Глава 7

– Получается ровно по шестнадцать камней, – закончив дележку, сообщил Теодор. – Интересно, много дадут за каждый? – после чего посмотрел на наши с Рейчел обереги.

Почему обереги? Язык у меня не поворачивался назвать висевшие у нас на шее камешки любым другим словом.

«Что же за натура у человека! – размышлял я. – По крайней мере, у мужчин. Раньше, до этого обряда, мысль изменить Рейчел мне даже в голову не приходила. Теперь же чувствую себя словно в путах, которые так и хочется порвать! Интересно, как борются с этим сами рапанги?»

Я взглянул на Рейчел: как она? Не приходят ли подобные мысли и ей? Но нет, девушка была весела и время от времени поглядывала на меня с таким обожанием, что в очередной раз я хвалил себя за то, что не рассказал ей о подъемнике. Правда, отныне в какой-то степени мне приходилось зависеть от Гаспара, который с моих слов о нем узнал. Что в общем-то не повышало настроение тоже. Все-таки чувство Гаспара к Рейчел никуда не делось, и не обернется ли мне однажды боком, что поделился с ним секретом?

– Много, причем очень, – отвечая на вопрос Головешки о дороговизне камней, сказал Гаспар. – У короля Сагании Марка Седобородого в короне такой единственный, которым он весьма гордился. Ведь даже у короля Андлавии в короне таких нет. Вернее, есть, но совсем крошечный, и еще в скипетре. Так что благодаря только им мы уже все богачи. Если сумеем достойно их продать. – И он тоже посмотрел на наши с Рейчел камни.

Они действительно выглядели несколько иначе, нежели та россыпь, которую Головешка, воспользовавшись тем, что все рапанги гуляли на нашей с Рейчел свадьбе, насобирал в руинах. Нет, снаружи они были точными их копиями, но от наших камней, казалось, исходил какой-то особый свет. Причем невидимый, поскольку в темноте они не светились вовсе.

– А каково их название? – поинтересовался Блез. Который выглядел так свежо, как будто и не трясла его всего-то пару дней назад, как он сам выразился, лихоманка.

Все-таки замечательная вещь – целебный перстень Прежних! Главное, узор из камней на нем не перепутать. Или нечаянно его не сбить.

– Название? – Гаспар задумался. – А какое же у них название? В голове вертится, но припомнить не могу. Ага, кажется, вспомнил – элекиты! Нет, ну точно элекиты! Кстати, уж не связано ли название именно с ней? – И он указал подбородком на лежавшую в лодке статую богини Элекии, на чью торчащую вверх руку Гаспар надел свою шляпу, опередив меня с моим арбалетом.

Лодка, которую мы обменяли у рапангов на три пироги, была намного больше в размерах. И потому все наши сокровища уместились в ней разом. Правда, места оставалось не так уж и много, и потому я был весьма доволен тем, что те сокровища, которые достались нам на О, места не занимают.

– Головешка, – обратился к тому Гаспар, – если дело пойдет так и дальше, становиться пиратом для тебя потеряет всякий смысл. Мы уже богаты, пусть и не баснословно, а впереди нас ждет еще несколько островов. На которых, поговаривают, сокровищ еще больше.

– Разве же дело в деньгах? – вздохнул тот.

– А в чем тогда?

– Ну как это в чем? – Тед посмотрел на Гаспара, и взгляд его ясно говорил: ты как будто бы не глупый человек, так почему же я должен объяснять тебе такие элементарные вещи? – Смысл в том, что море, шторма, сражения… Ну и конечно же сокровища. Только не в том смысле, что они сокровища, а… – он задумался, подбирая слова.

– … а в том, что они огромные сокровища, – ухмыльнулся Блез.

– Вот тебе смешно, – повернулся Головешка уже к нему. – Но ты сам представь: стоишь ты на мостике своего корабля, а вокруг море синее-синее, небо голубое-голубое…

– …и тут на мостик поднимается твоя возлюбленная: одноногая, одноглазая и с крюком вместо одной руки лысая пиратка, – снова вступил в разговор Гаспар. – Вы обнимаетесь с ней, наблюдаете за тем, как садится в море утомленное за день солнце, украдкой утирая слезы, выступившие от осознания полноты жизни.

– Далась же тебе эта одноногая пиратка! – поморщился Тед. – Тут ведь что главное – любовь! Нисколько не сомневаюсь, что Лео по-прежнему будет любить Рейчел, даже если она вдруг останется без глаза, ноги и у нее выпадут все зубы.

– С чего это вдруг у меня выпадут все зубы и я останусь без глаза и ноги?! – возмутилась девушка.

– Ну как же: ведь ты собралась ко мне на корабль квартмейстером, – пояснил тот. Причем сказал он таким тоном, будто Рейчел долго его упрашивала, пока Головешка наконец не поддался ее горячим уговорам. – И в бою может случиться всякое. А уж зубы на корабле от цинги потерять вообще легко.

– Когда это я к тебе собралась?! И что это такое вообще: квартмейстер? – Последний вопрос она задала с подозрением, явно не понимая значения этого слова, и потому держала наготове золотой слиток, чтобы при необходимости тут же треснуть им Теодора по голове.

Тед открыл рот, но мы услышали от него совсем не то, что ожидали.

– Там что-то не так, – глядя куда-то в сторону, заявил он.

Всегда поражался этой его особенности: зрение у него самое обычное, но зачастую он обнаруживает опасность куда раньше меня. Наверное, все дело в его совсем не геройском характере.

И верно: из-за очередного острова, который нам приходилось посетить на пути в Виргус, показалось несколько заполненных туземцами длиннющих пирог. Хуже всего было то, что курс они держали прямо на нас, а приближались стремительно. Наша лодка, будь она даже пустой, а все мы – профессиональными гребцами, ни за что бы не смогла потягаться с ними в скорости. А уж то, что была она переполнена сокровищами, а весел имелось всего два, вообще не давало нам никаких шансов. Все это понимали отлично, и потому через какое-то мгновение в сторону туземцев смотрело пять арбалетов. Затем Головешка вспомнил, что его арбалет безнадежно испорчен, вздохнул, и положил оружие на дно лодки.

Гребцы были сплошь молодые мужчины в боевой раскраске. Именно в боевой, и об этом я мог судить смело. Туземец, покрывая мое тело узорами перед обрядом бракосочетания на Папайо, одновременно объяснял, в чем разница между обычной, праздничной и боевой раскраской.

– Вот смотри: если я к этой линии добавлю завитушку влево, – говорил он, одновременно нанося мне на грудь саму линию, – она будет обозначать, что ты жаждешь мести.

– А если вправо?

– Вправо – тоже месть, но более сильная.

– Так что, месть бывает разной?

– Конечно же! Есть обычная, когда ты врываешься во враждебную деревню, забираешь скот и все что тебе приглянулось, пользуешь их женщин, но никого при этом не убиваешь.

– А если пострадавшие, не желая, чтобы у них забирали скот и пользовали их женщин, кого-нибудь убьют?

– Перед этим они обязательно должны сделать завитушки вправо. Но обычно до этого не доходит. По крайней мере, на моей памяти такого точно ни разу не было. Мстя, они тоже рисуют завитушки влево, приходят к нам, забирают наш скот и пользуют наших женщин.

– А женщины что? Как они все это переносят?

– Кто как, – пожал он плечами. – Кто нормально переносит, а кто уходит вслед за мстителями.

– Зачем они уходят? – не понял я.

– Как это зачем? – удивился моей бестолковости раскрасчик. – Потому что теперь им есть с чем сравнить и сделать выбор.

«Странные обычаи, – подумал тогда я. – Но не мне их судить, ведь любой из них складывается столетиями, исходя из местных реалий. Но если бы кто-нибудь попытался пользовать Рейчел, я бы без всяких завитушек и ему, и всем остальным мстителям головы снес».

У гребцов в несущихся прямо на нас пирогах, завитушки были в обе стороны, и так далеко мои познания не распространялись. Глядя на их суровые, полные решительности лица, какими те всегда и бывают перед битвой, я решил действовать. Для начала забрал у Рейчел арбалет, а саму ее уложил на дно лодки.

– Даже не высовывайся!

Затем сунул ее арбалет в руки Головешке. Вернее, попытался сунуть. Потому что Головешка неожиданно поднялся во весь рост и громко крикнул, для надежности стукнув себя кулаком в грудь:

– Я – Неустрашимый Золотоходец Тед!

Как и обычно в критической ситуации, голос у него сорвался почти на визг, но разобрать слова все-таки было можно.

Теоретически сработать это могло. Рапанги отнеслись к Головешке без должного уважения, хотя слухи о судьбе гигантского крокодила и спасителе папайцев Неустрашимом Теде донеслись до них мгновенно. Но, их вождь заявил:

«К тем, кто по уши погряз в блуде, никакого доверия нет. Им солгать, как сплюнуть. Говорите, крокодил был длиной с дерево? Ха!» – И презрительно сплюнул себе под ноги.

К счастью, именно в это время гостила делегация с соседнего острова, чтобы решить с рапангами территориальный спор. Как я понял, он возник из-за расположенной посередине между этими островами мели, где водились какие-то особенно вкусные каракатицы. Вот гости-то как раз и прониклись, потому что перед тем как отправиться к папайцам, крокодил успел побывать у них и они сами лицезрели его ужасающие размеры. И теперь у меня была легкая надежда, что нам повстречались именно они.

Но как бы там ни было, в пирогах на отчаянный вопль Головешки не обратили ни малейшего внимания и продолжали следовать прямо на нас.

– Лео?! – Гаспар успел уже ухватиться за Элекию, чтобы при необходимости метнуть ее за борт, тем самым облегчая нашу лодку. – Если мы выкинем статую, надежда у нас есть.

До острова было еще далековато, и мы бы точно не успели до него догрести. Но имелся и еще один, куда ближе. Явно безлюдный, поскольку на нем не было видно ни малейшей растительности, а только песок, камни и скалы. Растительность нам ни к чему, но среди камней и скал мы смогли бы такую войну туземцам устроить! И непременно победить, в чем я даже не сомневался.

– Не надо ничего выкидывать, – мотнул головой я. – Они не сделают нам ничего: им не до нас.

– Откуда такая уверенность?

– Вот оттуда; взгляни и убедись сам.

Из-за мыса показалась еще одна группа пирог, числом нисколько не меньше той, что мчалась на нас. Лица у них тоже выглядели суровыми, хмурыми и сосредоточенными.

Потянулись мгновения томительного ожидания, когда пироги туземцев по-прежнему направлялись прямо на нас, а сами мы застыли на месте, не предпринимая ничего.

– Они собираются взять нас на таран? – поежился Головешка, видя, что те даже не думают отворачивать в сторону.

– Сомнительно, – ответил ему Гаспар, держа арбалет не на виду. Впрочем, как и остальные, чтобы появление оружия стало для туземцев неприятным сюрпризом. – Наша лодка таран их пирог выдержит.

И он полностью был прав.

– Если после этого не утонет, – пробормотал Блез.

Отказать ему в логике тоже было нельзя, настолько та перегружена сокровищами.

– Лео, долго там еще? – спросила со дна лодки Рейчел. – Я уже все бока себе отлежала.

На какой-то миг этой картинкой я даже залюбовался: множество сокровищ, на которых лежит красивая женщина. Моя женщина.

– Потерпи немного: скоро все закончится.

– Это точно, что все закончится скоро, – мрачно изрек Головешка. – Для всех сразу и навсегда.

– Не робей, Кровавая Головня: все там будем! – зло ощерился Гаспар, выпуская из рук арбалет и ухватываясь за меч. – Лео, какую лодку берешь на себя?

Как я понял, замысел его заключался в том, чтобы нам – ему, мне и Блезу – перескочить в пироги, выбрав каждый свою, и навести там шороху. В принципе все шансы у нас были, разве что неатакованной оставалась четвертая, и тут вся надежда только на Теодора, у которого под руками оказывалось сразу несколько арбалетов. И еще на Барри. Но тот вряд ли куда-нибудь прыгнет: он будет защищать жизнь своей хозяйки до конца.

Блез сидел с палашом наготове, полный решимости дорого продать свою жизнь.

– Какую пирогу выберу? Ту, что подвернется первой, – пробормотал я, берясь за кортелас, и горько сожалея о том, что позволил приблизиться туземцам так близко. Неужели я ошибался и эти люди действительно желают на нас напасть?

И в тот самый миг, когда мы уже приготовились к атаке, пироги приняли в сторону, пройдя от нас с обеих сторон. Прошли они так близко, что нас обдало запахом пота от разгоряченных гребцов. Туземцы промчались быстро, мы едва успевали вертеть головами. Тут я оценил мудрость Гаспара: не будь на руке Элекии его шляпы, они непременно обратили бы внимание на блеск золота.

Пироги отдалялись; плеск, почти шипение воды под мощными взмахами весел гребцов затихали, и мы, вновь ухватившись за арбалеты, переключили свое внимание на следующую четверку.

– Им явно не до нас, – констатировал Блез, когда и те обогнули лодку в опасной близости, нас даже брызгами обдало. – Сдается мне – это погоня.

– Очевидно, – согласился с ним Гаспар. – Как и то, что они из разных племен.

Я молчаливо соглашался с обоими, наблюдая за тем, как вся восьмерка пирог скрывается за островом, на котором не так давно мы рассчитывали найти спасение.

– Лео, я могу уже наконец выпрямиться? – подала голос со дна лодки Рейчел. – И без того все самое интересное пропустила.

Ну и что тут произошло интересного? Разве что поглазеть на незнакомых мужчин, которые, кстати, своей статью походят на подростков. Как Головешка.

– Выпрямляйся, – кивнул я. – Можешь даже встать, если хочешь. И пройтись. Только лодку не раскачивай.

– Лео, что делаем дальше?

– Гребем к берегу, напрямик.

Вообще-то в этом месте берег выглядел почти неприступным, и по-хорошему нам следовало бы пройти вдоль него, обогнув мыс. Но именно из-за него все эти пироги и показались. И кто его знает, какие игры устроили там туземцы и чем они обернутся для нас.

– Логично, – кивнул Блез, берясь за весло и разворачивая лодку носом к берегу.

– Не успеваем.

Я проследил за взглядом Гаспара, чтобы увидеть, что туземцы появились вновь, вся восьмерка, и снова гребут точно на нас.

– Лео, мне кажется?..

– Нет, не кажется: они поменялись местами.

Мне хватило беглого взгляда, чтобы понять: преследующая четверка пирог теперь оказалась преследуемой. Но что было совсем удивительно, никакой стычки между ними не произошло. Так что же тогда заставило их поменяться местами?

Все мы терялись в догадках: что же происходит на наших глазах? Это определенно не гонки: с такими лицами их не устраивают! Где на них азарт, удаль и все то, чему в таком случае и положено на них быть?

– Суши весла, – приказал я. – Рейчел, ложись снова на дно.

С нашей тихоходностью нет смысла дергаться вообще, лучше подождать, пока они не устанут гоняться друг за другом.

– Может, удочки достанем? – предложил Головешка. – Показать, что мы совсем уж мирные.

– Будет неразумно, – мгновение подумав, мотнул головой Гаспар. – Это может их разозлить: судя по всему, они отношения выясняют, и вдруг мы с удочками. Я бы точно в ярость пришел. Не сто́ит их провоцировать.

У Гаспара опыта сражений куда больше моего, и потому, когда все посмотрели на меня, я кивнул: обойдемся без удочек.

Как ни крути – он прав. Несложно представить себе следующую картину: на поле вот-вот начнется смертельный бой. Ржут, чувствуя состояние своих седоков, лошади. Бряцает оружием и латами пехота. Полководцы взмахами жезлов передислоцируют отряды, чтобы получить на каком-нибудь участке преимущество или, по крайней мере, уравнять там силы. Выглядывают из палаток маркитантки, гадая: что же им сегодня предстоит? Заработать много-много денег или бесплатно удовлетворять похоть вражеских воинов, если победу одержат именно те?

Но вот на поле появляется непонятно кто и начинает как ни в чем не бывало собирать урожай брюквы. В нашем случае – ловить рыбу. Тут у кого угодно кровь вскипит. Несомненно, эти воды туземцы считают своими. А, возможно, именно из-за права обладания ими все и началось.

Скорость, с которой пироги промчались мимо нас на этот раз, была чуть меньшей: гребцы начали уставать.

– Плывем дальше, – сказал я, едва они от нас отдалились. – Рейчел, можешь подниматься.

Но не успели мы даже толком набрать ход, как пироги, успевшие скрыться на этот раз за мысом, показались из-за него снова. Теперь Гаспар с Блезом перестали грести без всякой команды, а Рейчел, вздохнув, улеглась на дно лодки без напоминаний. Благо что я успел подстелить для нее плащ, заодно прикрыв золото.

– Головешка, крикни им еще разок, что ты тот самый Неустрашимый, – зевая, сказал Гаспар, когда пироги в очередной раз к нам приблизились. – Или спроси: крокодилов поблизости нету? А то, мол, скучно тебе без подвигов.

Тед промолчал, лишь буркнув себе под нос что-то неразборчивое.

– Лео, можно на них взглянуть? – взмолилась со дна лодки Рейчел. – Ну интересно же: кто это туда-сюда без конца катается?

– Взгляни, – разрешил я. – Только осторожно.

Лучше бы я этого не делал. Зачастую женское любопытство становится источником проблем и происшествий. Именно так произошло и на этот раз. Если бы Рейчел показалась из-за борта чуть позже, глядишь, ничего бы и не случилось. Или, по крайней мере, все обошлось бы меньшей кровью. Но беда в том, что девушка высунула голову сразу же после моего разрешения.

Как раз в это время мимо нас пролетала первая пирога, и один из гребцов, совсем еще юнец, узрел Рейчел. Когда я впервые ее увидел сам, то запнулся, опрокинув стол, настолько она меня впечатлила. Но тогда все закончилось мокрыми штанами у Блеза и Головешки: кувшин с вином, который я только что поставил на стол, честно разделил свое содержимое на них обоих.

Теперь все было куда более серьезнее. Юнец этот, внезапно увидев Рейчел, сбился с темпа, и потому следующий его гребок запоздал. Все бы ничего, но его весло встретилось с веслом еще одного гребца, с этого-то все и началось. Пирога внезапно вильнула в сторону, нацелившись в нос нашей лодки. Гаспар, ожидая чего-то подобного, правда, не по вине Рейчел, тут же оттолкнул ее ногой. Тарана мы избежали, но это помогло мало; вернее, нисколько не помогло.

Пирога, промчавшись вплотную к нашей лодке, вонзилась в другую пирогу, которая показалась из-за другого нашего борта. На этот раз все восемь пирог шли плотной кучей, и потому в образовавшийся затор начали ударяться остальные: им попросту не хватило времени для маневра. И началось.

При столкновении один из туземцев перелетел в нашу лодку. Нагрузка для той оказалась критической, отчего она осела бортами почти по уровень воды. Барри, посчитав, что тот собрался напасть на его хозяйку, или в качестве превентивной меры, без всяких раздумий его цапнул. Отчего дикарь подскочил вверх примерно на высоту мачты, если бы та была у нас в тот момент поставлена.

От его толчка ногами лодка просела еще глубже, зачерпнув бортом. Спасая ее, Блез, побагровев от усилий, приподнял богиню Элекию, намереваясь выкинуть статую за борт. Туземцы на ближних пирогах, завидев статую, стремительно склонились в поклоне. Сделали они это на одну сторону, и потому пироги перевернулись.

И когда из них ухватился за наш борт, Рейчел, посчитав – тот решил к нам взобраться, что непременно привело бы к затоплению лодки, – ударила золотым слитком его по лбу. Хорошенько так ударила, оставив на лбу отпечаток герба древнего государства Скиладжия, которым и были отмечены все слитки. Между прочим, самый нелепый герб из всех тех, что мне приходилось видеть: обезьяна верхом на корове с трезубцем в руках, в обрамлении орнамента из колючей проволоки и виноградной лозы.

Да, забыл добавить: чуть раньше падающего сверху туземца, у которого тоже был отпечаток, но от собачьих зубов и на заднице, успел отбить в сторону лопастью весла Гаспар.

– Застыли все! – изо всей мочи проорал я, поскольку, хлебнув воды, наша лодка погрузилась ровно по края бортов, и даже малейшее шевеление могло отправить ее на дно.

Все и застыли, в том числе и туземцы, которые не могли не видеть, что именно нам грозит.

– Что будет делать, Лео?! – тревожно прошептал Головешка, умение плавать которого находилось где-то посередине способностей держаться на воде у топора с деревянным топорищем и лома.

– Необходимо вычерпать воду, – тоже шепотом ответил ему я. Решение вполне осмысленное, ведь до того как наша лодка не зачерпнула бортом, она и не думала тонуть, а выбрасывать для этой цели сокровища не поднималась рука. – Рейчел, постарайся сделать так, чтобы Барри тоже не шевелился, – попросил я девушку.

– Ну как это у меня получится? – поинтересовалась она. Но на всякий случай сказала шепотом: – Барри, не вздумай даже гавкнуть! Понял меня?

Несомненно, тот ее понял, потому что, подтверждая, гавкнул. Но не во весь голос, а так, вполсилы. Лодка тревожно шелохнулась, и мы дышать перестали.

– Вычерпать воду не получится. – Во избежание, Блез не стал крутить головой в отрицании. – Сами же видите: стоит только пошевелиться, и всё.

– Лео, Гаспар, что-то ведь можно придумать? – спросила у нас Рейчел.

Вот тут и настал момент моего триумфа, поскольку Гаспар ничего придумать не смог. Выдержав небольшую паузу, я небрежно заявил:

– Нам необязательно черпать самим. Думаю, что эти мужественные и благородные люди вокруг нас обязательно нам помогут! Поможете? – обратился я уже к ним.

Ну и у кого после таких слов хватило бы совести в нашу лодку плюнуть, после чего она обязательно бы утонула? Думаю, ни у кого. И я не ошибся.

– Конечно, поможем! – откликнулся один из них, а остальные поддержали его нестройным хором.

Разве что укушенный собакой отвел взгляд в сторону. И еще один, у которого на лбу красовался отпечаток обезьяны с трезубцем.