Глава 16. Метро
Умерший автомобиль оттолкали в ближайший кювет, подальше, чтобы не было видно с дороги: вдруг Ыч решит искать машину и тех, кто уничтожил патруль? Путь продолжили сойдя с асфальта. Басмач, сверившись с дедовской картой, решил идти по степи напрямки, так как шоссе делало большой изгиб, огибая холмы, что для пешего путешествия добавляло несколько лишних километров, а это совсем ни к чему.
Солнце, уже давно перевалившее за полдень, перед зимней стужей жарило как в последний раз. Над сухой глинистой почвой извивалось марево, искажая дальние объекты: горы, торчащие мертвые кусты, камни. Почти тишина, только иногда слышался редкий стрекот вездесущих кузнечиков. Пустыня.
Басмач с Назаром шли молча, каждый думая о чем-то своем. Да и мужчинам, как правило, не требуется много разговаривать. В особенности, когда все понятно и так, без слов: жарко, потно, пыльно, еще топать и топать.
Назар остановился, скинул ППШ, заплечный мешок и стянул с себя войлочную куртку. Несмотря на палящее солнце, воздух неприятно холодил тело в промокшей от пота одежде. Бородач же парился в своем плаще, единственно, что повязал лысину тряпкой, став похожим на пирата из книжки Гены Степаныча. Глядя в спину Басмачу, Назар еле сдержал смешок.
– Чо ржем? – не останавливаясь, через плечо пробурчал Басмач. Борода, породистый нос, синяя линялая тряпка на голове – только добавили сходство с флибустьером.
– Да так, вспомнилось тут. Из книжки про пиратов «Синяя борода» называлось.
– Ща тебе для веселости еще свой рюкзачок подкину, и будет полное йо-хо-хо и бутылка рома.
– Басмач, а та река, по которой мы плыли, далеко?
– Иртыш? Не наплавался еще? Ну, километров десять-пятнадцать отсюда. Она почти параллельно дороге течет, – принялся объяснять Басмач, махнув рукой в сторону видневшихся почти на горизонте возвышенностей. – Только во-он у тех гор расходятся. Это если по карте судить. Зачем тебе? А, за пса своего беспокоишься.
– Да, вдруг выплыл?
– Все возможно, я не гадалка, предсказывать не умею. Мне интересно другое: на сколько мы конвой опередили? Если вообще обогнали, – поморщившись от ноющей боли в ноге, Басмач сплюнул. В сторону метнулась маленькая ящерка, почти не отличимая по цвету от земли.
Идти становилось все труднее, к солнцепеку добавился песок. Протянувшиеся на много метров наметенные ветром сыпучие «языки» заставляли ноги вязнуть по щиколотку и дальше. Песок набивался в обувь, приходилось останавливаться и вытряхивать, чтобы не стереть ступни в кровь. Усевшись прямо на песок, Назар стянул сапоги и принялся их выстукивать от песчинок, попавших между пальцами: мелочь, а неприятно. Его внимание привлек торчащий над пыльной поверхностью кусок скалы необычной формы.
– Какой странный камень.
– Угу, – согласился Басмач, рассматривая валун, прикрывая глаза ладонью от слепящего солнца. – Природа на всякое горазда: вода, ветер и время – самые замысловатые скульпторы.
Но подойдя ближе, они убедились, что ветер тут ни при чем, а вода лишь отчасти. Время, да, поработало знатно – металл здорово проржавел. Но больше всех поработал огонь.
В небольшой низине, засыпанный песком и мусором по самые окна, виднелся автомобиль. Странный, возможно даже и гоночный. С двумя продолговатыми бочками топливных баков сзади, наверняка для дальних поездок. Машина сгорела, ни пятнышка краски на кузове и черная сажа на черепе, глядящем провалами глазниц из салона, забитого песком, говорили об этом явно. Водитель, или пассажир этот бедняга? Кто знает.
– Отдохнем здесь немного и дальше пойдем. Чтоб вот как тот – зубастый – не улыбаться прохожим. – Басмач устало скинул рюкзак и облокотился спиной о горячий бок машины и тут же отпрянул – металл оказался слишком горячим. – Пацан, погляди, что там, выкинь черепушку и туда заберись.
– Зачем? – Назар хотел усесться рядом.
– Потому как тенек там, балбес. Делай что говорят, – бородач покосился на Назара.
– Мне и здесь нормально, – он плюхнулся рядом.
Просидеть долго под палящим солнцем не вышло, выдвинулись в путь.
Местность казалась абсолютно мертвой: ни кустика, ни травинки, ни даже стрекотания кузнечиков. Если раньше песок встречался в виде наносов, то теперь желтым покрывалом было присыпано все. Они шли по сплошному песку, с трудом вытягивая ноги.
– Проклятый песок! – выругался Назар, в который раз стягивая обувь. – Когда он кончится?!
– Тихо! – шикнул Басмач, к чему-то прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Назар подобрался, натянул обувку и схватил оружие.
– Что?.. – тихо спросил Назар, осматривая однообразный пейзаж.
– Слушай. Жужжит, – Басмач поднял указательный палец. – Слышишь?
Назар прислушался: приглушенное жужжание, низкий вибрирующий звук доносился как будто издалека.
– Что это может быть, машина? – прошептал Назар, вставая с кочки.
– Не знаю, однако, не шумим и глядим под ноги. Пошли.
Басмач, держа ружье наготове, взял курс на кочку метрах в тридцати с торчащим из верхушки пучком ковыля.
Приблизившись к кочке, Басмач быстро лег на землю, и махнул Назару. Сразу за торчащим ковылем тянулся неглубокий овражек, скорее, промоина, возникшая от дождей и стекающей по склону воды. Глинистые стенки оврага были усыпаны крупными дырами. Не меньше десятка отверстий, с кулак размером, делали желтую поверхность похожей на дуршлаг, очень крупный дуршлаг. А вокруг суетились осы, размерами подстать многочисленным норам.
– Вот тебе и жужжание, шершни. Но таких огромных никогда не встречал, – прошептал Басмач. Назар с ужасом смотрел на полосатых тварей, деловито ползавших по усыпанной мелкими косточками глиняной площадке.
– Ну их, обойдем. – Басмач отполз от края и, пригнувшись, пошел в сторону. Над головой с натужным жужжанием пролетели два шершня, держа в длинных лапах опухшую тушку не то суслика, не то крупной крысы. Назар проследил их полет и только потом рванул следом за Басмачом.
Овраг с шершнями остался далеко позади, жужжания уже не было слышно.
– Что это за твари были?! – Назара заметно потряхивало. – Они крысу тащили.
– Говорил же – шершни, – отозвался бородач. – Крысу? Еще бы, они ведь хищники. А раньше самый крупный не больше мизинца был, да и хрен такого встретишь, редкость. Теперь вот, пожалуйста. Не боись, парень. Главное при встрече с такими не шуметь, руками не махать. Ушли, и слава Богу.
Горизонт стремительно темнел, и дело вовсе не в наступавших сумерках – солнце было все еще высоко. Погода явно портилась. Ветер, горячий и порывистый, закручиваясь в миниатюрные смерчи, подхватывал горсти земли и бросал в лицо. Назар и Басмач кутались в одежду, закрывая лица повязками из тряпки – последних чистых портянок Басмача.
Пыльная буря налетела сплошной стеной. Небо и горячий кругляш солнца вмиг исчезли, наступили густые сумерки. Теперь ветер нес не только пыль, но и крупный, шершавый песок, который тут же забивал глаза уши и рот, не давая даже вдохнуть. Набиваясь горстями за пазуху и в карманы.
Тонкий свист временами переходил в оглушающий низкий рев. Идти было просто невозможно, каждый шаг давался с огромным трудом. Назара сбило с ног порывом ветра, проволокло несколько метров, и тут же вокруг стала расти куча песка, практически бархан. Его уже почти засыпало, но Басмач подоспел вовремя, и за шкирку поднял Назара.
Останавливаться не вариант, только двигаться – идти хотя бы шагом. Яркая синяя вспышка разлетелась по земле красными каплями. То тут, то там, вспышки одна за другой разрезали налетевшую тьму. Раскат грома приходил чуть позже, но его тут же относило шквальным ветром.
Бородач, прикрывая глаза от острых песчинок, тянул Назара за собой, каждый шаг давался с огромным трудом, ветер так и норовил сбить с ног. Плащ Басмача оглушительно хлопал, как огромные крылья. Вспышки молний разгоняли темноту бури.
На непонятное строение они наткнулись буквально на ощупь: низкое, приземистое, с зарешеченными окнами и замком на железной двери. С запором Басмач церемониться не стал, пальнул жаканом почти в упор. Лишь оказавшись в пыльном запустении заброшенного сельмага, они смогли перевести дух.
Солнца за железными ставнями видно не было. По прикидкам Басмача давно глухая ночь, а буря и не думала прекращаться.
Свист сквозняка, шелест и поскрипывание песка, завывание ветра за стеной – эти звуки давили на нервы.
Басмач, как всегда, чтобы скоротать вынужденное ожидание, занялся делом – песок для оружия смерти подобен. Потому разложив всю имеющуюся артиллерию перед собой, принялся чистить.
Назар беспокойно метался из угла в угол, пока не нашел себе занятие: снял ведущую в подсобку деревянную дверь, приставил к стене, криво изобразив подобие мишени. С гулким «ток» – нож воткнулся на пару пальцев правее кляксы, по-видимому изображавшей на мишени «десятку». Покачав в руке клинок, Назар хмыкнул и, коротко замахнувшись, метнул снова. Издав звонкое «дзынг», нож срикошетил об дверь, чиркнул по стене, и улетел куда-то в дальний угол.
– В сучок попал, – попытался оправдать промах Назар, и пошел искать нож.
– Ну да, – на автомате ответил Басмач, увлеченно выковыривавший щепкой смешавшиеся со смазкой песчинки из спускового механизма ППШ. Света от пляшущего пламени спиртовки ему не хватало, потому Басмач вертел оружие и так и эдак, чтобы разглядеть проклятый песок, набившийся везде, где только можно.
А Назар, подпалив кусок старой газеты, искал нож, который будто сквозь землю провалился. Облазив углы, он уже хотел попросить и Басмача поискать, как вдруг, за прилавком, блеснуло. Нож, вернее сплошной тонкий клинок, переходящий в рукоять без накладок, провалился в щель между досками пола. Над поверхностью оструганной и потемневшей от времени и пыли древесины виднелось едва ли больше пары сантиметров стали.
– Ну, надо же, – воскликнул Назар, – если б понадобилось, ни за что не смог бы повторить такой трюк, прям меж досок нож угодил.
– Бывает, – поддержал Басмач. – И петух летает. – У него в данный момент своих забот хватало.
Назар наклонился, чтобы подобрать свой нож. Пол под ногами с хлестким треском проломился. Назар провалился по пояс. И смех и грех – застрял, повис, уперевшись руками в острые края, занозы тут же впились в кожу. Он не хотел звать на помощь, но и выбраться не получалось. Бородач пришел на шум.
– Вечно ты, Федор, то в дерьмо, то в партию… – непонятно бурчал себе под нос, вытягивая Назара из пролома ухватив под мышками. Бородач осмотрел дыру в полу, потрогал доски.
– Пацан, принеси-ка горелку.
В свете синего спиртового пламени, в глубине подпола что-то тускло поблескивало. Под досками вместо бетонной стяжки или на худой конец утрамбованной земли виднелся металл, причем не тронутый временем и сыростью. Да. И сырости тут не было абсолютно, в подпольном пространстве ощутимо тянуло сквозняком, крысами, и ржавчиной. Одним словом подвалом. Вот только откуда в затерявшемся в степи сельском магазине взяться подвалу?
Подсвечивая себе огнем, Басмач спрыгнул. Громыхнуло. Издалека послышалась его ругань.
– Ты живой? – поинтересовался Назар, свесившись в дыру.
– Меньше чем хотелось бы, – ворчал Басмач, осматривая место, куда он свалился по собственной воле. После жесткого приземления правая нога пульсировала болью от бедра и до пятки. – Здесь есть люк, – он посмотрел наверх. Голова Назара, торчавшая в отверстии на фоне беленого потолка, склонилась набок.
– Как интересно. – В квадратном колодце, куда он попал, по стене, обшитой металлом, лепилась добротная лесенка, загаженная крысами и паутиной. Пляшущий свет горелки помог обнаружить не только лестницу. – Как интересно, – повторил Басмач, разглядывая находку. – Я поднимаюсь!
Назар, глядя в дыру, не мог рассмотреть подробностей. Из глубины лишь доносилось шуршание да лязг металла под подошвами Басмача. С протяжным скрипом за спиной Назара в полу открылся скрытый люк, из него появился бородач, весь в пыли и паутине.
– Охренеть сельский магазин! – Басмач подтянулся на руках и сел на край люка. – Внизу шахта метра три глубиной, и дверь с замком. Все обшито металлом, не абы каким, сплошная нержавейка! Везет тебе парень на всякие… странности. На, держи свою ковырялку.
– Я везучий, да, – поддержал Назар, беря протянутый нож. – И-и что будем делать?
– Что? – Басмач брезгливо смахнул налипшую на бороду паутину. – Судя по грязи и слою мышиного дерьма, люком лет двести не пользовались. И пара часов вряд ли что-то решит. Я лично хочу пожрать и вздремнуть, чего и тебе советую. Дальше видно будет. А пока дырку в полу прикроем.
Они вдвоем принесли дверь от подсобки и бросили на дыру. Сверху же привалили стеллажом. Басмач проверил еще раз крепость засова на входной двери, целостность окон. И улегся на кипу старых газет прямо на пыльном полу.
Назар еще долго лежал глядя в потолок, переживая заново все то, что случилось за день. Причудливый танец тени от горящего спирта и завывания бури за стеной убаюкали воспалившееся воображение, и Назар провалился в сон.
Ему снилась какая-то ерунда: в кромешной тьме кто-то звал его по имени, а появлявшееся время от времени лицо Гены Степаныча хмурилось и ругало за невыполненное домашнее задание. А когда лицо старого учителя в круглых очках сменилось на лицо Майки, насаженное на тело гигантского паука, Назар проснулся.
Он подскочил как от пинка. Хотя, возможно, что именно от него – Басмач ходил рядом.
– Уже утро? – прохрипел Назар, спросонок дико хотелось пить.
– Ага, типа того, – отозвался бородач, колдующий с наждаком и куском проволоки.
Назар посмотрел в одно, затем в другое окно: пыльная буря все бушевала. Единственное отличие заключалось в том, что за стеклом тьма не была кромешной, а хоть изредка да просвечивалась лучами солнца. Он тяжело поднялся с жесткой лежанки: спину ломило, а голова не поворачивалась влево.
– Сходи до ветру, ешь, пей. Будем открывать дверь в подвал.
– Думаешь нужно? – с сомнением спросил Назар, потроша рюкзак бородача: еды почти не осталось. Только немного мяса да затвердевшая до состояния камня лепешка.
– Думаю. Я дедовскую карту и записи просмотрел – лучше бы раньше это сделал. Между городами стратегического назначения проходит ветка секретного тоннеля вроде Московского «Метро-2», тоннель для вагонетки. Смекаешь?
– Не очень, – признался Назар, вгрызаясь в твердую лепешку.
– А ты в кофе макай хлеб, – посоветовал Басмач. – Я тебе оставил, там. В кружке.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Так вот, сколько на карту смотрел и видел же, пометки проставлены, линии, треугольники и квадратики на ней. Прочитал записи и точно: квадратиками помечены станции, а треугольниками – вентиляционные шахты! И вот сейчас думаю, что мы на одном из таких мест. Дед мой к войне готовился. Только не знаю, на кой ему это метро сдалось, но все же…
– И… – Назар поперхнулся от напитка со странным вкусом и запахом, названного бородачом «кофе».
– Вот тебе «И». Я сопоставил карту деда с пометками, которые сделал Игельс, указывая, куда отвозил караван Ыча бочки со спиртом и провизией. Это одно и то же место.
– Мы пойдем под землей? – в голосе Назара неожиданно смешались радость и страх. Вот только недавно он думал о том, что жизнь в бункере ему все же приятнее и ближе, чем на поверхности. Но вместе с тем, лезть в незнакомые катакомбы непонятного «Метро-2» не хотелось абсолютно.
– Да, парень, мне тоже, чего уж врать, – сыкотно – туда лезть… В общем, вскроем люк, заглянем, разнюхаем что и как. И если все в норме, и внизу нет воды по самое горло, то оставляем тоннель как запасной план. На солнышке как-то приятнее умирать. А пока туда и сюда, погода развеется. Не дрейфь, пацан, мы у цели. Еще немного осталось.
С замком Басмач возился минут двадцать. Самодельные отмычки из обрезка подточенной наждаком проволоки справились с задачей. Щелкнув, механизм провернулся, и ригели вышли из пазов. Герметизированный люк из нержавеющей стали с протяжным лязгом открылся. Если в «предбаннике» воняло крысами и сыростью, то что могло быть внизу?
Но из откинутого люка не просто дохнуло, а практически выстрелило напором воздуха, который, впрочем, быстро иссяк.
– Ты гляди, умели же строить. Сто лет в обед, а вентиляция еще чего-то может, – восхищался Басмач, глядя в квадратный провал шахты, уходящей строго вниз. Чуть белеющее пятно света виднелось метров через семьдесят, не меньше.
– У-у… ну ни хрена себе, далеко. Давай автомат и мачете. Я спущусь. Ты охраняй здесь, мало ли. Вдруг полезет чего оттуда.
Назар уселся на край люка, положил рядом автомат и стал наблюдать, как бородач спускается. Слушая отраженное стенками бурчание Басмача, и постепенно удаляющееся бряцание ступенек, Назару вдруг показалось, что он дома, в бункере: те же звуки, те же запахи. Эта схожесть одновременно и грела и отталкивала. За все плохое он ненавидел Академгородок, а за все хорошее любил. Но если сравнить, то первого оказывалось больше.
Басмач поначалу спускался осторожно, пробуя каждую ступеньку на крепость – выдержит или нет, – столько же лет простояло. Но ближе к середине пути ему это попросту надоело. Времени отнимает много, а дальше земли все равно не упадешь, потому принялся перебирать руками и ногами намного быстрее.
Но беда пришла, откуда и не ждал. Правая рука уже отпустила перекладину, осталось перенести вес тела на ногу, и перехватиться уже левой за ступеньку, но рука онемела, а грудь сдавило. Буквально на мгновение в глазах мелькнуло красным, Басмач охнул и сорвался. Прогремев руками и ногами, цепляясь за ступеньки – благо шахта очень тесная, – сумел ухватиться и повиснуть на правой руке.
Грохоча и лязгая об лестницу и стальной короб шахты, что-то улетело вниз.
Басмач подтянулся и, обхватив руками лестницу, закрыл глаза, пытаясь прийти в себя. Он почти не чувствовал рук, будто чужие. А ноги предательски подрагивали. От страха? Не дождетесь!
– Эй, ты в порядке? Басмач?! – Обеспокоенный голос Назара как-то не вовремя заметался эхом над головой.
– Да-а, нога соскользнула, – прохрипел Басмач в ответ. А ощущение, что твое тело как-то вовсе и не твое, не отпускало. Ломящая боль в левой руке почти успокоилась, а ребра больше не сдавливало. Басмач смог свободно вдохнуть.
– Эй, точно в порядке, мне спуститься? – беспокоился Назар.
«И что ты здесь будешь делать, балда?» – раздраженно метнулось в голове Басмача, а сам ответил:
– Нет, в порядке. Отдышусь и дальше полезу.
Да, неожиданно накинувшаяся старость и болячки давали о себе знать. На пенсию пора уже, если не больше. Как странно получалось в их маленькой группе: Назара вроде подлечили, перестал кашлять и харкать кровавой зеленью – спасибо овечьему жиру с молоком и медом – зато вот, сам захворал.
От воспоминания про овечий жир и молоко, Басмача передернуло. Придя более или менее в норму, несколько раз сделав глубокий вдох, он продолжил спуск. Правда, теперь совсем не надеясь на собственные руки, в любой момент могут отказать. Страшное это дело – не верить себе.
Лестница закончилась небольшой комнатенкой с тощими крысами, жмущимися по углам. Серые вредители натащили всякого мусора, устроив гнезда, откуда злобно зыркали красными бусинами глаз.
«Мукъдахки? Это хорошо, крысы не живут рядом с хищником», – подумал Басмач, перешагивая через клубок хвостов и серых морд. Мачете, с изрядной вмятиной на ялмани, обнаружился тут же, на бетонном полу.
Вернул мачете на пояс, и, взяв ППШ на изготовку, осмотрелся: бетонные стены с щелястым коробом вентиляции, бетонный голый пол; квадратная комнатка три на четыре метра оканчивалась хлипкой на вид дверью в дальнем конце – единственный выход, не считая шахты с лестницей. Лампочка на потолке, забранная в защитный колпак из мелких прутьев, светила тусклым желтым светом, отбрасывая паутинчатую тень.
Переступая через снующих туда и сюда грызунов, Басмач вернулся к лазу:
– Я на разведку. Бди, пацан.
– Хорошо, – с эхом донеслось издалека.
Он прижался ухом к двери, прислушался: тихо. Предательски заскрипев, трухлявое недоразумение из ДСП оповестило всех о визите Басмача. А за дверью оказалась продолговатая, едва освещенная площадка, чем-то напоминавшая перрон, или станцию метро, но только в миниатюре. С обоих концов перрон оканчивался полукруглым и темным провалом тоннеля, в который вели рельсы – узкоколейки – в обоих направлениях.
На полноценное метро не походило, хоть и приходилось его видеть только в кино да на картинках, масштабы не те. Одно слово «Метро-2». Басмач, опасливо поглядывая по сторонам, приблизился к краю перрона и спустился на пути.
Хоть из тоннеля и не тянуло липкой сыростью, рельсы – обеих дорожек – были основательно ржавые. Ими давно не пользовались, факт. Может со дня постройки тоннелей, а может буквально в прошлом году перестали стальные колеса отстукивать ритм на стыках рельс, кто знает.
Басмач, стоя подошвами на головке рельса, хотел было поднять со второй рельсины непонятный предмет, плоский кругляш. Протянул руку и, не дотянувшись пары сантиметров, передумал: это ведь не обычное метро, здесь нет третьей – контактной – рельсы. Напряжение если и есть, так на этих двух. Погибнуть от удара электротоком в его планы не входило.
Перейдя с рельсы на шпалу, смахнул кругляш резиновой подошвой ботинка. Протерев ребристую поверхность пальцами, в тусклом свете единственной горевшей лампочки смог прочитать: «СССР», «1976» и номинал «3 копейки». Монетка, старая советская. Когда-то, ровно столько стоил стакан газированной воды с сиропом – дед рассказывал, сам-то этих автоматов Басмач уже не застал. Им на замену пришла газировка в фигурной бутылке.
Басмач, вертя монетку меж пальцев, стал рассматривать стены. Хоть какие-то надписи здесь должны быть? На противоположной стене, под наплывом из паутины и белой мучнистой взвеси было что-то написано. Подойдя ближе, он стер мусор: «21».
«Номер станции, километраж, название места? Хм». – Дедовская карта как назло осталась наверху в рюкзаке. Сюда Басмач ее как-то не додумался взять. Из тоннеля по левую руку дохнуло ветром, и поток нарастал. Вместе с воздухом оттуда долетал звук – гул, – который быстро приближался. Басмач вскинул автомат, целясь в жерло тоннеля, и попятился к перрону.
Басмача не было уже давно. Назар поначалу чутко вслушивался в каждый шорох, многократно усиливающийся в жестяном нутре шахты, но по прошествии времени подустал. Долго сидеть и ничего не делать было скучно. Он то подкидывал ножи, то вертел всяко, в итоге изрезал все пальцы. Из тоннеля донесся гул, перешедший в лязг и грохот. Назар подхватил ППШ и кинулся к люку.
– Басмач?! – Свет внизу шахты мигнул, и погас. Стало темно. Однозначно что-то происходило, и это вызывало как минимум беспокойство. – Басмач, ты здесь?! – позвал он повторно. Но вместо ответа из черного жерла люка в лицо ударила упругая струя воздуха, откинувшая Назара.
Пыль, мелкий мусор, газеты, поднятые ветром из тоннеля, все летало по помещению сельмага. Но как внезапно подземный ураган возник, так же и растворился. Следом исчез и лязгающий звук.
– Э-э-эй! Басма-ач! – во все горло крикнул Назар в люк шахты. – Я иду!
С этими словами он уже встал на первую ступеньку.
– Э, а ты куда полез?! – зычно, отражаясь эхом, донеслось снизу.
Наступил вечер, буря вроде бы постихла, но небо снова заволокло, поднялся ветер, а вместе с ним и пыль. Басмач сидел у спиртовки и правил булыжником погнутый мачете.
– Внизу настоящее подземелье. Чисто, сухо. Вентиляция, как ты заметил, работает. Только при ее включении свет гаснет. Не самый приятный момент, знаешь ли, – хохотнул бородач. – Я уже думал, что орда чертей из тоннеля на меня несется, обрадовались, за столько лет гость явился. А оказался воздух. Правда, чуть с ног не сбило.
Назар, слушая бородача в полуха, с сомнением поглядывал на дыру в полу, ведущую к люку: ему отчего-то хотелось снова оказаться на глубине, и снова ощутить всю ту надежную тяжесть земли над головой, отделяющей огромный Мир поверхности от мира поменьше и поспокойнее.
– Ну, пацан, думаю, нам прямо намекают, что под землей идти придется, – покачал головой Басмач. – Как считаешь?
– Придется. А кто намекает?
– Да, мало ли, – поскреб лысину бородач. – Судьба, например.
– Не верю я в судьбу, – сморщился Назар. – Когда в бункере жили, голодали часто. Бывали дни, что утащить не удавалось, и Степаныч не подкармливал. Тогда шел в тоннели, на охоту.
– И что? – прищурился Басмач, вертя в руках двуствольный пистолет-самоделку.
– Да то. Прибью несколько крыс и день-два сытые с Майкой. А потом как отрезало, исчезают.
– Так ты по крысам определил, что нет судьбы? – усмехнулся Басмач, свинтив муфты с обоих стволов пистолета и зарядив патронами от ППШ.
– А хоть бы и так, – насупился Назар. – От меня зависит: удастся пожрать или нет. Разгадал я крыс, они понимали, что охотятся на них, и убегали из тех тоннелей. Зато появлялись в других.
Басмач с интересом слушал Назара и посмеивался про себя:
– Хочешь, я всю твою «крысиную» теорию развалю. Жил в бункере? Сам ушел, сестру спасал. Жил как у Христа за пазухой у этого, как его… у циркача Шимуна. Было? Опять сам свинтил. Потом шарахался где-то, заперхал соплями: ты остался, а сестру утащил псих на атомном крейсере. Так ведь? Вот, крысолов-философ, скажи мне, где ты прокололся, что на Айдахара налетел, а?
– От Шимуна ушел, – шмыгнул носом Назар. – Если бы остался, то, может, и не было бы.
– Опять завел свою шарманку: если бы да кабы. Мы в четырех стенах, а припасы кончились: иди на охоту, и добудь чего пожрать, используй опыт с крысами.
– Буря же, – промямлил Назар, косясь на Басмача и не понимая: всерьез он про охоту или смеется.
– А как же твои заявления, мол, я – царь земли и только я все знаю и все могу?
– И никакой я не царь… – совсем покраснел Назар.
– Ага, – усмехнулся Басмач, – то-та же! Не бывает случайностей, это точно. Не бывает, даже если они тщательно спланированы. Иногда, в какой-то момент, когда кажется, что все, полная жопа и выхода нет. Но тут бац, и выход находится!
– Например?
– Пример тебе? Да ты сам этот пример и есть. Перхал соплями в землянке, а тебя спас старый лекарь, как его…
– Ернар.
– Точно. Не пришел раньше, и не попал под саблю к айдахаровцам. Не успел застрелиться из вот этой вот пукалки, – Басмач потряс в воздухе двуствольным пистолетом, – а вытащил тебя с того света, и в дорогу снарядил. Хоть, он потом все равно застрелился… не важно. Что это значит? А значит, что тебе побарахтаться суждено. Иначе бы сгорел от лихорадки, там, в стойбище, рядом с пугалом из мяса и трупом старика с дыркой в башке.
Назар задумался. Басмач же встал со своей сидушки из газет и подошел к прилавку.
– Гляди. Вот это, – Басмач потряс позеленевшим патроном от ППШ и поставил его на прилавок, – начало твоего пути, родился значит. А вот это, уже конец, – второй патрон встал точно напротив первого, но сантиметрах в тридцати. – Ни для кого не секрет, что все мы, когда-нибудь, сдохнем, только желательно не скоро. Но как дойти до такого финала, как нам кажется – решаем мы сами. Хрен его, конечно, знает, считаю, что нет, не решаем. Либо решаем совсем немного, выбираем: в лоб получить лопатой, или по лбу черенком.
– А остальное? – Назар пытался уловить суть, глядя на стоящие патроны, и пока улавливал слабо.
– Остальное решает кто-то другой. Можешь называть Его как захочешь: Судьба, Бог, Вселенский разум, Ноосфера. Где-то там, где-то в неопределенном месте есть некто, кто решает. Просто, в жизни бывают случаи, порой мелкие, но значительные. И никак их не объяснишь. Оно просто случается, и баста. Знаешь, всегда казалось, что меня испытывают. Вроде б подкинут задачку и смотрят, как решу.
Басмач замолчал, задумался. А на улице вовсю завывала песчаная пурга, свистела, царапалась в железные решетки на окнах.
– Один мужик как-то сказал, что не верит в судьбу, потому как не нравится думать, что им могут управлять. И самое смешное, в итоге, он все же выполнил то, что для него и было предрешено.
– И что выполнил? – переспросил Назар.
– Помер, – развел руками Басмач.
