Глава 14
– Поражаюсь твоему терпению, Лео, – посочувствовал Блез мне, все еще разгоряченному после разговора с Рейчел.
Я и сам иногда поражаюсь своему терпению. Отчасти Рейчел понять можно: домашняя девочка из богатой и знатной семьи, где ей ни в чем и никогда не отказывали, окунулась вдруг в водоворот таких событий, что у меня самого иногда голова кругом идет. Вот только оказалась она в нем добровольно, никто ее не похищал и не заставлял. Романтики ей захотелось? Но ведь у всего есть обратная сторона. Самое печальное для нее – не получится увидеть папу и маму в ближайшее время. Если вообще когда-нибудь получится. И все равно она молодец – держится. Хоть иногда и срывается. Жаль, что на мне. С другой стороны – с кем ей еще ругаться? Никто другой даже не станет: из опасения, что я ему сразу же голову отверну.
– Интересно, что здесь произошло? – почесал затылок Головешка.
– Ясно только одно, – начал рассуждать Гаспар. – Дикари попытались захватить наш корабль, но на его защиту грудью встал наш славный пес Барри.
Я провел взглядом по палубе, собаке, остановившись на сияющей статуе богини Элекии. Следов борьбы не было видно нигде. Как не увидел я и никаких отметин от собачьих зубов на телах самих аборигенов.
– Не представляю даже, как Барри заставил их повиноваться: в этом случае без укусов, а следовательно, и без крови не обошлось. Все-таки они не дети – воины, на этих островах полно хищников, а значит, навыки у них быть должны. – И все согласно кивнули.
– Может, эти дикари поклоняются собакам? – предположил Блез.
– Скорее уж богине Элекии. – Гаспар смотрел на испускающую сияние статую.
– А может, это Барри Элекии поклоняется? – Головешка говорил совершенно серьезно. – Иначе с чего бы ему пришло в голову заставить дикаря так ее натереть?
– Собаки поклоняются только своим хозяевам, – не согласился с ним Гаспар. – Жаль, что сам он не может ничего рассказать. Загадка.
В этом он был прав. Семь вооруженных воинов в боевой раскраске, судя по всему, даже не попытались оказать сопротивление всего-то одной собаке, пусть и большой, почти огромной.
– А что, если в этом гроте действительно обитает призрак? – предпринял Головешка новую попытку разгадать секрет. – То-то мне тогда показалось, что голос у меня не совсем мой был. Вот призрак-то и помог Барри справиться с дикарями.
– Скажешь тоже! – Гаспар вздрогнул, благо это увидел только я, кто будет молчать как рыба. – Откуда бы ему здесь взяться? Кстати, есть ли нам смысл задерживаться здесь? Не пора ли отчалить?
Гаспар сделал предложение с самым равнодушным видом, но мне – а, боюсь, и не только мне – стало ясно: ему совсем не хотелось, чтобы здесь действительно обитал призрак.
– Дождемся темноты и под ее покровом отсюда скроемся. – Ничего, потерпит, тут всего-то пара часов осталась.
– Во, может, он за это время и объявится, – как будто бы обрадовался Головешка.
– Кто он?
– Призрак. Или дух.
Если Головешка и издевался над Гаспаром, то делал это весьма утонченно, потому что с виду являлся воплощением наивности и простоты.
– Дался же тебе этот призрак, – поморщился я. – Зачем он нам нужен?
– Ну как же! Обычно призраки загадывают какие-нибудь загадки, и если ответить верно, то указывают путь к сокровищам.
– А если не разгадаешь?
– Тогда он забирает души с собой, чтобы те ему прислуживали. Я слышал, у некоторых из них по нескольку сотен.
– А загадки-то сложные?
– Всяко бывает, – развел руками Головешка. – Иные и не под силу никому. Но шанс у нас есть. Лео умный, Рейчел тоже, Блез кое-что знает, да и сам я что-нибудь подскажу. Так что, глядишь, все вместе мы и справимся.
Гаспар насупился, потому что в Головешкином списке умных людей, куда тот включил и себя, его не было.
– Это тебе твой куратор – бог горшечников рассказал? – не скрывая сарказма, заржал Блез. – Головешка, заканчивай пороть всякую чушь! Не существует никаких призраков.
В отличие от него, Гаспар явно так не считал.
«Интересно, – подумал я, – обладает ли перстень возможностью хотя бы на время купировать фобии? Кстати, как же называется боязнь духов? По-моему, на «ф». Фтириофобия? Как будто бы нет, там что-то с боязнью вшей связано. Ладно, у Рейчел потом спрошу – она девушка грамотная и обязательно должна знать. А заодно поинтересуюсь, на что способен одержимый какой-нибудь фобией человек во время приступа. Чтобы заранее подготовиться к тому, чего, вероятно, когда-нибудь избежать не удастся».
– Темноты дожидаться не будем, – заявил я, намеренно не глядя на Гаспара. Чтобы не увидеть на его лице облегчения и еще раз не испытать в душе чувства разочарования. Гаспар всегда казался мне образцом бесстрашия и равнодушия к любой, пусть даже самой смертельной опасности, и тут такое разочарование, одно за другим! – Солнце спустилось уже достаточно низко, и нам хватит тени от каменной стены. Но вначале нужно обрядить богиню: в нынешнем своем состоянии даже ночью она будет видна издалека. Рейчел, – со значением взглянул я на девушку.
– А вот нечего было мои платья раздавать! – взвилась она. – Тогда бы и проблем не было. Причем лучшие платья! В конце концов, мог бы и что похуже на дикаря напялить. Например, то, синенькое, которое с кружавчиками по вороту и подолу.
Синенькое с кружавчиками мне бы и в голову не пришло предлагать аборигену. Потому что оно мое любимое. Во-первых, без всякого намека на декольте. К тому же достаточно просторное, чтобы хотя бы отчасти скрыть фигуру Рейчел. В отличие от того, в которое я заставил одеться дикаря, пусть и цена у них несравнима.
– Ладно тебе, Рейчел! – попытался успокоить ее Головешка. – Вырвемся на свободу – и при первой возможности обмажем Элекию смолой, а затем песком обсыплем. Чтобы даже в упор не было понятно, что она из золота. Тогда и платья не придется переводить.
Он сделал только хуже.
– Головешка, я сейчас тебя самого всего смолой обмажу! Ты хоть думаешь, что говоришь?! Она – богиня! А ты ее – смолой! У тебя хотя бы кроха ума есть?!
Бормоча что-то нелицеприятное в адрес Головешки, Рейчел принялась копаться в и без того изрядно похудевшем узелке с нарядами. Ну а мне почему-то вспомнилась та ночь, когда Элекия в первый раз пришла ко мне в сновидении. Вела себя богиня как обычная, а если судить по ее прелюдии, так и вовсе развратная женщина.
– Рейчел, нам следует поторопиться, – некоторое время спустя заявил я, наблюдая за тем, как она все еще не может сделать свой выбор. И, пытаясь помочь, добавил: – Может, надеть на Элекию то платье, в котором ты уже два раза замуж за меня выходила? У папайцев и на острове О. По смыслу оно подойдет как нельзя лучше: все-таки Элекия – богиня семейного счастья.
– Лео, может, ты не будешь помогать мне в том, в чем абсолютно ничего не понимаешь?! – устало сказала Рейчел, вытаскивая из узла очередное платье, вертя его в руках и укладывая обратно.
– Не буду. – Я другим займусь, куда более важным. – Гаспар, лезь на верхушку мачты, и снеси ее к… В общем, сам знаешь, куда ее снести.
Подумав, пусть и запоздало, что ему будет жалко наносить увечья детищу своих рук. Но нет.
– Есть, капитан! – Зажав топорище зубами, Гаспар сноровисто полез наверх.
Даже слишком сноровисто, если учитывать недавний разговор о призраках.
– Вовремя ты об этой проблеме вспомнил, – кивнул Блез. – И как нам раньше-то в голову не пришло?
– Приходило. Только у меня на отлив надежда была. Думал, когда вода спадет, наш корабль сам по себе освободится. Но та наоборот – прибывать стала. Вероятно, мы по самой малой воде в западню угодили.
Сверху уже вовсю раздавались удары металла по дереву, и оттуда посыпались щепки, когда Рейчел наконец-то сделала свой выбор.
– Я ее в плащ укутаю, – заявила она.
– Надеюсь, не в мой? – осторожно поинтересовался я.
– Нет. Для этого он у тебя слишком грубый. И потрепанный, – успокоила меня Рейчел.
– В платье богиня лучше бы смотрелась, – заметил Блез. – Эстетичнее. К тому же плащ снизу придется подвязать, чтобы полы ветром не раздувало.
– Нет у меня больше подходящих платьев, – грустно вздохнула девушка. – Разве что с себя снять.
Мы трое – я, Головешка и Блез, с сомнением посмотрели на ее одеяние охотника за сокровищами. Если с курткой все понятно, то обрядить богиню в штаны не получится. Статую Элекии неведомый мастер Прежних выполнил полностью обнаженной, но ступни у нее, для остойчивости, упирались в большой круглый диск. Ну и как тут напялишь на нее штаны? Вообще-то выход можно найти из любой ситуации. Например, распороть их по внутреннему шву, а затем сшить заново, но уже на Элекии. Но дело того не стоило.
– Может, под плащ ей юбку поддеть? – недолго думая предложил я. – Пусть тогда плащ развевается.
– Юбку можно, – мгновение подумав, кивнула Рейчел. – Есть у меня такая, что даже богине надеть ее не стыдно.
– Все, заканчиваю, – сообщил сверху Гаспар. – Поберегись!
Буквально сразу же раздался всплеск воды. Вернее, два всплеска, потому что не удержавшись, Гаспар свалился вслед за верхушкой мачты.
– Человек за бортом! – надрывно проорал Головешка. А когда мы все недоуменно на него покосились (чего кричать-то: все видели) пояснил: – Традиция такая.
– А помочь человеку за бортом – такой традиции нет? – с укоризной спросил Блез, протягивая руку Гаспару, который успел показаться из воды и теперь отфыркивался.
Помощь не понадобилась. Мгновением спустя Гаспар оказался на палубе «Принцессы». Причем с топором в руке, который даже не подумал выронить при падении – ибо воин!
– Случайность, – заявил он.
– Нелепая, – согласно кивнул Головешка. – С кем не бывает?
Гаспар покосился на него, но промолчал. Вернее, сказал, но другое:
– Всё, можно отправляться в дальнейший путь. Хотя в качестве меры предосторожности неплохо бы вначале выслать головной дозор: вдруг эти дикари на выходе из грота нас ждут?
– На чем его посылать? Предлагал же я им всем, – Головешка указал пальцем на палубу, где не так давно вповалку лежали плененные Барри туземцы, – бошки поотрубать. Тогда бы нам в качестве трофея пирога досталась. Она и сейчас бы нам пригодилась, и в дальнейшем могла.
– Тебя можно послать, – ответил Гаспар. – Верхом на собаке. А что? Та даже веса не почувствует.
– Тогда уж тебя самого, – не остался в долгу Головешка. – Все равно уже мокрый, Джоакин Хавью ты наш! – И рассмеялся, довольный.
Мы с Блезом и Рейчел переглянулись. Выходило так, что благодаря перстню части своей обычной трусости Головешка все же лишился. Иначе ему даже в голову не пришло бы препираться с Гаспаром. А то, что он назвал Гаспара Джоакином Хавью, знаменитым корабелом, с воплощенных идей которого началась новая эра в судостроении, выглядело откровенным издевательством.
– Один я мокрый, говоришь? – зло ощерился Гаспар. – Ну, сейчас мы это дело поправим!
И он, ухватив за пояс со спины отчаянно брыкающегося Теодора, дважды макнул его в воду. Поставив на палубу, удовлетворенно кивнул:
– Теперь смело можешь отправляться.
Прежнему Головешке и в мыслях не пришло бы сделать то, что он сделал в следующее мгновение, но не теперешнему. Раз! – И Гаспар прижал ладонь к лицу уже под правым глазом. Удар слева у Головешки получился так себе, и его собственный кулак пострадал куда в большей степени, чем его противник, но сам факт!
Гаспар взревел, Головешка же, вместо того чтобы испуганно съежиться или попытаться ретироваться куда-нибудь на один из двух носов нашего корабля, принял бойцовскую стойку. Самую нелепую из всех, что мне приходилось видеть, но это была именно бойцовская стойка.
– Стоп! – И я сделал то, что давно уже должен был сделать, но не успел: слишком стремительно развивались события – встал между ними обоими. – На сегодня хватит!
Хотя бы потому, что влекомый течением корабль уже приблизился к входу в грот настолько, что вот-вот должен был показаться снаружи.
Гаспар, зло пробормотав что-то вроде: «…ну, погоди, щенок, – придет еще время!» – подхватил с палубы топор, зажал его под мышкой и демонстративно отвернулся от все еще стоявшего в бойцовской стойке Головешки. Тот в долгу не остался. Он отвернулся тоже, изобразив при этом Гаспара. Причем так, будто у того после удара тробора нестерпимо болит зад. Получилось у него настолько забавно, что все мы разулыбались, а Рейчел, не сдержавшись, прыснула. Видел бы это сам Гаспар – лететь бы Головешке за борт, но настолько смелость Теда не распространялась.
– Приготовились! – скомандовал я, когда оба носа нашей «Принцессы» показались из грота.
В очередной раз пожалев, что бочка утонула. Будь у нас хоть сколько-нибудь времени, я бы обязательно ее достал. А умей я заглядывать в будущее – загодя изготовил бы сразу две.
И потому прикрыл девушку спиной с самого опасного направления. Спереди ее теперь защищала статуя богини Элекии, сзади отчасти ствол нашей мачты. Оставалась еще четвертая сторона. Она просматривалось отлично, и пусть никаких признаков опасности мне обнаружить не удалось, успокаивало это мало. Тогда-то к нам подошел Головешка и молча встал именно там.
Я посмотрел на него с благодарностью, на что он лишь пожал плечами. «Лео, нас здесь четверо мужчин, и если мы не сможем защитить единственную девушку, чья бы там она ни была, вправе ли мы ими называться?» Именно так я истолковал его ответный взгляд и мог поклясться всеми богами сразу, что не ошибся.
– Блез, держи как можно ближе к берегу.
Справа от нас возвышался каменный откос, на самом верху которого и располагался замок Прежних, визит в который едва не окончился для нас трагически. И потому какое-то время можно было не беспокоиться о том, что сверху внезапно полетят камни или стрелы.
Дальше будет еще проще: пролив значительно прибавит в ширине, и если мы пойдем по самой его середине, с берегов нас уже не достать.
Полчаса томительного ожидания – когда мы опасались увидеть несущиеся на нас пироги, – и теперь можно было расслабиться. Рейчел, готовя ужин, сразу же захлопотала над очагом, сложенным на левом из двух корпусов «Принцессы», а остальные просто лениво разговаривали.
– Лео, сколько островов нам осталось посетить? – спросил Блез.
– Три. Или даже четыре, точно не знаю. Вернее, просто не знаю.
– Неплохо, если бы на каком-нибудь из них располагалась фактория. У нее точно должна быть связь с внешним миром. А если очень повезет, то именно с Виргусом.
– Помечтай, – оборвал его фантазии Гаспар. – Если бы на островах имелась фактория, вряд ли бы дикари о ней не знали. Мало того, тут столько бы охотников за сокровищами бродило, что мы только и делали бы, что об них спотыкались. А так туземцы смотрят на нас, будто мы с луны свалились.
В своих рассуждениях Гаспар полностью прав: места дикие, и цивилизацией даже не пахнет.
– Трудно будет нам отсюда выбраться, – вздохнул Блез.
– Трудно, – согласился с ним я. – Но, как и во всем, есть и светлая сторона.
Головешка добровольно отправился помогать Рейчел в стряпне, и оттуда все чаще доносились запахи чего-то вкусного. Все мы с нетерпением поглядывали в их сторону: день выдался суматошный, и скудный завтрак, состоявший из остатков вчерашней жареной рыбы да пары честно поделенных на всех просяных лепешек, давно уже успел перевариться. Сам я поглядывал на них еще и затем, чтобы убедиться: внезапно осмелевший Головешка с моей девушкой не заигрывает? Но нет, тот вел себя скромно, что в очередной раз убеждало меня в мысли: храбрость вообще и храбрость по отношению к женщинам – зачастую понятия разные.
Среди моих знакомых есть и такие, которые вполне могут гордиться своим бесстрашием, но в то же время в присутствии девушек начинают мучительно краснеть и заикаться. Имеются и обратные примеры, когда откровенные трусы ведут себя с женщинами как настоящие герои. И что всегда меня особенно поражало – те именно за таких их и принимают.
– В чем именно она заключается – светлая сторона? – отвлек меня от размышлений Гаспар.
– Судите сами… – Давно успел заметить, что на голодный желудок рассуждается удивительно легко. – Если нам отсюда все-таки удастся выбраться, то кто нам помешает однажды вернуться на острова? Тут же для охотников за сокровищами поле непаханое, сами видели.
– Что непаханое – это точно, – согласился со мной Гаспар, который надвинул шляпу на лоб таким образом, что синяк под одним его глазом практически не был виден. А под вторым его и не было: так, легкая ссадина. – Тут, если хорошенько покопаться, кораблями сокровища можно вывозить. И никакой конкуренции.
С кораблями-то как раз и проблема. Не окружай этот архипелаг многочисленные мели, банки, рифы и отмели – факторий, о которых упомянул Блез, на островах имелась бы тьма. В каждой из них сидели бы толпы хитромудрых торговцев, а аборигены только тем и занимались бы, что искали, а затем носили им раритеты Прежних в обмен на цивильные товары. Так что выбраться отсюда нам будет та еще проблема. Впрочем, как и вновь на них вернуться. С другой стороны, прав Гаспар, однажды заявив, что жадность погубила многих.
Сокровищ у нас достаточно и сейчас – одна статуя богини Элекии чего только стоит. И если мы их не растеряем, хватит нам их надолго, а возможно, и на всю жизнь. Но я промолчал. Ведь что главное в жизни? Правильно, видеть в ней перспективы, иначе и в петлю от безысходности недолго залезть. Так пусть их видят мои соратники.
– Лео, взгляни, – окликнула меня Рейчел, для надежности указав направление рукой.
Вижу. Впрочем, как и Гаспар с Блезом. Мы давно уже успели обратить внимание на показавшееся из-за мыса селение.
Мне с полувзгляда удалось определить, что дикари на берегу не имеют никакого отношения к тем, которые напали на нас в гроте. Татуировки на их телах другие, а это как знаки различия на мундирах. И солдат одной армии никогда не наденет обмундирование вражеской. Но даже прояви они к нам враждебность, опасность нам не грозит. «Принцесса Рашель», потеряв верхушку мачты примерно с локоть, скорости хода от этого нисколько не лишилась, и догнать нас дикарям на своих пирогах не суждено.
Барри, до этого лежавший на палубе и поглядывавший в сторону нашего импровизированного камбуза чаще других, внезапно поднялся на лапы. Пес несколько раз гавкнул, то ли приветствуя аборигенов, то ли предупреждая, что не имеет к ним ни симпатии, ни доверия.
– Они нам махать начали, – сообщила Рейчел.
– Пускай машут, – отозвался я. – Можешь сама помахать им в ответ. Или даже послать воздушный поцелуй.
Те действительно усиленно начали делать знаки руками, словно пытаясь призвать нас к себе. Лица их при этом не обнаруживали ни малейшей вражды, некоторые даже улыбались, а кое-кто смотрел с надеждой. Но кто его знает – вдруг это просто уловка, чтобы заманить незадачливых путников в ловушку?
– Дураков нет, – ухмыльнулся Гаспар, рассматривая их при помощи устройства Блеза.
Мне такое устройство без надобности, поскольку оно у меня всегда при себе, причем с рождения, но не согласиться с товарищем оснований не было никаких. И тут я увидел еще одного пожилого аборигена, находившегося поодаль от всех. Не в полном одиночестве: по бокам его, опираясь на копья, стояло по воину. Увидел, и слова сами сорвались с моих губ:
– Блез, правь к берегу.
Блез послушался меня беспрекословно, Гаспар лишь пожал плечами, но промолчал тоже. Впрочем, как и Головешка.
– Что там, Лео? – спросила девушка. – У тебя был такой голос!..
Станет он таким: столько боли, отчаяния и тоски на лице этого старика!..
– Пока еще не знаю. Но мы должны им помочь.
– Лео, ну и чем мы сможем им помочь? – попытался воззвать к моему благоразумию Гаспар. – Ты же сам слышал, что говорили о жителях этого острова галибы! Об их вероломстве и кровожадности!
– Подойдем ближе – спросим. На всякий случай будьте начеку.
– Ну, это само собой, – буркнул Гаспар, меняя шляпу на шлем и надевая перевязь с мечом.
Затем он подхватил топор, провел ногтем большого пальца по лезвию и сунул его за пояс.
– Лео, ты уверен в том, что делаешь? – спросил Блез.
«Самому бы знать точно». – Но кивнул решительно: мол, нисколько в этом не сомневаюсь.
– Рейчел, что бы ни случилось, старайся постоянно держаться позади меня. – И та послушно кивнула. – Блез, когда подойдем ближе, возьми вдоль берега. Гаспар, приспусти немного парус. Иначе промчимся мимо них так, что и поговорить толком не успеем.
Берег приближался, напряжение росло, хотя сами аборигены выглядели вполне миролюбиво.
Хотя кто их знает? На поясах у многих болтались кинжалы, качеством не хуже моего, то есть работы Прежних. А в высокой густой траве, сквозь которую ничего не разглядеть даже мне с моим даром, вполне могли притаиться до поры до времени копья и луки.
– Гаспар, спроси, что им надо, – обратился я к нему. Гаспару кричать нужды нет, его и так все услышат. У него тот самый густой бас, который не так давно безуспешно пытался изобразить Головешка.
– Чего хотели? – бросил тот, совсем не напрягая голос.
– Чужеземцы, – ответили ему сразу несколько, – вам не о чем волноваться, нам всего лишь нужна ваша помощь. Причем мы обязательно заплатим.
– Я от вон той с красными бусами плату принимать буду, – заявил Головешка, указывая подбородком на стайку из нескольких девиц, которые присутствовали на берегу в числе прочих.
Сказал, чтобы тут же заработать по загривку от Рейчел. Но не огрызнулся, что было бы обычным делом, лишь засмеялся в ответ.
К тому времени мы подошли к берегу достаточно близко, и потому я взял переговоры на себя.
– В чем должна заключаться наша помощь? – Вдруг она такая, что никакой оплаты не хватит?
В ответ снова послышался хор голосов:
– Нам нужна шерсть вашей собаки.
– Чего?! – Получилось так, что сейчас наши голоса тоже слились в унисон.
– Блез, возьми влево. Да покруче, сразу на полборта. Гаспар, поднимай парус, уходим, – начал командовать я.
Шерсть им нужна! Может, вам ее вместе со шкурой отдать?
– А для чего вам она нужна? – Это была Рейчел, которую, вероятно, одолело женское любопытство.
Какая разница – для чего именно? Нужна – пусть у своих собак возьмут. Вон их сколько по берегу бегает.
– Для лекарства.
– Никогда не слышала, чтобы собачьей шерстью людей лечили. Или даже животных. Что-то новенькое в лекарском деле, – пробормотала Рейчел. И уже громко: – А что у своих собак не возьмете?
– Нам рыжая нужна, а у нас таких собак нет.
Шерсти на Барри хватало. И было ее не меньше, чем на обычных волкодавах. Тем она жизненно необходима, ведь когда ее много, волк, пока доберется до горла собаки, шерстью пасть набьет себе так, что и укусить-то уже не сможет. Зачем столько шерсти бойцовскому псу, я мог только догадываться. Вот только не вся она на Барри рыжего цвета, а пятнами. Преобладали другие цвета: черная, палевая и даже белая шерсть.
– Если состричь, рыжей шерсти на Барри от силы пара горстей наберется, – вслух начал рассуждать Головешка. – По весу ее на золото менять вообще смысла нет. Разве что за каждую шерстинку монету требовать, да и то!.. Правильное решение, Лео: здесь ловить нечего, только время терять.
И тут аборигены, будто сговорились заранее, рухнули на колени. На ногах остались стоять только старик и два воина подле него.
– Блез, правь обратно.
– Лео, ты чего? – недоуменно спросил Головешка. – Что нам даст пусть даже пара горстей золота?
– Тед, ты сам о них все слышал еще у галибов. Эти люди – воины! Теперь подумай: стали бы они падать ниц перед незнакомыми людьми ради каких-то клочков собачьей шерсти, если бы от этого не зависела жизнь человека? Причем такого, которого все они любят и чья потеря станет для них непоправимой?
Я не стал добавлять, что, когда Блез начал отворачивать от берега, у старика где-то в глубине глаз блеснули слезы.
Услышав мои слова, встрепенулась Рейчел:
– Лео, ты уверен в этом?
– Да. – И теперь у меня не было никаких сомнений.
– Ха, может, они бухнулись на колени, потому что увидели Элекию, – не сдавался Тед. – Как те, в пиро́гах, отчего и перевернулись.
– Головешка, не выдумывай. Мы же с тобой вдвоем ее укутывали, ничего там не разглядишь. Кстати, та девица с красными бусами точно на тебя смотрит. Гляди, как бы ее у тебя из-под носа Блез не увел. – И уже тише, для себя, Рейчел добавила: – Не представляю даже: от чего можно вылечить рыжей собачьей шерстью? – Она даже пританцовывала от нетерпения.
