Глава 39
А что ты готов сделать ради победы?
Через пару минут их догнали. Сетальди понимал – в любое другое время наглость Акерси не прошла бы даром, но сейчас они были в равном положении: дороги нет, времени тоже, и вся надежда на малолетнего подземника.
Щель в стене была прикрыта наростом, словно некто разглаживал складки, а одну забыл, вот за ней и прятался проход.
Хоршея недовольно нахмурилась, а Сетальди стало приятно от мысли, что ледяные знают не все и проход вниз остался скрыт от их внимательных глаз.
Дик мышкой проскользнул внутрь. Сетальди горестно вздохнул, снял мешок со спины, мечи и начал протискиваться следом. Ну точно червяк внутри камня. Малейшее сотрясение, сдвиг породы – и его раздавит, только мокрое место останется. Чуть позади сквозь зубы ругался Торес. Ему приходилось тяжелее – брат был крупнее и шире в плечах.
Скоро щель заполнилась сопением, шуршанием, будто стая мышей – очень больших мышей – пробиралась по проходу. Сэльери не отставали. Видать, совсем дело плохо, раз рискнули идти низом.
Слава Трехликому, щель была не бесконечной. Понижаясь, она тянулась метров на сто, обрываясь узким колодцем, в который Сетальди чуть было не угодил головой вниз. Дик предупредительно кашлянул, и ледяной успел затормозить, чудом не сверзнувшись в прикрытую темнотой бездну. С трудом нащупал верхнюю ступеньку, сказал Торесу, чтобы смотрел под ноги, и осторожно зашагал вниз, держась за стену.
Торес предупреждению внял, отправив его дальше по цепочке.
Нижний уровень пещер встретил их стылым застоявшимся воздухом. Низкий, заросший бледно-синим мхом коридор раздваивался, и Сетальди вопросительно посмотрел на Дика: куда?
Тот покрутил головой, словно принюхиваясь к чему-то, затем уверенно двинулся направо.
Через какое-то время Сетальди обнаружил, что Хоршея возглавила отряд. Вот она шла позади и левее, а вот уже впереди, прямо за спиной мальчика, а рядом с ней идут два стража ледяной. Сетальди тихонько фыркнул, но возражать не стал. Только дурак, ну или самоубийца станет возражать ледяной во время действия высшего уровня защиты, когда их власть из полной переходит во всеобъемлющую, и каждый житель обязан подчиниться им, каким бы безумным ни казалось отданное распоряжение.
Хоршея о чем-то тихо попросила Дика, и отряд перешел на быстрый шаг, затем на легкий бег, но затем внезапно последовала остановка.
Несколько проходов, темнеющих по стенам большой пещеры, поставили проводника в тупик, и мальчик замешкался, вспоминая дорогу. Сетальди остановился рядом, переводя дух. Ледяные рассредоточились по периметру, и он завертел головой, осматриваясь. К слову сказать, смотреть тут было на что: огромные сталактиты свисали с потолка, капельные потеки украшали стены, превращая их в загадочное творение неизвестного скульптора.
Заглядевшись, он позорно прозевал нападение. Просто в один миг в пещере стало тесно, замелькали тени, и ледяных окружили двуногие, лохматые, а уж аромат пошел – слезы вышибло.
Дик испуганно метнулся за спину Тореса.
А вот Хоршея никак не реагировала на появление подземников, разве что лицо стало отчужденным и высокомерным, как у породистой собаки, обнаружившей себя в окружении блохастых шавок.
– Чужаки! – Толстый здоровый мужик со вздыбленной копной нечесаных волос, одетый в старый, без одного рукава плащ, выплевывал каждое слово по отдельности. – Здесь! Не! Пройдут! Смерть!
– Смерть! – эхом прокатилось по толпе грязных, оборванных существ, когда-то бывших людьми.
Ледяная королева снисходительно улыбнулась, и Сетальди ощутил, как мороз пробежался у него по коже. Так смотрит хищник на букашку, пытающуюся ему угрожать. Смешно, нелепо и забавно. Чавк – ой, вот и нет букашки.
Острый крик вспорол воздух пещеры, булькнул и затих.
– Сме-е-ерть? – протянула Хоршея. Передние ряды подземников отшатнулись. Если разум у них одичал, то инстинкты, наоборот, обострились.
Крик, еще и еще, и вот ряды смялись, подались назад, откатились в тоннели.
– Смерть! – взвизгнул вдруг толстяк тонким голосом, дергая за какую-то висюльку на шее. Толпа ахнула и… растворилась в темноте, лишь топот ног указывал, что подземников в пещере больше нет, кроме одного: застывшего на месте с лезвием у шеи.
– Эта свинья так потеет, что я дышать не могу, – пожаловалась ледяная, приставившая меч к шее подземника.
– Потерпи, – оборвала ее Хоршея, – мне надо понять, что эта сволочь активировала.
– Кажется, мы скоро и так поймем, – пробормотал Торес, к чему-то прислушиваясь.
– В круг! – вдруг крикнула Хоршея, и ледяные за считаные секунды образовали плотный круг, включив в него Тореса и Сетальди, а Дик оказался внутри, под защитой.
Подземник куда-то испарился, но ледяным было не до него.
Пронзительно вибрирующий вой ударил по ушам, а затем в пещеру ворвался темный рой. Он пронесся вокруг ледяных, распался на отдельные фрагменты – черные клочки тумана – и ринулся в атаку.
Вильсы, существа без тела, зато с весьма прожорливой душой, бросались в атаку, раз за разом натыкаясь на защиту. Сетальди стоял, обнажив мечи, прекрасно понимая, что мечами здесь не поможешь.
– Держать строй! – скомандовала Хоршея.
Из прохода показалась новая напасть. Узкомордые твари на шести лапах, с длинными хвостами и покрытыми жесткой щетиной телами просачивались сквозь защиту за пару секунд, и в пещере разгорелся бой. Запахло кровью, потом и еще чем-то кислым и неприятным.
– И откуда только лезут? – выдохнул Торес, отсекая башку очередной твари. На его бедре красовалась большая царапина, да и руку когтями зацепило.
– На зов идут, – спокойно, будто они на прогулке, ответила Хоршея, изящно укорачивая еще одну тварь.
Строй распался, а твари все лезли и лезли, словно осы на мед.
Ледяная вдруг остановилась, взглядом окинула пещеру – кое-где вильсы добились успеха, взламывая защиту, и туда спешили сестры, чтобы принять удар призрачных тварей на себя.
Хоршея покачала головой, тяжело вздохнула и, достав из висящего на поясе длинного футляра короткую палку, взмахнула ею, и та удлинилась до размера посоха. Холодный голубой свет ударил с навершия, заполняя собой пещеру. Истошно взвыли вильсы, судорожно заметались шестилапые твари, названия которых Сетальди не знал, но удрать не успели – упали замертво, а летающие клочки тьмы исчезли, словно их и не было.
Свет погас, и ледяной заморгал, привыкая к обступившей их темноте.
– Хорошая вещь, – не к месту проявил болтливость Торес.
– Хорош-ш-шая? – зашипела вдруг Хоршея, ее голубые глаза наполнились грозовой темнотой, а два стража ледяной подобрались. – Да, Акерси, ты прав. Вещь действительно хорошая, вот только с чем мы теперь сунемся к нему? С голой задницей?
Следовало бы промолчать и повиниться, но Торес – как же, бывший командир разведчиков, бездну ему под ноги, – вызов принял.
– Можно и с задницей, если ничего больше не осталось. Хотя я предпочитаю мечи и магию.
– Мальчишка! – фыркнула ледяная, успокаиваясь. – Мечи ему как зубочистки, а магию с твоим резервом он даже не почувствует.
Она встряхнула посох, и тот сложился втрое. Навершие слабо блеснуло.
– Надеюсь, нам хватит оставшегося заряда, чтобы успокоить самых ретивых, а там как Трехликий решит, – закончила Хоршея и добавила, повысив голос: – Бегом!
– Э-э-э… а где Дик? – закрутил головой Сетальди.
Все принялись осматриваться, но мальчишки нигде не было.
Торес грязно выругался. Сетальди предложил разделиться на поиски, но Хоршея остановила направившихся в сторону проходов братьев.
– Тихо! Я поставила на мальчика следилку. Сейчас он в левом коридоре, быстро удаляется. Вы со мной, остальные – ждать.
Бежали быстро. Сетальди успел подлечить полученную от твари царапину и сейчас присматривался к брату – помочь или не надо? Хоршея не пострадала, да и оба стража выглядели свежими и совсем не уставшими. Вот что значит опыт!
Скоро впереди послышались сиплое дыхание и топот, а затем показался и сам подземник. При виде безвольно болтающегося на плече толстяка Дика у Сетальди перехватило дыхание.
– Он мой! – предупредил Торес, в три прыжка догоняя толстяка.
Ледяной пнул подземника под коленку, отчего тот потерял равновесие и стал заваливаться вперед. Аккуратно снял с его плеча Дика и, придерживая мальчика одной рукой, второй нанес точный удар толстяку, вспоров мечом горло. Веером брызнула кровь, и подземник рухнул на пол, испуская дух.
– Собака! – пнул его Сетальди.
– Посмотришь? – Торес протянул ему мальчика, и целитель быстро просканировал Дика.
Слава Трехликому, жив. Свежая рана на голове – неприятно, но не опасно. Через пару минут мальчик открыл глаза. Обвел всех мутным взглядом, вздрогнул при виде толстяка, но Сетальди успокаивающе улыбнулся:
– Мертв и ничего больше тебе не сделает.
Дик расслабился и улыбнулся в ответ, а Сетальди искренне пожалел, что толстяк сдох так быстро.
– Мальчика несем по очереди, – скомандовала Хоршея, и Дик с готовностью обхватил шею целителя, доверчиво прижавшись к нему.
«А теперь бегом!» – мысленно закончил за Хоршею Сетальди, и они действительно побежали.
Я давно должна была умереть. Бой с превосходящим по силе противником длится недолго, если только противник не решает поиграть, доводя до исступления мелкими ранами, заставляя потерять от боли голову. Только я голову терять не хотела, упрямо вела бой так, как учил дед: отбросив эмоции и предоставив телу работать на инстинктах.
В голове звучала фривольная песенка, и некоторые моменты заставили бы меня покраснеть… в мирное время, конечно. А сейчас, во время боя, мне было все равно, сколько раз юнец заставил вдовушку оказаться на небесах. Но любой игре приходит конец.
Падение. Один меч выбит из рук, второй прижат к полу.
Холод лезвия у горла. Я еще пыталась трепыхаться – прыжком вскочить, но усталое тело подвело, ответив судорогой вместо прыжка.
По коже потекло теплое – кровь, а в следующий миг тень по-поросячьи взвизгнула и исчезла из виду.
– Жива? – Незнакомая ледяная помогла мне встать.
Я потрогала порез на шее, поморщилась и кивнула.
– Отлично! – Девушка чуть старше меня одобрительно улыбнулась и кивнула в сторону: – Не беспокойся, Мать задаст ей жару.
Я повернула голову. Тень уже с одним мечом отбивалась от наседающей на нее ледяной. Видимо, той самой Матери. А вокруг кипел настоящий бой.
– Айрин! – прорвался сквозь шум голос Тореса.
Щеки разом полыхнули, а в ногах образовалась предательская слабость.
– Ах ты, гад! – Я увидела, как здоровый мужик подкрадывался со спины к ледяному, и решила помочь. На всякий случай… а вдруг тот его не видит.
Страж ответил недоуменным взглядом, когда я атаковала мужика у него за спиной, но возражать не стал. И правильно. Не стоит мешать ледяной, у которой неожиданно возникли личные проблемы и которая не жаждет их решать.
Бой – это хорошо. Противников много, и времени на разговоры нет. Можно не думать о пробившемся ко мне Торесе, об изрядно потрепанном, но вполне держащемся на ногах Лайзе, возникшем из ниоткуда.
Впереди нарастал шум, ледяные с баррикад пошли в контратаку, и зал наполнился ударами, криками, запахом крови и смерти.
А потом… некроманты выложили на стол свой козырь. Сначала воздух загустел, и вонь стала до тошноты острой, а затем в центре будто лопнул нарыв – раздался треск, и тугая, горячая волна, пахнущая почему-то солнцем, зноем и раскаленным песком, пронеслась по пещере, разбрасывая как песчинки людей и нелюдей.
Меня протащило метра три, и синяков на спине изрядно прибавилось, стукнуло обо что-то мягкое. Повернулась – рядом лежал мужик в халате. Полы задрались, обнажив ярко-голубые шаровары. Мужик напрягся, но я светски улыбнулась – не драться же лежа, да и моветон это бросаться на лежачего мужчину, и мы молча расползлись в разные стороны.
Я еще немного полежала… Так было приятно дать отдохнуть вымотанному телу, но предки вопили что-то невразумительное, и пришлось вставать.
Взглянула в центр пещеры… Вот честное слово, лучше бы осталась лежать. Глаза бы мои не смотрели на зарождающийся вихрь. Мохнатые веревки, сотканные из тьмы, спиралью закручивались к потолку. Их басовитое гудение стремительно нарастало, как и скорость вращения. Сумерки опустились на пещеру, воздух пропитался тьмой, от которой саднило в груди и каждый вздох требовал усилий. В горле запершило, а в легкие словно песку насыпали.
Чья-то рука нашла мою ладонь и крепко сжала – Торес. И стало легче – не одна. Вдвоем, нет, втроем – Лайз стоял с другой стороны – никакие вихри не страшны.
Что именно там творилось, разобрать было сложно, впрочем, и без разбирательств было ясно – от всего этого нужно держаться подальше.
Время от времени во вращающейся черноте мелькали руки, ноги, и чернота приобретала бордовый оттенок. Вихрь расширялся. Да, определенно он рос не только вверх, но и в ширину, возвышаясь над нами как бешено крутящееся веретено.
Вот же бездна. И как с этим бороться?
И словно в ответ на мой невысказанный вопрос сбоку полыхнуло голубым. Я обернулась: свет бил из жезла, который держала в руке спасшая меня от тени ледяная. А вот самой тени нигде не было видно. Хотелось верить, что удрать исчадию тьмы не удалось.
Пока искала взглядом тень, голубой свет загустел, приобретя плотность, и волной покатился в сторону вихря. Добрался до невидимой границы, за которой тьма вокруг вихря была особенно плотной, обтек его со всех сторон и остановился. Больше всего это походило на столкновение двух сфер: черной и голубой. Вихрь сначала отступил, съежившись, и ледяные приветствовали победу радостными криками, но затем вихрь уплотнился, просветы между нитями исчезли – теперь в зале раскручивалась воронка непроглядной тьмы, и стена голубого света начала отступать.
Впрочем, отступление было недолгим. Свет, идущий от жезла, также потемнел, приобретя насыщенность синего цвета и потеряв прозрачность. За синевой, разлившейся вокруг, пропали из виду потолок и стены пещеры. Я с трудом могла различить стоящего Тореса. Мы все тонули в синем, я ощущала его прохладно-ласковое прикосновение, словно свет был живым.
На какое-то время установилось равновесие: синий – черный, но Лайз внезапно дернул меня вниз, Торес рухнул рядом, прикрывая. Воздух зазвенел от напряжения, а кожа на руках начала бледно светиться. Я приподняла голову – светилось все: лежащие на полу люди, оружие, вещи, а над всем этим колыхалось марево из тысячи крошечных огней – от темно-синих до бледно-голубых.
Пол ощутимо завибрировал. Мелькнула мысль: вот он, конец, сейчас тут все взорвется.
И действительно взорвалось. Лопнуло с глухим звоном, словно разбившаяся бутыль вина. Яркая вспышка полоснула по глазам, тугая волна воздуха попыталась оторвать меня от пола, потом прошлась еще раз, вдавливая в камень, и… стихла. Я подняла голову – пусто. Не было никаких огней, марева, странного свечения, а главное – исчез вихрь, как не бывало, и стены с потолком выдержали, не обвалились. Пещера оказалась крепкой, впрочем, это было не первое сражение на ее веку.
Я поднялась, отряхнула штаны. Сразу стало легко-легко, словно камень с плеч свалился. И боль с усталостью отступили. Захотелось танцевать, петь и смеяться. Победа!
Даже не так. ПОБЕДА! Я ухватила Лайза за руки, закружила, обняла.
Как же здорово быть живой! Дышать, держать кого-то за руки, обнимать и… целовать. Мм, княжна, что-то вас не в ту сторону занесло.
Да плевать!
Я радостно засмеялась, привстала на цыпочки и коснулась губами щеки Лайза.
Мы победили! Остались в живых и победили. Всем назло, всем!
– Айрин. – Мое имя никогда так не произносили – с болью, нежностью и тоской.
Я обернулась. Торес был бледен, его лицо осунулось, на куртке кровь, а взгляд… как у побитой любимым хозяином собаки.
Я шагнула к нему, но Торес отшатнулся, помотал головой, словно не в силах примириться с чем-то, развернулся и… ушел.
– Торес!
Хотела сорваться следом, догнать, объяснить. Сердце рвалось на части, словно его резала сотня крошечных ножей.
– Не надо, Айрин. – Рука Лайза легла на мое плечо, остановила. – Он вернется. Дай ему время смириться с тем, что ты больше не южанка, а ледяная.
Я замерла, осознавая справедливость сказанных слов, сердцем, однако, уходя вместе с Торесом.
Вокруг кипела жизнь: вязали сдающихся в плен наемников, целители спасали тех, кого еще можно было спасти, добивали недобитую нечисть. Парочку оставшихся некромантов попытались взять живьем – не дались, предпочтя умереть свободными. Я стояла, оглушенная потерей, и голоса, радостный смех, громкие команды обтекали меня, словно вода, не задерживаясь в сознании.
– Айрин? – ворвался в раздумья громкий оклик. – Я – Хоршея, – представилась ледяная, подходя и протягивая руку. Я озадаченно посмотрела на нее, потом крепко пожала. – Ты отлично держалась против тени.
– Нет, – возразила я, – это вы вовремя вмешались. И спасибо за помощь.
– Не гордая. – Хоршея одобрительно улыбнулась и предложила: – Не хочешь прогуляться? Мне надо кое-что проверить.
Я оглянулась на Лайза, тот кивнул.
Прогуляться по трупам врагов? Что же… отличная идея.
К моему удивлению, трупов оказалось немного.
Чуть больше вначале, и мысль, что часть из них пала от моих мечей, была удивительно приятной. Странное чувство, если разобраться. Вроде в смерти нет ничего хорошего, но убитый враг не вызывал ни жалости, ни сожаления. И куда делась та княжна, безудержно рыдающая над погибшим котенком? Хотя нет, котенка до сих пор жалко, а вот льолдов нет.
В центре, где недавно хозяйничал вихрь, было пусто. Словно метлой прошлись. Ни живых, ни мертвых, лишь спекшийся в стекло камень, по которому я ступала с осторожностью.
– Я случайно оказалась рядом, – нарушила молчание Хоршея, – твой страж прав: Акерси вернется, если достоин. Нет – к лучшему. Обижаясь, ты предаешь. Предавая, позволяешь смерти приблизиться на шаг. Сейчас он ушел. Ушел, когда бой еще не закончен.
– Не закончен? – Я облизнула пересохшие губы.
– Пока он здесь, – вздохнула Хоршея, – наш бой никогда не закончен. Подумай хорошенько и посоветуйся со своим стражем. Знаешь, иногда мужчины легче находят общий язык, особенно когда у них одна цель.
Я запнулась об оставленный кем-то меч, с трудом удержалась от падения. Щеки предательски заполыхали.
– Он не мой страж, – пробормотала я и осеклась, нарвавшись на понимающую улыбку Хоршеи.
– Разберешься, – хлопнула меня по плечу Хоршея и повернулась к ледяной крепости. Кто-то расплавил часть льда, соорудив проход на ту сторону, и под ногами хлюпала вода.
– Айрин! – С пола, отстранив целителя, тяжело поднялась Чарина. Выглядела она страшно: лицо залито кровью, на плече выдран кусок мяса, а вместо левой кисти – обрубок, спешно затянутый бинтами.
– Чарина, – прошептала я, протягивая руки и нежно обнимая кузину. Та напряглась, а затем разрыдалась у меня на плече. Я растерянно гладила ее по спине, стараясь не коснуться ран.
– Ромул, – с трудом уловила я сквозь рыдания, – она убила Ромула.
Чужая боль ранит сильнее.
Я прикусила губу, чувствуя, как слезы текут по щекам. Ромул, Нурея, Лазарита, Хасар… Что значат все мои глупые переживания перед лицом смерти?
– Мне так жаль.
Все, что я могу сказать, как будто слова могут хоть что-то исправить.
– Что с Тальнаком? – спросила я, замирая.
– Жив, – глухо ответила Чарина. – Серьезно ранен, но жив.
Я отстранилась:
– Значит, ты должна о нем позаботиться. Ромулу уже ничем не поможем, а вот живые нуждаются в помощи.
– Тальнак, да. – Глаза ледяной прояснились. – Ты права.
Она хотела пойти к своему раненому стражу, но целитель, ждущий неподалеку, перехватил ее, усадил и настоял на лечении.
Я облегченно выдохнула, нашла взглядом Хоршею. Та стояла около входа в узилище и о чем-то яростно спорила с двумя ледяными. Подойдя ближе, я поняла, что спорили они о темнице. Хоршея зачем-то рвалась туда, ледяные не пускали, а в следующий миг все изменилось. Словно взяли и разом перевернули мир перед глазами.
Вот я стою у входа в темницу, а вот я внутри. Впереди переливаются отраженным от факелов голубым светом знакомые по прошлому визиту хрустальные столбы, белеют покрытые изморозью цепи.
Глаза привыкли к полумраку, и я различаю застывшие в обнимку с колоннами женские фигуры. Быстро сосчитала – девять. В памяти всплыла подсказка от предков: Хранительницы.
Все это время они тоже вели бой. Каждая сражалась с собой, со своими страхами, неуверенностью, потому как тварь, томившаяся в коконе меж столбов, очень хотела выйти наружу и использовала для этого любую возможность.
И теперь эту возможность получила.
Вскрикнув, обмякла одна из Хранительниц, загудели цепи, взметнулось пламя факелов и погасло, а в наступившей темноте затрещал хрусталь, пахнуло теплом – это невидимо сгорали защитные письмена, и тьма вокруг меня радовалась, словно живая. От этой жуткой радости хищника, добравшегося до свежего мяса, с каждой секундой становилось все страшнее. Страх тяжеленным камнем наваливался на плечи, не давая вздохнуть. А потом раздался еще один крик…
– Айрин!
Я вздрогнула, посмотрела на Лайза невидящим взглядом и сорвалась с места.
– Стой! – вскричала за моей спиной ледяная. Вторая, получив удар в живот, молча отлетела с дороги, а Хоршея сама посторонилась, пропуская меня.
Я не видела, как за спиной незримая стена заставила Лайза отлететь назад. Ему чуть-чуть не хватило, чтобы дотянуться до меня. Не слышала, как ругалась ледяная, потирая живот, не видела, как от баррикад бежали люди.
Задыхаясь, я ворвалась в узилище, не останавливаясь подлетела к нужному столбу, обняла со спины Хранительницу, положив руки на оказавшийся теплым хрусталь.
– Спасибо. – Я едва разобрала ее шепот. – Вовремя.
Ледяная обмякла, сползла на пол, и мне сразу стало не до нее. Ладони раскалились, словно я погрузила их в огонь, в голове разом взорвали десяток гранат, а тело по макушку окунули в бочку с нечистотами.
– Ну здравствуй, девочка, – прозвучал ехидный голос. – Поговорим?
