Эпилог

– Не забудь теплую кофту, Айла. Серо-голубую, что я тебе связала ко дню рождения.

– Ну, мам!..

В доме витал аромат ванили и шоколада, и я, не удержавшись, сунула нос в небольшую кастрюльку, остывающую на подоконнике. Паста! Та самая, в которую мы с Картером так любили добавлять подтаявшее мороженое в детстве. Блаженно зажмурившись, я недолго думая сунула палец в еще теплый крем, пока никто не видит, и, развернувшись, наткнулась прямо на маму.

– Прости, детка. – Лерея Литте коснулась моих волос и чмокнула в макушку. – Кажется, я пытаюсь наверстать заботу за все годы, что нас не было рядом. Надеюсь, тебя утешит, что Картер тоже ее получил… в избытке. Опять.

– Она хотела задушить меня шерстяным шарфом, – пожаловался из-за стенки брат. – Апрель же на дворе, мам!

– Я просто не знаю… не помню, как нужно. – Мама вздохнула, села в кресло, печально глядя на меня, и внезапно улыбнулась. – Никак не могу на вас налюбоваться. И поверить, что снова вижу вас, тоже не могу.

– Опять эти ваши женские разговорчики! – Папа ворвался на кухню решительным шагом, стукнул ладонью по столу и сообщил: – Рейвелл уже извелся на пороге. Вы же пока соберетесь да пока все обсудите…

– Мне только кофту осталось взять, – улыбнулась я маме. – Серо-голубую. Постараюсь вернуться не поздно.

– Тебе уже восемнадцать, детка. Можно и задержаться. Тем более когда ты с Рейвеллом, я за тебя спокойна.

– А я не спокоен за весь город, – проворчал Картер.

– Мы специально будем гулять только по злачным местам, чтобы страдали, если что, лишь нехорошие люди, – хихикнула я, поцеловала на прощанье папу в колючую щеку и выскочила на крыльцо.

– Мессир Литте, – отсалютовал папе Рей, поймав меня с крыльца. – Ваша дочь в надежных руках. Обязуюсь вернуть в целости и сохранности.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся в усы папа.

Я успела еще пару раз помахать родителям рукой, прежде чем мы скрылись за поворотом.

– Ну как? Я был похож на приличного кавалера?

– Ты и так очень даже приличный кавалер, – заверила Рея я, после чего заговорщически огляделась по сторонам и, не заметив наблюдателей, повисла у него на шее, прильнув к губам. На глазах у родителей подобное проделывать я все еще стеснялась.

Когда спустя некоторое время мы вновь двинулись вперед по дороге, я все же задала давно волнующий меня вопрос:

– Айден так и не передумал уезжать?

– К сожалению, нет. Корабль уже через два часа, Эдрик сказал, что они будут на пристани, так что надо успеть повидаться. Хоть агарес после Кроствера и не давал о себе знать, но все же стоит опасаться, что проявиться он может в любой момент. А здесь, в Азарии, сама прекрасно знаешь, чем это грозит. Пока мы не узнаем, как их разделить без вреда, ему придется держаться подальше от Ордена.

– Жалко, – вздохнула я. – Я по нему буду скучать.

– Тебе будет некогда, – улыбнулся Рей, притянув меня к себе и поцеловав в висок. – Я не позволю. Кстати, открой мне секрет. Чем юные маги занимаются на летних каникулах?

– Стараются, чтобы никто поблизости не узнал, что они юные маги на каникулах, – хихикнула я. – А вообще меня к себе приглашала Сиара. Никогда не бывала в Нейеросе! Правда, к ней еще собирается поехать Лин, так что надо будет дождаться послания…

– В котором будет сообщаться, был или не был дейр Далин съеден дружелюбными ферре?

– Именно. Если не был, то поеду. А если был, то пожелаю приятного аппетита и вежливо откажусь.

– А магистр Белл? Как она?

Когда в школу вернулся «чудесным образом» исцелившийся магистр Торрин, в услугах магистра Шакса директор нуждаться перестал. Выразил соболезнования по поводу утраты «работодателя» и распрощался.

Поэтому до весенних каникул он оставался в полном неведении, что же происходило в ставшей отчасти родной ему школе.

– О, она снова преподает! – восторженно выпалила я. – Не знаю, был Айден способен на это без агареса или это заслуга последнего, но у нее даже волосы стали менее зелеными! И директор Магнет позволил ей вновь приступить к работе! Жалко, правда. Она так красиво пела. – И я неподдельно вздохнула.

– Не переживай, она всегда может чокнуться снова, – усмехнулся Рей.

– Магистр Один не позволит, – блаженно зажмурилась я. – Он с нее глаз не спускает! Кажется, даже как-то подобрел… Хотя за экзамен мне все равно четверку поставил.

– Боюсь поинтересоваться, где ты допустила ошибку.

– В схеме, – рассмеялась я. – Можешь не спрашивать.

Раньше, чем голос Эдрика, мы услышали мелодичные напевы цитры, ветром подгоняемые по проулкам, еще за несколько домов до пристани. Гном что-то громко рассказывал кучке зевак, отчаянно жестикулируя, Айден восседал в стороне на высоком бордюре, делая вид, что вообще с ним незнаком, и слушал расположившихся у причала менестрелей из Соллвия. Когда мы оказались на расстоянии трех шагов, болтовня прервалась, и гном радостно воскликнул:

– А вот и главные действующие лица, познакомьтесь. Айла ухитрилась заточить настоящего архимага в вечную тюрьму.

– Так, а что дальше-то сделали с этой «тюрьмой»? – переключились на меня остальные гномы.

– Кажется, кто-то перебрал эля, – покачал головой Рей, улыбнулся и скрестил на груди руки.

– Не каждый день я друзей провожаю, между прочим!

– Когда я умер, ты так не отмечал, – хохотнул Шакс.

– Тогда я был опьянен своей скорбью. – Эдрик подмигнул мне, а после переключился на своих слушателей. – Все, ребята, извините, продолжение этих захватывающих приключений будет завтра в «Пьяном демоне».

Гномы, недовольно ворча, удалились, а я устроилась рядом с Айденом, болтая в воздухе ножками.

– А правда, что стало с моей «тюрьмой»? Я спрашивала, однако мне так никто и не сказал…

– Мои ребята из гильдии сообщили, что ее перенесли вместе с архимагом на самый нижний ярус его особняка, набросили заклятие забвения и полностью огородили само помещение. Теперь туда мышь не проскочит.

– А что за вещь он хотел отыскать в Азарии?

– Ривьен, – хмыкнул Рей. – Ему нужна Ривьен. И да, я знаю, что гном по-любому тебе про нее разболтал. И с этого же момента он перестал быть моим лучшим другом, но это мелочи. Что именно она утащила у Колгрима, я понятия не имею, но не просто так она подалась в места, где магию недолюбливают, притом что сама без этой магии чашку чая заварить не может. Знала, что он ее там точно не достанет.

– Но Эдрик говорил, что она… – Я запнулась, не зная, какое слово лучше подобрать в этой ситуации, но на помощь пришел Айден.

– Не знаю, что там ему донесли осведомители, но я более чем уверен, что эта стерва выжила бы даже после костра. Прости, друг.

– Не могу поспорить ни с одним из твоих утверждений, – развел руками Рей.

– Нашли кого вспомнить! – фыркнул гном и вдруг резко переключился на тихо тренькающих в сторонке музыкантов. – Мир вам, господа таланты!

Парень с девушкой, смущенно переглянувшись, поприветствовали его в ответ.

– Не скрасите ли тоскливый миг прощания какой-нибудь из своих очаровательнейших композиций?

– Вам погрустнее или наоборот? – хитро поинтересовалась девушка.

– Давайте чего-нибудь, чтобы душа свернулась и развернулась, – потряс гном рубашку за горловину, точно собираясь ее с остервенением разорвать на груди. Но вздохнул, пригладил смятую ткань на место и загремел монетками в кармане.

Пока менестрели переговаривались, Рей покачал головой.

– Эдрик, ну что ты задумал…

– Требую танец! Когда еще такая возможность подвернется! – выпалил гном. – И ставлю десять золотых, что тебе будет слабо!

– Кого из вас первым надо пригласить? – хохотнул Рей. – Тебя или Айдена?

– Зная, что я тебе по пояс, такой вопрос, адресованный гному, попахивает оскорблением, задевающим сразу честь и достоинство! Брось, волчара. Ты прекрасно справишься и один.

– Не один, – гордо заявила я и спрыгнула прямо в руки своему мужчине.

– И не такой уж теперь и волчара, – наигранно посетовал Рей, кивнув на меня.

Эдрик потрепал нас за плечи, вскарабкался на бордюр к Айдену и отхлебнул из фляги.

Звуки цитры разнеслись по пристани. Тихий мужской голос вплелся в них шелковой лентой, расплескался в звуках прибоя и криках чаек и точно окутал нас невесомой паутиной, ограждая от людской суеты.

Позволяя целому миру раствориться в каре-зеленых глазах.