Глава 1

После всех сражений в Эриосе было как-то непривычно, что меня не пытаются убить. Охотники из Райнора – мира тьмы – попритихли и никак себя не проявляли. Так и будет, пока я не воспользуюсь тёмной ваирагией, которая привлечёт их ко мне, как пчёл на мёд. Что же касается Калдана и его прихвостней, то они остались далеко позади и до меня не дотянутся. Так что за себя можно не волноваться. Чего не скажешь о Дэнджене и о моей любимой Зи. На сердце, несмотря на окружающую стужу, мгновенно теплело, стоило вспомнить о принцессе Эриоса – Зирани Дан-Альнайд: прекрасной, женственной, спокойной и рассудительной. Она и Дэн остались в Марите под боком у жрецов смерти, которые по-прежнему оставались для них угрозой. Главное, чтобы Зи и Дэн продержались до нашего возвращения.

Лес сплошной стеной высоких разлапистых белых елей стоял по обе стороны торгового тракта. Покрывавший дорогу блестящий снег слепил глаза, отчего приходилось щуриться. Перед нашими лицами и мордами коней время от времени возникали призрачные облачка пара, которые тут же растворялись в морозном воздухе. Серый сплошной покров тяжёлых туч, подгоняемый порывами ветра, грузно плыл в небе и обильно сыпал крупными хлопьями снега. А те, в свою очередь, постоянно норовили залезть в глаза, или того хуже – под капюшон.

Мы прибыли в королевство Яран в начале зимы. Уже на границе оно встретило нас обильными снегопадами. Хотя стужа опустилась на северные королевства ещё раньше: уже к концу осени дожди с грозами сменились холодными ветрами и ночными морозами. Всего энир назад мы покинули королевство Эриос и через территорию Зараса двинулись в Яран. Что ж, несмотря на непогоду, цели мы достигли. Теперь хорошо бы найти пятого ваирага для нашего отряда. Где именно его искать – не знаю. Остаётся довериться чутью да уповать на милость госпожи Риданис, надеясь, что богиня, как всегда, приведёт меня, куда следует.

Трено Ганир – ваираг, соратник и мой брат по призванию – тоже монах-хранитель, одет в традиционные одежды нашего ордена: лёгкие доспехи из мягкой кожи светло-бирюзового цвета, соответствующего стихии воздуха. Он чувствовал себя распрекрасно. Голубого цвета с золотым отливом глаза – свидетельство родства с анаренами и галламирами – уверенно смотрели вдаль, губы изогнуты в лёгкой улыбке. Ветер колыхал его волосы пепельного цвета, заплетённые с правой стороны в несколько толстых кос; слева они выбриты почти наголо. В отличие от Трено, я кутался в старый дорожный, с тёплой меховой прокладкой плащ, но это не помогало. Мороз всё равно умудрялся проникнуть под одежду. Трено, выходец из Зиала – королевства, которое большую часть года покрыто снегами, мерно раскачиваясь в седле чёрного скакуна, и в ус не дул. Можно, конечно, использовать ваирагию огня, чтобы согреться, но зачем расходовать запасы силы тела или пространства на такую мелочь, если природа пока спокойна? Да и смотря на Трено, я завидовал его стойкости. Если он обходится без силы стихий, то и я смогу.

Виорил во мне всю дорогу спал – был тише воды, ниже травы. Гэрнит вообще без чрезвычайной надобности не снисходил до разговора со мной. Ну, да. Должен появиться кто-то сильный и особо опасный, способный меня убить, чтобы ненасытный поглотитель, учуяв очередную жертву, встрепенулся и предложил мне помощь.

Талгас, с тех пор как исчез в Эриосе перед битвой за Марит, больше не появлялся. Честно говоря, я соскучился по Хохотуну. Даркан многому меня научил и на многое заставил посмотреть иначе, за что я безмерно ему благодарен. Я понимаю, что его отсутствие только пойдёт мне на пользу, – нянька предводителю отряда ваирагов ни к чему. Но пока он был рядом, я чувствовал себя увереннее.

Каная – дарканша и наша союзница – тоже не давала о себе знать. Цели у нас и её таинственной госпожи по-прежнему совпадали: я обязался убить Лайдану – королеву дарканов, а хозяйка Канаи, в свою очередь, после восшествия на престол Райнора, обещала Ардану неприкосновенность. Надеюсь, она сдержит слово. Но, честно говоря, хотя Каная в своё время нам помогла, я не знаю, чего ожидать от подобного союза. Что вздумается её госпоже в следующее мгновение? Вдруг посчитает меня угрозой и решит устранить? Я постоянно напоминал себе, что с непонятными союзниками нужно держать ухо востро.

Ехали мы медленно. Незачем коней взмыливать, когда под копытами может оказаться лёд. Тогда несдобровать ни седоку, ни скакуну. Склонностью к самоубийству мы с Трено не страдали и не спешили отправиться в объятья госпожи Риданис. Да и расстроится она, ежели мы умрём, так и не выполнив задуманного.

С Трено мы почти не общались. Только по необходимости. Да и поговоришь тут, когда зубы стучат от холода. Куда чаще мы пользовались мысленной связью – хорошая штука, особенно когда приходится беседовать на важные темы в многолюдных местах. Жаль, что эта способность ограничена расстоянием. Иначе я бы каждый день переговаривался с Зи. Поэтому оставалось довольствоваться лишь тем, что я её чувствую. Как далёкую сияющую искру, но чувствую.

По вечерам, ежели мы не натыкались в пути на какое-нибудь поселение или придорожный трактир, ночевали в лесу. Вот тогда-то я и позволял себе потратить немного силы пространства, чтобы накинуть огненный полог, который, как купол шагов, на двадцать в поперечнике, накрывал нас и лошадей. Так что мы не боялись замёрзнуть даже в разыгравшийся однажды ночью буран.

И в этот раз к закату мы не добрались ни до одного поселения. Поэтому вновь пришлось ночевать в лесу. Спешившись, повели под уздцы скакунов в гущу побелённых зимой елей. Достигавший колен снег всячески мешал идти. Пришлось прочищать путь огненным щитом, который тонким полупрозрачным оранжевым диском растворял серебристые сугробы. Мы торопились, дабы поскорее оказаться под защитным куполом, ибо ветер, нещадно бичевавший нас ледяными хлыстами, крепчал с каждым ударом сердца. Похоже, ночная вьюга разойдётся не на шутку.

Углубившись в лес шагов на двести, мы устроили привал под раскидистой лапой высокой ели. Я привычно создал огненный полог, и снег под ногами довольно быстро растаял. Оголилась жухлая трава, стылая земля и опавшая хвоя, а прогретый воздух наполнился приятными, уже забытыми запахами ушедшей осени. Жеребцов мы привязали к дереву, покормили довольно оскудевшими запасами овса и принялись обустраивать временную стоянку.

Первым делом Трено окружил походный лагерь кольцом молний. Так, на всякий случай. Защита от бандитов и голодного зверья будет не лишней. Да и не придётся караулить друг дружку, как это происходило, когда мы путешествовали вдвоём с Дэндженом. И он, и я владели ваирагией огня. А этот элемент куда больше подойдёт для пожиравших много силы стихийных мин, нежели для кольцевой защиты.

Напоследок я ослабил огненный полог, чтобы он не грел слишком сильно, дабы скакуны не привыкали к теплу, – с утра нам опять выходить на мороз, будь он неладен. Расстелив на земле походные матрасы, мы с Трено улеглись спать, накрывшись одеялами. Под скорбные завывания вьюги я погрузился в мир сновидений.

Меня окружала тьма. До боли знакомый призрачный, отсвечивающий тусклым серебром туман струился под ногами.

– Ты всё-таки решилась, – громко произнёс я в кромешную черноту. – Может, покажешься?

В десяти шагах от меня сгустилось облако, приняло женские очертания, а потом и вовсе воплотилось в старую знакомую, со встречи с которой перевернулась вверх тормашками привычная жизнь. Я не успел и слова сказать, как она размытой тенью устремилась ко мне. Виорил встрепенулся, и моя левая рука с печатью хаоса, уже покрытая стальными чешуйками, вовремя вскинулась для защиты от удара. Кривые когти нападавшей, высекая искры, без вреда для меня проскрежетали по металлу.

– А ты, я погляжу, не теряешь сноровки, – прозвучал слева глубокий равнодушный голос. Голос, от которого я раньше был без ума. Голос, разбудивший воспоминания, из-за которых я ощутил эхо старой душевной боли.

Адари Ша-Найрет – жрица кадирров – стояла в пяти шагах от меня и ухмылялась. Раньше я с наслаждением разглядывал её, тонул в её алых, налитых кровью волчьих глазах. А сейчас, в первую очередь, обратил внимание на длинные, искривлённые, отблескивавшие холодной сталью когти на тонких изящных пальцах. Это уже не та Адари. До того как её разум поглотил хаос, она являлась мне иной: в воздушном светлом шёлковом платье, словно нежный волшебный цветок из сказки, а теперь её тело облегал чёрный кожаный доспех – одеяние шэхаров.

– Стараюсь, – также равнодушно ответил я и пожал плечами. Она, в отличие от меня, стояла расслабленно. Но я знал, что это лишь обманчивое впечатление.

– Лайдна освободила твоего брата?

– Да, – Адари кивнула. – Королеве больше не нужен мой брат, чтобы управлять мной.

– Довольна?

Жрица кадирров безразлично пожала плечами:

– Мне уже всё равно.

– Зачем ты пришла? Хочешь убить?

– Пока нет.

Будь не ладна её способность проникать в чужие сны! Если умру здесь, то уже не проснусь.

– Мне клещами вытягивать из тебя слова? – разозлился я. – Что тебе надо?

– Не кипятись, мальчик. Уже забыл уроки Талгаса? Всему своё время.

Как ни прискорбно признавать – она права.

– Что тебе нужно, Адари? – уже спокойно спросил я.

– А я уже подумала, что ты никогда не назовёшь меня по имени, – усмехнулась она.

«Да прикончи ты её уже!» – воскликнул встрепенувшийся во мне гэрнит.

Я вздохнул и не стал спорить. Гэрнит, пусть и союзник, пусть и делает меня сильнее, как всегда, себе на уме.

– Говори, что тебе нужно, и проваливай.

– Какой грубый! – Адари обиженно надула губы. – Раньше ты таким не был.

Окончательно потеряв терпение, я обнажил кинжал и Агихар. Гэрнит, открыв дверь к вирадису хаоса, нетерпеливо заворочался и хищно заурчал. Я мысленно приструнил его – и так разберусь. Виорил, хоть и с неохотой, подчинился.

– Ты уже готов меня убить? – в её голосе вновь прорезалось холодное равнодушие, на лицо легла маска безразличия. – Это хорошо.

Я ринулся к жрице кадирров. Моё оружие и её когти, лязгнув друг о друга, сцепились. Мы оказались лицом к лицу. В ноздри ударил исходящий от её волос нежный запах арайлен. Встретившись с Адари взглядом, я уставился в её налитые багрянцем глаза, изо всех сил стараясь оттеснить её и заставить отступить. Руки дрожали от напряжения, по щеке с виска скатилась капелька пота.

– Ты помнишь наш первый поцелуй? – внезапно спросила она, и я чуть не оступился.

Адари не отводила взгляда, ожидая ответа. Конечно, я помню! И хотел бы забыть навсегда.

– Молчишь? – спросила Адари, и на её губах заиграла ехидная ухмылка. Она вдруг ослабила давление и отскочила. – Скоро Талгас тебя вновь посетит. Будь готов.

– К чему? – спросил я, не скрывая удивления.

Вот уж неожиданная весть! Хохотун вернётся? Сказать, что я обрадовался её словам, – ничего не сказать. Даже несмотря на то, что услышал их из уст врага.

– К новым испытаниям, – ответила она и растворилась в дымке тумана.

Я очнулся посреди ночи. Столкновение с Адари во сне оставило на душе неприятный осадок. А ведь раньше мы были союзниками…

Вьюга всё также протяжно и заунывно исполняла скорбную песню. Еловый лес, скрипя стволами, раскачивался под порывами ледяного, несущего с гор снег и стужу ветра. Я невольно поёжился, хоть и под защитным пологом не ощущал холода.

Я привычно прислушался к миру: Агисиран – высший огненный элементаль – молчала. Трено заворочался под одеялом, повернулся с бока на бок, но по-прежнему крепко спал. Нехорошее предчувствие заставило подняться, навострить уши, ощутить ровные колыхания ауры. Я перевёл зрение в иное видение и почувствовал, что где-то у дороги тёмное нечто, от которого так и несло безудержной яростью, посмотрело в нашу сторону. Моя аура предупреждающе заколебалась.

«Вставай, Трено!» – воскликнул я.

Хранитель всполошился и рывком встал с уже обнажёнными кинжалами, готовый к бою. Но драться пока не с кем.

Не сговариваясь, мы принялись спешно собирать спальные матрасы.

«В чём дело?» – скатывая одеяло, спросил он.

«Кто?!» – Трено озирался по сторонам.

Стоило отвязать коней, как рядом грохнул удар молнии – кто-то ворвался в кольцо защиты! Но для даркана атака магической ловушки будет всё равно, что комариный укус. Мы вскочили в сёдла, и тут мерцающий над нами огненный полог со стеклянным звоном лопнул. Стылый ветер нещадно стегнул по коже, тысячи ледяных ос вонзили в лицо, шею, руки острые жала. Стараясь не обращать внимания на невидимые объятия холода, мы пришпорили коней, а те, словно взбесившись, встали на дыбы. Я напрягся, вцепился в гриву, сдавил коленями бока скакуна, дабы не вывалиться из седла. Прижался к телу жеребца, пытаясь слиться с ним в одно целое. Трено, слава Риданис, тоже удержался. Лошади галопом рванули по крутой дуге к тракту. Я старался не думать, что произойдёт, если конь поскользнется на льду.

«Не останавливайся!» – приказал я.

Трено дважды упрашивать не пришлось.

Сзади зазвучали топот и тяжёлое дыхание. Я оглянулся, и сердце сковал ужас. Тёмное расплывчатое облако, взрывая сугробы, взметая тысячи снежинок, огромными скачками неслось за нами. После каждого приземления грузного зверя, земля ощутимо содрогалась. В черном размазанном силуэте прорезались длинные косые щёлки злобных, отсвечивающих красным глаз, распахнулась хищная, полная острейших зубов пасть.

«Что это за тварь?!» – воскликнул Трено, уловив мой мыслеобраз.

Мы оба протянули руки назад, и кромешную ночь озарила двойная яркая вспышка ваирагии. Тварь, взвизгнув, споткнулась и покатилась по земле.

«Надеюсь, отстанет», – с облегчением вздохнул Трено.

«Только расслабляться пока рано», – заметил я.

Выскочив на дорогу и не щадя скакунов, мы устремились в ночь. В этот раз, вопреки гордости, я, дабы не околеть от холода, окружил нас огненным пологом.

Только ближе к утру мы остановились. Прежде чем снять полог, взмыленным коням надо бы передохнуть, остыть. Ни к чему разгорячённым и взмокшим животным щеголять на морозе. Поэтому, сойдя с торгового тракта и углубившись в лес, мы с Трено первым делом принялись растирать скакунов жёсткими сухими полотенцами. Покончив с этим, устроили привал. Нам повезло – преследователь отстал и вроде не собирался за нами гнаться.

Рассветало. Тёмное, унылое из-за клубящихся туч небо постепенно серело и светлело. Ветер решил нас пощадить и окончательно стих. Крупные снежные хлопья падали на землю мягко и непринуждённо. Где-то в лесу заухала сова. И чего ей не спится?

«Кто-то идёт», – прозвучал в голове голос Трено.

Так и есть. Со стороны тракта, утопая по колено в сугробах, шёл к нам высокий человек, одетый в чёрный плащ с нахлобученным на голову капюшоном. Точнее, не человек. Этого здоровяка я ни с кем никогда не спутаю. Наконец-то, Талгас решил объявиться.

Трено, уловив мои мысли, успокоился и убрал кинжалы в ножны.

Пройдя под огненный полог, Талгас стянул капюшон и обнажил лысую голову. На его губах, как всегда, красовалась самодовольная ухмылка. В сплошь чёрных без белков дарканьих глазах, которыми он нас придирчиво разглядывал, угадывалась внимательность.

– Не хочешь меня обнять? – прозвучал глубокий зычный бас.

– Хохотун, неужто за время отсутствия ты весь изнежился?

В окружающей тишине грянул хохот даркана. Как же я соскучился по этому громогласному смеху.

– А ты, я погляжу, стал более осторожным, – отсмеявшись, сказал Талгас.

– Я всего лишь помню твои уроки, наставник. Ты до сих пор мне друг? Или мы уже враги?

Талгас одобрительно хмыкнул:

– Только соображаешь ты всё ещё туговато.

Ну вот. Началось! Без издёвок хохотун не может.

– Будь я врагом, ты бы уже лежал… мёртвым.

– Ну, тут я бы поспорил…

– И умер бы. Болвана от тугодумия только смерть избавит, – произнёс даркан и вновь расхохотался.

Что ж, некоторые вещи в мире никогда не меняются. Я облегчённо выдохнул, подошёл к наставнику и, обняв, хлопнул его по могучей, широкой спине.

– Я рад видеть тебя, Талгас.

Даркан отстранился, усмехнулся и ответил:

– А ещё бурчит, что я изнежился, – он от души ткнул меня кулаком в плечо, так что я еле удержался на ногах.

«Так вот каков Талгас, – произнёс Трено. – Рассказы Дэнджена оказались правдой».

«Ещё успеешь пожалеть о встрече с ним», – я мысленно хмыкнул.

– Где ты пропадал всё это время?

– Некоторые вещи лучше не знать.

Опять нагнетает таинственность! Меня постоянно бесило, когда он и Адари что-либо не договаривали.

– Расскажи, – произнёс даркан, – как тебе неожиданная встреча с охотником?

Риданис! Я только сейчас заметил, что у ночной твари и у Талгаса – одинаковая аура! Трено, услышав мои мысли, невольно напрягся.

– Тебе стоит объясниться, – отступив на шаг, сказал я и недовольно нахмурился.

– Уже понял? Ай, молодец! – скрестив на груди могучие руки, усмехнулся даркан. – Хорошо. Но прежде, чем я отвечу, скажи, для чего, по-твоему, я на вас напал?

Я помню, наставник. Ты ничего не говоришь и не делаешь просто так.

– Очередная дурацкая тренировка? – огрызнулся я.

– Ха! Конечно. Ты увидел меня в истинном дарканском обличии. Теперь ты понимаешь, каким чудовищем я могу быть?

Чудовищем… значит, сказки о дарканах, описывающие их ужасными тварями, отчасти оказались правдивы. Но я и представить не мог, что Талгас в истинном обличии столь ужасен. Вспомнив ночную жуть, я вздрогнул.

– И, что, все дарканы в истинном обличии такие же? – подал голос Трено.

– Нет, – наставник покачал головой. – Неспособных управлять собой берсерков единицы. Остальные самообладания не теряют. Но вам от этого легче не будет.

– И в чём заключается тренировка? – спросил я. – Мы должны избить тебя до полусмерти, пока ты изображаешь перед нами тварь из бездны?

Талгас по-доброму хохотнул.

– Ты умрёшь раньше. Ты знаешь, как я тебя учуял?

– Тёмная аура.

– Вот именно. Тебе надо научиться её скрывать. А я поспособствую тому, чтобы ты освоил это как можно скорее. Буду нападать на вас каждую ночь.

Да он издевается! И что нам теперь передвигаться по ночам, а отсыпаться днём?

«Невесёлое будущее мне видится в этом случае», – согласился Трено.

Зиалец предпочитал молчать и слушать. Влезать без нужды в наш разговор собрат-хранитель не стремился. Он, сосредоточившись, внимал словам даркана, не желая упустить ничего, что бы тот ни сказал. По моим и Дэнджена рассказам Трено отчётливо уяснил, что к наставнику из Райнора следует относиться со всей серьёзностью.

И, конечно же, Талгас не скажет, каким образом я научусь скрывать свою ауру. Ибо знаю, что он ответит на дурацкий, по его мнению, вопрос: ваирагия тьмы должна осваиваться самостоятельно. Но, как всегда, я придержал возмущённые мысли при себе и спросил иное:

– К чему спешка, Хохотун?

Даркан неожиданно посерьёзнел: с его губ слетела ухмылка, а глаза превратились в две узкие чёрные щёлочки.

– Парень, я всегда от тебя что-то скрываю. Уж прости, ибо иначе никак, – Талгас развёл в стороны руками. – Но в этот раз буду с тобой откровенен. Поэтому отнесись к моим словам со всей ответственностью.

Хм. Это что-то новенькое. Последний раз, когда он был так серьёзно настроен, даркан поведал, что Адари намерена заманить меня в ловушку.

– Я связан по рукам и ногам, парень, – даркан тяжело вздохнул. – Ты должен помнить, что в любой миг я могу стать твоим врагом.

– Почему?!

Прекрасно! И этот последует примеру Адари! Сговорились они, что ли?!

– Я не смогу противиться воле Лайданы, если она прикажет убить тебя. Не смотри на меня так. Я по-прежнему чист разумом. Тут дело в клятве верности своей королеве. Ни один даркан не может её нарушить.

Талгас опустился на землю и скрестил ноги, его плечи обречённо поникли.

– Я всё так же буду тебя учить. Чтобы ты смог дать мне достойный отпор в своё время.

– Я не буду с тобой драться!

– Будешь! Иначе умрёшь. Иначе погибнет Зирани.

Подлец! Знает, куда бить! Мои кулаки стиснулись против воли.

– Тогда почему бы всё не решить прямо сейчас? Могу убить тебя, если не станешь сопротивляться. Удар длани разрушителя тебе не пережить.

Виорил в тот же миг во мне зашевелился и приготовился выпустить силу хаоса, если потребуется.

Даркан горько усмехнулся.

– Ну, убьёшь ты меня. И что дальше? Кто тебя будет учить, дурень?

Хм. Об этом я как-то не подумал.

– Хорошо. Тогда что насчёт Канаи? – спросил я, дабы сменить неприятную тему. – Если ни один даркан не способен противиться воле Лайданы, стоит ли ей доверять?

– Каная не подчиняется королеве. Не знаю, как ей это удалось, – Талгас понуро вздохнул. – Она не появляется в Райноре.

– Как? – удивился я. – Когда в последний раз я просил Канаю о помощи, она отпиралась и сказала, что в Райноре могут заподозрить неладное. Либо меня водят за нос, либо ты чего-то не знаешь, Талгас.

– Учитывая, какой ты болван, первое куда вероятнее, – произнёс он и ехидно ухмыльнулся. Однако в следующее мгновение опять посерьёзнел. – Ты должен научиться скрывать свою ауру. Если королева прикажет тебя убить, я церемониться с тобой не стану. Поэтому не хочу, чтобы тебя было легко найти. Пусть у тебя будет время для подготовки ко встрече со мной.

– Какой ты заботливый!

– Я сейчас не шутки шучу, парень, – прорычал Талгас. – Отнесись серьёзно к моим словам. Хоть раз в жизни не веди себя, как болван!

Я вздохнул и в примиряющем жесте показал ладони:

– Ладно, наставник. Твоя взяла, я понял.

– Вот и хорошо, – поднимаясь с земли, прокряхтел даркан. – Пора вам в путь. И хорошенько выспитесь перед этой ночью. Будь уверен, я вас обязательно навещу, если не научишься скрывать ауру.

Талгас напоследок ухмыльнулся и растворился в воздухе, точно призрачный морок.

«Что будем делать?» – спросил Трено.