Глава 6. Рейдеры
В отдалении я услышал мощный взрыв, потом обдало горячим воздухом, что-то пронеслось мимо с противным свистом. Как-то больно приложился всем телом о какую-то твердую поверхность. Неужели жив?! Открыл глаза, осмотрелся и обомлел. Я находился на краю той самой крыши, о которой так мечтал, и которая была не менее чем в двадцати метрах тогда. Те же спутниковые антенны, вентиляционные трубы, обложенные силикатным кирпичом. Может у меня уже глюки начались?
Подошел к краю крыши. Нет. Не начались. Внизу, во дворе жилого дома, задев немного детскую площадку, обрушив бетонный козырек подъезда, чадя густым черным дымом, горели обломки вертолета. Жар от них был такой, что горячий воздух ветром доносило пятого этажа. То есть до меня. Орали редкие сигнализации, вспыхивали близкие машины, взрывался бензин в баках. Затем занялась непонятная кирпичная будка, метрах в двадцати от эпицентра пожара. Из двух квартир на первом и втором этаже пятиэтажного дома завалил густой дым, а потом вместе с порывом ветра взметнулись языки пламени. Лизнули бетонные панели. Деревья хоть и не горели, но стволы у них начинали тлеть и дымиться.
Маша… И в горле комок, и она перед глазами. Вроде знакомы меньше трех часов, а пробрало так, хоть сам вниз бросайся. Тоскливо, щемит сердце, голова кругом. Не дождетесь! Суки! Суки! Ну, какая же сучья жизнь! Через столько всего пройти, чтобы вот так!
Ветер швырнул в лицо едкий дым, заставил закашляться. Эмоциональный накал понемногу сходил на нет, вместо него возникала апатия, какое-то бессилие и еще тоска — бестолку, все бестолку! Разболелась голова, руки подрагивали, а в теле чувствовалась слабость. Потянулся к фляге с живчиком.
— Эй, эй, эй! А ну стоять! Стоять, я сказал! Стой, мля! — раздался слева гундосый голос, так любят разговаривать малолетки, наслушавшись воровских песен и думая, что блатные изъясняются только так.
Я медленно повернул голову. Ко мне смешно перебирая короткими кривыми ногами, приближался странный персонаж. Нет, одет он вроде был по местным реалиям. Песчаного цвета Горка, ботинки с высоким берцем, разгрузка-лифчик, набитая магазинами. Сам тип щуплый, невысокий, сейчас держал АКМС с подствольником удивительным образом — на вытянутых руках, плашмя, приклад задран над плечом, направлен он был на меня. Это что за новый тактический прием? В глаза бросился перемотанный красным медицинским жгутом металлический приклад, а так же магазины валетом с вездесущей синей изолентой.
Морда у пацана была донельзя противной и торжествующей, на ней мелькало какое-то выражение затаенного предвкушения что ли… С такого ракурса мою левую руку он не видел, чуть-чуть сместил ее, скинул клапан гранатного кармашка и зажал в руке светошумовую Зорьку. Осторожно разогнул усики, вроде бы получилось!
Молодого я сразу выкупил — лох, он думал, что раз у него в руках автомат, значит, все по определению его боятся. И плохого не ждал, не было у него ни настороженности, ни звероватой осторожности, как щенок, только злобный и с автоматом. Поэтому я решил, рискнуть и пойти ва-банк.
— Стой тихо! Иначе сразу завалю! — орал тип, но смотрел куда-то в сторону. Тоже аргумент в мою пользу.
— Да, стою, я стою! — крикнул в тон ему я, и, делая изумленные глаза, уставился прямо за пацана, крикнув, — Ни фига себе! Сзади! Смотри!
Не знаю, удача это моя такая или что-то еще. Но в этот момент из-за огромной спутниковой тарелки показался еще один мужик с автоматом, который недовольно пробасил.
— Жмых, ты скоро там?
Мой визави резко повернулся, а я уже катнул прямо под ноги ему зорьку, сам падая на колени, спиной к гранате. Гулко бухнули наколенники о бетонную крышу. Зажмурил до рези глаза, открыл рот и пальцами заткнул уши, пригибая голову вниз, пряча ее за плечи. Грохнуло и светануло будь здоров, даже мне нехило прилетело, несмотря на предосторожности. Сразу заголосило двое, я рванул верный ПЯ. И одним каким-то диким прыжком оказался на ногах лицом к врагам.
Щенок Жмых катался по крыше, зажимая глаза и вереща во весь голос, мощным пенальти с разбега пробил ему ногой в голову, тот как-то булькнул и затих, мелко-мелко затряслись ноги. Это все отметил, походя, включая ЛЦУ. Второй — здоровый, сам себя поперек шире, небритый мужик с непомерно длинным руками уже поднимался, тряся головой. Его автомат валялся рядом.
Точка лазерного прицела оказалась на правой лобной доле, я вдавил спуск. Грохнуло неслабо, чуть оглушило. Да, вот это попадание! Между глаз, как по циркулю или линейке, захочешь так сделать специально — фиг повторишь. А тут чисто снайпер элитный, если забыть куда целился.
Развернулся, бросился бегом ко второму, нет, этот тоже вроде бы готов. Цыплячья шея не выдержала, резкого и мощного удара. Приложил два пальца чуть ниже подбородка, нащупывая пульс. Вроде бы ничего… Осмотреться!
И вновь знакомое ощущение уперевшегося в затылок теплого металла. Я сразу понял, что это такое. Да сколько можно то?! Выругался сквозь зубы, не обращая внимания на оружейный ствол, прижатый к моей голове.
— Не дергайся, парень! — тихо произнес чей-то густой бас, — Медленно, медленно, положи руки на затылок, — дождавшись, когда я сделаю требуемое, он стал дальше командовать, — Теперь пальчики в замок!
Выполнил.
— На колени! Ноги в щиколотках скрестить!
Обходил он меня слева по широкой дуге, так и держа на прицеле. Пленителем оказался среднего роста мужчина, усатый, красномордый, одетый в обычную «флору», хитрый бронежилет, какую-то довольно современную каску, облегающую голову, РПСка, в руках АС ВАЛ. Вот с этим типом я шутить подобным образом не рискнул бы, и никому не посоветую. Сразу видно, он не будет заниматься ерундой и при любых сомнениях выстрелит на поражение. Вот попал, так попал!
— Теперь рассказывай! — довольно жестко сказал, когда встал прямо напротив меня, направив ствол автомата в лицо.
— Что рассказывать? — задал я вполне уместный вопрос.
— Кто такой? Откуда? Как здесь оказался? — говорил он спокойно, немного устало, без всяких нервных «Ты че тупой?! А ну живо говори все!». То есть, совершенно не походил на мелко-бандитский типаж.
— Свежак, Вальтер, Зеленоминск, выпал из сбитого вертолета.
— Имя у тебя правильное и расклады немного знаешь, кто крестный?
— Цемент.
— Дааа? — вот здесь уже проявились неподдельные эмоции. В голосе изумление, немного недоверия.
— Да, — ответил я четко.
— А где он сам-то?
— Мертв.
— И как это случилось?
— Пуля в голову.
— А кто?
— Я знаю, — вопросительно, утвердительно, снисходительно. И ведь прокатило!
— Где это произошло?
— Здание ФСБ.
— А чего нас не дождался? Мы в любом случае туда бы заехали! — неожиданно наехал на меня мужик, и опустил автомат, я даже растерялся и ответил только через несколько секунд чистую правду.
— Про вас не знал, да и эвакуация начиналась, времени немного было.
— Ладно, расслабься, только не дергайся. Все, в общем, нормуль. Ты среди правильных, так что можешь ничего не опасаться. Свежаков трогать нельзя! Почти кончились твои мытарства.
— Я живца хлебну?
— Да хлебай на здоровье, говорю же — расслабься. Ствол лишний раз не мацай, а то знаю я вас свежаков, башни у вас рвет, не хуже чем у танков, после снаряда в боеукладку. Спокойно вдохни-выдохни. Все будет хорошо!
— И что, ты мне вот так сразу поверил? — я просто поставил себя на его место. Даже в той жизни, не стал бы доверять, а уж после случившегося за последние дни — да ни за что!
— Ну, во-первых, я немного ментат, слабенький Дар, но правду от лжи отличу. Во-вторых, если бы ты Цемента не встречал, вряд ли знал про здание ФСБ. И вряд ли у тебя была его РПСка, но это еще ладно, будь он живым, тебе ресовский боевой нож вряд ли достался. А так наследство. Правильно? — дождался кивка, хотя я не понял, про какой нож он говорит, продолжил, — В-третьих, видно, что ты свежак. Хоть и резвый, но у меня глаз наметанный. А, в-четвертых, муров ты на раз завалил. Для меня этого достаточно. Дальше, как комсостав решит. Но я свое слово за тебя скажу. Так что, можешь вставать, собирать трофеи со своих муров, только поторопись, если здесь оставаться не хочешь. Минут через пятнадцать-двадцать, как с главарем этой шайки-лейки закончим, так и выдвинемся. Кстати, я — Третьяк, — протянул он руку в штурмовой перчатке, я тоже не стал снимать. Рукопожатие было крепким, но не чрезмерно. Затем он прижал палец к уху, и заговорил в гарнитуру рации.
— Да… Да… Да… Свежак отметился. Двух муров завалил. С ресовской вертушки вывалился. Прямо на крышу… Да, ну там метров пять было. Низко шла… Крестник Цемента… Мертв. Пуля в башку… Не знает… Не сказал… Окей!
Я же подошел к краю крыши. Остатки вертолета продолжали гореть, выделяя крайне черный, густой дым. Пламя то взметалось ввысь под порывами ветра, облизывая балконы третьего этажа, то стелилось по асфальту, отчего тот дымился. В этот момент стоявшая поодаль иномарка, единственная, которая пока не горела, с глухим буханьем подпрыгнула на месте, вновь взметнулся огонь, быстро охватил салон, и опять черный-черный дым. Нет, в таком Аду невозможно выжить. Вон и еще три квартиры, но уже выше загорелись. Хана дому, некому тушить. Этими мыслями пытался отогнать тоску. Вот ведь незадача, отчего-то чувствовал свою вину за смерть девушки. Вроде бы, и спас, и довел. И, вообще, ни в чем не виноват, только если в том, что жив… Да я жив, а она вон там догорает. Как я смог из вертолета выпасть? Вышвырнуло? Высота была метров десять-двадцать, да без переломов бы не обошлось. Ладно, потом гадать будем. Глубоко вздохнул, нашарил сигареты, закурил. Светлая память. Надеюсь, умерла без мучений. А, на что, мать его так, еще тут надеяться! И все равно дерьмово. Слов таких нет, по крайней мере цензурных… Даже прошипел сквозь зубы, обращаясь неизвестно к кому: суки, какие же вы суки!
Рядом со мной материализовался еще один рейдер. Вот этот упакован был мощно, до виденной звездной пехоты не дотягивал, но и «вежливые люди» и полосатые носители демократии были нищими и голыми папуасами по сравнению с ним.
— Курить — здоровью вредить! — шутливо заявил он, а потом протянул руку, — Я — Каштан.
— Вальтер, — пожал ладонь.
— Будем знакомы, — вполне дружелюбно улыбнулся тот, — А про курение я тебе серьезно говорю, лучше это дело бросать!
— Сейчас и здесь можно, — спокойно сказал я. Не хватало еще нравоучений, тем более ладно бы в тихом месте сидели. А тут такой дымохер поднимается, плюс Заря, выстрелы, жженая пластмасса, пластик, дерево, краска, а им никотин помешал…
— Это да, но я на будущее, — помолчал и добавил, — А ловко ты муров сделал, хоть сюда и самых оленей загнали, даже вмешиваться не пришлось. Нас чуть с Третьяком не заглушил.
Я пожал плечами и достал флягу с живцом.
— Вальтер, не надо так его хлебать! — попытался остановить меня Каштан, но я уже чувствовал, сколько мне требуется топлива, чтобы прийти в порядок, — Его по чуть-чуть пьют, а не литрами гасят. Яд еще тот. Это помни всегда. Передозировка ни к чему хорошему не приводит. На вот тебе небольшой презент под трофеи.
Покопавшись в мародерке, он извлек сумку, которая в свернутом виде занимала объем не больше моего кулака, а в развернутом выходил такой баул, человека поменьше можно затолкать.
— От души, — поблагодарил я.
— Не за что! Их оружие, — ткнул пальцев в сторону трупов, — Разряди. Бросишь сумку, пальнет в кого, зацепит, отвечать будешь по всей строгости. И всякие «я не знал» — не прокатят. Гранаты, если есть, проверь тоже. Давай действуй, времени мало, а то законных лишишься. А это деньги. Если что не знаешь, спрашивай — поможем, покажем, научим.
Трофеи собирать, не зарабатывать. АКМС, старый, потертый, смазку, судя по внешнему виду, он видел редко. Перерезал ножом с приклада медицинский жгут, уже покрывшийся трещинами. Отсоединил магазины, передернул затвор, подобрал выпавший патрон, контрольный спуск со стволом направленным в небо. Щелчок. И планку предохранителя вверх до упора. Еще четыре спарки валетом, кроме отсоединенной от АКМСа отправились в сумку.
В подствольнике была граната, самое интересное, молодой укурок не поставил на предохранитель ГП-25. Извлек ВОГ, положил в подсумок из-под магазина, убрал в сумку. Еще пять гранат для гранатомета на разгрузочном жилете, каждая в отдельном кармашке. Пистолет ПММ с тремя магазинами. Он тоже был на боевом взводе, но хоть на предохранителе.
Два ножа — один классический боуи, от размера которого даже Рэмбо впал бы в экстаз, а разнокалиберные зубья на обухе заставили бы его кончить. Огромный рубин в торце рукояти, с потеками клея по краям, гарантировал окончательно полное эстетическое наслаждение. У второго ножа, чуть поменьше своего сурового собрата, лезвие было изготовлено тем еще затейником. Такое ощущение, что над ним поработали эльфы с их утонченным чувством прекрасного, слишком много изгибов и граней. Точить — тот еще гемор. С другой стороны, скорее всего предназначение у него было — висеть на стене или стоять на подставке на видном месте. Рукоять неудобная, сталь, судя по выщерблинам и трещине — слишком хрупкая. Зачем с собой такую дрянь таскать? Выкинул.
— Ты это чего добром раскидываешься? — ко мне подошел Каштан, поднявший нож.
— А зачем он мне? — резонно спросил я.
— Сам нож, конечно, дерьмо редкое, но… - он подцепил пальцами торец рукояти, потянул, досадливо ругнулся и попробовал открутить, у него получилось. Выбил на ладонь небольшие свертки, — Вот видишь. Две горошины, пять споранов, спека три дозы, — назидательно сказал он, показывая мне пакетики и прозрачные шприц-тюбики, на один из которых он взглянул на просвет и добавил, — Неплохой, кстати. И брюлики. Последние хоть и товар специфичный, но тоже можно загнать, если знать кому. Держи!
— А спек это что?
— И наркота и спасение. Так употреблять — не советую, мозги набекрень через месяц встанут. А вот когда сильное ранение, тогда коли смело, обезболит, даст сил, глядишь и выпутаешься. И даже, если совсем писец, он может помочь до больнички доставить.
— Наркота говоришь, — задумался я, — А мне за нее ничего не сделают в вашем стабе?
— В нашем — ничего. В редких местах за это какие-то наказания придумывают. У нас же каждому индивиду предоставлена возможность делать все, что он пожелает, если не нарушает Княжеский Закон, а тот прост и за границы десяти заповедей практически не выходит. Хочешь — бухай, хочешь — колись, хочешь — кури. Все до тех пор, пока на свои кровные расслабляешься, к людям не пристаешь и общественный порядок не нарушаешь. А так хоть самоубейся. Никто не заплачет и никто слово не скажет. Это твоя жизнь и за нее отвечаешь ты сам. Князь, дружина и прочее — за общую безопасность, за разумных людей, а за дебилов они ответственности не несут.
— Ясно, спасибо, — сказал я, хотя мне было далеко до понимания ситуации. Но главное понял — за наркотик спек, меня не посадят в местную тюрьму.
— А, вообще, место у нас есть, и будет еще больше. Поэтому не занимайся ерундой, то бишь сортировкой. Осмотри только, чтобы оружие было на предохранителях, да из гранат чеки не повыпадывали, а то был случай. За разгрузку трофейную граната зацепилась, усики разогнуты были, подготовлены короче. Пока лясом-трясом, как-то они неудачно сумку зацепили или еще что, в общем, выдернули. Выжили правда все, все же мы сильнее обычных людей, да и сумка под металлической лавкой была. Но покалечило практически каждого. Потом месяц еще их на ноги поднимали, а для нас это очень много. Так что, в первую очередь безопасность. С трофеями вдумчиво потом разберешься. Поверь моему опыту, практически у каждого муркета нычки имеются везде и во всем. Жизнь такая у них, млятская и сами они такие же! Вот так бы выкинул этот нож, а там, например, жемчужина…
После слов Каштана дело пошло гораздо быстрее, сдернул полностью разгрузочный жилет с трупа, упаковал, обшарил тщательно каждый карман, кроме сигарет, презервативов и жвачки, больше ничего не нашлось. На шее рядом с золотой цепью в два пальца толщиной, выглядевшей уж совсем нелепо на тонкой шее, обнаружилась ладанка. В ней три горошины, и обернутые ватой четыре спорана. Нормально. И уж совсем тщательно общупал товарища бандита. Но больше ничего не было. В мародерском порыве даже снял с него ботинки, вытащил стельки. И не ошибся. Вот только зачем мне два золотых слитка, каждый грамм по сто? Ладно, жрать не просят.
У второго убитого мной был довольно новый АК-103, тоже с подствольным гранатометом ГП-25, который тот выронил, когда Заря сработала. Пистолет такой же ПММ с дополнительными магазинами. Здоровенный кукри, с лезвием не меньше чем сорок сантиметров. За плечами висел помповый Benelli М1014, отчего-то всего с двумя патронами в трубчатом магазине. Нашлась на правой голени, прикрытая штанами кордуровая кобура, в которой находился незнакомый мне маленький и плоский пистолет.
Я его вытащил, стал рассматривать. Два ствола… Ничего понять не могу.
— Позволишь? — Каштан протянул руку, я передал оружие ему, — Надо же, третий раз в жизни держу — МСП «Гроза»! Малогабаритный специальный пистолет «Гроза», проходит так же под заводским индексом ТОЗ-37М, разработан в начале семидесятых специально для спецназа ГРУ и КГБ, под патрон СП-3. Калибр семь шестьдесят два, два ствола, два патрона. Оригинальное советское переосмысление дерринджера.
— Все-все-все, беру, — улыбнулся я, поднимая руки во всем известном жесте, — «сдаюсь», — Ты как продавец-консультант прямо.
— А я он и есть! — горделиво сказал он, и ловко и профессионально переломил стволы, извлек два патрона, хмыкнул каким-то своим мыслям, на автомате направил в сторону, утопил спусковой крючок, щелкнуло, а Каштан рассказывал, — Магазин у меня в Остроге, точнее, у нас с любимой. Оружейный. Называется в честь жены — «Хлоя». Могу тебе сказать, у нас самый богатый выбор оружия на ближайшую тысячу километров это точно. Есть все. Начиная от холодного и заканчивая пушками. Еще мастерская для тюнинга, снаряжаем патроны, делаем на заказ многое, начиная от вертлюг для пулеметов и заканчивая боевыми модулями. Это парнишка у меня один старается, вместе с парой друзей. В общем, работаем плотно по этой теме, но в основном по стрелковке.
— У вас разрешено владение пушками? — тут я едва в осадок не выпал, обычно власть, особенно имеющая российско-советские корни, пытается всячески усложнить доступ к оружию, но главное к его применению. Так, чертовы законы не позволяют человеку использовать весь защитный комплекс мер, для обеспечения своей безопасности и безопасности своего имущества. Собственно, на мой взгляд, это и есть самая главная проблема для российского общества, а не разрешение или запрещение короткоствольного оружия. Но, мне легко рассуждать, обладая деньгами и связями, можно сделать разрешение на что угодно.
— Гражданам разрешено все, что не запрещено. Даже, если танк добудешь — он твой. И точка. Например, не так давно я «Гвоздику» продал.
— Вот так просто продал?
— Ну да, вот так просто. Зачем усложнять-то? Пришел покупатель, осмотрел, сошлись в цене. Все.
Я присвистнул. Нет, я их тоже продавал, но не у нас и не как пирожки из магазина. Те еще схемы.
— А не гражданам владеть можно? — спросил, не отрываясь от дела, на второй голени под штанами у бандита были закреплены хитрые ножны с очень и очень хорошим плоским ножом. В ботинках точно так же, как и у Жмыха, золотые слитки. Только уже четыре. В ладанке и горошин шесть, и споранов штук двенадцать. Ее я убрал в подсумок. Похоже этот тип был гораздо авторитетней, чем плохиш.
— Негражданам тоже, но дальше гостевой линии — путь заказан. Гости и резиденты нашего благословенного Острога имеют право носить только короткоствольное оружие. Хоть скрытно, хоть на виду. Длинноствольное должно быть разряжено и поставлено на предохранитель, взрывчатые вещества не должны иметь взрывателей и запальных устройств. Кстати сказать, насчет ВэВэ и гражданам тоже предписание — хранить эквивалент от десяти килограмм тротила можно только в специальном хранилище, которое находится далеко от жилых кварталов. Ну и регистрация обязательная разного крупняка. Завел, например, сорокопятку, зарегистрировал, тебя специальное ведомство периодически проверяет, как ты хранишь боеприпасы к своей прелести. Первое нарушение — предупреждение и предписание — принять меры, второе — либо сдавай, либо продавай, либо пинком под зад из Острога. Никому не хочется по чьей-то глупости на небеса.
Покончив с трофеями, я снова закурил, посмотрел на обломки вертолета. Замутило, и злобы тьма. Кто, интересно, его сбил?
— Ты чего, свежак? — заметив перемену моего настроения, спросил Каштан.
— Жаль, много кто погиб. Да и люди нас спасали, в безопасное место везли…
Услышал сдавленный звук. Резко развернулся, Каштан как рыба открывал беззвучно рот и содрогался от… от смеха! К нему подошел Третьяк, посмотрел как на дурака, потом спросил:
— Каштан, что с тобой, дружище?
— Ай, не могу! — совсем по-бабьи пискнул тот и вновь заржал уж совсем по-конски.
— Ты можешь нормально сказать, что за хрень? В курсе, что смех без причины…
— Третьяк, мать их всех так, ты не поверишь, — вытирая слезы и иногда вновь начиная ржать, сказал сдавленно тот, — Прикинь, свежаку спасателей стало жалко, мол, в безопасное место везли!
— Я вас вообще не понимаю, — серьезно и чуть сердито сказал Третьяк, — Что тут смешного? Вместо того, чтобы объяснить все человеку, ты тут устроил цирк с конями!
— Да, ладно тебе, чего…
— А того! Много ты сам понимал и знал, как только в Улей угодил? Нет? И я так думаю! Рассказывать надо все, доходчиво и внятно. Конечно, удивительно, что свежак ресов за спасателей принял, но подо всем должна быть причина! С чего взял, что это почти ведомство МЧС? — это он уже ко мне обернулся.
Коротко объяснял все, что знал.
— Вот ведь… - Третьяк ругался зло и очень долго, потом посмотрел внимательно мне в глаза и сказал, показывая пальцем на вертолет, — Запомни, это ресы, внешники из нолдов! А мурам, которые вертушку сбили, спасибо говорить должен! Но последнее — лирика.
— Да поясни ты нормально! Ресы, нолды мне ни о чем не говорят, — я уже не выдерживал, нервы сдавали, отчего становился раздражительным и резким.
— Внешники — это название всех, кто проник в Улей самостоятельно, то есть существуют некие Ворота, Порталы, Дыры и прочее, через которые они оказываются в Стиксе. При этом связь двусторонняя, то есть, они могут вернуться домой. При этом, без дыхательных масок и прочего не могут здесь существовать, потому что вдыхая воздух Улья, человек автоматически заражается паразитом. К чему это ведет, ты знаешь?
— Заражаются и перерождаются?
— Именно, и процент зараженных и иммунных у них вряд ли отличается от среднестатистического. Дальше, нолды — это название всех внешников, которые по технологиям опережают наши миры. А ресы — это уже наше название определенных нолдов.
— И какая разница, если нас спасали нолды или ресы, но ведь спасали, не сидели на жопе!
— Не горячись. Кто такие внешники я тебе сказал. Дальше. Начну издалека, но тогда все будет понятно. Мы живем за счет зараженных. Про это тебя Цемент в курс дела ввел? Без живчика нам не выжить, то есть споран — это наше все. Без гороха не развить Дара, без жемчуга невозможно быстро прокачать старое и открыть новое умение. Даже бы если зараженные не представляли для нас опасности, мы все равно были бы вынуждены их убивать. Иначе просто не выжили бы. Для внешников — мы такие же твари, как и пустыши, горошники, руберы, элита. Из наших органов и желез получаются разные суперлекарства: от рака, от старости, от СПИДа и прочего. Смекаешь теперь? Ты ведь не договариваешься с курицей или свиньей? Ладно, понимаю, кривая аналогия. Барсучий жир — что такое в курсе? Или железы амурского тигра?
— Да, — коротко ответил я, все мне уже было ясно, но послушаем.
— Ну, вот мы и есть барсуки и тигры. Понимаешь теперь? Уже сегодня вечером, вас бы начали на запчасти разбирать. Сначала не так интенсивно, например, отрезали бы яйца, качнули немного крови. Через неделю-две на живцетерапии, можно вновь яйца резать, потому, как они уже отрастут. И когда уже у вас регенерация сойдет на нет, то полностью под разборку.
— Что-то не верится, — честно сказал я, — Они у нас оружие даже не забрали.
— Ерунда ваше оружие, думаешь, твой автомат спасет, например, от того же усыпляющего газа? У них системы дыхания закрытого цикла, оружие бы стали забирать, вы бы на дыбы, кого-то пристрелили бы, то есть лишние расходы, нервяк. Зачем? Когда можно все сделать красиво? Как в том анекдоте, где мужик коту задницу горчицей намазал — и тот вылизывает добровольно и с песней! Они итак замутили ход конем нехилый!
В принципе логично, вообще, новичку, особенно который не имеет альтернативных источников информации, можно лапши навешать какой угодно. Пойдешь с ведром за искрой…
— Да, сейчас будем! — прижал Третьяк палец к уху, и обращаясь к нам, — Все двигаем, командир зовет.
Мы спустились на первый этаж, прошли сквозь какие-то подсобные помещения, выходящие во внутреннюю сторону двора, и оказались в магазине детских игрушек. Здесь собралась толпа, человек под десять, вооруженных хмурых и небритых мужиков. На улице стояло два БТРа с тридцатимиллимитровыми пушками.
— Вот, шеф, это — Вальтер, крестник Цемента, свежак, — представил меня Третьяк огромному мужику, похожему статью на гориллу, — А это наш командир — Гранит, это его заместитель — Москвич, — ткнул он пальцем в длинного и сутулого парня, лет двадцати пяти. С остальными потом познакомишься.
— Со всеми знакомствами потом, сейчас надо другой вопрос решить, и быстро, за этим вас и собрал, — хмуро сказал командир, отчего-то недобро посмотрев на меня, — Москвич, давай говори, а я над картой покумекую.
Он склонился над детским столиком, на котором была разложена карта, подобная была уже видена мной и изучена — Зеленоминск.
— Интересная ситуевина тут нарисовалась, — это вышел вперед сутулый, — Пусть немного, но птичка неплохо спела…
— Москвич, не тяни кота за яйца, что-то хочешь сказать — говори, — Третьяк подал голос, — Нам тоже интересно, что муры тут забыли? Этот кластер далековато от границы, они, что решили за ум взяться, честным рейдерским трудом промышлять? Стронгами заделались?
Командир хмыкнул, а длинный улыбнулся и продолжил.
— Короче, тут мы видим реальную конкурентную войну. Как там гласит заповедь банкира — защищай свои инвестиции? Так вот, ресы последний месяц стали хвостом крутить, цены на мясо Рихтора скидывать, динамить с оплатой, ставить свои условия. Последнему, понятное дело, такой расклад как серпом. Прогнешься раз, потом сядут и ножки свесят. Пробил, разведал, почему такая смена настроения во взаимовыгодных отношениях произошла. Оказалось, они вон ту вертушку экспериментальную притащили, стали сами иммунных пачками возить. Летает она медленно, невысоко, экранирование будь здоров, плюс автопилот. Ресы итак более или менее самостоятельные были, а тут, вообще, на муров положили.
— А дальше? — Каштан аж вперед подался, видимо, действительно что-то интересное и важное.
— Дальше, вообще атас. Все-таки этот Рихтор, если бы с катушек не съехал, и самым зверским отморозком не стал, по любасу свой стаб замутил бы. Мозгов — палата.
— Он и замутил, только муровский, Монако — если кто не в курсе, — командир оторвался от карты.
— Да не суть, — Москвич ухмыльнулся, — В общем, такое дело, братушки, Рихтор провернул хитрую делюгу, связался с Десяткой, те хоть и тоже нолды, но с ресами друг друга режут при случае, взял у них шесть ПЗРК «Тотем» и на каждую по три ракеты сверху, плюс кучу гороха и жемчуга авансом, и пообещал проверить в боевых условиях, а так же наказать и отомстить. Прикиньте? Свои проблемы решил за счет других, плюс ему еще и заплатили! По-любому, москвич, знаю я их паскудную натуру! Но дело не в этом. Сейчас решаем такой вопрос. Кроме нами уничтоженной банды, было еще две группы, расположение которых нам любезно указал командир этих гадов. Так что, сейчас надо найти коллективный ответ, что будем делать? Занимаемся по плану или попробуем муров прижучить и отжать у них «Тотемы». Третьяк?
— Моя мысль — заниматься по плану. Первое, — поднял тот указательный палец, и потряс им, — рихторовские муры, хоть и отморозь бледная, но с мозгами дружат. Они уже давно сдристнули, где их ловить? План «Вулкан» у нас не сработает — людей мало. Через какой они выезд двинули? В курсе? А тут их только я знаю не меньше десятка! Еще один момент. Шум от нашей техники какой? Срисуют издалека или засадят по гланды, или потеряются. Тут не поле, а городская застройка. Влупят из РПГ и вместо четкого хабара — кладбище… Второе, — выпрямил средний палец, растопырил оба в знаке виктории, — Уже через полчаса тут от дронов будет не продохнуть. И дронов боевых, шмальнут чисто по программе, останемся совсем ни с чем. Может, и выживем, но бронетехнику покоцают. Смысл?
— Тотем! — выдохнул седоволосый Тальк, — В этом смысл! Сорок — пятьдесят черного жемчуга, плюс за каждую ракету по красной! Нехилый куш?! Выпустили они всего три ракеты. На всех! Уверен, даже ПЗРК забирать не стали, погрузились на шушлайки и ходу. Я — за муров.
— Ясно, но еще раз вылезешь без команды, право голоса лишу. Понял? — Гранит вперился из-под кустистых бровей в лицо, с вызовом смотревшего, седоволосого, который через минуту сник, кивнул головой. Командир продолжил, — Каштан?
— По плану. Будь это обычные муры, можно было рискнуть — наведаться в места атаки, и где-то пятьдесят на пятьдесят обнаружили бы брошенные Тотемы. Но это рихторовские. На чем мы их прихватили? Грузили ПЗРК. И приказ, уверен, у них был — доставить обратно. Так? — Каштан посмотрел отчего-то на Москвича, тот медленно кивнул, — И что тогда метаться? Погонимся за журавлем, бронетехника еще куда-нибудь уйдет, а там и склад вынесут. Действовать надо по плану. Получилось попутно зацепить хабар и муров проредить — хорошо. Специально же, на мой взгляд, от лукавого. Кроме этого, выбьемся из графика. Чем это чревато, надо говорить или все взрослые?
— Дохлер?
— А я как все, мне хоть что делать, лишь бы лежа. Короче, за любой кипиш кроме голодовки. Но Третьяк и Каштан дело говорят. Так что, я за них, — высказался круглолицый толстячок невысокого роста, улыбчивый с хитрыми глазами.
В целом, после слов Каштана, за преследование муров проголосовало только трое. Остальные бойцы были за план.
— Все выдвигаемся. Следующая остановка — ФСБ. Свежак во вторую коробочку, — скомандовал Гранит и опять зло зыркнул на меня. Складывалось такое ощущение, что я, с особым цинизмом, на глазах у командира поимел его жену.
[1] Индивидуальный рацион питания — боевой
[2] Крупнейший военный конфликт после Второй мировой войны, произошел на Африканском континенте в 1998 — 2002 годах, в результате погибло более 5,4 млн. человек.
[3] Индивидуальный перевязочный пакет.
[4] Горная система на северо-западе Африки