Карл Вейк, психолог, теоретик организационного поведения:

Думаю, вот такую ситуацию Вайолет Хёрст и описала выражением “навалить кучу на чью-то концептуальную модель”. Именно это со мною проделала тварь из озера Уайт, которая врезалась в Тена и утащила его на глубину, притерев меня своей отвратительно скользкой шкурой и напоследок хлестнув чем-то дьявольски похожим на хвост. Она вывернула меня наизнанку, так что теперь весь мой ужас снаружи.

Как ни странно, ужас, вырвавшийся наружу, почему-то пугает меня меньше. Если эта тварь захочет меня сожрать, – тут же понимаю я, – она меня сожрет. Паника ничего не прибавит и ничего не вычтет из этого тождества. Поэтому я спокоен.

Хотя, возможно, это лишь действие антипсихотика.

“Тен Веньшу! Тен Веньшу!” – кричат его телохранители. А потом: “Тен Шусен!”

Брат Тена отзывается уже с мелководья. Ребята-проводники снова оказались на высоте – в целости и сохранности пригнали к берегу всех, кто упал в озеро. На сушу мы выбираемся все вместе, словно рожденные пучиной морской, с тяжелой одежды ручьями льется вода.

Холод пробирает до костей.

– Слушайте! – кричу я. – Реджи нам всем подмешал ЛСД! Если кто не пил кофе или просто нормально себя чувствует, позаботьтесь о том, кто рядом с вами. Всем промокшим надо как можно скорее переодеться в сухое. Если у кого-то есть бензодиазепины, самое время ими поделиться.

Поодаль Реджи помогает Мигелю вытащить на берег шлюпку, в которой лежит Дэл. Лай отряхивается от воды и запрыгивает в лодку. Реджи смотрит на меня и отводит глаза. Я спросил бы его, добавил ли он ЛСД в горячий шоколад тоже, но не хочу его бить. Не сейчас. К тому же – как поверить любому его ответу?

– У кого спутниковый телефон? – громко спрашиваю я.

– Я уже на связи, – кричит один из охранников Пэйлин с трубкой возле уха.

Их каноэ еще не доплыло до берега. Пэйлин стоит на коленях на корме, блюет.

Я приготовил дозу андурила для Тена Шусена, но в последний момент решил вколоть его телохранителю. Тен Шусен не паникует, только растерянно озирается, так что, наверное, лучше, чтобы трезво мыслил тот, кто о нем позаботится.

Оба каноэ пристают к берегу. Ни Вайолет, ни Фрогат в них нет, и я уверен, что их не было и в перевернувшейся лодке. Поэтому бегу к лагерю, выкрикивая их имена. Нахожу их в палатке, где спали мы с Вайолет, они сидят, прижавшись друг к дружке.

ЛСД было и в горячем шоколаде. Молодец, Реджи.

Делаю уколы им обеим. Возвращаюсь к моторке осмотреть Дэла.

Дэл держит правую кисть под левым локтем. И не только из-за отстреленного пальца – подняв его руки, вижу, что пуля задела левый бок и рассекла неопрен, кожу и желтоватый жир. Кровь стекает по гидрокостюму розовой струйкой. Ему сильно повезло, что рана неопасная.

Мигель протягивает мне полотенце, хоть я и не просил, потом прижимает его к ране, пока я укладываю Дэла так, чтобы обе раны оказались выше относительно сердца.

– Раздобудь таких еще, – говорю я, имея в виду полотенца.

– Отвали, Лай, – первое, что я слышу от Дэла.

Собака продолжает лизать его бледное лицо, словно пытаясь разбудить.

Поднимаясь, чувствую, что от андурила мышцы у меня как песок.

– Я понимаю, – говорит Реджи, прикрывая голову руками.

– Да ни хуя ты не понимаешь!

Сара Пэйлин не попрощалась. Я едва видел ее, прежде чем она улетела. Один из телохранителей завел ее в палатку и встал перед входом, а двое других принялись рубить ветви деревьев тактическими ножами, как друид из “Астерикса”. Поначалу казалось, будто они рехнулись, но потом они собрали из веток решетку, связав их пластмассовыми наручниками, и когда “Сикорский” Пэйлин приводнился на озеро Гарнер, решетку использовали, чтобы подтянуть его вплотную к берегу.

Неужели охрана Пэйлин сначала запросила эвакуацию и только потом вызвала спасателей? Мне известно только, что Пэйлин и ее свита, в которой почему-то оказался и Гроди со своей свитой, и даже хреновы Фики – как будто они не просто угрюмые богачи, любящие шмотки со скидкой и оружие, а, возможно, богачи, собирающие спонсоров, – так вот, все они улетели, прежде чем спасательный вертолет Управления парков и заповедников показался над горизонтом. Естественно, не дождались они и одномоторного “пайпер-каба” с шерифом Элбином на борту.

Я не пытался задержать здесь людей Пэйлин. Во-первых, я не знал, как это сделать, а во-вторых, поверил им, что они ничего не видели. Туман стоял непроглядный, и все были обдолбанные.

Конечно, Элбин не очень рад тому, что я их отпустил. Шериф явно считает, что он или, может, мы с Вайолет должны были лучше стараться или хотя бы что-нибудь сделать, чтобы не допустить всего этого дерьма.

В фильмах после таких передряг копы всегда усаживают героев на откидной борт “скорой”, накрывают одеялами и наливают кофе, пока их снимают камерой с крана. Элбин рассылает всех остальных по изоляторам и больницам, но нас с Вайолет – и заодно Лай, за которую теперь почему-то отвечаем мы, – держит на месте и выкрикивает вопросы к нам в перерывах между переговорами по рации с Бемиджи. Он несколько часов не давал нам улететь обратно в Или на гидросамолете и даже после этого поручил своему помощнику встретить нас на причале и убедиться, что мы заселились в отель “Или Лейксайд” и никуда от него не денемся.

Как только помощник шерифа уходит, я начинаю договариваться с водителем трансферного микроавтобуса гостиницы, чтобы он отвез нас в “Си-эф-эс” и мы забрали бы нашу машину.

– А ты не хочешь хоть немного подождать? – спрашивает Вайолет.

Я отвожу ее в сторону:

– Во-первых, я хочу вернуть Лай в “Си-эф-эс”. – Сейчас собака привязана на лужайке за отелем. Я знаю, что предложение освободить ее смягчит Вайолет.

– А что же во-вторых? – говорит она.

Наверное, все-таки можно узнать меня лучше.

– Говорят, индейцам оджибве много лет известно об этой твари в озере Уайт, – объясняю я. – Они рисовали ее, и у них было для нее название – вендиго. Так что я хочу пообщаться с кем-нибудь из чертовых оджибве.