Книга: Дикая тварь
Назад: 32
Дальше: Свидетельство “I”

33

Оз. Уайт
Все еще воскресенье, 23 сентября
Пробил лицом поверхность воды, хлебнул как следует, все сразу стало гораздо реальнее, чем было секунду назад. Хотя все и так было довольно реально, но не настолько, как когда ты оказываешься в холодной черной воде, где обитает какая-то жуткая тварь, а над водой чувак с очками ночного видения, снайперской винтовкой и динамитом.
Люди, кстати, еще более сжимаемые, чем рыба.
– Вайолет! – кричу я, вынырнув.
Думаю, меня отбросило так далеко и вверх тормашками, оттого что каноэ деформировалось от удара гарпуна, потом отпружинило и выстрелило меня, как стрелу из лука.
– Здесь! – кричит она.
Что есть мочи плыву к ней, опустив голову в воду, поскольку в темноте Вайолет все равно не видно. С каждым движением одежда бултыхается, нарушая ритм и мешая плыть. Я бы сбросил ее, но не хочу терять время и все еще обманываю себя – типа, что-нибудь из содержимого карманов может еще пригодиться.
Рука Вайолет бьет меня в бок. Хватаю ее и поднимаю голову. Вайолет почти не видно, но ее глаза и волосы блестят, как вода.
Я говорю:
– Ныряем, держимся за руки, плывем, сколько можем, всплываем, не разговариваем, повторяем, пока не доплывем до берега. Ясно?
– Да.
Быстро целуемся и ныряем. В пронзительную тишину ледяной воды, которая, кажется, только и ждет взрыва или атаки зверя, что откусит нам бошки, – смотря что случится раньше.
Мы плывем, по ощущениям, довольно долго, как можно более прямо, потом Вайолет сжимает мою ладонь и мы всплываем глотнуть воздуха. Опять ныряем и на этот раз плывем, пока не касаемся руками камней на дне и понимаем, что добрались до мелководья. Выныриваем как раз вовремя, чтобы услышать гремучее шипение фитиля.
Похоже, динамит упал не так уж близко от нас. Я не чувствую брызг ни от падения шашки в воду, ни от взрыва. Чувствую только, как сквозь меня проходит взрывная волна, она словно пинает по яйцам, разрывает мышцы и учетверяет кровяное давление одновременно. Потом понимаю, что я снова под водой, тону.
Но длится это всего мгновение. Не время сейчас расслабляться. Мы с Вайолет карабкаемся на берег и, не в силах идти прямо, шатаясь, ковыляем во мрак леса.
А лес похож на родовой канал, только полный карликов, ставящих нам подножки. Спотыкаясь, мы углубляемся в чащу, я все время на что-то натыкаюсь, не то вертикальное, не то горизонтальное, хрен разберешь. Судя по звукам – Вайолет тоже. Когда я оборачиваюсь и хватаю ее за руку, наши ладони скользят в крови.
Кажется, мы продираемся так уже около часа, но на самом деле всего минут десять. Ну сколько нужно времени, чтобы выехать на сушу на лодке с колесами, зайти в лес следом за парой людей, которые ни черта не видят, и открыть по ним огонь из снайперской винтовки?
Первая пуля врезается в дерево прямо перед нами с таким звуком, будто кто-то приложился битой по бейсбольному мячу. Вторая бьет так близко, что брызги мха попадают мне в рот, а щепки – в лицо и шею справа.
После третьего выстрела мы с Вайолет одновременно падаем на землю лицом к лицу. Я говорю:
– Так не пойдет. Нам надо разделиться. Ты уходи налево, а я пойду дальше прямо. Если он погонится за тобой, а не за мной, я сделаю крюк и зайду с тыла.
– Я сделаю то же, если он пойдет за тобой.
Стараюсь не огрызаться на нее:
– Нет. Это слишком опасно. Он тебя увидит.
– А тебя он не увидит?
– Нет. Пошла.
На этот раз без поцелуя. Возможно, из-за обоюдного понимания, что я снова ей вру. Но она проводит рукой по моей щеке с занозами.
Я снова ломлюсь через лес, стягиваю куртку и волочу за собой, чтобы оставить след. Прежде чем бросить ее, ощупываю карманы в поисках предметов, что помогут мне убить этого ублюдка. Нахожу только цифровую камеру в неопреновом чехле. Если б я был профессором Мармозетом и знал, как допилить камеру до ПНВ, был бы рай.
Но поскольку я, увы, совсем другой человек, секунд тридцать в полмозга пытаюсь сообразить, что за хрень он имел в виду. Может, есть какой-нибудь светофильтр, который надо удалить? Или какое-нибудь вложенное меню во вложенном меню, где надо что-то перепрошить? Наконец я сдаюсь. Оказывается, электротехник из меня никакой.
А вот заманивать маньяков в дебри у меня, кажется, получается гораздо лучше. Я и правда жду не дождусь, когда замкну петлю, которую старался описать, не попадая в предполагаемое поле периферического зрения ублюдка. Насколько я могу судить, я уже почти вернулся туда, где расстался с Вайолет.
Вот почему от следующего выстрела у меня стынет кровь в венах.
Выстрел раздался не оттуда, откуда я его ждал. Как будто стрелок не погнался ни за мной, ни за Вайолет. Грохнуло совсем с другой стороны и слишком далеко.
Значит, он таки погнался за Вайолет, а я понятия не имею, куда я, на хрен, уперся. И у меня нет никаких шансов продвинуться так далеко и так быстро, чтобы помешать стрелку убить ее.
Ору: “ЭЙ ТЫ, УБЛЮДОК!” – и устремляюсь примерно в ту сторону, откуда раздался выстрел. Запутываюсь в переплетении веток. Слышу еще один выстрел.
Тогда мне приходит в голову разбить камеру. Не потому что это как-то поможет, а просто потому, что не могу придумать ничего мало-мальски полезного. Или лучше метнуть ее. Зарядить ублюдку по башке за мгновение до того как он выстрелит в Вайолет – чисто на удачу.
Однако, уже замахнувшись, я понимаю, что сейчас не время ни разбивать, ни швырять камеру.
Время еще раз осознать, какой же я тупой гребаный мудак. И включить камеру.
Зрачки у меня расширены, и свечение дисплея ярко озаряет все вокруг.
Охренеть: я даже не на земле стою. Последние несколько шагов я карабкался вверх по спутанным веткам. Спрыгиваю обратно в грязь через первую попавшуюся дырку.
* * *
Теперь я в движении. Смотреть далеко вперед я, конечно, не могу, но я могу бежать. Я могу огибать деревья, в которые иначе врезался бы рожей, вижу, где тупик, прежде чем угодить в него. Вскоре я даже додумался переключить камеру в режим просмотра, чтобы она не убирала объектив и не отключалась автоматически.
Слышу выстрел совсем рядом и прибавляю ходу. Огибаю дерево и чуть не врезаюсь в спину стрелку.
Я в шоке от того, что он движется так медленно. Немного быстрее, чем двигался я, ничего не видя, но только немного. Он просто идет, не торопясь, по-терминаторски медленно поворачивая голову в инфракрасных очках и не переводя винтовку, как будто он привык к таким делам и не хочет переутомляться.
Он не услышал моего приближения и не успел заметить свечение камеры. Есть соблазн просто замочить его – прямой удар в пятый позвонок: “Приятно было от тебя побегать”, – но если Вайолет мертва, он за это еще поплатится. А если она жива, то у нее, наверное, будет к нему несколько вопросов.
Одной рукой выхватываю у него винтовку, а той, что с камерой, срываю ПНВ и свечу в лицо.
– Ох блядь! – вскрикиваю я.
Это доктор Макквиллен.
* * *
На обратном пути к лодке Вайолет идет впереди в инфракрасных очках Макквиллена, а я – в арьергарде, все еще с камерой в руке, предоставляю доктору биться головой о случайные ветви деревьев. Мне холодно, и все болит, а Вайолет оказалась вся в крови, когда я дал ей куртку Макквиллена. Я бы отдал ей и его рубашку тоже, но не уверен, что человек его возраста сможет перенести такой холод, каким бы здоровым он ни казался.
Никак не могу отделаться от мысли о том, как же я не заметил отсутствия томографа в его клинике, когда ее обыскивал. Продал – догадываюсь задним числом, – чтобы купить лодку-амфибию.
До нее мы как раз добрались.
– Ладно, – говорю я. – Что в озере?
– Я не знаю.
Повторять я не собираюсь. Просто беру Макквиллена за шкирку и затаскиваю в воду по пояс. Зубами раскладываю нож, который нашел у него в куртке, режу ему плечо до крови и топлю.
Позади нас Вайолет врубает лодочные фары. Глаза отвыкли от обычного света.
– Что там? – все же повторяю я, подняв Макквиллена из воды.
– Я скажу! – кричит он. – Вытащите меня из воды!
Вытаскиваю.
Он говорит.
Все оказалось именно так уныло и убого, как я предполагал, когда подписывался на всю эту чушь.
И почему-то мне от этого стало только дерьмовее.
Назад: 32
Дальше: Свидетельство “I”