Глава 1
Лошадь в адвокатском парике на стоянке кэбов
Как и большинство приключений доктора Фелла, все началось в баре. В лондонском Тауэре, на ступеньках у Ворот Изменников, было найдено тело юноши в костюме для гольфа, а главное – в удивительном головном уборе. Доктору предстояло выяснить причину, по которой этот юноша погиб, и этот странный головной убор стал ключом к разгадке случившегося. Какое-то время казалось даже, что все расследование превратится в шляпный кошмар.
Собственно говоря, ничего особенно страшного в шляпах нет. Мы можем пройти мимо витрины шляпного магазина, не испытывая и следа тревоги. Мы даже можем увидеть полицейский шлем, красующийся на фонарном столбе, но и это не вызовет у нас беспокойства – скорее всего, мы сочтем это делом рук какого-то шутника, наделенного примитивнейшим чувством юмора. Вот и юный Рэмпол, прочитав об этом в газете, только улыбнулся, и все.
Но старший инспектор Хэдли понимал, что тут не все так просто.
Они с Рэмполом сидели за столиком в нише и ждали доктора Фелла в ресторанчике «У Скотта» на площади Пиккадилли. Чтобы попасть в ресторанчик, нужно было спуститься по лестнице, выходящей на Грейт-Уиндмилл-стрит, в холл, коричневая обивка и обтянутые красной кожей кресла которого напоминали обстановку фешенебельного клуба. За барной стойкой виднелись деревянные бочки с латунными дугами, а на каминной полке красовалась модель корабля. Рэмпол, поставив перед собой кружку пива, внимательно посмотрел на старшего инспектора. Он сгорал от любопытства. Рэмпол только сегодня утром приехал из Америки и не ожидал такого поворота событий.
– Знаете, сэр, я часто думал о докторе Фелле. Я имею в виду… о том, кто он на самом деле. Он весьма необычный человек, – сказал юноша.
Хэдли с улыбкой кивнул. Рэмпол отметил, что старший инспектор отдела уголовного розыска был из тех людей, которым невозможно не симпатизировать. Худощавый, аккуратно одетый, с короткими усами и прямыми темно-русыми волосами, Хэдли сразу же производил впечатление человека весьма проницательного и уравновешенного. Он не был ни высоким, ни грузным, но казался внушительным. Все его движения были размеренными и неторопливыми. Даже его глаза, темно-серые, почти черные, и те оставались бесстрастными. Кроме того, он редко повышал голос.
– Вы давно с ним знакомы? – спросил старший инспектор, рассматривая свою кружку с пивом.
– По правде сказать, я познакомился с ним только в прошлом июле. – Рэмпол и сам удивился, осознав это. – О господи! Кажется, с тех пор прошли годы! Он… в сущности, он познакомил меня с моей будущей женой.
Хэдли кивнул.
– Да, я знаю. Дело Старберта. Тогда доктор Фелл прислал мне телеграмму из Линкольншира, и я направил туда своих людей.
Прошло всего восемь месяцев… Рэмпол вспоминал ужасные события в Ведьмином Логове и полумрак на железнодорожной станции, когда доктор Фелл опустил ладонь на плечо человека, убившего Мартина Старберта. Те события развеялись без следа, и теперь Рэмпол был счастлив. Счастлив с Дороти. С тех пор он впервые вернулся в Лондон, где сейчас царили холодные и туманные мартовские деньки.
И вновь старший инспектор едва заметно улыбнулся.
– А вам, насколько я понимаю, – спокойно продолжил он, – досталась та юная леди. Я слышал от доктора Фелла пламенные отзывы о вас. При расследовании того дела он добился блестящих результатов. – Хэдли помолчал. – И вот теперь я думаю…
– Сможет ли он проделать что-то подобное вновь?
Старший инспектор загадочно улыбнулся, отворачиваясь.
– Не торопитесь, прошу вас. Похоже, вы полагаете, что нам предстоит новое расследование.
– Видите ли, сэр, доктор Фелл написал мне, попросив меня встретиться с вами тут…
– И возможно, вы правы, – согласился Хэдли. – Есть у меня кое-какое предчувствие. – Помедлив, он дотронулся до сложенной газеты, торчавшей из его кармана, и нахмурился. – И все же я подумал, что это «дело» скорее подойдет доктору Феллу, чем мне. Биттон обратился ко мне лично, как к другу, но вряд ли подобное входит в работу Скотланд-Ярда. А мне не хотелось бы подвести его.
Рэмполу подумалось, откуда он мог бы узнать, о чем говорит его собеседник, но, похоже, Хэдли не сомневался в его осведомленности. Сейчас старший инспектор впал в раздумья, невзначай касаясь газеты кончиками пальцев.
– Я полагаю, вы слышали о сэре Уильяме Биттоне? – уточнил он.
– Коллекционере?
– Ну вот, я так и думал, что вы о нем знаете. Фелл сказал, что это дело как раз по вашему профилю. Да, Биттон коллекционирует книги, хотя мы с ним познакомились, когда он еще не ушел из политики. – Старший инспектор взглянул на часы. – Он должен подойти сюда к двум часам. Как и Фелл. Поезд из Линкольна прибывает на вокзал Кингс-Кросс в половине второго…
– Ага! – оглушительно взревел кто-то у двери, наставляя на Рэмпола трость.
Тучное тело закрыло дверной проем. В ресторанчике воцарилась тишина, бармен в белом жилете вздрогнул от неожиданности. Кроме Рэмпола и Хэдли в зале сидели два бизнесмена, что-то тихо обсуждая в углу. Мужчины встревожено оглянулись, удивленные столь шумным приветствием. На пороге во всей своей красе предстал Гидеон Фелл.
При виде него Рэмпол вспомнил старые добрые деньки, проведенные за дегустацией пива и горячими спорами. Американцу захотелось заказать еще кружку и загорланить веселую песню, так ему стало радостно на душе. Доктор, казалось, еще больше располнел. Он шумно отдувался, красное лицо лоснилось от пота, маленькие глазки поблескивали за стеклами очков на широком черном шнурке. Под вислыми усами блестела широкая ухмылка, двойной подбородок подрагивал от смеха. На голове доктора Гидеона Фелла виднелась неизменная черная шляпа с широкими полями, из-под свободного черного плаща выпирал живот. Стоя на последней ступеньке лестницы, доктор опирался на одну ясеневую трость, второй же оживленно размахивал. Сейчас он походил на Санта-Клауса или Старого Короля Коля. Собственно, доктор Фелл часто играл Старого Короля Коля в домашних постановках и обожал эту роль.
– Уф! – Он не подошел, а словно бы подкатился к нише и пожал Рэмполу руку. – Мальчик мой, как я рад вас видеть! Как рад! Уф. Право же, вы отлично выглядите. Как Дороти? Замечательно? Чудесно, чудесно… Жена передает ей пламенный привет. Мы отвезем вас в Четтерхэм, как только Хэдли расскажет, что ему от меня нужно. О, Хэдли! Давайте-ка все закажем выпивку!
Есть люди, умеющие сразу же к себе расположить, и доктор Фелл был одним из них. Рядом с ним невозможно было испытывать стеснение, само его присутствие развеивало любую скованность, и если что-то тревожило вас, то, повстречав его, вы забывали обо всех заботах.
Старший инспектор, нисколько не смущаясь из-за выходки доктора, кивком головы подозвал официанта.
– Возможно, вас это заинтересует. – Хэдли протянул доктору Феллу винную карту. – Особенно рекомендую коктейли, – безмятежно сообщил он. – Тут есть коктейль под названием «Поцелуй ангела»…
– Что?! – вскинулся Гидеон.
– Или «Прелести любви»… – столь же невинно продолжил старший инспектор.
– Какая мерзость! – Доктор Фелл уставился в меню. – Молодой человек, вы действительно подаете такое?!
– Да, сэр. – Официант невольно отпрянул, не ожидая такого напора.
– Вы подаете «Поцелуй ангела», «Прелести любви» и, если глаза мне не изменяют, «Счастливую девицу»?! Молодой человек! – вознегодовал доктор, сняв очки и принявшись яростно протирать стекла. – Вы никогда не раздумывали над тем, как американское влияние сказывается на нашей великой Англии? К чему привели ваши лучшие побуждения? Да такое повергнет в дрожь любого приличного любителя выпивки! Но вместо того чтобы сказать: «Мне горькое охмелённое пиво» или «Виски с содовой, пожалуйста», как и надлежит людям образованным, истинным джентльменам, нам приходится заказывать… Ха! – Он возмущенно нахмурился. – Вы можете вообразить, чтобы Буффало Билл зашел в салун и прорычал: «Эй, плесни-ка мне “Поцелуй ангела”»?! Вы можете вообразить, как повел бы себя Тони Уэллер, попроси он горячий ромовый пунш, а ему принесли бы «Прелести любви»?
– Нет, сэр, – пролепетал официант.
– Я думаю, вам стоит что-нибудь заказать, – предложил Хэдли.
– Большую кружку пива, – сказал Фелл. – Лагер.
Забрав пустые кружки, официант удалился, а доктор Фелл, пофыркивая от возмущения, достал портсигар. Но ему достаточно было сделать первую затяжку, чтобы успокоиться и удобно устроиться за столиком в нише.
– Я не хотел затевать скандал, джентльмены, – пророкотал Гидеон, широко поводя рукой с сигарой.
Любопытные, выглядывавшие из кухни ресторана, тактично удалились. Один из бизнесменов, чуть не проглотив шпажку с вишенкой из своего коктейля, немного успокоился и вернулся к негромкой беседе.
– Мой юный друг может подтвердить, Хэдли, что я уже семь лет работаю над книгой «Культура выпивки в Англии: с древности до наших дней». И меня вгоняет в краску мысль о том, что придется включить в мое произведение вот такие проявления, пусть даже и в приложении. Их названия столь отвратительны, что лучше подошли бы безалкогольным напиткам. Я… – Доктор Фелл осекся, заметив подошедшего к ним мужчину, и внимательно посмотрел на него поверх очков.
Тот был безукоризненно одет и своим внешним видом и услужливыми повадками напоминал управляющего. Похоже, мужчина не осмеливался зайти в нишу, чувствуя себя не в своей тарелке и опасаясь, что его поднимут на смех. Тем не менее он пристально разглядывал колоритную широкополую шляпу доктора Фелла, лежавшую поверх плаща в кресле рядом. Когда официант принес пиво, мужчина все-таки отважился обратиться к присутствующим:
– Простите, сэр, позвольте мне сказать кое-что. На вашем месте я бы очень осторожно обращался с этой шляпой.
Доктор недоуменно уставился на него, уже поднеся кружку с пивом ко рту. Но затем его лицо просветлело.
– Позвольте пожать вам руку, сэр, – совершенно серьезно заявил Гидеон. – Насколько я могу судить, вы человек с безупречным вкусом. Жаль, что моя жена сейчас вас не слышала. Я совершенно согласен с вами, это прекрасная шляпа. Но почему, позвольте полюбопытствовать, мне следует обращаться с ней осторожнее обычного?
Мужчина покраснел.
– Я не хотел навязываться, сэр, – чопорно заявил он. – Я думал, вы знаете… Я ни в коей мере не хотел потревожить наших завсегдатаев, но в окрестностях было несколько неприятных инцидентов. Эта шляпа… Ох, да что там! – взорвался управляющий, позабыв о привычном подхалимаже. – Эта шляпа – это уже слишком! Он не устоит перед таким! Шляпник перейдет все границы, чтобы украсть ее!
– Кто?
– Шляпник, сэр. Безумный Шляпник.
У Хэдли дернулись уголки рта, похоже, он готов был расхохотаться или поспешно отойти подальше от столика, чтобы не потерять лицо. Но доктор Фелл этого не заметил.
– Мой дорогой сэр. – Достав носовой платок, Гидеон отер лоб. – Как интересно. Позвольте уточнить, правильно ли я вас понял. Следует ли мне воспринимать ваши слова так, словно бы неподалеку живет шляпник, известный своими чудачествами, и, если я как ни в чем не бывало пройду мимо его мастерской, он может выбежать на улицу и украсть мою шляпу? Право же, вряд ли это будет зрелище, способное вызвать у окружающих чувство эстетического наслаждения. – Доктор Фелл приветливо улыбнулся. – Я вынужден вежливо, но решительно отказаться от предложения бегать по площади Пиккадилли, скрываясь от одержимых навязчивой идеей шляпников. Я слишком стар для этого, мой дорогой сэр, слишком тучен, и, если вам нужны еще причины, то я убежден, что друзья иногда в шутку называют вас Мартовским Зайцем, не так ли?
Если управляющий, нервничая, говорил тихо, то доктор Фелл горланил на весь зал. Бизнесмен с коктейлем, застонав, надел плащ и поспешно направился к выходу. Его собеседник мрачно уставился ему вслед, не двигаясь из-за стола.
Даже Хэдли, невзирая на свое непоколебимое спокойствие, немного смутился.
– Благодарю вас, сэр. – Старший инспектор решил прервать мучения управляющего. – Этот джентльмен только приехал в Лондон, ему ничего не известно о нашей ситуации. Я сам ему все объясню.
Совсем залившись краской, управляющий поспешно удалился в направлении барной стойки.
– Ну вот, вы его вспугнули, – вздохнул доктор Фелл. – А я только входил во вкус. Я уже прямо слышу, как лондонские шляпники в один голос вопят: «Держи его!» И все же, надеюсь, у нас не завелось безумных портняжек, которые выбегают из мастерских и срывают брюки с прохожих. Это было бы несколько неуместно. – Отхлебнув пива, он покачал головой, потрясая пышной гривой волос, и просиял.
– Да вы сегодня в ударе. – Старший инспектор изо всех сил пытался сохранить невозмутимое выражение лица, но тщетно. – Ну что ж, черт побери, я ненавижу неловкие ситуации, вы же, похоже, их обожаете. Как бы то ни было, этот человек дал вам вполне разумный совет.
– Что?
– Да, он говорил совершенно серьезно, – немного раздраженно повторил Хэдли, потеребив седые усы. – В городе орудует какой-то шутник – невинные шалости, не более того, но они не прекращаются. Если бы он остановился, украв одну-две шляпы, и не поднялась бы эта проклятая шумиха, раздуваемая лондонскими газетами, то ничего страшного не произошло бы. Но мы очутились в довольно дурацком положении. Это нужно прекратить.
Доктор поправил очки.
– Вы хотите сказать, – вкрадчиво осведомился он, – что в Лондоне какой-то шляпник ворует…
– Газеты прозвали его Безумным Шляпником. Эту тему муссирует тот парнишка, Дрисколл, он подрабатывает в газете. Дрисколл – племянник Биттона, и нам непросто заставить его замолчать. Да и если бы мы попробовали заткнуть ему рот, то смотрелись бы еще глупее. Но его писанина нам очень вредит… Не сомневаюсь, вас это только позабавит, – хмыкнул Хэдли.
Доктор Фелл опустил голову, в его глазах заплясали озорные огоньки.
– И Скотланд-Ярд, – подозрительно вежливо уточнил он, – не способен задержать этого зловещего…
Старший инспектор чудом сохранил самообладание.
– Мне лично все равно, пусть он хоть у архиепископа Кентерберийского митру украдет. Но мне не нравится, что все потешаются над полицией. Кроме того, допустим, мы даже его поймаем. Представляю себе, как все газеты поднимут на смех обвинителя по этому делу. Вы можете вообразить двух почтенных адвокатов, спорящих, действительно ли обвиняемый вечером пятого марта 1932 года снял шлем констебля полиции Томаса Спаркла с головы вышеупомянутого констебля на улице Истон-роуд или неподалеку оной и действительно ли обвиняемый впоследствии поместил вышеупомянутый шлем на фонарный столб перед зданием Скотланд-Ярда?.. Но что еще им сказать?
– А он это сделал? – полюбопытствовал доктор Фелл.
– Почитайте. – Старший инспектор достал из кармана газету. – Вот колонка юного Дрисколла. Она досаждает нам больше всего, но и другие обозреватели не отстают от него в остроумии.
– Послушайте, Хэдли, это ведь не то дело, о котором вы хотели со мной поговорить, правда? – хмыкнул доктор Фелл. – Потому что если все именно так, то будь я проклят, если помогу вам. Дружище, это же великолепно! Этот парень – как Робин Гуд! Он как…
Но Хэдли не мог проникнуться великолепием ситуации.
– Нет, это не то дело, – сухо ответил он. – Но используя то, что мне стало известно, я надеюсь угомонить Дрисколла. Разве только… – Он ненадолго погрузился в раздумья. – Прочитайте статью. Полагаю, она приведет вас в восторг.
Рэмпол принялся читать, глядя доктору через плечо: –
«Шляпный злодей наносит новый удар!
Нет ли политической подоплеки в действиях этого зловещего преступного гения?
Филипп К. Дрисколл, наш специальный корреспондент, проводит расследование новых злодеяний Безумного Шляпника.
Лондон, 12 марта
Ничто со времен Джека Потрошителя не вселяло в жителей нашего города такой ужас, как деяния дьявольского преступного ума, известного как Безумный Шляпник, ибо он наносит удар за ударом, оставаясь неуловимым. Этим воскресным утром новое преступление Безумного Шляпника бросило вызов лучшим умам Скотланд-Ярда.
Проходя мимо стоянки кэбов на восточной стороне площади Лестер-сквер в пять часов утра, констебль Джеймс Макгвайр был поражен весьма необычным зрелищем. У тротуара стоял двухколесный экипаж, и доносившийся изнутри мелодичный храп позволял понять, что там спит кебмен. Лошадь (как удалось установить впоследствии, ее зовут Дженнифер) жевала карамельную палочку со вкусом перечной мяты, благосклонно взирая на констебля Макгвайра. Однако же внимание смекалистого констебля привлек в первую очередь тот факт, что на голове Дженнифер красовался большой белый парик – собственно, обычный адвокатский парик.
Хотя в полицейском участке на Вайн-стрит с некоторым недоверием отнеслись к сообщению мистера Макгвайра о наличии лошади в адвокатском парике, совершающей акт поедания карамельной палочки на Лестер-сквер, последующее расследование установило подлинность данного факта. Стало очевидным, что Шляпный Злодей нанес новый удар!
Как уже известно читателям «Дейли геральд», за день до вышеописанных событий восхитительный жемчужно-серый цилиндр был обнаружен в основе колонны Нельсона на Трафальгарской площади, на голове одного из львов, смотрящего в сторону улицы Уайтхолл. По нашивке на цилиндре было установлено, что его владельцем является сэр Исаак Симонид Леви, проживающий на Курзон-стрит, известный работник Фондовой биржи. Под покровом тумана, сего покровителя всех злодеяний, цилиндр был сорван с головы сэра Исаака, когда оный покидал свой дом предыдущим вечером, дабы посетить встречу Лиги помощи сиротам. Очевидно, сэр Исаак, надевший жемчужно-серый цилиндр тем вечером, показался злоумышленнику фигурой достаточно приметной.
Таким образом, представителям властей не составило труда связать вышеописанный случай с появлением парика на голове Дженнифер. На данный момент владелец парика не установлен и никаких заявлений по этому поводу не поступало. Подобная скромность пострадавшего наводит на размышления, но улик пока что недостаточно. Мистер Ольмер Вэленс, кебмен, не смог пролить свет на случившееся. Полиция полагает, что Безумный Шляпник находился на стоянке всего за пару мгновений до прибытия констебля Макгвайра, поскольку карамельная палочка был съедена лишь на треть, когда констебль увидел Дженнифер. Очевидно, преступник хорошо знал окрестности Лестер-сквер и, вероятно, уже давно втерся в доверие к лошади Дженнифер, ведь он воспользовался ее пристрастием к мяте, чтобы поместить на ее голову парик. Это единственные зацепки, с которыми может работать полиция.
Это уже седьмой зафиксированный инцидент за прошлую неделю и, возможно, настало время задуматься, нет ли политической подоплеки в этих действиях».
– И так далее, в том же духе, – сказал Хэдли, увидев, что доктор Фелл перевернул следующую страницу газеты. – Но это не важно. Меня выводит из себя эта проклятая шумиха, вот и все.
– Несомненно, все это досаждает полиции, – печально сообщил Гидеон. – И у вас нет никаких улик, я полагаю. Мне жаль, но я не могу взяться за это дело. Впрочем, вы можете отправить своих лучших констеблей по всем кондитерским магазинам, чтобы узнать, кто покупал…
– Я не стал бы вызывать вас сюда из Четтерхэма, – с нажимом сообщил Хэдли, – чтобы говорить о каком-то малолетнем шалопае. Но, возможно, мне удастся оградить юного Дрисколла от написания подобной чепухи, и тогда остальные репортеры позабудут об этом. В телеграмме я сообщил вам, что дело связано с сэром Биттоном. Биттон – дядя этого парнишки, он обеспечивает племянника и может на него повлиять… Биттон сообщил мне, что из его коллекции украли одну из наиболее ценных рукописей.
– А! – Доктор Фелл отложил газету и скрестил руки на груди.
– Проблема с этими рукописями и редкими книгами состоит в том, что вы не можете отследить украденное, – продолжил Хэдли. – Если пропали драгоценные камни, посуда или даже картины, все просто. Мы знаем, кто торгует краденым, знаем их покупателей. Но с книгами или рукописями проверить рынок сбыта невозможно. Когда вор забирает что-то подобное, он точно знает, кому собирается продать украденное, или даже действует по указанию некоего нанимателя. Как бы то ни было, покупатель ничего нам не скажет. – Старший инспектор помолчал. – А вмешательство Скотланд-Ярда в это дело осложняется тем, что права самого Биттона на украденную рукопись… скажем так, сомнительны.
– Понимаю, – пробормотал доктор. – Что же это за рукопись?
Хэдли неспешно поднес кружку с пивом к губам, но тут же опустил ее обратно на стол. Никто в этом зале, в особенности бизнесмен, оставшийся допивать пиво в углу, не был готов к еще одному громкому вторжению в этот ресторанчик. На латунной лестнице послышался топот, и в помещение ворвался высокий мужчина в развевающемся пальто. Бармен, вздохнув, с покорностью судьбе постарался не обращать внимания на безумный блеск в глазах посетителя.
– Добрый день, сэр Уильям, – пробормотал он, продолжая протирать бокалы.
– Такой день добрым не назовешь! – решительно заявил сэр Уильям Биттон. Он вытер лицо, влажное от густого тумана, краем белого шарфа, и разъяренно уставился на присутствующих. Его седая шевелюра топорщилась, напоминая белую пену в кружке с пивом. – Омерзительный денек, омерзительный… Здравствуйте, Хэдли! Слушайте, нужно же что-то делать! Говорю вам, я не потерплю… – Он зашел в нишу и увидел газету на столе перед доктором Феллом. – Значит, вы о нем читаете, да? Читаете об этом подлеце, который ворует шляпы?
– Тише, тише! – Хэдли встревоженно оглянулся. – Присядьте, дружище. Что он натворил?
– Что он натворил? – подчеркнуто вежливо переспросил сэр Уильям, дотрагиваясь до пряди волос надо лбом. – Вы и сами видите, что он натворил. Прошло уже полтора часа, а я до сих пор не могу успокоиться. Впадаю в ярость, стоит мне подумать об этом. Прямо перед моим домом – машина стоит на обочине – шофер пошел купить сигарет… Я подхожу к машине. На площади туман. Я вижу кого-то у машины. Думаю, это воришка – он сунул руку в окно и запустил ее в кармашек на дверце. «Привет», говорю. Он как подпрыгнет – и бежать. А потом этот подлец вытянул руку и… – Сэр Уильям сглотнул. – У меня на сегодня было назначено три встречи, не считая этой. Две из них – в Сити. Я даже собирался нанести ежемесячные визиты. Зайти к лорду Тарлоттсу. Зайти к моему племяннику. Зайти… Ладно, не важно. Но я не мог пойти туда в таком виде. И будь я проклят, если мне придется заплатить еще три гинеи, а этот подлец… Что он натворил?! – Сэр Уильям опять сорвался на крик. – Он украл мой цилиндр, вот что он сделал! И это уже вторая шляпа за три дня!
Бизнесмен в углу, что-то проворчав, уныло покачал головой и направился к выходу из бара.
