Глава 3

– Ты бы видела, что они вытворяли. Да еще на глазах у всех!

У меня был особенный дар – возвращаться в комнату вовремя. Хотя не сомневаюсь, что Сиара не постеснялась бы вещать Ири о моих подвигах и при мне, но от столь внезапного вторжения на секунду стушевалась. Махнула мне приветственно рукой и без малейшего стеснения вернулась к воодушевленному повествованию.

– Между ними так искрило!.. Нет, правда, искрило. Айла от волнения случайно пару молний накликала, благо обошлось.

До чего любопытно мне стало – если сказать Сиаре, что иногда можно обойтись без преувеличений, она покрутит пальцем у виска или сначала разразится возмущенной тирадой о том, что я не позволяю свою скучную жизнь делать чуть менее скучной хотя бы в «легендах»?

Лучше бы она рассказала о том, как красиво я поставила на место Тьерру Магнет, которая поймала меня после занятий и, тыча пальцем в нос, доказывала, что у меня просто нет шансов. Усложняло ситуацию то, что я не до конца понимала в чем. Нет шансов получить пятерку по боевым искусствам? Выучить защитную стойку? Выиграть у нее в честном поединке? В последнем я могла сомневаться более чем объективно. Дейрис Магнет до конца урока так и не запомнила, как нужно держать рукоять меча, чтобы он не выпадал из рук.

Или, если уж она имеет в виду непосредственно самого магистра Шакса, то о каких шансах вообще идет речь? Он учитель, она ученица, и даже думать об этом мне кажется неправильным.

Правда, руки у него надежные, если это сравнение вообще применимо к рукам. Кажется, до сих пор спиной ощущала его хватку. Такой точно никогда не уронит, если только не решит это сделать специально.

А потом Тьерра, так и не услышав от меня вразумительного ответа, просто ушла, громко цокая каблуками по полу. Поэтому тут талант Сиары меня бы очень выручил. Хотя бы в глазах Ири.

Призрак висел в воздухе, сложив ногу на ногу, и задумчиво поглаживал подбородок, глядя на меня.

– Хорошо, – протянула она. – Очень хорошо… Значит, еще не все потеряно.

– Ты о чем? – с опаской поинтересовалась я. Мало ли что она там уже придумала!

– Ну, точно не о туфлях, – хмыкнула Ири. И перекувыркнулась в воздухе, когда вдруг за спиной хлопнула дверь.

– Прошу прощения, – прозвучал до боли уже знакомый голос, и я непроизвольно вжала голову в плечи. – Я собирался постучать, но дверь открылась сама… Доброго дня.

– Доброго, – злобно захихикала Ири и медленно утекла сквозь стенку шкафа. Воспитание не позволяло ей сидеть и подслушивать в открытую, как Сиаре, поэтому шкаф прекрасно подошел.

– Магистр Шакс?

Я одновременно удивилась и насторожилась. Не каждый день учителя ходят по ученическим комнатам. Да еще какие учителя!

– Хотел вернуть их утром, да, увы, не застал… Вот. На берегу нашел. Это ведь ваши? – И он невозмутимо явил моему взору… туфли!

Из шкафа раздался не то кашель, не то смех. Вот надо же ей было именно сейчас про них вспомнить! Глядишь, и не накликала бы магистра на мою голову.

– Мои, – со вздохом созналась я. – Но как вы…

– О, девочка моя, это был сложнейший мыслительный процесс. Я не спал ночами, сопоставлял факты, чертил схемы… И вот однажды нити из этого запутанного клубка сложились в четкую картину и привели меня сюда, – усмехнулся Рейвелл.

Я хлопнула ресницами.

– Да решил, что вряд ли у вас вторая самоубийца водится, если только это по традиции тут не принято. – Внезапно голос его стал низким, даже зловещим, и он проговорил: – Каждый год, именно в день, когда магическое население всего мира празднует день колдовского равновесия, добровольно должны утопиться две юные девы…

– Почему именно две? – отчего-то озадачилась я.

– Ну ты и абстрактная владелица туфель. Или что, еще кого-то не досчитались? – откровенно веселился Шакс. Такая открытая улыбка на суровом лице смотрелась довольно странно, хотя, если честно, она у него была красивая. Даже очень!

И у Сиары красивая улыбка. И у Ири. А у Тьерры – просто потрясающие брови! Яркие такие, очень ровно очерченные. Ради собственного успокоения я решила, что просто люблю отмечать в людях какие-то милые внешние черты, и было совершенно не важно, приятель это мой, неприятель или вообще – учитель.

Да даже взять того же Линаса. У него не глаза, а глазищи! Миндалевидные, васильковые, ух!

– А это вам! – вовремя очнулась я, подхватив с кровати учительскую куртку. – Тоже хотела отдать, но…

– Властью данной мне… – вдруг негромко, нараспев, точно храмовник во время ритуала, заговорила Сиара и, заметив наши слегка озадаченные взгляды, выпалила: – Можете обменяться одеждой! – и, гаденько посмеиваясь, нырнула в тетрадь с домашним заданием.

– Обручальная куртка? – хохотнул Шакс. – А ты забавная. Засим откланиваюсь. До скорого, миледи.

Сиара даже ухом дернула нервно.

– До скорого, магистр…

И едва дверь закрылась, на меня уставились сразу две пары глаз. Одна прозрачная, вторая – солнечно-желтая.

– Вы сами все видели, – пробурчала я. – И не смотрите на меня так.

– Неспроста это все, – с неким удовлетворением в голосе протянула Ири. – Ох, неспроста. Помяни мое слово!..

Ради удовлетворения подруги я согласно покивала, мол, конечно, неспроста, конечно, помяну. И убрала обручальные туфли на самую верхнюю обувную полку. А не в дальний шкаф, как раньше.

Больше всего в нашей школе мне нравилось, что все прилегающие территории были превращены в маленький город для юных магов. Иначе, несмотря на то что нас отпускали в Азарий по средам, общепринятым праздникам и на каникулы, сидели бы мы в четырех стенах, будто тыквы в борозде.

Если шагать в сторону Южных гор, то можно обнаружить парк Семи легенд. Змеями петляли по нему дорожки, вымощенные камнем, роса на ярко-зеленой траве сверкала от малейшего касания солнечных лучей, в пруду, украшенном маленькими аккуратными кувшинками, голосисто распевали свои мелодии лягушки, а толстые утки, подкармливаемые учениками, покачивались на воде, будто ленясь сдвинуться с места, да изредка косились глазками-бусинками на шумливых соседей и гостей.

Свое наименование парк получил в честь мага, на старости лет вдруг ставшего вещать, словно бы именно здесь он в одиночку победил семерых легендарнейших чародеев, и утверждать, будто не может умереть, пока не убедится, что подвиг его не будет забыт. Выбор был за магом, и он окрестил его «скромно» – парк Великого Рубуса. Но едва маг отчалил в дальние земли, а не в мир иной, название плавно благодаря слухам начало меняться. Сначала его насмешливо называли парком Врунов, потом более добродушно – парком Сказок… Наконец общество сошлось на устроившем всех варианте – парк Семи легенд. Ровно по числу якобы побежденных великим Рубусом чародеев.

Жив ли сейчас Рубус, истории неизвестно. Равно как и то, сильно ли бы он шумел, узнав, какая участь постигла место его славы. Но одно можно сказать точно – подвиг его по-прежнему помнят, хоть и рассказывают о нем учителя истории магии исключительно в шутливом контексте.

Но от чего я была в полном восторге, так это от небольших, обвитых плющом беседок по разные стороны пруда. Нам рассказывали, что их должно быть пять, по количеству магических стихий и задумке ремесленника, их сотворившего, но у пруда красовались лишь две. Третья стояла на берегу Эйфы, вокруг четвертой вырос маленький торговый уголок. Именно туда по воскресеньям завозили вкусности из города, оптом закупаемые многоуважаемым господином Денлардом, и там же устраивались школьные ежемесячные ярмарки с конкурсами, где любой ученик мог выставить творения рук своих.

Сиара, например, в прошлом месяце заняла первое место со своими фантастическими пирожными. Не знаю, каким колдовством она их создавала, но вкуснее я не пробовала ничего. Посоревноваться с ними могла разве что шоколадная паста с мороженым. Причем не красиво выложенные на тарелочку, а самые остатки пасты на стенках и дне, которые уже ничем не достать, с добавленным к ним прямо в банку мороженым. Но это «блюдо» имело для меня особенное значение. Было в нем что-то родное, хулиганское, из детства. Родители считали это баловством и говорили, что мы «зря переводим еду», но для нас с Картером это был просто праздник. Целой банке с пастой мы так не радовались, как той, где уже почти ничего не осталось.

Пасту мама делала сама и закатывала ее в баночки. В такие дни по дому витал аромат ванили, а мы бегали на кухню каждые две минуты и переспрашивали: «Ма-ам, ну скоро? Ну скоро уже, мам?»

Письмо брату уже дошло до третьей страницы. Воспоминания о нашем шоколадном мороженом заняли примерно треть, а еще столько всего хотелось написать. Больше, конечно, мечтала наведаться в гости, но каникулы еще только через месяц, а в его школе в отличие от нас по средам не выпускают. Зато там отправляют домой на выходные, а нас – нет, поэтому приходилось довольствоваться письмами.

Капли дождя постукивали по крыше беседки, сбегали вниз, с шорохом прячась в траве, и чем громче они звучали, тем быстрее пустел парк. Мне же в школу возвращаться не хотелось совершенно, поэтому я лишь убрала письмо подальше от ограждения, чтобы бумага несильно мокла от брызг, а сама поджала ноги, упершись спиной в опору, и продолжила писать.

Под напевы школьного колокола я ворвалась в кабинет практической магии. Магистр Один, уже вставший приветствовать учеников, бросил на меня хмурый взгляд, и я поняла, что все. Вроде не опоздала, пришла секунда в секунду, но меня из всего класса он уже выделил и запомнил. Поэтому мы и старались обычно появляться группами, к шумной массе он относился более спокойно, чем к тем, кто выделялся хоть чем-то. Например, появлением в дверях ровно по колоколу.

– И где у нас староста? – откашлявшись, произнес он, когда по кивку его головы все с грохотом расселись по местам.

– Я здесь! – вскинула я руку, второй одновременно вытряхивая на парту тетради и учебники.

Один скользнул по мне взглядом, медленно перевел его на Сиару, затем на соседний ряд… Я потрясла в воздухе рукой, чтобы учитель меня заметил, но он вновь лишь прошелся по мне глазами, как по пустому месту.

– Повторяю, где ваша староста?

Сумка повешена на спинку стула, тетрадь, учебник и перо на месте. Конверт спрятан, после занятий отправлю. Я выдохнула и вновь пискнула:

– Ну вот же я!

– О, дейрис Литте… – с ноткой фальшивого удивления изрек он. – Рад вас наконец-то увидеть. Какие важные дела заставили вас опоздать?

– Но я ведь с начала урока здесь, – обиженно ответила я, чувствуя подвох.

– Нет, что вы, это я с начала урока на своем месте, а вы, готовая меня слушать и фиксировать важные сведения, только что появились. Хотя если вы хотите спорить, то давайте сделаем это у доски. Готовы ли вы продемонстрировать нам воздействие печати эалон на гексаграмму Айзека со смещением к наарду?..

Наверное, у магистра Одина очень болела голова, и потому он был даже суровее, чем обычно. Само воздействие эалон я показала. А вот когда попыталась вспомнить, где находится наард, чтобы сместить символ к нему, носком туфли случайно задела и стерла самый край начерченной эффу, и кабинет так завалило дымом, что, кажется, даже сам великий маг-практик решил, что пред нами во всей красе вот-вот предстанет один из демонов мироздания.

Но демон не явился. Дым повисел в классе еще полчаса, потом развеялся, оставив лишь выжженные символы на полу, которые после уроков мне пришлось оттирать. А это оказалось вовсе не так просто, как сообщил мне магистр Один. Сославшись на терзающую его головную боль, он положил ключ на свой стол, чтобы я закрыла сама, когда все доделаю, и ушел, оставив меня в большом кабинете наедине с эхом и огромной горелой кляксой размером с человеческий рост.

Три часа и тринадцать минут мне понадобилось, чтобы управиться. Я устало потерла рукавом лоб, вздохнула и выглянула в открытое окно освежиться. После дождя вечер был наполнен прохладой и удивительным запахом. Умытая природа всегда пахла по-особенному, и оттого соблазн выбежать во двор, несмотря на усталость, был крайне велик.

Я жадно втянула побольше воздуха и уже собралась было нырнуть обратно в кабинет и захлопнуть раму, как вдруг заметила в темноте серебристые всполохи. Не то над тренировочной площадкой, не то за ней темноту прорезали тонкие полосы, чередующиеся с взрывными вспышками, и так это завораживало, будто звезды танцевали свой странный танец, спустившись на землю.

Сходить посмотреть?.. Я с грустью взглянула на испачканные, точно сажей, руки, потом – на гудящие от усталости ноги и схватила со стола ключ. Убедившись, что дверь закрылась, я сунула ключик в карман и ринулась на первый этаж. От любопытства меня избавит только смерть, да и то сомнительно.

Выходить на улицу после захода солнца ученикам старших классов не запрещалось, но натыкаться на дежурных я все равно желанием не горела. Их назначали из учеников девятых-десятых классов, а оттого угадать, пройдут они мимо молча, замучают вопросами или домыслят что-нибудь малоприятное, было невозможно. И потому я старалась быть предельно тихой, пока семенила по коридору к выходу, осторожно закрывала за собой дверь и едва дышала.

Магическое представление на площадке продолжалось. С крыльца были отлично видны все те же пляски серебряных росчерков в кромешной темноте, и я с трудом различила движущиеся между ними очертания. Я шла вперед, все сильнее вглядываясь в ночь, терзаемая разгадкой, что же это за волшебство такое. Ведь не ученики же…

– Пригнись, – вдруг велел строгий голос, особо гулко зазвучавший в тишине, и я непроизвольно шлепнулась в траву, даже прикрыв голову руками для пущей безопасности. В тот же удар сердца надо мной пролетел яркий всполох энергии и, судя по звуку, что-то сломал за моей спиной. – Дейрис Литте, вам не говорили, что появление на площадке во время боевой тренировки чревато последствиями?

Меня поставили на ноги, отряхнули, покрутили, разглядывая, все ли со мной в порядке, и как-то больно подозрительно хмыкнули, словно что-то было не так. По хлопку зажглись факелы на каменных опорах, и я увидела… Да нет, это уже даже не смешно.

– Что вы тут делали? – поинтересовалась я у магистра Шакса, стоящего передо мной и пытающегося распутать узел на повязке.

– Тренировался, – подернул плечом он. – Вот же демон! Помогай, коли пришла.

И Шакс развернулся ко мне спиной. Я невольно отметила несколько глубоких шрамов, выглядывающих из-под бинтовых обмоток, и лишь потом подняла взгляд и поняла, что от меня требуется. Волосы на затылке вплелись в узел, когда он завязывал ленту на глазах, и в попытке высвободить их оттуда лишь спутал еще сильнее.

Привстав на носочки, я осторожно нащупала сам узел, стараясь не дергать белоснежные пряди. Подцепила наиболее подвижный фрагмент, проверила, поддается или нет.

– А зачем вам на глазах повязка?

– Так веселее. – Магистр хмыкнул. – Вот ты когда-нибудь пыталась есть без помощи рук, например?

Я честно задумалась.

– Вроде нет.

– И не пробуй, – усмехнулся он, окончательно убежав от ответа. – Самый бесполезный приобретенный навык.

– Все, – заключила я в миг, когда повязка поддалась и выпустила белую прядь. – Держите! – И бойко вскинула руку с добытым трофеем в воздух, совершенно случайно задев обмотанный участок спины магистра. Шакс утробно зарычал и молниеносно развернулся лицом ко мне, взрезав полумрак серебром светящихся глаз.

– П…простите! – пискнула я, отшатнувшись назад и испуганно прижав повязку к груди.

Шакс тяжко выдохнул, поморщившись, осторожно размял плечо и пояснил:

– Да не пугайся так. Целители сказали, что через неделю-другую пройдет.

– На вас разбойники напали? – ужаснулась я.

Шакс не то кашлянул, не то хмыкнул.

– Да, разбойники. Такие немного подкованные в магии разбойники. Неприятные оказались ребята.

– А… если у вас глаза были завязаны, как вы узнали, что я здесь?

– Услышал. Вы, знаете ли, довольно громко пытаетесь быть незаметной. – Магистр даже уважительную форму обращения на «вы» умудрился превратить в насмешливую.

– Я не пыталась быть незаметной, – возмутилась я. – Мне просто стало интересно, что здесь сверкает.

Шакс вновь усмехнулся и взмахнул мечом.

– Интересно, говоришь?

– Очень! – Я даже вперед подалась, не желая пропустить ни жеста.

– Вот твоя магия… Она какая? – Шакс прошел по дуге, прорисовывая острием в воздухе размашистую восьмерку с таким безразличным видом, точно разминал запястье.

– Воздушная, наверное. – Я почесала макушку. – Хотя в основном это молнии. И грозы. И ураганы. И…

– А с виду ты не такая разрушительница, – хохотнул магистр. Очередной взмах меча с коротким свистом рассек воздух. – Да и по первой нашей встрече я бы скорее решил, что тебе ближе вода.

– Вы мне еще долго это будете припоминать? – насупилась я.

– Очень, – осклабился учитель. – Больно уж почва благодатная.

Я вздохнула. И замерла, не в силах оторвать глаз от тонких серебряных нитей, что вязью побежали по рукам магистра, перебрались на рукоять, обвили лезвие, заставив вспыхнуть ярче сотен лун. Пугающе засияли в темноте его глаза, а со стального острия разлилась ртутью настоящая живая энергия. Шакс занес меч для удара, сгусток магии сорвался в полет, сбив один манекен. Тут же череда разворотов, и три манекена в разных уголках площадки распались напополам, даже не дождавшись касаний. Очередной всполох пролетел мимо меня, но я даже не успела вздрогнуть, глядя, словно завороженная, за четкими, отработанными движениями учителя, точно зная, что он уверен в каждом своем шаге.

Нити змеями танцевали в воздухе, то повторяя движения магистра, то сплетаясь под ногами в замысловатые узоры, сопровождаемые искрами взрывов пульсаров. Прошла, наверное, без пяти минут вечность до того момента, как Шакс остановился, смахнул с глаз выбившуюся из хвоста белую прядь, перебросил меч в правую руку и кивнул мне.

– И как поживает твое любопытство? Оно удовлетворено?

– Более чем! – восхищенно выпалила я. – Так вы, получается, маг?

– Не совсем, – с некоторой брезгливостью скривился учитель. – Скорее, умелец преобразовывать энергию и давать ей выход при помощи оружия. Слово «маг» мне не подходит.

– Но маги тоже умеют преобразовывать энергию, – возразила я.

– Мы делаем это по-разному, в том и отличие. – Магистр вернул меч на стойку, дождался, пока восстановятся учебные манекены. – Ты в среду собираешься в город?

– Еще не знаю. – Я вздохнула и медленно двинулась следом за Шаксом в сторону школы.

– Мне бы не помешал проводник. Составишь компанию?

– Я? Вам? – вырвалось у меня.

Шакс притормозил, оглянулся и смерил меня взглядом, в котором читался сразу весь восторг от моих умственных способностей.

– То есть да. Конечно. Почему бы и нет, – затараторила я, не дожидаясь очередной колкости.

– Приятели на днях прибыли в Азарий, накатали трехстраничное письмо о том, как жаждут встречи, и будут ждать в «Пьяном демоне».

Воображение не преминуло засунуть трех внушительных мужчин в настоящего демона мироздания, предварительно ими же доведенного до состояния нестояния, но разум подсказал, что, скорее всего, это название одного из азарийских трактиров, коих с десяток на квартал.

– Не виделись с ними демон знает сколько. Не признают еще, поди.

– Или вы их, – хихикнула я.

– Или я, – спокойно отозвался Шакс. – А ты чего в такое время разгуливаешь-то вообще?

– С отработки шла, – созналась я. – Магистр Один оставил после урока полы оттирать.

– Магистр Один? Суровый бородатый мужик?

– Очень, – печально согласилась я.

– Очень бородатый? – Шакс усмехнулся. – Или очень мужик? Как же удалось-то тебе такую кару заслужить?

– Я даже не старалась, – пробормотала я и уже сама поняла, как двусмысленно это прозвучало. Вот чувствую, сейчас скажет…

– А если бы старалась, то от школы бы камня на камне не осталось?..

Да, примерно это я и предчувствовала. С некоторым самоудовлетворением я заметила, что начинаю предугадывать язвительные ремарки магистра. Осталось только научиться на них правильно и, что немаловажно, вовремя реагировать.

Расстались мы в переходе между корпусами под обоюдные пожелания самых красочных снов. Я шла, разглядывая носы собственных туфель, стараясь наступать только на горизонтальные полоски на полу. И совсем не волновалась по поводу обещания, данного Шаксу, и среды.

Только мысленно уже начала вести до нее обратный отсчет и поняла, что четыре дня – это очень-очень долго.

Вопреки всему среда наступила довольно скоротечно. Это вторник кончаться никак не хотел: он тянулся всей беспроглядной тьмой уроков, часами, что, казалось, отмеряли по тысяче минут до следующей отметки на циферблате, заставлял снова и снова пережевывать редкостно неинтересную информацию, усугублял все плохим настроением Сиары… А вот в среду таких проблем не было.

Стоило голове коснуться подушки с опасением, что до рассвета и глаз не сомкну, изводимая ожиданием, как меня уже растолкала Сиара с горящими глазами и радостной вестью, что придумала, как я должна выглядеть в «такой важный день».

Приготовившись отбиваться от красивых платьев и симпатичных, но ужасно неудобных туфелек, я вынырнула из-под одеяла, готовая для пламенной речи, но оказалось, что Сиара тоже умела удивлять.

В одной ее руке были зажаты темно-серые штаны, во второй – легкая светло-голубая рубашка с красивым орнаментом вдоль горловины.

– Еще мы тебе заплетем косу набок, – сообщила она. – И волосы не будут мешаться, и смотрится красиво. Ири, правда, советовала в нее пять веников с незабудками вплести…

– Вовсе и не веников, – прозвучал мрачный голос из шкафа, – просто предложила цветов для красоты напихать.

– Именно по этому трепетному «напихать» я и подумала, что она имела в виду веники, – виновато пожала плечами Сиара. – Но так как мы решили, что образ у тебя сегодня путешественницы, то цветы будут не в тему.

– Мы решили? – осторожно уточнила я.

– Ну, я решила, какая разница? – отмахнулась подружка. – В общем, это идеально! Если бы тебе приспичило вырядиться в платье, Шакс бы убедился, что у тебя с головой проблемы. Тут до Азария тащиться часа полтора, если пешком, потом до самого вечера по городу еще носиться… Ну какая умная девушка додумается в такой путь нацепить каблуки и юбки? Правильно. Никакая. Поэтому умывайся, будем плести!

Поразительно, как Сиаре удалось с виду такую мирную фразу озвучить точно угрозу всему живому в мире? Но лишать ее главной радости в жизни я не желала, посему вскоре сидела во всей красе на маленькой табуреточке в центре комнаты, изредка чихая и почесывая нос, который подружка то и дело щекотала пушистым хвостом. Стук в дверь совпал одновременно с радостным Сиариным восклицанием «Все!» и очередным моим апчхи.

– Войдите! – повелевающе отозвалась подружка, гордо оглядывая результат своей работы. Критично фыркнула, взъерошила пальцами мою челку и авторитетно подтвердила: – Вот теперь – точно все.

– Дейрис Чарен, – учтиво кивнул магистр Шакс, материализовавшись в дверях. Белая рубаха внезапно ярко оттеняла чуть загорелую кожу, пепельные пряди, обычно спадавшие на лицо, сейчас были аккуратно перехвачены на затылке, каре-зеленые глаза хитро щурились. – Дейрис Литте.

Гаденькое «хе-хе!» прокряхтело из шкафа. И чем Ири так полюбилась именно эта часть нашего скромного интерьера? Коли не любишь гостей, можно найти множество других мест. Под кроватью там или вон за занавеской…

– Уважаемый… шкаф? – все тем же приветственным тоном произнес Шакс, слегка озадаченно покосившись на створки.

– Добрый день, магистр Шакс! – выпалила Сиара и всучила меня ему в руки, словно ценный приз тысячному посетителю нашей комнаты.

Готова поспорить, им с Ири не терпелось начать перетирать нам кости, хотя за прошедшие с момента приглашения четыре дня это было проделано неоднократно, иногда даже с моим участием.

– Не хочу вас пугать, но, кажется, у вас в комнате завелось привидение, – усмехнулся Шакс, едва дверь за нашими спинами захлопнулась.

– Это мы у него завелись, – призналась я. – И оно девочка. Ее Ири зовут.

– То есть утопленница делит комнату с получеловеком и привидением? Занятно, – отметил магистр, придержав передо мной входную дверь.

Повозка на Азарий отправлялась от центральных ворот ровно в одиннадцать, но надеяться, что места в ней хватит всем желающим, не стоило. Судя по числу учеников, что в свободный день не отлеживались в постелях, а уже суетились во дворе в полной боевой готовности, и трех повозок будет мало.

Мы уверенно шагали по тропинке, ведущей к выходу с территории школы. Если магистр Шакс решил пойти пешком… то я не против. Мой «дорожный образ» – спасибо Сиаре – к этому прекрасно располагал. Как ни странно, мы совершенно не привлекали внимания. Настолько уж я была невзрачной, что даже если на нас, идущих куда-то вдвоем, и обратили внимание, то наверняка решили: нам просто по пути, не больше. Хотя пару заинтересованных взглядов в сторону Шакса я все же заметила. Но – только пару, и то сквозь меня, точно я пустое место. И это меня более чем устраивало.

Пока прокрутились все шестеренки в замке, пока скрипнул по очереди каждый из десяти засовов, прошла, казалось, вечность. Шакс вновь вежливо пропустил меня вперед, а едва ворота за нами закрылись, он так залихватски свистнул, что звон в моих ушах простоял еще секунд десять, прежде чем полностью утих.

– Что вы…

– Ты же не думала, что мы своим ходом отправимся? – усмехнулся Шакс.

Издалека донесся глухой топот, похожий на звук молота, ритмично быстро ударяемого о землю, и спустя несколько мгновений перед нами предстала… лошадь. Красивая, крепкая, темно-мышастой масти. Она проделала вокруг нас пару кругов, пофыркала и ткнулась носом в плечо Шакса.

– Блик, дружище, – магистр похлопал коня по шее, – скучал?

– Это мальчик? – восхищенно поинтересовалась я.

– Мальчик! – возмущенно воскликнул Шакс, одарив меня страшным взглядом. – Это у вас в классе мальчики, а Блик – мужик самый что ни на есть.

– И он бродил все эти дни здесь один? А вдруг его бы украли?..

– Дейрис Литте, я вас умоляю, – снисходительно произнес Шакс. – Этот конь сам кого хочешь украдет.

Словно соглашаясь, Блик помотал головой, после чего резко и пристально уставился на меня. Мне показалось, что, увлекшись оценкой моей скромной персоны, он даже один глаз прищурил в задумчивости.

– Здрасте, – неуверенно пробормотала я, несколько сокрушаясь, что правила поведения с лошадьми мне никто не преподавал.

Конь развернулся ко мне крупом. Видимо, мои знания конского этикета оставляли желать лучшего. Но Шакс одобрительно усмехнулся, после чего взмыл Блику на спину и протянул мне руку.

– Верхом умеешь ездить?

– Не очень, – призналась я. Мой опыт подобных путешествий по большей части ограничивался парой кругов вокруг фонтана в парке на симпатичном, но очень ленивом пони лет десять назад.

– Беда, – заключил он и вдруг резко нагнулся, ухватил меня за талию и, словно невесомую, подбросил вверх. Я едва успела вскинуть одну ногу, просвистев сапогом прямо над ушами Блика, и оказалась между Шаксом и лошадиной шеей в довольно многообещающей позе. Шакс ухватился за гриву, надежно сжав меня в кольце рук, чтобы я не съехала, и направил коня на дорогу.

– Все в порядке? – прозвучало прямо у меня над ухом.

Дышать лишний раз я опасалась, будто бы стоит мне пошевелиться, как Шакс уберет руки, отчего я тут же шлепнусь прямо в дорожную пыль. Но если так и дальше пойдет, то до Азария я доеду в глубочайшем обмороке, и это в лучшем случае.

– Абсолютно, – сдавленно пискнула я. – А почему вы без седла ездите?

– Лень каждый раз седлать, – усмехнулся Шакс мне прямо в волосы и пустил Блика рысью.

А я вновь возрадовалась тому, что никто не додумался нацепить на меня платье.

Иначе, боюсь, увеселительная прогулка в Азарий закончилась бы одинаково плачевно как для меня, так и для платья.