Время – почти четыре утра. Сара Пэйлин собрала всех перед одним из домиков и толкает речь о каких-то неблагоприятных обстоятельствах, и о том, чего хотел бы преподобный Джон, и что это испытание нам было послано свыше, и так далее, и тому подобное. Это даже как-то вдохновляет, особенно предположение Пэйлин, что кому-то, кроме нее самой, не наплевать, поедет ли с нами преподобный Джон От-Трех-до-Шестнадцати-за-Домогательство, как его теперь называют Дэл и Мигель.

После выступления Пэйлин всех охватила какая-то странная эйфория, но никого не накрыло настолько, чтобы встать уже через два часа и куда-то плыть на каноэ. Так что в конце концов мы спустили лодки на озеро Форд только ближе к полудню – всего за полтора часа до условленного времени встречи Реджи и шерифа Элбина.

Кое для кого это проблема, но не для меня.

Наша флотилия состоит из одиннадцати огромных плоскодонных алюминиевых каноэ. Молодые проводники – всем лет по двадцать – сидят на носу и на корме каждой лодки. Остается загадкой, откуда Реджи берет этих ребят, не только добродушных, но еще и как будто знающих толк в деле, хотя родом они из мест вроде Санта-Фе. Мы, пассажиры, сидим по двое в середине лодки, лицом друг к другу, прислонившись к обтянутому брезентом походному барахлу.

За все три дня мне ни разу не удалось оказаться в одном таком межгрузовом отсеке с Вайолет. Собака Дэла вместе с нами, хотя Дэл и Мигель остались в “Си-Эф-Эс” вести дела. Собака, Вайолет и юная родственница Пэйлин Самсунг в первый день вместе уместились в одной лодке. Мы с Вайолет спим в одной маленькой палатке, так что каждую ночь мне приходится по шесть часов лежать твердым как камень и дышать ее волосами, но она почти не разговаривает со мной.

Проводники каждый день разбивают и сворачивают лагерь с отточенной ловкостью. Все продумано до мелочей. Не знаю, с чего я взял, будто для похода по лесам нужно меньше высокотехнологичного оборудования, чем, скажем, для скайдайвинга или создания гоночных машин, но я ошибался. Это настоящий роскошный круиз: ребята Реджи три раза в день готовят на примусах горячую пищу. Может, это и сублимированные полуфабрикаты из майларовых пакетов, но в походе даже сублимированный омаровый суп-пюре идет за милую душу.

Все те же проводники с выгоревшими волосами на руках перетаскивают каноэ по волокам. Гостям даже не надо грести, хотя иногда ребята дают нам весла, чтобы мы не скучали. Один из гидов вывихнул плечо на спуске, и мне пришлось вправить его по методу Стимсона. Но свою помощь для перетаскивания лодок я все-таки не предлагаю. Конечно, работа девяти человек в этой экспедиции – следить за обстановкой, но без графика дежурств – а его нет даже у телохранителей Пэйлин, поскольку спать в каноэ слишком трудно, – такое количество глаз дает лишь иллюзию безопасности.

Вскоре это подтвердилось: охранники Пэйлин даже не заметили лагерь метоманов, который мы прошли в первый же день. Его нашли Вайолет, Самсунг и Лай.

Лагерь маленький, но он рядом с тропой, и охрана Пэйлин обязана была его обнаружить. Рядом с современной восьмиугольной палаткой покосившийся деревянный стол опирается одним концом на пень. На столе – набор юного химика-органика.

Кто-то не любит мыть за собой склянки. Однако же они умудрились растянуть над столом брезент и притащить сюда промышленный вентилятор. Он просто прислонен к дереву и ни к чему не подключен, но лопасти медленно вращаются от ветра, к ним привязаны бутылки из-под “Колы зеро”.

В самой палатке – помимо телесной вони, трех спальных мешков и кучи оберток от жратвы – пустая коробка от патронов с маркировкой “7.62х39”. Такими стреляют из АК-47.

Судя по состоянию лагеря, у его обитателей не было причин покидать его и они только ждут, пока мы уйдем. Охрана Пэйлин предлагает разбить всю лабораторную утварь, чтобы хозяева ушли в какое-нибудь другое место, но мне кажется, мы должны жить и давать жить другим, поскольку разозлить кучку вооруженных торчков, которые, возможно, наблюдают за нами прямо сейчас, – на мой взгляд, не лучшая мысль. Охранники Гроди поддержали мою точку зрения. На этой полянке состоялось нечто вроде консилиума телохранителей.

В конце концов мы оставляем нарколагерь нетронутым. Не исключено, что охранники Пэйлин согласились только потому, что не нашли его первыми и устыдились.

Этот случай напомнил мне о Дилане, и я жалею, что не постарался как следует разузнать, что с ним произошло, прежде чем уехать из Форда.

Нет, места здесь, конечно, живописные. Утром на третий день парочка настоящих выдр плавает вокруг нашей лодки, зверьки извиваются в воде, чтобы удержаться на спине, и улыбаются мне, словно даруя благодать. Волоки иногда проходят по холмам, откуда открывается вид на леса и озера до самого горизонта, куда ни глянь. Некоторые озера настолько большие, что на волнах даже образуются барашки, и, рассекая эти волны в тумане, чувствуешь себя участником высадки викингов на Авалон. Вот тебе и костер под звездным небом. Вот и поляна, усеянная цветами. Вот тебе еще скал и деревьев до кучи.

Если честно, есть, наверное, в Баундери-Уотерс что-то такое, чего просто не замечаешь в составе группы из сорока четырех человек. Как будто все время случайно закрываешь объектив пальцем, так сказать.

В походе Пэйлин, кажется, так же стремится избегать меня, как я стремлюсь избегать ее. Однако она вроде бы законно наслаждается природой и очень легко переносит на удивление небольшие тяготы нашего похода. Как и Тайсон Гроди. Тот всю дорогу пританцовывает.

Кажется, буквально все пребывают в прекрасном настроении. Кому-то я заклеиваю мозоли пластырем, например миссис Фик; кто-то, как и я, делает вид, будто идет в лес помочиться, а сам отмечает точки маршрута на портативном GPS-навигаторе, которых у нас быть не должно, – например, Уэйн Тен. Часто я оказываюсь рядом с кем-то из них в лодке на один или несколько отрезков пути. Когда сидишь между кучами поклажи лицом к лицу с единственным возможным собеседником, деваться некуда – волей-неволей о нем много чего узнаешь.

Миссис Фик поведала мне историю, которую, по ее же словам, ей не стоило бы рассказывать – как выяснилось, не зря она так думает, – но я выслушал с интересом. Один из охранников Пэйлин объяснил, что они носят наушники со спиральными проводками, потому что такие пропускают окружающие звуки, так что ты продолжаешь слышать обоими ушами. Оказывается, существует более современное устройство, которое прикрепляется за ухом и передает звук прямо через височную кость, что предохраняет слуховой проход от постоянного раздражения из-за пластмассового наушника. Но эти штуковины стоят так дорого, что только настоящие спецагенты могут ими пользоваться. А эти ребята, конечно, липовые. Парень даже рассказал мне, что был настоящим спецагентом, и о том, как стал тем, кем стал, – я с удовольствием послушал и этот рассказ.

Однако больше всего меня впечатлила история, в размышлениях о которой я с тех пор провел наибольшее количество часов, надеясь разобраться, что же за херня с нами приключилась, – история, которую рассказал мне Уэйн Тен в то утро с выдрами.