике появилось спокойствие. Исчезла гротескная маска выражавшая столько всего одновременно — ненависть, страх, голод, отвращение к самому себе и остатки былой гордости, некогда насмешливо растоптанной мальчишкой принцем.
Я продолжал стоять за решеткой, бесстрастно глядя на труп, а точнее на оставшиеся в нем жидкие и редкие остатки жизненной силы, что стремительно бежали по конечностям к груди, туда, где покоилось за ребрами остановившееся сердце. Они словно мерзкие и одновременно прекрасные пчелы, беззвучно жужжащие и несущие капельки живительного меда… вот они добрались, слились воедино, внутри впалой груди мигнула тусклая вспышка света. Выгнувшийся труп захрипел и ожил… с чавканьем сомкнулись челюсти и тут же вновь окрылись, извергнув кровь и слюну, а так же стонущий надрывный кашель. Глаза бешено вращались, закатывались под лоб, вновь руки скребли и били в грудь… Проклятье — если это воскрешение, то оно весьма мерзко на вид…
— Я-я-я-я… — старец, не вставая, вновь закричал. Кажется, он даже не понял, что только что умер и вновь воскрес. Либо же это было привычным для него — умирать и воскресать. Хлябающее в груди сердце видать слабо, потрясения прошлого не прошли для него даром.
Удивительно другое — чужая жизненная сила запасенная внутри тела обычно содержится либо в сферах, откуда при помощи магических некромантских плетений передается в необходимые для подпитки места, либо же сила естественным образом разливается по телу носителя, сливаясь с его собственной — как у меня, к примеру. Иллар же походил на глиняный кувшин с глотком жидкого подкисшего молока на донышке. Едва появилась трещина, жизненная сила поспешила залатать дыру — починила сердце. Старик ожил. Но так быть не должно. Слишком плохо все это работает. Видать Иллар не слишком многое запомнил из прочитанных книг. И наделал кучу ошибок, пытаясь практиковать Искусство.
Развернувшись, я пошел прочь. За моей спиной набирал силу дикий вопль окончательно очнувшегося мага, вцепившегося костистыми пальцами в укрепленные магией прутья решетки. Сам себе ловушку смертельную соорудил. Не рой другому яму…
— Я отдам тебе многое-е-е-е! Злато! Рубины!
Я не ответил.
— Мы ведь дворяне! Высокое сословье! Не оставь меня так! Не оставь, барон Корис! Ведь мы равные!
— О нет — качнул я головой — Мы не равны. Ты мерзкий людоед алчущий лишь собственного бессмертия и безопасности. Клятый сыч сидящий в проклятой башне, и сумрачным взглядом выглядывающий врагов или же новую добычу. Не смей называть нас равными, старик! Хо… придумал…
Поменяв решение, я в несколько прыжков вернулся к решетке, отыскал взглядом нехитрую систему рычагов, цепей и блоков. Отыскав нужный, я дернул за рычаг и с тяжелым скрежетом ржавые, но почти несокрушимые железные ставни на окнах открылись, впустив внутрь яркий дневной свет. Старик испуганно застонал, прикрыл глаза рукой, съежился.
— Мы ведь дворяне — повторил я чужие слова — Вот тебе и выход из крысиной западни. Беги, старик, беги. Лети свободной пташкой на волю.
Смешно… окутанное дневным светом окно сияло, приковывало к себе внимание, однако Иллар пятился в ужасе до тех пор, пока не уперся спиной в решетку и не заскулил подобно несчастном щенку оставленному на улице под дождем. Его скулеж не вызвал во мне жалости. К тому мигу я был уже далеко, выбросил легенду пустышку из головы. Мне вслед что-то продолжал кричать безумный маг, но мне плевать, я занимался куда более любопытным делом — изучением не менее легендарной и по-настоящему красивой и мощной башни. Будь я имперским богатым волшебником от такой не отказался бы…
Довольно просторные коридоры казались бусинами жемчужного ожерелья, а восходящий по спирали коридор его нитью. Коридор связывал все воедино. Башню возводил настоящий мастер не стесненный в рабочих руках и средствах. Причем строил из самого лучшего материала. Постройка и без магического укрепления способна простоять века и века. Жаль, что сейчас здесь все в таком запустении.
Первым делом я наткнулся на грязное логово плененного мною хозяина башни. Оно представляло собой место под закрытым сейчас окном, откуда Иллар впервые заговорил со мной. Здесь имелось несколько засаленных вонючих одеял и подушек. Под десяток чашек и мисок с остатками пищи и питья. Куски сероватого подохшего мяса заставляли подозревать худшее. Но больше всего меня поразили зубы. Горка чертовых зубов и клыков! Они лежали на полу коридора, у самой стены напротив окна. Сотни зубов. Человеческие, звериные, шурдские, прочие… так и видится, как сумасшедший дедушка сидит на одеялах, глодает вырванную у кого-нибудь нижнюю челюсть, порой выплевывая на пол чей-то зуб… но это вряд ли — зубы и клыки прочно сидят в своих гнездах, вытащить их не так-то просто. Тут действовали клещами или молотком…
На этом же этаже, совсем рядом с жутким окном, находилась большая светлая комната с остатками весьма богатого убранство, с роскошным огромным ложем. Спальня хозяина. Да, она достойна принять высокомерного имперского мага. Но тут очень давно никто не почивал. Еще бы. Ведь хозяин превратился в вечно голодное чудовище залегшее под любимым окном и постоянно выглядывающее через щелку в ставнях наружу — вдруг да появится кто вкусный…
Я поднялся выше. И ахнул. Замер надолго в восхищенном ступоре. Библиотека. Тысячи книг. Они повсюду! Сколько же лет этим древним фолиантам… ни малейшего следа сырости в большом зале, нет и запаха тления и гниения. Бери любую книгу, опускайся вон на тот кажущийся целехоньким дубовый стул и начинай читать… Я с огромным сожалением закрыл двустворчатые двери окованные широкими полосами изукрашенной резьбой красной медью. Задвинул задвижку. Простому зверью сюда так просто не попасть, да и не исходит отсюда запах пищи.
Я медленно поднимался вверх, минуя этаж за этажом, заглядывая в каждую комнату. Еще спальни, столовая, удивительно опрятная мастерская с богатым набором инструментов для резьбы по дереву. Увлечение прежнего Иллара? Запросто. Он был совсем иным, высокодуховным человеком, любящим книги и красивые вещи.
Наконец я добрался до самого верха. И оказался на продуваемой всеми ветрами смотровой площадке башни. Изящные каменные перила не спасали от сильных порывов, но давали надежду, что удержат неосторожного наблюдателя, не дав ему улететь вниз. И здесь, рядом с дверью, нашлись грязные одеяла и прочие вонючие тряпки. Миски, мятые кубки, мелкие косточки, слабый запах гнили быстро сдуваемый ветром прочь.
И нечто стоящее у края площадки, бережно накрытое большим куском шкуры и перевязанное выцветшей тряпкой. Содрать шкуру труда не составило. И я бережно провел ладонью по золотисто поблескивающему металлу, полюбовался мерцающей выпуклой линзой. Задумываться о предназначении очень большого предмета не пришлось — оно служит для наблюдения. Эта штука называется подзорной трубой. И чаще всего служит для наблюдения за ночным небом, за звездами. Но сейчас линза была не поднята к небу, а опущена к земле. Что ж… нетрудно догадаться, что Иллар Затворник использовал ее для выглядывания бродящего вокруг ходячего мяса.
Быстро разобравшись с достаточно сложным устройством, я прильнул глазом к узкому концу трубы и поражено ахнул, увидев, как резко приблизился недавно пройденный мною гигантский водопад. Будто бы я снова стоял рядом с ним! Осторожно поведя трубой, я невольно поморщился — меня едва не замутило. Пришлось закрыть глаза и переждать. В следующий раз я действовал куда медленнее, внимательно разглядывая проползающие в линзе полосы растительности, заброшенную узкую дорогу, какие-то развалины. Потрясающая вещь…
Но восхищенные эпитеты живо вылетели у меня из головы, едва я увидел быстрые тени бегущие вдоль реки прямиком в мою сторону. Еще не умело ведя за ними линзой, я рассмотрел все в деталях, после чего заставил себя оторваться от созерцания кошмарных преследователей и начал осматривать остальную местность между водопадом и башней. Вскоре я увидел еще одного врага, а когда повел трубой далеко в сторону и выше, то заметил и верховой отряд следующий вдоль кромки обрыва. Они ищут спуск вниз… и я прекрасно узнал тех, кто возглавляет отряд. Истогвий собственной персоной… я ощутил невольный холодок в сердце. Это очень опасный враг. Сбылись почти что самые худшие опасения. А рядом с Истогвием покачивается в седле там самая юная и злобная особа так сильно похожая на «дядюшку» бровями и выражением глаз…
Снова накрыв подзорную трубу шкурой, я перевязал ее лентой и покрепче примотал к перилам. Чем Темный не шутит — вдруг да удастся вернуться когда-нибудь сюда. Надежды почти нет, но ее остатки все же тлеют в моей неугомонной душе бродяги.
Бегом спустившись на два этажа вниз, я с трудом вырвал заросший грязью и пылью засов из паза, ударом ноги заставил отвориться давным-давно запертые ставни выбранного окна, выглянул наружу, а затем сиганул вниз. Лететь пришлось не слишком долго. Но высота все же весьма и весьма, старому Иллару ни за что не забраться по отвесной стене на высоту девяти-десяти человеческих ростов. Я не дам ему вернуться в защищенную берлогу. Тяжело приземлившись, я побежал прочь, сначала хромая от пронзившей ноги боли, а затем уже куда ровнее. Вслед мне неслись дикие хриплые крики Иллара Затворника, что продолжал оставаться внутри темницы, не пожелав воспользоваться предоставленным выходом на волю. Старый маг слишком долго просидел внутри. Его ужас столь силен, что он предпочтет умереть от жажды. Или же у него еще парочку раз случится сердечный удар. Либо же сюда наведается Истогвий, что наверняка просто жаждет найти того, на ком можно выместить бешеную злобу. Нежити же, приди она сюда первой и возжелай «выпить» старца, достанется один-другой жалкий глоток жизненной силы. Видать давненько Иллар Затворник не питался от пуза…
Я бежал прямиком к заброшенному городу. К древним руинам. Мне не составит труда попасть внутрь. На этот раз меня гнала не жгучее любопытство, а желание выжить. Среди разрушенных и заброшенных домов куда легче скрыться от преследователей. Можно постараться запутать их. А может даже и зайти им за спины…
Окружающая город высокая крепостная стена с каждым моим шагом становилась ближе и выше. Впереди показались полускрытые буйной растительностью развалины неких домов или мастерских, теперь уж не разобраться с первого взгляда. Да и не смотрел я туда — мой взор был прикован к старому брошенному городу. Руины ждали меня…
Отступление первое.
Стоящая на возвышении неподалеку от заброшенного города башня выглядела покинутой, хотя сверкающие стекла окон и витражей, казалось бы, доказывали обратное. Из открытого окна расположенного не слишком высоко от земли, доносились сдавленные причитания, тоненькое рычание, кашлянье и хрипы.
Стоявший у подножья башни Истогвий заложил большие пальцы рук за кожаный ремень и, глядя вверх, задумчиво ожидал. Девушка рядом с ним так же сохраняла молчание. Про прочих их спутников и говорить нечего. Здесь был не весь ловчий отряд посланный по следу наглого вора — трое уже взяли еще теплый след и бежали по нему в сторону города. Глупый чужак все же решил спрятаться среди руин. А ведь его предупреждали — там живет смерть…
Девушка едва заметно повела плечом, будто бы готовясь к прицельному броску ножа. Над широким подоконником показалась неимоверно тощая костистая рука с вцепившимися в камень грязными пальцами. Черные ногти заскрипели, жалобное оханье и причитания стали громче. Следом показалась и морда некой мерзкой твари, сморщенная, искаженная, щерящаяся в злобном и одновременно испуганном оскале редких гнилых зубов и мертвенно бледных десен. Налитые кровью глаза пугали расширенностью плавающих зрачков, что с трудом сфокусировались на земле внизу и уткнулись на нежданных гостей спокойно стоящих и выжидающих. Раздалось обреченное всхлипывание, короткий сдавленный стон и неведомая тварь дернулась в судороге, ударилась лицом о камень подоконника и медленно сползла обратно внутрь башни.
Спустя малый отрезок времени Истогвий, в чьем голосе слышалось отчетливое удивление, произнес:
— Он умер… что-то лопнуло в его гнилой голове…
— Пустая трата жизненной силы — тихо фыркнула Истолла.
— О… ожил… — в голосе дядюшки Истогвия послышалось больше удивления — Скребется на полу… пытается встать… слышишь?
— Слышу — кивнула девушка, продолжая держать ладони на рукояти хорошо отточенного кинжала — Это не слова. Даже не бормотания. Бессмыслица исходит изо рта его…
— Мозговой удар. И восстановление столь грубое и неумелое… это не практикующий Искусство мудрец, а лишь жалкий недоучка нахватавшийся самых вершков.
— Добить его?
— К чему пачкать руки и одежду ради милосердия к подобному… существу… нет. Мы последуем за беглецом. А сюда вернемся после завершения задания. Проверим, жив ли никчемный старик и осмотрим башню. Если там есть хорошие вещи, то они не должны пропасть. За мной!
Взмахнув полой плаща, дядюшка Истогвий направился к стоящим неподалеку лошадям. Дочь верной тенью последовала за ним, шагая с бесшумной хищной грацией грозного зверя. Ее лицо было спокойно. Не выражало ровным счетом ничего кроме равнодушной уверенности. Но внутри ее полыхало жгучее пламя злости направленной на клятого чужака сумевшего опозорить ее перед отцом. Истоллу успокаивало одно — знание, что наглец причинивший им столько бед оказался настолько силен и живуч, что умудрился ускользнуть из рук и ее отца. Она мечтала лишь об одном — удачно вырваться вперед и быть первой кто вонзит отточенную холодную сталь в горло чужака. Затем она резко дернет лезвие меча в сторону, чуть наляжет на рукоять и перережет его хребет так, что отсеченная голова откинется и повиснет на тоненькой полоске кожи, бессмысленно хлопая закатывающимися глазами и едва-едва шевеля уже мертвыми губами…
Да… это и будет ее триумф.
Припавшая к земле уродливая нежить глубоко взрыла длинными когтями землю, приподняла сдвоенную голову, взглянула восьмью глазами на открытое окно башни, издав клекочущий крик голода. Но окрик Истогвия подействовал не хуже удара бича, и смирившаяся тварь помчалась к городу, оставив угасающую старческую жизнь нетронутой.
Лежащий на спине под окном Иллар Затворник уставился бессмысленным взглядом в потолок. Его губы кривила слюнявая кривая усмешка, пальцы вытянутых безжизненно рук трепетали как крылья умирающих птиц.
Отступление второе.
Истогвий задерживался… слишком, слишком долго его нет.
Перед отбытием в погоню за чужаком Истогвий принес Первому Раатхи вещи принадлежащие вору. Ниргальи доспехи и сумку содержащую немного провизии, дорожных вещей, а так же некую шкатулку и старую книгу. Последние два предмета были интересны больше всего. Вскоре ему отправляться к Тарису, пока же он просто скучал, ожидая вестей от Истогвия. Время почти настало… а он снова не готов. Было отчего отчаяться, но подобная слабость ему неведома. Он ждал много веков. Подождет и еще немного.
Первым делом Первожрец открыл шкатулку, вытряхнул ее содержимое на ладонь и удивленно усмехнулся. Сломанный костяной кинжал с лезвием необычной формы и драгоценным камнем тускло сверкающим в навершии рукояти. Кинжал тут же попытался впиться, вгрызться в мягкую ладонь, затем ударил волной энергии несущей в себе жесткий приказ. Первожрец улыбнулся шире, оскалив редкие и остро заточенные клыки. Форма его зубов, десен, самого рта и челюстных костей могли меняться по его воле, как и все остальное в теле. Что неудивительно — его познания в древнем Искусстве колоссальны.
Сломанный костяной кинжал понял ужасающую силу того, кто столь безбоязненно положил его к себе на ладонь. И разумная вещь затаилась, затихла, драгоценный камень потух…
Ему знакома эта достаточно умелая, но далеко не совершенная поделка. И он знал из чьих рук вышли сии рабочие инструменты. Глупый мальчишка Тарис мечтал стать не только Императором, но и Верховным Раатхи. Ему грезилось, как он стоит на вершине громадного зиккурата и точными движениями вспарывает животы вопящих от ужаса и боли жертв. Он мечтал славить самого Темного! Глупые мечты глупого юнца…
Вернув кинжал обратно в шкатулку и, не обратив внимания на его тихую и едва слышную мольбу, Раатхи взялся за книгу. Обложка удивительно прочна, хотя и несет на себе следы времени. Листы отмечены пятнами сажи, крови и воды, либо пота. Он хотел лишь взглянуть разок, прочесть пару строк, но чтение неожиданно захватило его и поглотило на несколько часов…
Длинные бледные пальцы с чрезмерно длинными ногтями осторожно подцепили страницу потрепанной книги и перевернули ее. Едва заметно светящиеся зеленоватым светом глаза уставились на текст написанный четким почерком. Послышалось задумчивое хмыканье, Первожрец внимательно читал, и с каждым мигом охватившее его беспокойство становилось сильнее.
Сии заметки были опасны. Весьма опасны. Весьма разносторонни.
Записи касались буквально всего. Написавший их думал над фортификацией поселений в Диких Землях, размышлял о новой и мрачной расе шурдов, описывал виды обитающей в Диких Землях нежити. Задумывался о способах накопить как можно больше провизии. Переживал за судьбы доверенных ему людей, пытался понять, как сплотить их еще сильнее, как вселить надежду в их сердца и дать им веру в светлое будущее. Он же обдумывал поступки старого и ныне уже почившего жалкого Императора, последнего из рода Ван Санти, отправлявшего людей сотнями за Пограничную Стену, где их ждала практически неминуемая смерть.
Были здесь сведения и о некоем поселении Ван Ферсис, основанном в сих гиблых местах по приказу лорда Ван Ферсис. Подробно описывались события предшествующие захвату и разорению того поселения, причем из текста становилось ясно, что писавший не был свидетелем атаки шурдов, однако он очень точно выстроил в словах всю их хитрую тактику, описал преимущества и недостатки сего способа.
Затем начинались события еще более захватывающие — в этой рукописной летописи содержались заметки о изнурительном походе далеко на север, к затопленному в водах Мертвого озера руинам Инкертиалла, столицы Западных Провинций. Встреча с киртрассами созданными самим Тарисом Некромантом — Первый Раатхи не удержался и пренебрежительно хмыкнул. Дешевая слава дешевого юнца с амбициями, нахватавшегося вершков в Темном Искусстве. Как написано! Самим Тарисом Некромантом! Звучит! Впрочем, нельзя недооценивать врага — Тарис достиг на удивление многого, а его жажда жизни и мести ярко пылает по сию пору, продержавшись больше двухсот лет.
В книге появилось упоминание о загадочных ледяных деревьях, жестоко атаковавших путников и нанесших им ужасные раны. Неизвестный летописец оказался сильно ранен, его тело начало замерзать, превращаться в ледяную глыбу. Читающий Раатхи тревожно нахмурился — подобные явления были хорошо ему знакомы, это не могло оказаться лишь совпадением.
Рукописная хроника вела дальше во времени вот оно Мертвое озеро. Жертвенный зиккурат. Гробница Тариса, чье тело было заключено в несокрушимый каменный саркофаг Ильсеру. Едва Раатхи дочитал страницу, послышался его злорадный смех, вызвавший дрожь и холодную испарину у стоящих далеко в стороне воинов Истогвия. Неизвестный чужак, умирающий от ран, не стал долго беседовать с принцем Тарисом Ван Санти и попросту сбросил его вместе с саркофагом в воду. Тарис с визгом канул на дно!
И это не конец истории, хотя чужак и оказался на дне озера вместе с саркофагом, запутавшись в цепях. Он был спасен бессловесным ниргалом — о них часто и много упоминалось на предыдущих страницах летописи. Почему воины тьмы служат чужаку? Был ответ и на этот вопрос — им был дан такой приказ, и они послушно исполнили его.
Спасенный чужак поднялся на промерзшие ноги мертвяка и уверенным шагом пошел обратно на восток, возвращаясь домой, по пути собирая отпущенных ранее спутников, находя новые тайны, загадки и необычные места. Добрались они и до места, где росли ужасные ледяные деревья…
Тут-то у древнего существа и перехватило дыхание — когда на страницах подробно были описаны ледяные кристаллы-семена, скрытые в земле под телом давным-давно умершего правителя острова Гангрис. Они нашли могилу Ван Лигаса! Оказалось, что этот маг-хитрец таки добился некоторых успехов… а ведь в свое время он списал его со счетов, слишком уж слаба была надежда на успех. Затем остров Гангрис стал очередной жертвой, сгорел дотла в горниле развязанной войны. Все население было безжалостно истреблено, обращено в нежить, пущено на корм тварям. Замок опустел, а чудом выживший в той бойне предводитель рода Лигасов отправился мстить Тарису. После покидания острова Гангрис его судьба неизвестна… — а оказалось, что он пал в некой жестокой битве, если верить выводам летописца-чужака. И был похоронен в безымянной неглубокой могиле… Жаль. Очень жаль. Из лорда мог получиться настоящий Раатхи — даже с замутненным отчаявшимся разумом он проявил себя как расчетливый, практичный человек обладающий незаурядным умом, пытливым характером и натурой не страшащейся хвастливых угроз Церкви.
Первожрец продолжал читать, продолжал перелистывать страницу за страницей, не пропуская ни единой строчки или слова. Тьма! Некоторые слова он много раз катал в памяти, смутно понимая их смысл! А за свою крайне долгую жизнь он прочел столько книг, свитков, каменных и глиняных табличек, что считал себя весьма образованным! Но он не понимал использованных чужаком слов! И с некоторой неохотой был вынужден признаться самому себе — чужак крайне умен! Его ум остер, не знает предубеждений, не связан догмами, не ограничен жестким воспитанием задающим рамки. Чужак зрит в корень, видит саму суть вставшей перед ним преграды и тут же начинает искать способы ее преодоления. Такими же дерзкими, умными и ничего не боящимися были самые первые Императоры, что построили подлинно мощную Империю, во времена истинного могущества которой он предпочитал сидеть тихо и не пытался начать Игру. В те времена он походил на крысу прячущуюся глубоко в темных и сырых катакомбах.
Эту книгу следует уничтожить. Сжечь. А чужака надо убить. Что ж… Истогвий выполнит приказ любой ценой. Хотелось бы побеседовать со столь необычным человеком, но лучше не рисковать и не давать ему шанс выскользнуть из пут и скрыться прочь. Подобные люди опасней бушующего пожара. Они страшнее могильной чумы. Их надо искоренять… выжигать их самих и их потомство, буде такое имеется.
Первожрец задумчиво прочел слово «Подкова» многажды отмеченное там и сям в тексте. Надо будет обязательно убедиться, что там не осталось ничего живого…
