19.30. г. Севастополь, п.Любимовка.
Павел Степанович Бондаренко
- Сашка, отойди от окна, кому сказал?! – скомандовал Бондаренко и сам нырнул к стене, когда первая бутылка, разбив стекло, попала в комнату, где, разлетевшись на множество осколков, разлила зажигательную смесь, которой была наполнена. Отчего в помещении тут же вспыхнуло пламя, занявшись от горящего фитиля и распространяясь по полу и немногочисленной мебели, на которую попали брызги «зажигалки». Суки! Молотовым забрасывают! Спалить хотят, раз достать не получается. И где только бутылки нашли? И не боятся же, что мертвяки подтянутся... наглые…
И как его, майора-разведчика в отставке, которому удалось не только выкарабкаться в непростые «девяностые», а еще и найти и удержать свою нишу, угораздило так вляпаться? И вроде же не слюнявый шалопай – калач тертый, опытный… А мало того, что не уследил, вследствие чего из-за дурости подчиненного нарвались на неприятности… Так теперь и уйти не получается – Пашка этого не переживет попросту. В буквальном смысле. Это сейчас он на обезболивающих такой герой, а их действие спадет и все. Амба. Черт! Ну что ж это такое?!
А начиналось-то все более чем удачно…
Бондаренко со своими «птенцами Керенского», загрузившись в две машины, вырулили по направлению к Любимовке. Погодка была просто загляденье – и это после вчерашнего шторма – солнышко так и пригревало, окончательно разморив своим теплом теплолюбивого Бондаренко, который откинулся на спинку сиденья и чуть ли не урчал от удовольствия, став похожим на огромного кота.
Подъехав к перекрестку возле Катькиного столба[Катькин столб – Екатерининская миля – дорожный знак, выполненный из известняка, построенный в 1784—1787 гг. на предполагаемом пути следования императрицы Екатерины Великой в Крым], водители свернули направо, не обратив внимания на троих мертвяков, стоящих столбиками возле некогда белоснежной автобусной остановки.
Студенты, две недели не выбиравшиеся за пределы своей Alma Mater и не видевшие новый мир, были неприятно удивлены и подавлены. Все же одно дело знать, что что-то не то творится в мире, а другое – видеть это собственными глазами. Павел Степанович, приоткрыв левый глаз, украдкой глянул на водителя – Сашку Смирнова. Тот был на удивление спокоен и никаких признаков нервозности не проявлял. Хотя это для самого Бондаренко не было удивительно: все же парень точно знал, что вся его семья пережила этот апокалипсис – и отец, и мать, и младшая сестра. Да и с отцом, случайно оказавшимся поблизости, недавно виделся. Так что и беспокоиться-то было Александру не о чем. В отличие от других.
Будучи иногородними студентами с материка, те и понятия не имели о судьбе своих близких, не имея никакой возможности узнать это. А это весьма давило на психику. А тут еще и в город вывели, а там…
- Веди машину ровнее, чего виляешь? – проворчал Бондаренко.
- Дорога такая.
- А скоро будет еще хуже, вот увидишь. Ремонтировать ее будет некому. А с нашими перепадами температур, влажностью и дождливой зимой буквально через год-другой дорога будет напоминать грунтовку после бомбежки.
- Будет день – будет пища… - ответил не по годам рассудительный парень.
- Кстати, я слышал, у тебя конфликт был с другом?
- Врут нагло, - не моргнув и глазом, ответил Сашка, покосившись на сидевшего на заднем сиденье Пашки, с которым весьма повздорили, пребывая в санчасти.
- Прям таки и врут? – хитро ухмыльнулся Бондаренко, от которого не ускользнул взгляд водителя и недовольное сопение парня на заднем сиденье. – Что, вот сам командир врет? Как так?
- Ну, ладно, - согласился Сашка, нахмурившись. – Не врет, а не знает всей правды. Ну какой он мне после этого друг? Так, знакомый, не более…
- Стукач… - пробурчал пассажир, демонстративно отвернувшись в окно. – Не думал я, что ты такой гнилой.
- Ты вот что… за языком следи, да?
- А то что?
- А то то!
- Так, пацанва, заткнулись оба! Я вот что вам скажу: иногда нужно следить за словами, бросаемыми на ветер, а иногда нужно смотреть не на слова, а на содержание. Понятно?
- Не очень, - честно признался Павел.
- Ладно, попробуем с другой стороны. Вот «фекалии» - какое интересное слово, а по сути говно говном.
- Ага. Вот и я думал, что у меня друг, а он тоже того… интересным словом оказался. – Не прекращал бурчать Пашка.
- Ты позвезди мне… - не остался в долгу Смирнов-младший.
- А то чё? Опять заложишь кому-нибудь? Тоже мне дятел Вуди Вудпекер!
- И сам управлюсь, вот увидишь!
- Так, я кому сказал? Ша обоим! Развели здесь базар-вокзал… Мы сейчас в одной связке. Или мне давать команду разворачиваться и ну его к чертям собачьим эти стрельбы, а то еще перестреляете там друг друга.
Парни оба молчали, словно воды в рот набрали, но недовольное сопение было слышно даже сквозь звук двигателя.
- Ну так что, разворачиваемся?
- Нет… - еле слышно проговорил Сашка.
- А ты что скажешь, тезка? – повернулся к другому парню Павел Степанович.
- Соглашусь вот с ним… Не будем мы друг в друга палить. По крайней мере я. Но чтобы я еще хоть раз ему помог!
- Да не очень-то и надо…
- Ну вот и договорились. Хоть в чем-то ваше мнение совпало.
Авто проскочили мимо заправки, возле которой застыли брошенные автомобили, так и не получившие топливо. Далее слева потянулись лавандовые поля, отделяемые от дороги редкой лесопосадкой, а справа – частные дома, которые летом превращались в мини-гостиницы, заполненные туристами.
Внимание Бондаренко привлек также магазин стройматериалов и несколько камазов, груженных желтым, как морской песок, ракушечником, так и оставшихся стоять с откинутым задним бортом. Развилку, левая ветвь которой вела на базу отдыха имени Мокроусова, проскочили не останавливаясь. Вряд ли там можно было встретить кого-нибудь кроме собак в это время года. Хотя, когда выдастся свободное время, туда можно будет заскочить – поискать необходимые предметы быта.
После довольно крутого S-образного поворота показалась белая табличка с надписью «Любимовка» и крышами одноэтажных домов в низине. Небольшой поселок у устья реки Бельбек жил в основном за счет отдыхающих. Увеличившееся количество разнообразных по размерам и ценовой политике домов отдыха, гостиниц и вилл (как сейчас модно было величать загородные гостевые домики) просто поражало. И дома не выглядели так, будто были построены на последние деньги. Ухоженные, с балюстрадами и колоннами, копирующими классический стиль, или же отделанные деревом в баварском стиле – как говорится, любой каприз за ваши деньги…
- Второй номер, внимание там. Сейчас остановимся и проведем небольшое совещание… - проговорил Бондаренко в рацию.
- Принято. А где будем останавливаться?
- Мы просигналим, не волнуйтесь. Сашка, давай направо и притормози, когда дома закончатся. Не хочу постоянно дергаться, что с крыши что-нибудь может прилететь на голову.
- Хорошо.
Водитель проехал последний дом и свернул к обочине возле развилки под самый знак «STOP». Следом за ними остановилась и вторая машина, из которой тут же вышли трое подопечных бывшего майора.
- Ну что, гаврики, что видели по дороге сюда интересного? – с удовольствием потянулся Бондаренко, разминая конечности и не забывая поглядывать по сторонам. Место для остановки выбрали подальше от жилых домов, но и в таком месте могли возникнуть неприятности.
- Э-э-э… - неоднозначно замычали присутствующие парни, переглядываясь друг с другом, ища поддержки или, на худой конец, подсказки.
- Эх вы… Так были перепуганы окружающей действительностью, что полностью забыли, что нужно не просто глядеть по сторонам, а глядеть и искать всяческие полезности.
- Так мы смотрели, - вновь загомонили парни.
- А заправку видели?
- Видели. Точно видели. – Кивнул водитель второй машины.
- Ну так а чего не сказали? Там бензин мог оставаться. А вы такой объект проморгали. Может, кто-то желает исправиться и расскажет еще что-то интересное? Ну, чего молчите, как партизаны на допросе?
- Да ничего не было… - покачал головой Сашка, пытаясь припомнить хоть что-то значимое, но так ничего в голову и не приходило.
- Эх, Александр, Александр… У тебя же отец – начальник отделения милиции! А ты вот такой невнимательный. – Покорил парня Бондаренко. – Лавандовые поля помнишь? Слева от дороги.
- Ну да, - с готовностью кивнул Сашка. – Но там ничего, кроме…
Парень вдруг замолчал, словно что-то понял.
- Ну-ну… Договаривай, - ухмыльнулся Бондаренко, почесав подбородок и с улыбкой ожидая ответа.
- Козы паслись. Штук пять. Там, ближе к дальнему краю у лесопосадки.
- Какие еще козы? – пробурчал Пашка, презрительно фыркнув. – Или подобное тянется к подобному?
- Ну ты! – дернулся к нему Сашка.
- А ну цыц! – тут же рявкнул Бондаренко. – Мало того, что невнимательные, так еще и без чувства самосохранения. Вот учу вас, учу, а все без толку. Почему никто не глядит по сторонам? Все стоят, ушами хлопают… Мертвяков дожидаетесь, соскучились за ними шибко? Так за ними дело не заржавеет. А по поводу коз Сашка все верно говорит. Теперь молоко в магазине не купишь. Будем и коз разводить, и коров, если найдем хоть парочку бесхозных буренок, и коней, если потребуется. – Назидательно продолжал Бондаренко понурившим голову парням. – Привыкайте к другой жизни. И хлеб будем учиться печь, и коров доить… Так что отставить свои хиханьки-хаханьки и слушайте внимательно. Сперва наперво о технике безопасности…
Павел Степанович начал напоминать о секторах обстрела, о том, как нужно действовать в команде, чтобы не попасть под дружественный огонь. В общем, напоминал все то, о чем не раз рассказывал на теории, и что вот-вот придется применить на практике. Потому как эти «птенцы Бондаренко», как прозвали их военные, кроме как в мишени ни во что другое не стреляли. Отличился только Сашка Смирнов – он уже успел побывать в перестрелке, когда вместе с Шамилем, Ежом и другими бойцами напоролись на банду возле пожарной части. Но все равно боевым опытом это можно было и не считать.
- Ну что, освежили память? Тогда возвращаемся и оттачиваем то, что узнали на теоретических занятиях. Вряд ли здесь будет много мертвецов – поселок небольшой, оживающий только в сезон. Но все равно держите нос по ветру. Ведь все неожиданные неприятности случаются именно неожиданно: приходят именно тогда, когда их совсем не ждут. Так что сейчас все по коням. Как только видим цель – останавливаемся и работаем. Не забывайте, что я вам говорил. Особенно про распределение секторов огня. Да, тезка?
Пашка, недавно оказавшийся в санчасти из-за глупого ранения, покраснел и согласно кивнул.
- Все, давайте!
Парни разошлись по машинам.
- Пал Степаныч, а как вы все заметили? Вы же чуть ли не храпели в машине. – Удивленно спросил Сашка.
- Вот наглец! Что значит «храпел»?
- Ну я не так выразился… - смутился парень. – А все же?
- Профессия у меня такая – все замечать даже с закрытыми глазами. Так что учись, студент.
Все же проезд двух машин по поселку не остался незамеченным – на ближайшей развилке дорог, близ белоснежной автобусной остановки, с надписью «Совхоз им. Софьи Перовской» уже дежурили двое мертвяков, растерянно крутя головами и решая, куда им податься.
Павел Степанович решил дать мальчишкам отработать самостоятельно, молча наблюдая, как те сами разбирались, кому из них стрелять, а кому «стоять на стреме». Просто решил не вмешиваться и наблюдать. Потому как именно в таких ситуациях становится ясно кто есть кто – кто лидер, кто исполнитель, а кому не место в команде. Хотя все те, кто не тянул нагрузки, которую задавал Бондаренко, уже отсеялись. А вот постоянные стычки Сашки Смирнова с Павлом Бондаренко не нравились. И с этим нужно было что-то делать, потому как неразрешенный конфликт в группе, был чреват неожиданным финалом. Бондаренко видел уже такое в молодости, в бытность своей армейской службы. И ничего хорошего тогда не случилось.
На выстрелы из прилегающих домов и магазинчиков начали стягиваться новые и новые мертвяки, но Павел Степанович пока не волновался – десяток медлительных зачуханных мертвяков не повод, чтобы волноваться шестерым вооруженным парням. Главное клювом не щелкать и по сторонам глядеть. А парни слова Бондаренко помнили – крутили головой на все триста шестьдесят градусов.
Выстрелы уже не были одиночными и редкими - звучали все чаще и чаще, угрожая слиться в единый шумовой фон. Парни явно вошли в кураж.
- Вот балбесы… - по-доброму пробурчал майор. – Могу поспорить, что возомнили себя бесстрашным спецназом. Ну ничего-ничего… Потом еще стволы чистить научитесь. Хе-хе…
Конечно, до тех же парней из комендатуры «желторотикам» было как доярке до фотомодели. И это очень бросалось в глаза знающему человеку. От Павла Степановича не ускользало и то, как держат оружие его подопечные, и как суетятся, когда ищут запасной магазин, и то, как они долго прицеливаются и матерятся после того, как промахнулись.
«Ну ничего-ничего… Набьют еще руку – мертвяков на всех хватит,» - мысленно успокаивал сам себя Бондаренко.
И все же майор не просто сидел в машине и наблюдал, как мальчишки, разбившись на две группы и кучкуясь возле машин, защитив тем самым свои тылы, отстреливаются от появляющихся мертвяков, он еще не забывал поглядывать по сторонам – мало ли что. Поэтому вовремя увидел приближающиеся автомобили со стороны аэродрома «Бельбек».
- Парни! Внимание, - крикнул Бондаренко и показал рукой на дорогу.
Сматываться уже было бесполезно – мало того, что автоматные очереди разносились на большое расстояние, так еще и сами авто были буквально в метрах пятистах от них.
Сашка Смирнов, вспомнив о своем «боевом крещении», подскочив к Бондаренко, поинтересовался, что им делать дальше.
- Так, Саня, - задумался на какое-то мгновение майор. – Берешь… Пашку и давай во-о-он туда, на второй этаж. Будете прикрывать, если что.
Бондаренко показал на небольшой торговый павильон в два этажа, окна которого выходили как раз на дорогу – отличное в общем-то место для засады. Сашка проследил за его рукой и, скривившись при упоминании имени бывшего приятеля, все же послушался и с готовностью бросился туда, пока Бондаренко не рявкнул: «Да не палитесь вы так! В обход!»
- Ага, - тут же кивнул Саня, поняв свою оплошность, и кинулся уже в сторону автобусной остановки, которая могла их прикрыть от нежелательных глаз.
- Так, гаврики, давайте сюда двигайте! – поторопил остальных Бондаренко. – И не зевайте! Зомбаки еще не все рассосались. – Так, ты! Отгони уазик за угол и оставайся там.
- Но…
- Не спорить. А вы натягивайте маски на бошки, а то вид у вас абсолютно не боевой – пацанва пацанвой. К тому же и перешуганная.
Мальчишки послушно натянули «балаклавы», став в один миг просто безликими фигурами, одетыми в разнообразную одежду – Сенчуков хоть и обещал обеспечить формой, но все никак не получалось. Бондаренко тоже опустил на лицо шапку и задумался, как бы пропетлять эту ситуацию. «Вступать в бой? Да не смешите мои тапки! Если попадется опытный противник, то он весь этот детский сад в капусту покрошит… А ведь живого человека убить это еще суметь надо.» Да… Убивать тоже нужно иметь стальные нервы, суметь себя пересилить, убедить, на худой конец – заставить. А эти мальчишки только сегодня в город выбрались. Стрелять в живого противника это не компьютерная игрушка и не зомбаки, которые за две недели практически потеряли человеческий облик. Нет, они все так же были похожи на людей, только были ужасно грязными и зачуханными, со всклокоченными волосами, в которых застрял разнообразный мусор, в грязной порванной и запятнанной одежде, с ужасными ранами, которые покрылись толстой коркой грязи и пыли… Но при всем при этом эти человекообразные фигуры уже сложно было воспринимать как людей. И их уничтожение как убийство и не воспринималось. А вот с людьми… Оно ведь, когда в первый раз понимаешь, что там – человек, хоть враг, хоть противник, но живой человек, который дышит, живет, кого-то любит, то начинают дрожать руки, а по всему телу идет крупная дрожь... Озноб. И страх накатывает. Непонятный, звериный. Оно ведь после фанерных фигурок стрелять в человека трудно. Несказанно трудно. Это мгновение, когда жмешь на спусковой крючок кажется вечностью. Это все банальные и избитые фразы, но Бондаренко помнил, каково оно. И ты видишь его, хорошо видишь, а внутри что-то противится, не дает выстрелить. И нужно себя пересилить. Нужно возненавидеть… Так, наверное, проще…
- Так, говорю я. Никаких действий не предпринимать, смотреть по сторонам и отстреливать особо упоротых зомбаков, ежели таковые появятся.
- Да они вроде закончились…
- Вроде, - скривился Павел Степанович. – Попрятались они. Вон, твари, стоят за деревьями. Так что как только потеряете бдительность – тут нам всем и каюк. Рыжий, давай за руль, мотор не глуши. А вы двое возле меня… И молчите – сойдете за умных.
Автомобили, подъезжая, сбавили ход, а после и вовсе остановились. Были они какими-то несуразными, с наваренными решетками на бортах и металлическими пластинами, на которых легко узнавались надписи «милиция» и «ДАИ», но Бондаренко оценил гениальность такой защиты. В этой мини колонне были две преобразованных милицейских девятки и один грузо-пассажирский «Форд Транзит» грязно-белого цвета. Бондаренко ждал, когда кто-нибудь выйдет из авто к нему, сквозь стекло разглядывая сидящих на переднем сиденье в головном автомобиле. Оба мужчины, средних лет, одетые в темные куртки, кидали весьма колкие взгляды на замершие фигуры с автоматами наперевес, перегородившие дорогу.
- Чего они сидят? Чего ждут? – прошептал кто-то из парней. Бондаренко не знал кто именно – по шепоту было не разобрать, а поворачивать голову и терять из виду автомобили не хотелось.
- Не рыпайтесь. Выйдут. Куда они денутся… - подбодрил парней майор, следя за малейшим движением возможного противника и понимая, что в таких случаях значит связь между бойцами подразделения. Ведь сейчас Смирнов Сашка и его напарник могли бы поделиться своими наблюдениями… Но не дано. Придется полагаться только на себя: на свой опыт и интуицию.
И действительно, как и предсказывал Павел Степанович, двери головной машины открылись, и оттуда не спеша, возможно даже немного вальяжно вышли водитель и пассажир. Бондаренко отпустил автомат и продемонстрировал пустые ладони, пытаясь тем самым доказать свою миролюбивость. Поверили или нет – было не понятно, но Бондаренко не заметил никакого оружия в руках мужчин. Хотя никто не отменял тех же пистолетов в кобурах под куртками.
- Пал Степаныч… - снова кто-то позвал шепотом из-за спины. – Там зомбак вышел, сюда чешет. Что делать?
- Стой, не рыпайся.
- Но, Пал Степаныч…
- Помолчи! Мужики, там зомбак вышел, - показал за спину Бондаренко. – Мой боец его снимет, вы не дергайтесь.
- Лады, - кивнул один из незнакомцев – никому не хотелось неприятных сюрпризов.
- Давай. Только без самодеятельности. И постарайся одним выстрелом обойтись.
Бондаренко не оборачивался - он знал, что парень не подведет, поэтому все так же не спускал глаз с пришлых, те же с такой же настойчивостью мозолили глаза о Бондаренко. Позади гулко бахнул выстрел. Второго не последовало, и это означало лишь то, что стрелок не подвел.
- Мужики, вы откуда? – первым заговорил Бондаренко.
- Проездом, - сухо ответил стоящий правее, так и зыркая глазами по машине, сидящему в ней за рулем парню и по троим, стоящим возле нее.
Павел Степанович не хотел бесполезного столкновения, прекрасно понимая, что из перестрелки не все из его щеглов смогут уйти целыми… поэтому суетливо соображал, как бы тихо-мирно разойтись, чтобы, как говорится «и волки сыты, и овцы целы».
- А сами?
- Да тоже…. – неопределенно пожал плечами майор. Ну не выкладывать же первым встречным правду-матку.
- Мертвяков много в городе, не знаете?
- Не считали – как-то не до того было, но достаточно. На наш век хватит.
- Здесь, я смотрю, вы тоже их накрошили.
- Пришлось пострелять, - лаконично заметил Бондаренко под внимательным взглядом.
- Ну ладно… Поедем мы. – К облегчению майора проговорил собеседник и намеревался было уйти, когда за головной машиной, возле микроавтобуса что-то произошло. Отсюда видно было плохо, Бондаренко только услышал звук хлопнувшей двери, а уж потом увидел, как под истеричные крики «Помогите! Помогите!» выскочила молодая женщина, а вслед за ней кто-то из вооруженных мужчин.
Павел Степанович принял решение сразу же, крикнув стоящим возле него парням и подняв руку:
- Не вмешиваться! Стоять!
- Но Пал Степаныч… - попытался высказать свою точку зрения позади стоящий…
- Молчи, дурак, иначе все тут поляжем, - не отрывая взгляда от происходящего, прошипел майор.
Девчонка пробежала недалеко – тот самый мужик, с кем еще недавно беседовал Бондаренко, выхватил из-под куртки пистолет и трижды выстрелил в девушку. Та вскрикнула и, широко раскинув руки, рухнула на асфальт, по которому тут же начала растекаться алая лужа.
Все произошло так быстро, что ни Павел Степанович, ни его подопечные и слова не успели сказать.
Что там случилось, и кто именно первым нажал на спусковой крючок – Сашка Смирнов или его напарник – Бондаренко так и не понял. Только заметил, что первый выстрел был произведен именно с их позиции. Одиночный выстрел, а потом и короткая очередь громом ударили по ушам. Стрелявший в девушку, схватившись за шею скрюченными пальцами, сквозь которые просачивалась кровь, заливаясь куда-то за рукав, сделал несколько шагов и завалился на бок.
Время словно замерло… Второй потерял слишком много времени на ненужные действия. Пока обернулся, чтобы глянуть на приятеля, пока попытался вытащить из кобуры пистолет… драгоценное время было утрачено. Ему бы уйти из-под линии огня, но он этого не сделал. Бондаренко сориентировался быстрее: отточенным движением перекинул ремень автомата, сняв тот с шеи и привычно намотав его на руку, одновременно с тем выпуская очередь в живот второму, пока тот не очнулся и не принялся действовать.
В какое-то мгновение непривычная городскому человеку тишина сменилась канонадой звуков: выстрелов, хлопков, звоном разбивающегося стекла, шипением спущенных колес и криков раненных. Все случилось так быстро, что мальчишки, подопечные Бондаренко, растерянно крутили головами, торча на открытом пространстве, простреливаемом на раз-два.
Майор, видя, что его подопечные застыли как глиняные статуи, что есть силы толкнул одного из них, чтобы привести в чувство и вывести из смертельно опасного оцепенения, и рявкнул, пытаясь перекричать общий шум:
- В укрытие! В укрытие, сучьи дети! Узнаю, кто стрелял – лично выпорю паршивца такого! – орал Бондаренко, попутно маша рукой, указывая направление, куда лучше отступать.
Парень, сидевший за рулем легковушки с работающим двигателем, вдруг резко сорвался с места и, сделав поистине голливудский разворот, развернул машину так, чтобы своим корпусом она прикрывала отход его друзей. А сам в это время весьма споро перебрался на пассажирское сиденье, откуда уже выбрался наружу, согнувшись в три погибели.
Из микроавтобуса, стоявшего позади опустевшей «девятки», вывалились водитель с пассажиром, тут же принявшись поливать окружающее пространство из нервно зажатых в руках АКС-У. Действовал он глупо, нервно паля в белый свет как в копеечку, моментально опустошив чуть ли не весь магазин. Бондаренко, пригнувшись, подбежал к авто, ставшем преградой для противника и укрытием для него самого, и выглянул оттуда, пытаясь оценить ситуацию. Его маневр не остался незамеченным - тут же по борту машины ударила короткая очередь, разрывая металл, спуская покрышки и осыпая сжавшегося Бондаренко крошевом битого стекла. И только чудом ни одна пуля его не задела.
- Куда? – схватил он за рукав дернувшегося подскочить парня-водителя. – Сядь и не рыпайся.
Хлесткие хлопки пистолетных выстрелов чередовались с оглушительными очередями, испускаемыми автоматами. Павел Степанович увидел, как двое его парней, прикрываясь за растущими у обочины деревьями и кустарниками, начали заходить неизвестным в тыл. Идея, конечно, была весьма неплоха, но исполнение хромало на обе ноги. Действовали они не согласованно, не прикрывая друг друга, отчего сразу же были обнаружены. Но именно этот факт дал возможность Бондаренко, выскочить из-за своего укрытия и очередью срезать переключившегося на его желторотиков противника.
- Ну хоть какая-то от вас польза, - проворчал он и тут же бросился к брошенной головной машине, укрываясь за ее капотом, но необходимости в этом уже не было. Сопровождающего пассажира микроавтобуса убрал кто-то из парней, засевших в павильоне, откуда открывался прекрасный обзор на дорогу и застывшую посреди нее колонну.
- Пал Степаныч, чисто! – радостно лыбясь, вскочил в полный рост Сашка и тут же получил поток матерных слов от Бондаренко, общий смысл которых сводился к тому, чтобы он укрылся и держал колонну на прицеле.
Бондаренко аккуратно ступая на полусогнутых ногах, обошел микроавтобус спереди, заглядывая в зияющие дыры разбитых окон, но никого, кроме женщин, забившихся между сиденьями и обхвативших от страха голову руками, там не увидел.
- Сидеть и не рыпаться. – Коротко бросил он в разбитое окно, а сам направился дальше, попутно сделав контрольный выстрел в голову мужику, распластавшемуся в нескольких метрах от входа в павильон, на втором этаже которого засели его парни. Третья машина больше напоминала решето… Как удалось выскочить из нее пассажиру, который уже остывал на асфальте в луже собственной крови, было неизвестно. Такое ощущение, что Сашка Смирнов с тезкой Бондаренко, решили не оставить на корпусе ни единого живого места. На тех, кто остался в салоне смотреть и вовсе не хотелось.
Фарш.
Именно таким словом можно было охарактеризовать то кровавое месиво, в которое превратились водители и сидевший рядом с ним пассажир.
Что ж… Сработали пацаны весьма и весьма неплохо, но за самоуправство их следовало хорошенько наказать. Это им еще повезло, что эти приехавшие на ментовских машинах, не ожидали такой подлянки как засада. Были бы готовы – фиг бы все прошло так удачно.
- Вы двое, оставайтесь там и следите за дорогой, чтобы зомбаки не появились! – крикнул Сашке с Пашкой Бондаренко, а сам направился к микроавтобусу.
- Пал Степаныч, - позвал его недавний водитель.
- Чего тебе?
- Он шевелится… - дрожащим голосом сообщил пацан, не понятно когда успевший уже снять маску с лица…
Вот те раз! Как выдавать голливудские развороты и изображать терминатора, так все было нормально, а теперь, видать, переизбыток адреналина в крови начал давать свое. То ли страх его нагнал, то ли еще что, но пацан казался каким-то чересчур бледным, а глаза и вовсе лихорадочно блестели. Ему бы сейчас водки дать бахнуть, чтобы нервишки успокоить, а то того и гляди истерика случится.
- Так, а ну все сюда! Что, испугались? Страшно?
Парни, подошедшие к Бондаренко, подняли «балаклавы» и чуть ли не все как один кивнули.
- То-то же… Ладно, потом проведем разбор полетов и перечислим все ошибки, которые вы, балбесы, допустили. А пока – проконтролировать окончательное упокоение противника – чтобы ни одна сволочь не поднялась и не кинулась в спину, а потом прошерстить убитых и машины. Что-то мне подсказывает, что это были не просто первые встречные. И не забывайте про местных мертвых – по сторонам головой крутите.
Ребята молча кивнули и, пребывая в подавленном состоянии, разбрелись кто куда, тогда как сам Бондаренко вернулся к микроавтобусу и резко дернул дверь в салон. Та, немного деформированная от выстрелов, с противным скрежетом, от которого мурашки прошлись по коже, все же отъехала в сторону, открыв перед майором следующую картину: шесть женщин нервно жались меж сиденьями, стараясь пригнуться как можно ниже. Их руки были все в порезах от стекла, что обильно усыпало осколками пол, поэтому весьма кровоточили, но, судя по всему, серьезных повреждений не наблюдалось. Одной из девчонок не повезло – несколько шальных пуль попали в грудь, пробив легкие, и теперь девушка медленно умирала, истекая кровью и заливая ею все сиденье, на котором распласталась, словно сломавшаяся кукла, глядя куда-то вверх, сквозь крышу автомобиля.
Бондаренко, зайдя в салон, не обращая внимания на битое стекло (все же берцам оно не страшно), проверил у девчонки пульс и с горечью покачал головой. Она уже была не жилец, хоть и пыталась что-то сказать, шевеля побледневшими губами, на которых выступила кровавая пена… Жизнь медленно покидала ее с каждым все более слабым ударом сердца, пока девушка не испустила последний вдох и как-то обмякла, уставившись остекленевшим взглядом в потолок.
Павел Степанович движением руки закрыл ей глаза и, вынув из кармана, пистолет приставил его дуло к виску девчонки и аккуратно нажал на спусковой крючок, не обращая внимание на противные завывания других женщин. Этот скулеж так раздражал его, что он чрезмерно грубо рявкнул:
- Ну?! Чего развылись? А ну давай на выход! Бегом-бегом! – скомандовал он и для верности подтолкнул ближайшую к нему легким подзатыльником.
Причитания прекратились, женщины тут же подчинились и, стараясь не смотреть, на подругу по несчастью, высыпались на улицу, нервно озираясь по сторонам и дрожа всем телом.
- Ну и кто такие? – спрятав пистолет обратно в карман и закинув автомат за спину, поинтересовался Бондаренко, забыв поднять маску.
- М-мы… Мы…
- Не мямлить, а отвечать четко и ясно. Повторить вопрос?
- Не надо! – мотнула головой и выступила вперед одна из девушек – светловолосая и довольно пышная по сравнению с остальными, она смело подняла глаза на Бондаренко, стараясь, чтобы ее голос как можно меньше дрожал. – Мы жили в гарнизоне Бельбек… Всего пятнадцать человек, те, кому удалось… Ну вы понимаете. Сегодня утром налетели эти, - она презрительно кивнула в сторону трупа, - всех мужчин убили у нас на глазах, двоих пенсионеров…. – Девчонка нервно сглотнула подступивший к горлу ком, не в силах передать словами, что сделали со стариками. Язык просто не хотел слушаться, описывая весь тот ужас, что им удалось пережить. – Простите… пенсионеров…
- Я понял, можешь не продолжать, - сжалился над девчонкой Бондаренко, чувствуя, что готов голыми руками разорвать любого, ежели кто остался жив. Ну что за люди! Ну ограбили. Но убивать-то зачем? Мало им что ли смертей?
Блондинка, похожая на румяную булочку из-за своей фигуры и круглого лица, перестала всхлипывать и продолжила рассказ:
- Нас, женщин, согнали в этот топик.
- И куда вас собирались деть?
- Не знаю, - покачала головой девчонка. – Они ничего толком не говорили. Да и я… была не в том состоянии, чтобы соображать.
- А вы их знаете? Кто это мог быть?
- Нет, – покачала головой «булочка».
- Я одного как-то видела. Он пару дней назад приезжал к отцу, но зачем я не знаю. Папа ничего не рассказывал, - подала голос самая молоденькая из девчонок – длиннокосая и ужасно худая, на глаз которой можно было дать лет четырнадцать-пятнадцать.
- Кто из них? Хотя в прочем какая разница…
- Вон тот, - кивнула девчулька на одного из «переговорщиков», которому прострелили шею.
- Так, ладно, нужно убираться отсюда, - вздохнул Бондаренко и сорвал маску с лица, с удовольствием ощущая свежий ветерок.
- Это не все. – Выступила вперед женщина постарше, лет тридцати пяти.
- В смысле?
- Их было больше… Остальные остались, чтобы выгрести оружие.
- И сколько их было? – вкрадчиво поинтересовался майор.
- Не знаю, - покачала головой женщина. – Мне некогда было их пересчитывать. Но всего, как я успела заметить, было то ли семь, то ли восемь машин.
- Ага… - призадумался Павел Степанович, решая, что же делать…
Пленниц бросать было нельзя – их еще предстояло допросить на предмет личностей напавших на них, чтобы понять, кто это. Но, если честно, кто эти люди Бондаренко и так понял – и машины в их колонне тому доказательство. Значит, женщин нужно доставить в Голландию. Но как? Вернее, на чем? В его распоряжении были только УАЗик, способный вместить в себя пятерых вместе с водителем и переделанная трофейная «девятка», в которую влезет ровно столько же, а людей-то больше. Только его группа насчитывала семерых, а теперь если добавить шестерых женщин, то получается чертова дюжина. Ну и куда их всех размещать? На крышу или в качестве свадебной куклы, на капот? А если следом еще и погоня будет, то это все – крышка всем…
- Так…. – задумался он и поднял глаза на раскуроченный павильон, где несли караул Сашка с Павлом. – Хлопцы, давайте сюда! И вы тоже, если закончили! И друга своего позовите, - вспомнил про водителя УАЗика майор. – Значит так, мужики, сложилась непростая ситуация. Всего нас тринадцать, вместе с барышнями, машины увезут только десятерых. Это раз. Два – это то, что нужно организовать прикрытие, потому как по поступившим данным, ожидается еще четыре-пять машин. Так что решайте, кто из вас останется вместе со мной прикрывать. Нужно еще два человека.
Решение самолично оставаться прикрывать отход группы Бондаренко принял буквально сразу после осознания этой необходимости. Конечно, ему, как самому опытному бойцу, следовало бы возглавить основную группу. Но оставлять мальчишек одних… Они же мясо. Обыкновенное пушечное мясо, не погибшее в предыдущей перестрелке только по счастливой случайности. А удача – она такая баба, ветреная, переменчивая… Поэтому оставлять пацанов прикрывать отход, бросить их одних, для него, Бондаренко, это было сродни предательству.
Парни на какое-то время замолчали, а потом одновременно начали гомонить.
- Я останусь! – шагнул вперед Сашка, деловито меняя магазин у своего автомата.
- Уверен? Хорошо подумал? – переспросил того Бондаренко, но паренек лишь кивнул, нахмурив брови. – Кто еще?
- Я тоже останусь. А то потом этот будет говорить, что я зассал, - покосившись на бывшего приятеля высказался Пашка с переброшенной за спиной винтовкой. – С него станется…
- Ну ты! Задрал уже! – моментально вспыхнул Смирнов, готовый броситься на бывшего друга с кулаками.
- А ну цыц! А то щас оба в обоз пойдете! Вы хорошо подумали? Мы ведь можем не вернуться…
- Я - хорошо. – Упрямо кивнул Смирнов. – Вы вон лучше у него спросите, может ляпнуть ляпнул, а сразу и не подумал. У него серого вещества с гулькин нос.
- Я остаюсь, - упрямо пробурчал Пашка, сердито зыркая из-под челки. – И не такое уж оно у меня и серое… вещество-то.
- Ну тогда ладно. Вы, парни, делитесь пополам и бегом к машинам… Езжайте в Голландию, доложите Доронину, что тут произошло. Только прошу вас – осторожнее. Ни на что не отвлекаться, никуда не лезть, доставить женщин живыми и здоровыми. Поняли?
- Поняли. – Ответил за всех лихой водитель легковушки.
- Ну тогда вперед. А вы, группа прикрытия, давайте сюда, ко мне. – Сашка с Пашкой попрощались с остальными мальчишками и подошли к майору, тут же схлопотав по подзатыльнику. – Я кому говорил не высовываться, а? Вы, козложопые придурки, какого хрена палить начали? Кто вас просил, а? У нас были все шансы спокойно разъехаться!
- Но они же… пленниц…
- «Они же», «пленниц» - перекривил Пашку Бондаренко. – Не нашего это ума дело. И это хорошо, что все для нас хорошо закончилось. А если бы кого из наших подстрелили, а? Вы головой своей вообще думать не пробовали? Или она у вас только для того, чтобы в нее есть? Так вот если доберемся домой десять нарядов вне очереди – будете выгребные ямы чистить или еще чего. Уж я-то попрошу Сенчукова подобрать вам работенку погрязнее, вот увидите!
- Есть десять нарядов, - подозрительно смиренно вздохнул Сашка, покосившись на напарника. Тот тоже был подозрительно тих.
- А теперь слушайте сюда…
Сколько у них точно оставалось времени, майор не знал. Он мог только догадываться, что его практически нет – лучше уж готовиться к худшему. Но, не смотря на такое положение дел, Бондаренко все же отдал приказ быстро обшарить машины уничтоженного противника.
Микроавтобус не содержал в себе ничего полезного – только возле сиденья на порядком загрязненном резиновом коврике валялся пистолет Макарова, который, видимо, выпал, когда его бывший владелец выскакивал из машины. Павел Степанович поднял пистолет, сдунул с его корпуса насевшую пыль и для верности провел по рукаву. Проверять ствол на наличие нагара и чистить его предстояло уже дома. Единственное, чему уделил внимание Бондаренко сейчас – это количеству патронов в магазине. Больше ничего полезного в микроавтобусе не было.
А вот изрешеченная темно-зеленая ГАИ-шная «десятка» таила много чего полезного в недрах своего багажника и салона.
- Так, сюда идите! – крикнул он застывшим пацанам. – Кто из вас лучше стреляет? Можете не отвечать – и так знаю… Тезка, отдай свой карабин Сашке. У него глаз зорче. Ну, чего застыл? Да не обижайся ты. На правду не обижаются.
- На… - недовольно пробурчал Павел, передавая карабин Симонова удивленному Сашке.
- А зачем?
- За шкафом. Чуть дальше по дороге будет стоять пятиэтажка – идеальное место для лежки. По пожарной лестнице поднимешься на крышу, когда увидишь сигнал, отстреляешь две обоймы, а потом деру оттуда в частный сектор, встречаемся за во-он той гостиницей. Понял?
- Да понятно, конечно. Но у меня два вопроса.
- Валяй, только быстро.
- Первый: из меня снайпер как из…
- Это не важно, - прервал парня майор. – Твоя задача не вести отстрел, а создавать шумовой фон, панику, чтобы они и головы поднять не могли. Ну а если и попадешь в кого – то уже хорошо. Справишься?
- Да, - чересчур уверенно кивнул Сашка, – и второй вопрос: а каким будет знак?
- Поймешь, – усмехнулся Бондаренко и нырнул в недра открытого багажника, с удивлением извлекая оттуда тубу РПГ-18, что в простонародье зовется «мухой». – О! Как кстати! Держи, на плечо повесь.
Пашка тут же послушался и закинул на плечо ремень, крякнув от неожиданности. Поколение «пэпси», которое привыкло играть в компьютерные игры, и не отличавшее виртуальное снаряжение и реальное, редко задумывается, что у всех пистолетов-автоматов есть свой вес. И весьма не малый. И только когда на себя в реальном мире навешают стволы и боекомплект, только тогда понимают, что рэмбой еще надо умудриться поскакать. А уж если на полосу препятствий с полной выкладкой, да пулемет на плечах – вмиг языки через плечо свесили бы. Это не в монитор сутками пялиться да мышкой кликать.
- Теперь понял?
- Теперь понял.
- Ну тогда давай. И не забывай смотреть по сторонам – мертвяков еще никто не отменял. А вон и они, голубчики. Пашка, сними вот тех особо любопытных, а я пока еще немного прошерстю багажник и будем выдвигаться на позиции.
Бондаренко выгреб все полезное, что мог унести на своих двоих. Запас, он карман не тянет. Но вот все же возраст давал о себе знать. Одно дело, когда ты – двадцатилетний сопляк, которому и море по колено, а дури вперемешку с силой хватит на троих, а другое дело, когда тебе уже за полтинник перевалило, и то спина, то ноги дают о себе знать.
Рядом так же пыхтел раскрасневшийся напарник, представляя из себя олицетворение всех увещеваний о вреде никотина.
- Что, тяжко?
- Ага…
- Курить надо меньше. В том числе и всякую шмаль…
- Да я…
- Бортик от буя. Знаю я все, чем вы там в санчасти баловались, - припомнил тот случай, когда Пашку запалили за раскуриванием марихуаны в санчасти. За что он был бит немилосердно. - Фух!
- Что, Пал Степаныч, выдохлись? – попытался подколоть того пацан.
- Я еще в состоянии тебе по шее надавать. Так что не мечтай.
Майор плюхнулся в овраг, бурно заросший густым кустарником, который уже начал покрываться мелкой молодой листвой, и перевел дыхание. Все же он порядком выдохся, но признавать это перед подопечным не хотел.
Рядом приземлился Пашка и, кинув рядом с собой «муху», распластался на земле, тяжело дыша.
- Вставай давай, простудишься, - по-отечески посоветовал тому Бондаренко.
- Пофиг!
- Ну, смотри сам. Мне больные в отряде не нужны. Из РПГ когда-нибудь стрелял?
- Да. – Поразил своим ответом Пашка майора, но тут же добавил, - в компьютерной игре, правда…
- Тю! Я-то думал… Значится так, сюда смотри. Вот это – задняя крышка, ее открываешь, раздвигаешь трубы. Одновременно с этим передняя крышка откинется, и поднимется мушка прицела. Сюда смотри, оболтус! – выдал легкий подзатыльник пацану Бондаренко. – Потом взводишь ударно спусковой механизм и стреляешь. Понятно?
- А можно все это продемонстрировать? А то не очень все понятно…
- Нельзя! Из боевого положения в походное «муха» уже не переводится. Так что, если что – будешь за мной повторять. Главное, держись сбоку во время стрельбы, не заходи мне за спину. И запомни: выполнение штатных инструкций есть прямой способ сохранить анальное отверстие неразвальцованным.
- Чего?! – удивился Пашка, не поняв смысла последней фразы. – Апчхи!
- Будь здоров!
- Апчхи! – снова повторил Пашка. Зайдясь частым чиханием.
- Эй, ты чего? Всю позицию демаскируешь…
- Блин… одуванчик, мать его! Аллергия у меня на пыльцу, а он, собака, прямо под самым носом оказался! – Пашка зло выдернул ни в чем неповинный желтый цветок и отбросил его в сторону, все еще потирая чешущийся нос.
- Так все, заканчивай. Едут… - выдохнул Павел Степанович, кивая в сторону дороги. До показавшихся автомобилей было несколько сотен метров. - Ты берешь головную машину. Я замыкающую. Потом бросаем использованные тубы и поливаем пространство из автоматов. Когда опустеет второй магазин – делаем ноги. Понятно? Бежать надо очень быстро – пространство открытое, мы будем как на ладони.
Пашка нервно глянул себе за плечо, ощущая какую-то мандражку по всему телу. Что интересно, при первом столкновении такого не было. Все случилось как-то так быстро, что он даже не успел толком испугаться. Сашка, прятавшийся за опорной колонной и внимательно осматривавший остановившуюся колонну, вдруг ветвисто заматерился и, направив ствол в сторону одного из тех, с кем сейчас разговаривал Бондаренко, несколько раз выстрелил. А потом как заорет дурным голосом «Огонь!», что Пашка с перепугу тоже начал палить по стоявшей в хвосте «десятке».
Тогда как-то и времени обдумать все не было, а все из-за Сашки! А теперь вот остался все хорошо обдумав, прикинув все опасности, но все равно от одной мысли о том, что буквально через несколько минут придется опять воевать, и воевать «по всамделишнему», по настоящему подставляя голову и рискуя словить ею шальную пулю, немели ноги и становилось сухо во рту.
- Пить хочу, - тихо признался Пашка.
- Поздно уже… - Павел Степанович приподнялся на колени. - Так, приготовились. Повторяй за мной!
Бондаренко быстро проделал все манипуляции с РПГ, параллельно следя за тем, чтобы пацан сделал все правильно, потом удовлетворенно кивнул и вскинул тубу на плечо, немного отодвинувшись от Пашки и присев на согнутую правую ногу, стопу которой упер прямиком в свою пятую точку. Для пущего удержания равновесия.
- Не бздеть, пехота! Прорвемся. Пли!
Бахнуло знатно.
Сдвоенный залп больно ударил по ушам, в ноздрях тут же запершило от запаха пороховых газов, и Пашке вдруг очень сильно захотелось чихать. Время словно замерло, а воздух превратился в какой-то густой и липкий кисель – каждое движение, каждый шаг были какими-то замедленными, заторможенными. Пашка широко распахнутыми глазами смотрел на деяние рук своих: сейчас определить марку автомобиля, ехавшего во главе колонны, попросту было невозможно. От взрыва гранаты авто вспыхнуло, словно вощеная бумага, похоже, Пашка попал куда-то в район бензобака. Стекла вылетели, а те осколки, что остались, вмиг закоптились дочерна. Коптило знатно – пламя уже вовсю лизало покрышки, от которых ужасно воняло жженой резиной с примесью каких-то химикатов. Ни у кого из тех, кто находился в салоне, не было шансов выжить. Пашка старался не смотреть на скрюченные фигуры, виднеющиеся из-за огня и дыма в салоне.
Пинок от Бондаренко оказался неожиданным, а от того еще более обидным.
- Бросай тубу и огонь! Сашка уже начал отстрел первой обоймы, давай, пока не очухались.
И опять суета, беспорядок, крики, маты и звуки стрельбы. А еще жуткий запах гари и сожженного мяса.
- Все. За мной! Да не спи ты! – снова дернул Пашку Бондаренко и, пригнувшись, начал быстро пятиться в сторону павильона, стараясь, чтобы придорожные кусты прикрывали его отход.
Земля еще была мягкая, не успевшая просохнуть в овраге после вчерашнего дождя, находящегося постоянно в тени, поэтому следы отхода были четкими, словно нарисованные. Да еще и трава, густо зеленеющая с вкраплениями желтых головок мать-и-мачехи, которые позже превратятся в невесомые сферы одуванчиков, безбожно сминалась под сапогами. Но Бондаренко старался шустрее шевелить ногами, пока противник не понял, откуда стреляли. Да и Сашка еще отвлекал их внимание, хотя бандиты, или кем они там были, уже начали очухиваться и пытаться вести ответный огонь. Поэтому Сашке пора было уже сматывать удочки, если он хочет уйти живым и здоровым.
За спиной майора тихо сопел Пашка.
«А пацан молодец, не подвел. Хоть и считал ворон, но ничего… Для вчерашнего студента весьма нормально. Надо будет еще проследить за этими гавриками, как они себя поведут дома, когда наплыв адреналина спадет и до них дойдет, что они убивали ЖИВЫХ людей,» - на бегу думал Бондаренко, одновременно с тем вслушиваясь в выстрелы, раздававшиеся за спиной. Гулкие хлопки СВД ни с чем не спутать – они явно отличались от одиночных пистолетных выстрелов, которыми отстреливались выжившие.
«Два, один… Все. Теперь делай ноги, Сашка. И побыстрее…»
- Пал… Степаныч… - сбивающимся голосом пропыхтел за спиной Пашка. – А как же Сашка?
- Нормально.
- Нет, ну а все же…
- Паря, шевели ногами, нам сейчас марш-бросок предстоит.
Бондаренко резко остановился и развернулся, схватив за плечи едва успевшего затормозить парня. Автомат больно ударил по корпусу.
- Так, парень, сюда слушай. Те сейчас очухаются и заметят нас, а нам сейчас надо… Ну ты и сам знаешь. Бежим по зигзагообразной траектории, понял?
- Да, - с готовностью кивнул Пашка и тут же переменился в лице, попытавшись схватить Бондаренко «за грудки». – Мне страшно, Пал Степаныч.
- Так, успокойся и отпусти меня, - аккуратно убрав его руки, ответил Бондаренко. – Давай, на счет «три»… Три! Бегом-бегом!
Майор, мельком глянув в сторону все еще чадящих машин, дым от которых черным столбом поднимался в чистое безоблачное небо, и диким сайгаком рванул к виднеющимся впереди светло-салатовым гостиничным корпусам по пустырю, густо заросшему травой и огромными кустами ежевики, которые хоть как-то могли сойти за укрытие.
То, что их передвижения не остались незамеченными, Бондаренко понял сразу же после первых пуль, буквально скосивших ветки кустарника, мимо которого буквально только что он промчался, при этом едва не споткнувшись о незаметный в высокой сочной траве старый пенек. Пашкина куртка мелькала где-то в трех метрах справа, но времени детальнее рассматривать попросту не было.
Позади теперь были слышны не только выстрелы, а и голоса разозлившихся людей, попавших в засаду. Что-то подсказывало майору, что сейчас начнется все самое интересное.
Да и предчувствие не заставило себя долго ждать. Огонь заметно усилился, видать, те прочухались и решили наказать дерзких нападавших. Приходилось метаться из стороны в сторону, резко изменяя направление, чтобы не словить пулю.
Пашка отставал – его куртка все реже и реже мелькала сбоку. Скорее всего, начал выдыхаться, заморыш.
Очередная очередь вновь пронеслась над самой головой Бондаренко, заставив его презрительно скривиться в сторону таких метких стрелков и резко остановиться, услышав короткий вскрик у себя за спиной. Обернувшись, Павел Степанович заметил упавшего на колени Пашку, который схватился за собственный бок. Ох и отличную же он сейчас из себя представлял мишень! Стреляй – не хочу!
- Что такое? Задели? – подскочил к нему майор, проехав по инерции несколько метров как на катке, и приземлился практически на пятую точку, посчитав все камешки, что были на земле.
- Не знаю… - ошалело смотрел на собственные руки, залитые кровью, Пашка.
- Так, вставай давай. Потом, потом, все потом. Не время щас рассиживаться, - сначала сам подскочил на ноги Бондаренко, а потом начал поднимать стонущего от боли парня. – Давай, давай… Неча булки расслаблять, салабон!
- Я не могу… - чувствуя, как подкашиваются ноги, простонал Пашка, не веря собственным глазам.
- Я т-те дам «не могу»! Че ты как баба? А ну вставай давай, иначе нас сейчас тут обоих нашинкуют как морковку по-корейски. Вставай! – подхватил поудобнее пацана Бондаренко, шипя себе под нос. – Здоровый какой… Фиг поднимешь. Да встань ты уже на ноги, мать твою! Ты меня слышишь?
- Я…
- Головка от… Да встань ты! – из последних сил тряхнул пацана майор, рявкнув тому чуть ли не в лицо, слыша треск выстрелов и ожидая, что следующая пуля все же достигнет цели.
Взгляд Пашки вдруг стал осмысленным, будто он только проснулся и еще не понял, где он находится.
- Давай, давай, побежали… - потащил парня на себе Бондаренко, чертыхаясь от злости.
Казалось, что бежали уже вечность, а зеленые трехэтажные корпуса еще были на приличном расстоянии. Куда точно ранило пацана, Бондаренко не успел рассмотреть, да и тот не давал этого сделать, крепко прижимая правую руку к боку. «Вот ведь заморыш… Выберемся, я с вас три шкуры спущу, а бегать научу,» - зло думал майор, скрипя зубами от тяжести.
- Еще чуть-чуть, еще чуть-чуть, еще чуть-чуть…
- Что… вы там говорите, Пал Степаныч? – поинтересовался Пашка, удивляясь, какая у него горячая и липкая кровь. И вроде было уже ранение, хоть и легкое, но такого страха, как это, оно не вызывало. Сейчас он как-то остро ощутил, что может умереть.
Раз!
И его уже просто не будет в этом мире. От таких мыслей становилось худо, а ноги снова норовили подкоситься.
Чувствуя, что парень сползает с его плеча, Бондаренко несколько раз его подбрасывал с характерным уханьем. За спиной слышались голоса, складывалось впечатление, что их решили взять живыми, потому как выстрелов становилось все меньше, а потом и вовсе прекратились.
Наконец, ноги ступили на асфальт, покрывшийся мелкими трещинами. Майор быстро оглянулся по сторонам и, заметив выглянувшего из-за раскинувшихся кустов сирени мертвяка, не стал ждать, пока тот направится к ним, левой рукой вынул пистолет и с одного выстрела уложил того. Пашка вздрогнул всем телом, когда над его ухом грохнул выстрел, но ничего не стал спрашивать.
- Пал Степаныч! – позвал из-за забора майора Сашка, маша рукой. – Сюда!
- Сашка! Ты тут как оказался?
- Да! – по-мальчишечьи отмахнулся Смирнов. – У них там суета началась… Вот я и успел проскочить. А что с…
- Об этом потом… Они скоро сюда придут. Надо уносить ноги.
- Сюда, здесь есть сквозной проход, быстрее. Там найдем уже, где укрыться и переждать ночь. До темноты мы все равно не выберемся.
Огненно-красное солнце все ниже и ниже опускалось к горизонту, примыкающему к морской глади. Огромные облака, уплывшие к горизонту, были похожи на вспушенную вату. Они окрашивались всеми оттенками красного, создавай впечатление кровавого заката. Значит, завтра будет ветрено… Так всегда – красный закат свидетельствовал о ветреном следующем дне. Да и вообще природа сама не могла определиться, какое же сейчас время года – еще две недели назад мела метель, потом установилась теплая погода. Еще вчера была буря, выламывающая деревья с корнем, а сегодня тихий штиль и буквально за ночь распустившиеся листья на кустарниках.
Сашка шел впереди, предупредительно закинув снайперскую винтовку за спину и взяв в руки один из автоматов, что до этого нес Бондаренко. Он был чем-то вроде авангарда. Сам же Павел Степанович с тезкой на плече следовали буквально в паре метров позади. Бондаренко постоянно оглядывался, ожидая, что преследователи вот-вот их настигнут. Пришлось по широкой дуге обходить здание пансионата и выходить через задние ворота. А там уже, стараясь не поднимать пыли, затеряться в узких улочках и переулках.
- Черт! – ругнулся майор.
- Что случилось? – тут же остановился Сашка, беспечно повернувшись к отстающим.
- Кровь. – Кивнул на заметные на светло-серой пыли, покрывшей дорогу, пятна крови, которая продолжала капать сквозь пальцы побледневшего Пашки. – Нас так быстро найдут. Тут и собак не нужно.
- У них нет собак…
- Похрен. Надо что-то делать.
- Давайте туда, - кивнул в сторону двухэтажного здания в конце улочки Сашка, а сам принялся быстро рвать ветки сирени, что росла вдоль дороги. Нашматав добрый веник, пацан быстро начал орудовать на дороге, сметая вобравшие в себя пыль и грязь капли на обочину, где росла густая зелень. Оценив результаты своей работы, парень быстро перекинул через ближайший забор поломанные ветки и припустился вслед за Бондаренко, едва не напоровшись на вышедшего с примыкающего переулка медленного и какого-то сонного мертвяка. Стрелять не стал – нечего шум поднимать, раскрывая тем самым свое местоположение. Отскочил в сторону, испуганно чертыхнувшись, и, прибавив скорость, поспешил догнать остальных.
Дом был на вид крепким – двухэтажный, сложенный из ракушняка и обнесенный высоким каменным забором. Калитка была закрыта, поэтому Сашке как самому здоровому пришлось перелезать через забор и открывать ту изнутри. Все же еще был не сезон, да и все во дворе говорило о том, что хозяева здесь давно не появлялись, поэтому шанс, что здесь встретится мертвяк, был ничтожно мал. Но, как говорится «тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать»…
Как только Бондаренко с тихо постанывающим Пашкой вошли во двор, Саня выглянул на улицу, внимательно осмотрев дорогу, пытаясь найти хоть одно пятнышко, но кроме медленно бредущего в их сторону зомбака ничего не увидел.
- Принесла же тебя нелегкая! – в сердцах ругнулся он, боясь, что торчащий под воротами мертвяк будет привлекать собой слишком много ненужного внимания.
Пришлось поработать наживкой и отвести мертвяка дальше по улице: ждать, пока тот неуклюже доковыляет хотя бы за метров пять до парня, а потом отбегать подальше, рискуя угодить в зубы такому же, а то и быть замеченным преследователями. Мертвяк шел, волоча ноги и вытянув вперед скрюченные вымазанные в грязи пальцы, с застывшей на отекшем лице вечной ухмылке. Эти медленные зомби были легкой мишенью сегодня при тренировке: неповоротливые, тупые…. Но сейчас его медлительность и нерасторопность только нервировала Сашку.
Заведя мертвяка подальше меж домов, Сашка решил возвращаться обратно: вдоль заборов, скрываясь в тени придорожных кустарников, а то и скашивая напрямик. Отчего приходилось изображать человека-паука, сигая через ограды. В одном из дворов он едва не расквасил себе нос, споткнувшись о газонного гномика в красном колпаке, радостно лыбящегося из-под густой бороды.
Все эти легкоатлетические упражнения так вымотали Сашку, что обратно на вершину нужного ему забора он уже еле взобрался, а оттуда просто кубарем шлепнулся на газон, больно приложившись спиной.
«Хорошо хоть не на розы или вон те кактусы,» - отряхиваясь и поднимаясь с земли, пробурчал парень, прислушиваясь к окружающим звукам, но, к счастью, пока было тихо. Что ж… Теперь затаиться и ждать, надеясь, что нелегкая пронесет и банда, состоящая из бывших служителей закона, плюнет на поиски и покатит дальше.
То, что это бывшие менты, Сашка Смирнов не сомневался ни разу. Все же его отец тоже работал в этой системе и некоторых его сослуживцев пацан знал не только в лицо, а и по отрывчатым рассказам бати. Смирнов-старший не любил говорить дома о работе, но иногда и такое случалось, когда молчать было невмоготу, а поделиться было не с кем. Поэтому парень занервничал, когда узнал одного из присутствующих, но когда тот застрелил ни в чем не повинную девушку, выскочившую из микроавтобуса, то у Сашки словно планка упала, словно пелена какая глаза застила. И он выстрелил, сам того и не подозревая в какую авантюру своими необдуманными действиями втянул он всех остальных.
Не очень просторный двор все же был оборудован небольшим бассейном, который сейчас стоял пустой, лишь с ветками и листьями в нем вместо воды. В углу виднелась беседка с двумя лавками и столом, за которым могли обедать отдыхающие.
Сашка оглянулся и с облегчением заметил машущего ему рукой Бондаренко, стоявшего в чуть приоткрытом дверном проеме, куда он тут час же и поспешил, чтобы укрыться. Дверь была дешевенькая, китайская, лишний раз подтвердившая правоту высказывания, что «против лома нет приема».
- Ты где бегал?
- Мертвяка отводил подальше, - тяжело дыша, ответил Сашка. – А то прицепился как репей. Пришлось отвести его подальше, чтобы не маячил здесь. А у вас тут что? Как этот?
- Хреново. А если по делу: ему бы в санчасть… Бочину прострелили капитально. Я глянул, но ничего в этом не понимаю, поэтому решил, что принесу больше пользы тем, что не буду лезть туда, в чем ни черта не смыслю.
- Пал Степаныч, а как выбираться будем? – задал животрепещущий вопрос Сашка, ища глазами, куда бы примоститься, а то ноги гудели ужасно. Пока была горячка боя, да пока бегал меж домами как-то и не ощущалось усталости, а сейчас как накатило, что пошевелиться сил не было.
- Не знаю. Будем надеяться, что нас искать долго не будут. Потому как если будут, а тем паче найдут… Весело будет всем. Своих убитых менты нам не простят.
- Знаю. Они такие…
- А с чего взял, что это менты были? – ловко подловил на слове парня майор, внимательно глядя на того.
- Машины милицейские, - поздно прикусил язык Сашка.
- Ну! Это не показатель. Они могли машины подобрать в городе. Но все равно... Менты это. Я их за версту чую.
- А что, у вас, Пал Степаныч, с законом не лады? – заинтересованно протянул Сашка.
- Александр, если ты думаешь, что я не знаю, что твой отец – бывший начальник бывшего отделения милиции, то ты жестоко ошибаешься. Знаю я все. Так что можешь тут Штирлица не изображать.
- Ну мало ли… - потупился парень. – Может, вы из тех любителей поорать что-то типа «Менты! Волки вы позорные! Не забуду, не прощу!»
У Сашки это получилось так натурально, что Бондаренко даже засмотрелся, а потом вкрадчиво поинтересовался:
- Я… - пауза, - похож на неадеквата?
- Не очень. – Признался Смирнов-младший и смутился.
- То-то же… Ты калитку запер?
- Да. Там калитка добротная… Так и не выломаешь.
- Да уж… А на двери сэкономили. Хотя, может, оно и к лучшему. Но оставлять ее нараспашку все же не стоит. Не нужно привлекать к себе внимания.
Сашка послушно кивнул и аккуратно прикрыл покореженную дверь. Понимая, что одним своим видом она уже привлечет внимание. Хотя сейчас разбитыми окнами или выломанными дверьми мало кого удивишь – все же время такое, когда люди тащат все полезное, что плохо лежит. Но вот все равно эта дверь не давала покоя – даже подпереть ее не получилось бы из-за того, что она наружу открывается.
Сашка еще раз растерянно подергал податливую ручку и направился вслед за Бондаренко на второй этаж. Обзор оттуда, действительно, был замечательный: и двор, и прилегающие улочки были как на ладони, разве что трассы видно не было. Но менять дом сейчас не было никакой возможности – Пашка потерял слишком много крови, да и искали их. Бондаренко, прячась за штору, наблюдал, как по улице медленно шествовали пять человек, а следом еще четверо. Все вооруженные и злые, словно дворовые псы осматривали окрестности и искали тех, кто напал на них, негромко переговариваясь друг с другом. Бондаренко из-за напряжения даже дышал через раз, боясь, чтобы его не заметили. Хотя, по правде говоря, расстояние было более чем приличным.
- Пал Степаныч… - неслышно подошел сзади Сашка.
- Чего тебе?
- Пашка совсем плох. Он хоть и козел краснокнижный, а жалко…
- Тьфу ты… - спохватился Бондаренко, вспомнив о том, что хотел сделать. – так, стой возле окна… Да не вылезай ты! Во-от… И наблюдай. Просто наблюдай, понял? Никакой самодеятельности. Иначе даже твой папа тебя не спасет – нас тут всех положат. Просто смотри. Если вдруг будет что-то важное – бегом ко мне. Все. Я пошел.
- Хорошо. – С готовностью закивал Сашка и демонстративно поправил ремень автомата, болтавшегося вниз дулом. Мол, вот… мне даже стрелять не из чего.
Майор подошел к Пашке, который сидел на узкой кровати и все так же прижимал рукой кусок тельника, что оторвал Бондаренко, к раненному боку.
- Так, руку аккуратненько так… локоть приподними. Вот. Сейчас обезболивающее вколю, станет немного полегче.
- А откуда…
- Оттуда. Меньше знаешь – крепче спишь.
Бондаренко аккуратно вколол столь драгоценный в нынешней ситуации шприц-тюбик, которых было на весь гарнизон не более десятка и то потому что они находились в «боевых» аптечках на исследовательском реакторе близ института.
Выходного отверстия не было, значит, пуля застряла в теле и нужна срочная операция… Бондаренко очень надеялся, что остальные его подопечные уже если не добрались домой, то как минимум на полдороги уже. Хотя, судя по времени, те уже должны были прибыть на место. Не продумал Павел Степанович отход. Сплоховал… И чего тогда требовать от пацанов, если сам прохлопал ушами? И кого теперь винить, если не самого себя? А бегать сейчас и искать транспорт по всему поселку – абсолютно не вариант - солнце уже садится. Не пройдет и часу, как начнут сгущаться сумерки. А по темноте, да в незнакомом поселке… Нет уж, увольте.
- А нельзя ли как-то перевязать? Ну, бинтом там… - просящее протянул Пашка, с мольбой глядя в глаза.
- Можно. Сейчас перевяжу. Стрелять если что сможешь?
- Смогу! – слишком быстро ответил пацан, даже не раздумывая над ответом.
«Ну вот откуда этот героизм глупый в современной молодежи? Или не глупый? Может, мы были неправы, считая, что нынешнее поколение пропащее и ничем кроме тупых телешоу и банки энергетика не интересуется? А оно вон как повернулось… Память, что ли генетическая? » - размышлял майор, пока доставал бинт из плечевого кармана и делал перевязку.
- А что, все так серьезно? – переспросил Пашка, словно только сейчас понял, что дырка в боку не понарошку.
- А ты как думал? Что они просто так спустят тот факт, что мы перемололи их людей? Руку убери. Вот… вроде нормально держится. Скоро боль уйдет, но все равно не дергаться – у тебя в теле дырка лишняя. Сашка, что там?
- По дороге идут… высматривают все. Бошками крутят.
- А мертвяки есть на улице?
- Нету… - покачал головой Сашка.
Бондаренко тоже подошел к окну, выглянул и выдал:
- Жаль. Лучше бы были – эти бы отвлеклись хоть немного.
- Высматривают что-то на земле…
- Кровь скорее всего заметили! – сквозь зубы пробурчал Бондаренко и, закончив перевязку, подошел к Сашке. – Ты там как, нормально следы замел?
- Ну… Замел. Но сильно приглядываться не было времени. Может, где что и осталось.
- Плохо. Очень плохо. Значит так, если они попытаются пролезть на территорию – открываем огонь. Ни в коем случае нельзя, чтобы они проникли за периметр – сам видел, какие здесь двери.
- Понял…
От перенапряжения Сашка так сжал зубы, что казалось, они вот-вот раскрошатся. «Лишь бы не вошли, лишь бы не вошли…» - раз за разом крутилось у него в голове, ладони нещадно потели, а горло пересохло. Даже тогда, у дороги, и на крыше пятиэтажки было не так страшно.
- Бери свою винтовку, оставшиеся патроны и живо в соседнюю комнату. Там аккуратно приоткроешь окно. А дальше – как я сказал раньше. Первого снимаешь того, кто попытается через забор перемахнуть.
- Хорошо.
- Давай, если что – кричи.
- Пал Степаныч, а я? Мне что делать? – попытался подняться с кровати Пашка, но вспышка боли из-за слишком резкого движения заставила его потерять сознание.
Бондаренко проверил дышит ли пацан и убедившись, что он жив, вернулся к окну. Пусть лучше в беспамятстве поваляется – хоть мешать не будет.
Где-то Сашка все же не доглядел, когда заметал следы или, может, Пашка где-то мазнул окровавленной рукой, когда проходили через калитку, но преследователи остановились точно у ворот дома, где засели Бондаренко с парнями.
- Вот же ж… точно легавые. Как по следу пришли, - зло пробурчал майор, медленно, стараясь не издать лишнего лязга, передергивая затвор автомата и беря на мушку среднего роста крепыша с коротко стриженной головой, который на рожон не лез, больше осматривался, всячески навевая мысли о том, что он здесь далеко не пешка.
Стриженый что-то коротко крикнул и один из преследователей, безрезультатно подергав дверь, решил перелезть через забор. Тут же грохнул гулкий выстрел – Сашка точно следовал инструкции.
Противник тут же бросился врассыпную, занимая «мертвые» места, где засевшим в здании достать их будет очень сложно. Тот мужик, которого держал на мушке Бондаренко, словно почувствовал что-то. За какую-то долю секунды до того, как прозвучал первый выстрел, он глянул в сторону окна, где засел Сашка, и рванул длинным прыжком в сторону.
«Блик заметил…» - тут же понял все Бондаренко и открыл огонь, на какое-то время показавшись в проеме окна, чтобы потом снова нырнуть за стену. Все же на просторах Родины строили все капитально: кирпич, известняк или ракушечник, но все же камень. Это вам не картонные домики, что в западных фильмах показывают, стены которых пулей насквозь прошиваются.
Стрельбы развязалась нешуточная: противник быстро очухался от такой не совсем приятной неожиданности и начал отвечать той же монетой. Бондаренко едва успел отпрыгнуть, когда стекло от окна, возле которого он стоял, со звоном осыпалось сотнями острыми осколками. Видел бы сейчас хозяин дома, во что превращают его детище – его бы удар хватил. Это все при условии, что хозяин выжил. Если нет, то ему сейчас все абсолютно фиолетово и монопенисуально, максимум что его в таком случае заботит, так это где бы свежей человечинки перекусить.
Каменная крошка отлетала от тех мест, куда ударяли пули, то и дело норовя угодить в лицо. Бондаренко страшно матерился, не стесняясь в выражениях, с той стороны тоже не «Отче наш» читали.
Сзади застонал Пашка, приходящий в сознание, но Павел Степанович не отвлекался. Даже, вроде, ранил кого-то или убил – черт его поймешь в этой неразберихе и суете.
Прибежал Сашка – патроны к винтовке закончились, а автоматных оказалось только один рожок. Вот он и заскочил пополнить боезапас, тем более, сейчас установилась гнетущая и давящая тишина. Хотя вот крик какой-то с улицы послышался, а потом спаренный выстрел. Скорее всего, кто-то из подранков скопытился и воскрес…
- А че эт с ним? – обратил внимание на товарища по несчастью Сашка, быстро снаряжая опустевший магазин.
- Сознание от болевого шока потерял, - пояснил Бондаренко, поглядывая на то, что происходит на улице.
- Со мной все в порядке, я могу помочь, – опять попытался встать раненный, но Бондаренко его остановил, коротко бросив «Лежи!». Но тот все норовил подняться, пока подошедший майор силой его не уложил на кровать.
- Лежи и не дергайся! Не хватало потом тебя откачивать. Саня, давай сюда! Тише ты там, не скули!
Пашка вновь издал полустон-полувсхип.
- Помру я тут.
- Да не скули ты! – раздраженно прошипел Сашка. - Крови немного покапало…
- Какое немного – вся куртка в крови.
- Ну языком же болтаешь, - резонно заметил Саня, - значит, не скопытишься. И вообще: пуля насквозь прошла, почки ниже, легкие выше, сердце вообще в противоположной стороне. Или наоборот. Я в анатомии не силен. Говорю же – жить будешь.
- Ага, - перестал стонать Пашка. – Только недолго.
- Типун тебе на язык во весь твой рост! – выругался Бондаренко. - Что там у нас с боеприпасами?
- Вот, все что осталось, - кивнул Сашка в сторону второй кровати, стоящей у противоположной стены, на которой как на прилавке было разложено оружие, что привезли с собой и нашли в расстрелянных машинах. И если тогда майору казалось, что с оружием у них более чем хорошо, то сейчас все стало как-то печально. Да и держать круговую оборону дома втроем, а если быть точнее, то вдвоем, было весьма непросто. Раненному становилось хуже, боец из него был никакой. Ему бы до санчасти продержаться, иначе отдаст Богу душу, как пить дать.
Противник уже перегруппировался и засел в укрытии – никто пока через забор не рискнул лезть. И на том спасибо.
- Пал Степаныч, что делать будем? – чересчур жалобно проблеял Пашка.
- Уже темнеет, скоро вообще ночь наступит. Не будут они тут ночью торчать, мертвяков приманивать. А там и наши должны подоспеть.
- Так то они уже давно должны были подоспеть… Времени-то сколько прошло! – напомнил Сашка, следя за тем, как со стороны моря медленно, метр за метром, на берег ползли клубы тумана, словно поглощая все, что им попадалось на пути, обволакивая и скрывая из виду. Он сперва и не понял, что это такое. Думал, что дым, что горит что-то. Но потом принюхался и, не уловив характерного запаха, понял, что это туман. Жуткое зрелище… Словно ожившие кадры какого-нибудь фильма ужасов – настолько туман казался живым.
Через несколько минут моря и вовсе не стало видно – только белесая пелена.
- Пал Степаныч, подойдите…
- Что там?
- Глядите…
- Туман. Хреново… Если он будет достаточно густой, а он судя по всему очень густой, то это будет для них как прикрытие. Они тут же пойдут на штурм… А мы их попросту не увидим.
- И что теперь.
- Как говорят в Одессе: будем посмотреть. А пока… - Бондаренко подошел к свободной кровати и сдернул с нее матрац, недовольно глянул на открывшееся днище из прессованной стружки и поморщился. Сашка непонимающе уставился на него, не забывая поглядывать за окно. Бондаренко, конечно, мог объяснить, что была бы панцирная старая кровать, то она бы очень пригодилась… Ведь их могут попросту гранатами закидать. А так поставил койку «на рога» и сетка будет служить защитой: гранаты все отскакивать будут. Да только от современных кроватей толку чуть больше, чем никакого.
Противник явно что-то задумал: выжидал, на штурм не шел, но и не уходил. Бондаренко это нервировало, он не понимал, что те задумали. Сашка же, вновь уступивший «боевой пост» у окна майору, проводил инвентаризацию боеприпасов, которые таяли на глазах, и заодно снаряжая опустевшие магазины, чтобы в горячке боя не отвлекаться на лишние телодвижения.
- Давай, я этим займусь. – Предложил Пашка. – А то не могу я так…
- Держи, - тут же согласился Смирнов и по-простецки пододвинул вторую кровать к раненному, не обращая внимания на косой взгляд Бондаренко.
Пока Пашка занимался оружием, майор со Смирновым с интересом поглядывали на улицу, хоть видимость из-за наплывающего тумана и ухудшалась с каждой минутой, но было ясно видно, что несколько человек куда-то убежали, а остальные так и оставались в укрытиях, изредка постреливая по появляющимся то тут, то там мертвякам.
- Что они задумали?
- Без понятия, – покачал головой Павел Степанович, мысленно проклиная переменчивую крымскую погоду в общем и так не к стати появившийся туман в частности.
- Возвращаются… - кивнул в сторону дороги Сашка, а Бондаренко попытался снять бегуна, но из-за ухудшившейся видимости это не получилось. Только патроны зря потратил. А их следовало бы экономить – чай, не бесконечные.
- Чего эт у них там? Бутылки?
- Угу. Нафига только? Твою…. – Сашка только и успел, что отпрянуть от оконного проема, когда разбившаяся бутылка расплескала на стене дома бензин, тут же полыхнувший ярким пламенем.
- От окна, живо! – скомандовал Бондаренко, размышляя над тем, как теперь вести огонь. Он еще пытался отстреливаться, но бутылки с зажигательной смесью раз за разом разбивались возле окна, не давали ему и шагу подойти к проему. Одна и вовсе залетела в комнату, расплескав содержимое по полу.
Сашка пытался тушить пламя одеялом с кровати, но бензин гасился плохо, норовя обжечь руки. Стеклопластиковая оконная рама уже полыхала вовсю, оплавляя некогда белый пластик и превращая его в какие-то мерзкие черные потеки, черный дым столбом валил из окна, не забывая при этом постепенно заполнять комнату.
Пашка уже кашлял, чувствуя нехватку воздуха…
- Парни, давайте в другую комнату! – скомандовал Бондаренко и, подхватив Пашку под руку, направился к двери, постоянно кашляя, пытаясь избавиться от дикой рези в горле.
В соседней комнате было примерно все то же самое: огонь, гарь, дым и копоть. Ну разве что чуть в меньших масштабах, потому как в основном закидывали именно ту комнату, где находились Бондаренко с парнями. Павел Степанович развернулся в сторону лестницы, ведущей на первый этаж, и заметил, что Сашки рядом нет. Майор покрутил головой, но в клубах расползающегося серого дыма разглядеть что-либо было весьма непросто. Снова закашлявшись и едва не выплюнув легкие, Бондаренко подвел Пашку к лестнице.
- Держись крепче… Спускайся вниз.
- А вы?
- А я за Сашком.
- Хорошо.
Майор мотнул головой, чувствуя, как начинает кружиться голова и, сделав глубокий вдох, прикрыв предварительно рот рукой, направился обратно. Ведь не прошло и пяти минут, как Бондаренко вышел из комнаты, а, казалось, дыма в ней стало в два раза больше. Видимость была отвратительная, глаза разъедало, но все же Павел Степанович успел заметить, что огонь уже «доел» окно и перекинулся на мебель, расплавляя по ходу линолеум. Человеческий силуэт он заметил чуть правее от себя. Видать, Сашка не успел дойти до двери и попросту свалился. Да так бы и угорел, если бы Бондаренко не обнаружил его отсутствие. Дышать было тяжело, постоянно хотелось кашлять, но отвлекаться не хотелось… За окном слышались радостные крики и гоготание. Не ушли еще, значит, мерзавцы…
«Ну что ж ты так, парень…» - подумал Бондаренко, потому как говорить было попросту невозможно и, нагнувшись, постарался поднять потерявшего сознание Сашку Смирнова. Тот был совсем безучастный и тяжелый как куль. Еле вышли из комнаты… В коридорчике тоже было задымлено, поэтому передохнуть не получалось, пришлось шевелиться. Внизу их ждал Пашка, прислонившись к стене, чтобы не упасть, и наблюдая, как по лестнице ползет сизый дым, распространяясь по всему дому и пытаясь заполнить все пустоты.
- Что с ним?
- Дыма наглотался. Откачать надо.
- Я не умею! – резко замотал головой Пашка, выпучив от испуга глаза.
- Молодежь… - вздохнул Бондаренко и поволок Сашку к кухне, где, судя по всему, дыма еще не было. Следом за ним, облокачиваясь на пустую винтовку в качестве костыля, припустился и Пашка.
- Ты если помирать не собираешься в ближайшее время, то давай вон туда, из окна поглядывай. Только не светись сильно!
- Ага! – кивнул Пашка и медленно побрел к окну у двери. Крови он потерял много, был бледный и слабый, но все равно старался хоть как-то помочь, понимая, что с каждым выбывшим бойцом, шансы на спасение стремительно уменьшаются.
Сашка очухался быстро – то ли от холодного кафеля, коим был устлан пол на кухне, то ли сам по себе не очень-то и торопился на тот свет. Пока он кашлял и бешено вращал глазами, не понимая, где находится, Бондаренко достал последнее, что у него осталось из оружия: трофейный ПМ, что нашел в машине, передернул затвор и горестно вздохнул. Все остальное, не считая винтовки, к которой закончились патроны, осталось наверху.
- Ты это, кашляй давай.
- Что это было? – хватая воздух и сдерживая кашель, спросил Сашка, опираясь рукой о кафель, помогая тем самым себе встать а ноги, но все вдруг резко поплыло перед глазами, что он едва не потерял равновесие.
- Посиди, не вставай пока… Отключился ты наверху. Так бы и угорел, если бы я не заметил, что тебя нет.
- Спасибо.
- Спасибо не булькает, - проворчал Бондаренко, заметив на кухонном столе позабытую двухлитровую бутылку газировки. Газ из нее давным-давно выветрился – все же крышка была открытой, но для употребления она вполне годилась. – На вот, выпей.
- Пал Степаныч, они уже во дворе. Что с калиткой – не видно, только один все носится и из бутылки чем-то стены поливает.
- Бензином они стены поливают. Патроны не хотят тратить. Так думают нас отсюда выкурить.
- Так а что ж нам делать? – испуганно пролепетал пацан. – Нам-то и тратить нечего. Все уже отстреляли, а то, что не отстреляли… О!
Наверху послышались гулкие хлопки, похожие на выстрелы – пламя добралось до тех немногих патронов, что в спешке забыли наверху.
- Главное, чтобы они в окна не полезли. Потому как если полезут – все. Не отобьемся. – Еще больше застращал пацанов Бондаренко, решивший, что скрывать правду нет смысла.
- И как сюда еще мертвяки не стянулись? И шума столько, и пожарище – наверное, за несколько километров видать… - вздохнул Сашка.
- Очухался? – крикнул от окна Пашка, даже чуть приободрившись. – Они их отстреливают еще на подходе. Трое на забор залезли и прикрывают, пока остальные… Эх, нам бы откормыша сюда…
- Кого? – не сразу понял о ком речь Павел Степанович.
- Ну, я слышал, что зомбаки отожравшиеся мутируют.
- Ты что, дурак? Нахрена нам тут еще и мутант? Что мы с ним делать будем? Табуретками закидывать? – воспрял духом Сашка, все же поднявшись на ноги и направившись к Пашке.
- Они бы от нас отвязались… - обиженно пробурчал тот.
- Ага. А потом что? С голой задницей против толпы зомбаков и откормыша? Или как там его…
Бондаренко подошел к кухонному окну и двумя пальцами левой руки приоткрыл полоски жалюзи, в правой же он сжимал последний аргумент, который у него остался – пистолет Макарова. На улице хоть и наступил уже поздний вечер, все же было довольно светло – зарево от пожарища отлично освещало внутренний дворик. Это сторона дома еще не успела загореться, но если Пашка не соврал, то скоро и ее подожгут.
В принципе, выбраться из дома через окно можно было: первый этаж – не разобьешься… Но вылезешь, а дальше что? Буквально в метре от окна двухметровый забор, через который Пашке попросту не перебраться. Да и заметят их… А сидеть здесь – сгореть заживо. Уже и в коридор потихоньку заходил дым с верхних этажей, а сейчас еще бензина подбросят и вообще все запылает. Бондаренко сомневался, что эту мини-гостиницу строили из качественных материалов, что в отделке не было того, что бы при горении не выделяло токсичные вещества. Надышишься таким дымом – и кони откинешь сразу же, и никто тебя уже не вытащит.
- Чет стрелять стали чаще… - комментировал происходящее на улице Пашка, придерживаясь за стену.
- Зомбаки, наверное, поперли. – пожал плечами Смирнов Сашка и попытался тоже выглянуть из окна, но ничего там не увидел. – Ты как? Может, присядешь?
- А! – беспечно отмахнулся Пашка. – Нормально все.
А на улице и впрямь участились выстрелы. Если раньше в большинстве случаев палили одиночными, то сейчас все чаще и чаще на очереди переходили. Хотя какой дурак мертвяков очередями косить будет? Только патроны зря тратить… Вот это-то и натолкнуло Бондаренко на мысль. А что если…
- Так, молодежь, а ну отошли от окна, давайте сюда, на кухню… Двери у нас на ладан дышат, так что не светитесь там лишний раз. Сюда давайте!
- Зачем? – недоумевающее переспросил Сашка.
- За надом. Бегом!
Пока пацаны возвращались на кухню, Павел Степанович аккуратно приоткрыл жалюзи, как мог так и огляделся по сторонам – на сколько позволял обзор и удовлетворенно кивнул.
- Так, хлопцы, вот вам… на крайний случай. Сами поймете, что с ней делать, ежели что. А я попробую узнать, что там и сможем ли мы выбраться.
- Так а… - испуганно глядя на нервно зажатую в Сашкиной руке «лимонку», попытался возразить Пашка.
- Все. Меньше разговоров. Окно за мной прикройте. Если что – я стукну.
Бондаренко мазнул на прощанье очумелым пацанам и тихонько, стараясь не шуметь, выскользнул в окно. Под окном была клумба с какими-то лютиками-ромашками, так что приземление было мягким и бесшумным. Прижимаясь как можно ближе к стене дома, майор направился к ближайшему углу, когда прямо на него выскочил тот самый пироман, что наматывал круги вокруг дома, попутно обливая его бензином. Им оказался довольно молодой парень. Бондаренко инстинктивно отшатнулся назад, успев схватить выбежавшего на него пацана за грудки и дернуть к себе. Тот не успел даже ничего крикнуть, только открыл было рот, как тут же схлопотал пулю промеж глаз, в которых так и застыло бесконечное удивление. Содержимое черепной коробки окрасило стену, но это уже было привычной картиной, которой никого не удивишь. Бондаренко аккуратно опустил обмякшее тело на землю и только тогда заметил, что его брюки заляпаны бензином – пироман успел плеснуть, когда дергался.
- Черт! Теперь одна искра и будет из меня человек-факел!
Но переодеваться было некогда, да и не во что. Не с трупа же штаны стягивать! Нет, штаны не надо, а вот карманы обшмонать – другое дело. Оружия на удивление у него не оказалось. Может, отдал кому, пока бегал с бензином? Жаль… Не плохо было бы разжиться чем-либо полезным, но не судьба, как оказалось.
- Не мой день… Явно не мой.
Павел Степанович, продолжая бурчать себе под нос, аккуратно выглянул из-за угла, стараясь понять, что там во дворе происходит. Хоть пожарище и освещало внутренний двор, но ничего понятно не было – во дворе сейчас было пусто, а стрельба не утихала. Даже, наоборот, ее интенсивность усиливалась. И у мужчины складывалось такое ощущение, что стреляли не только со стороны ворот… Зомби вряд ли стали бы отстреливаться, по крайней мере таких случаев еще не было… И дай Бог не предвидится. Тогда что это? Другая банда? Или…
Бондаренко не стал ломиться через калитку, чтобы подтвердить или опровергнуть свои домыслы. Все же в любой момент, и не всегда в самый удачный, в калитку могли вломиться все, кому не лень. Поэтому пришлось попыхтеть, забираясь на вершину забора. И только потом поняв, что сделал большую глупость: все же шума они наделали достаточно, чем привлекли немалое количество мертвяков, непонятно чего ждущих в переулке и не выбегающих под перекрестный огонь. Нет, они не стояли все дружно, ожидая, когда перестрелка стихнет – некоторые особо тупые особи все же медленно двигались к основной улице, тогда как другие просто перетаптывались на месте, словно понимая, что люди с оружием несут опасность. Заприметив пяток фигур в радиусе нескольких метров от забора, майор выругался и спрыгнул обратно, решая, как лучше выбраться отсюда.
Времени обдумать все тщательно не оказалось – калитка бахнула о забор и несколько человек, переговариваясь между собой, зашли во двор.
- Шамиль, давай туда! Макс, ты со мной… будем искать наших.
Услышав знакомые имена, произнесенные знакомым голосом, майор с облегчением выдохнул и негромко позвал:
- Доронин, не стреляй! Наши все тут…
Наверное, никогда в жизни Павел Степанович так не был рад своему неожиданному спасителю, который уже во второй раз умудрился выбрать наиболее удачный момент для своего появления.
Конечно, Андрей и сам не ожидал, что может увидеть что-то похожее на то, что он увидел: трупы, зомби, сгоревшие машины и пылающий дом. Мальчишек, засевших на кухне, еле удалось убедить, что здесь свои, что уже все завершилось. Сашка так крепко сжимал врученную Бондаренко гранату, что разжать самостоятельно пальцы просто не было сил – пришлось мужикам помогать. И только когда парень увидел воочию, что все уже закончилось, он позволил себе расслабиться. Пашка же и вовсе потерял сознание: то ли от кровопотери, то ли от переживаний. Но все резко засуетились, подобрали потеряшек и решили срочно возвращаться в гарнизон, ставший вторым домом, вместо того, что каждый из них лишился...
- Вот уж устроил ты пацанам, Пал Степаныч, тренировочку, - рассмеялся Доронин, глядя на уставшее и закопченное лицо друга, который старался стать своим подчиненным не просто учителем и наставником, он им отцов был готов заменить. Относился к этим мальчишкам, как к детям родным - потому и спрашивал строже, и наказывал жестче, но и любил их… Уж это-то Доронин видел.
- Ничего… - прокряхтел тот, глядя на мелькающие за окном силуэты деревьев. – Ничего. Пускай привыкают. Их нужно испытывать на прочность, доводя до предела. Чтобы найти этот предел. Предел прочности.
notes
