Глава 9
Ученые предпринимали отчаянные попытки заставить клетки расти. Хищницы были прожорливы, но легко уязвимы. Без благоприятной питательной среды они быстро образовывали оболочку и собирались в колонии, которые приобретали красный оттенок. Питательной среды нужного состава не хватало.
Сначала Лорин предложил использовать лабораторных крыс. Ученые ввели клетки и стали ждать результата. Животные оставались абсолютно здоровыми. Когда наконец вскрыли одну из крыс, они увидели остатки клеток, поглощаемых лейкоцитами. Никакого вреда крысам клетки не причинили.
— Боюсь, опыт удастся только на человеческих тканях, — заключил Лорин после тщательного осмотра крысы. — Эти хищницы достаточно разборчивы и лучше не дадут потомства и погибнут, если не получат то, что им надо.
Не в первый раз Нельсон смотрел на Лорина со смешанным чувством горечи и отвращения. Дику наплевать, что случилось со Стивом. Он с головой погрузился в новые опыты. Способность помощника воспринимать происходящее абстрактно давила на Нельсона — он был совершенно одинок в своих попытках спасти друга.
— Мы используем Перри.
Слова Лорина резко прервали размышления доктора.
— Повтори! — неприязненно попросил он.
— Можно использовать Перри, — повторил Лорин. — У него в избытке всяких тканей. Почему бы не покормить ими наших прожорливых приверед?
Нельсон почувствовал себя смертельно уставшим. Он поднял невидящий взгляд на помощника.
— Ты предлагаешь поставить опыты на одном из самых крупных чинуш Пентагона раньше, чем общественность узнает о его гибели? — спросил он, не веря своим ушам.
— Нам же не придется раскроить его вдоль и поперек, — мягко заметил Лорин. — Учитывая его состояние, можно по-другому взглянуть на некоторые вещи. Никто не узнает, что у генерала чего-то не хватает.
Это было черным юмором, но события последних часов настроили Нельсона отнюдь не на шутливый лад.
— Медицинская этика для тебя пустой звук? — жестко спросил он.
Но Лорин был полон энергии.
— Нет, сэр, — ответил он. — Эти военные ведут себя так, будто бы со Стивом произошла досадная случайность, недостойная внимания. А ведь в него вселилось бог знает что. И если в ближайшие шесть часов мы с этим не разберемся, трое других астронавтов пойдут по тому же пути.
Нельсон признал правоту Дика и поблагодарил судьбу, которая в столь тяжелое время послала ему предприимчивого помощника. Он дружески положил руку на плечо Лорина.
— Ну давай, доктор Франкенштейн, — горько усмехнулся он. — Пойдем посмотрим, что мы можем извлечь из генерала Перри.
Он направился к моргу.
В тот момент, когда они принялись осторожно вырезать у генерала тонкие полоски тканей, всего в четверти мили от них Фред Зимвел из «Трептам Глобо» находился на пороге самого незабываемого эпизода своей короткой карьеры.
Грузовик, отвозивший «бьюик», остановился около поста, водитель с бумагами выпрыгнул из кабины и направился к дежурному офицеру службы безопасности.
От обочины дороги отделилась темная фигура и, согнувшись, перебежала к задней стенке грузовика. На секунду Зимвел засомневался — он увидел, что подъемник плотно подходит к стенке и спрятаться негде. В этот момент шофер получил разрешение на въезд, вернулся и завел мотор. Зимвелу не оставалось ничего другого, кроме как упасть на заднее сиденье «бьюика», когда грузовик тронулся в сторону центра.
Молодому репортеру пришлось призвать на помощь все самообладание, чтобы не выдать себя: все, чего бы он ни касался, было в липкой слизи. Как только ему удавалось отлепить руку от одного места, он тут же прилипал к другому. Он ничего не видел и когда попытался встать на скользком полу, грузовик накренился, и его отбросило головой вперед на заднее сиденье. Он не успел закрыть лицо и, пока проезжал по обшивке, почувствовал на губах противную соленую массу. Она залепила и обожгла его глаза. Когда он попытался вытереть лицо, слизь на руках прилипла к щекам. Зимвел чувствовал себя как муха на липкой бумаге. Легкие его разрывались от дикой вони — ему казалось, что в машине полгода пролежал гниющий труп.
К концу пути Зимвел лежал под сиденьем в луже своей рвоты.
Водитель вышел из кабины и дал репортеру шанс выскользнуть и, пошатываясь, укрыться в тени здания. Живот снова скрутило, его опять вырвало, Он сжался в комок и как можно тише сплюнул. Шум мотора заглушил его спазмы, и он остался незамеченным.
Зимвел затаился и подождал, пока грузовик отъедет. Им владело единственное жгучее желание — вырваться из липкого кокона, в котором он оказался. На свежем воздухе ему стало немного лучше, и он уже строил планы забраться в первый попавшийся туалет и вымыться.
Приключение, которое привело его в столь некомфортное состояние, заставило Зимвела забыть о том, как он рисковал, забираясь в засекреченное здание.
Он быстро пошел к полоске освещенных окон. Его внимание привлекли две одетые в халаты фигуры, склонившиеся над чем-то, лежащим на длинном столе. На расстоянии это выглядело как бесформенная груда разноцветных лохмотьев. Только с нескольких шагов он смог различить, что свисало со стола. Это была безжизненно повисшая человеческая рука.
Зимвел подкрался к окну и, подтянувшись, заглянул в него. Тошнота снова подступила к горлу. Один из мужчин копался в ужасающе искореженном трупе. Зимвел видел обрубок ноги и капающую из него кровь, груду разбитых костей и вывернутых внутренностей. Тело было изуродовано до неузнаваемости. Но лицо! Лицо он узнал сразу. Это был генерал Джеймс Перри, руководитель космических научных экспедиций из Хьюстона.
Зимвел спрыгнул вниз. Что, черт возьми, он раскопал?
Лорин ловко работал скальпелем и отпрепарировал уже множество глубоких слоев ткани. Он быстро переправлял срезы в приготовленный физраствор, и они с Нельсоном прикидывали, какие еще препараты могут понадобиться им в лаборатории.
Лорин создавал клеткам-хищницам новые условия жизни, он старался обеспечить в колбах стерильные условия. Самым важным было в ближайшее время определить, как делятся клетки. Остатки тканей они поместили в имитационный аппарат, чтобы исключить побочный источник родительских клеток.
Когда с приготовлением препаратов было покончено, ученым осталось только ждать результатов. Рядом с каждой колбой стоял счетчик Гейгера. Они погасили свет и вышли из лаборатории.
Лорин пошел перекусить, доктор направился в кабинет узнать новости от поискового отряда. Молодой, чисто выбритый офицер, заменивший генерала Перри, выглядел очень довольным. Когда Нельсон вошел, он только что положил телефонную трубку.
— Вы нашли его? — быстро спросил Нельсон, увидев сияющее лицо офицера.
Капитан Джеральд Шарн покачал головой, самодовольной улыбкой являя полную противоположность хмурой озабоченной физиономии доктора.
— Нет, но мы приближаемся, — протянул капитан. — Скоро он будет в наших руках. Не волнуйтесь.
Нельсон почувствовал, что с удовольствием дал бы ему по морде. Он проникся к капитану отвращением, еще когда услышал по телефону спокойный голос, растягивающий слова. Этот болван был преисполнен сознанием значительности своего дела, и перед важностью авторитетов, которые он представлял, здешние проблемы отступали на задний план.
Конечно, у капитана Шарна были все основания радоваться. Будто по мановению волшебной палочки, он занял один из самых важных постов американской армии. Это была неслыханная честь, и такое назначение сулило быструю карьеру и блестящее будущее. Он, конечно, игнорировал то, что случайно находился на дежурстве, когда потребовалось прислать человека вместо Перри, а остальная база не принимала участие в операции, потому что это были просто поиски сумасшедшего убийцы. Он считал, что судьба улыбнулась ему.
Особенно приятно было по телефону послать сейчас подальше назойливого шерифа. Это он, Шарн, командует здесь солдатами и отдает приказы, и ему наплевать на суету полицейских вокруг истерички с какой-то фермы. У него есть размах и достаточно подчиненных, чтобы успешно провести операцию. Сети уже раскинуты, и скоро птичка попадется в них. Это только вопрос времени.
— Больше не было сообщений об убийствах? — с опаской спросил Нельсон, отвлекая капитана от приятных размышлений.
Капитан живо поднялся и бодро прошелся вдоль стены, на которой висела карта. Поигрывая полицейской дубинкой, он принялся разглагольствовать о своей военной стратегии. Это будет классический захват в клещи, — вещал он, втыкая покрепче в карту булавку, которая уже собиралась сорваться и поразить мужское достоинство капитана.
Доктор пропустил лекцию мимо ушей.
— Какие сообщения поступили из полиции? — нетерпеливо спросил он. — Вы получили отчеты? — Нельсон был уверен, что им не придется долго ждать следующего нападения. Хищные клетки жаждали новой пищи.
Капитан оскорбленно посмотрел на доктора, прервавшего его наполеоновские рассуждения.
— Я только что говорил с шерифом, — сказал он раздраженно. — Ничего особенного. Что-то там случилось на ферме, но неизвестно точно, что именно. Так вот, мои люди… — он повернулся к карте. Доктор схватил его за руку.
— Что на ферме? — резко спросил он.
Капитан небрежно передал Нельсону рассказ шерифа о телефонном звонке. Доктор с ужасом вспомнил недавнее происшествие с Джуди.
— Быстро собирайтесь, — приказал Нельсон. — Мы едем туда. Вместо вашей игры в солдатики вам полезно будет посмотреть, с чем мы имеем дело.
Когда они прибыли на ферму, подтвердились худшие опасения Нельсона. Счетчик Гейгера застучал уже у калитки, дальше уровень радиации был еще выше. Нельсон приказал группе остановиться.
— Кажется, он все еще здесь, — сказал док, понижая свой голос до шепота, и, повернувшись к капитану, добавил: — Распорядитесь прислать подкрепление. Мы должны окружить это место.
Капитан с презрением выпятил нижнюю губу, но Нельсон повернулся к нему, потемнев от гнева.
— Еще людей, капитан, — прошипел он. — Немедленно. Мы должны поймать его прямо сейчас.
Доктор приказал всем оставаться за калиткой. Пока Шарн связывался по коротковолновой станции с военными, Нельсон объяснил двум солдатам, как установить прожектор, чтобы обыскать лучами весь сад. Когда они не нашли в саду никаких признаков жизни, Нельсон приказал им осветить дверь.
— Я пойду посмотрю, нет ли его внутри, — объявил он.
— Не могу позволить вам, доктор, — сказал Шарн. — Это слишком рискованно. Я пойду с вами, — он повернулся к солдатам: — Прикройте нас оружием. По моему приказу стреляйте.
Доктор помрачнел.
— Надеюсь, это не понадобится, капитан, — сказал он, еле сдерживая раздражение. — Насколько нам известно, он все еще человек. Хотя и очень больной.
Вместо ответа капитан расправил плечи и толкнул калитку. Держа руку на рукоятке пистолета, он направился по дорожке света, падающего от прожектора. Нельсон шел рядом. Лучи осветили блестящие следы слизи на ногах капитана.
— Что это за дрянь? — брезгливо спросил он.
Его манера говорить бесила Нельсона.
— Это оставил человек, которого мы ищем, — язвительно заметил он.
Капитан остановился.
— Что вы сказали?
— Это части кожного покрова Стива Веста, — холодно ответил доктор. — Они превращаются в бесформенное желе. Если не считать других мутаций, — добавил он мрачно.
— Но как, черт возьми? — с растерянным видом спросил капитан. — Я не представляю…
— Есть еще масса вещей, которые вы себе не представляете, — прервал его Нельсон. — Если вы не перестанете играть в игрушки и наконец не поймете, что наши жизни в гораздо большей опасности, чем нам кажется… — он не закончил, боясь выдать растущий страх.
Дверь в дом была полуоткрыта, и Нельсон тихонько толкнул ее, чтобы луч света проник в холл. У него екнуло сердце, когда он увидел через дверной проем следы страшного погрома. Повсюду блестели остатки слизи.
— Стив, — тихо позвал доктор. — Ты здесь?
Его слова эхом отозвались в глубине дома, затем наступила тишина. Он переступил порог, и огромная тень вытянулась от его ног по коридору. Из дальней комнаты донесся слабый стон.
Нельсон рванулся вперед, обгоняя свою тень. Дверь, из-за которой доносился стон, не открывалась. Косяк был залеплен слизью.
— Быстро сюда! — позвал он капитана. — Помогите мне открыть.
Когда они попытались вышибить дверь, стон превратился в крик ужаса.
— Он там, — заорал Нельсон. — Наваливайтесь же, мы должны ее спасти.
Вскоре дверь поддалась, послышался скрип отодвигаемой мебели. Нельсон проскользнул в щель и выставил фонарик.
— Стив, не надо! — закричал он, но в комнате не было признаков жизни. Только в углу внезапно послышался сдавленный стон.
Нэл Уиншерс закрыла лицо руками и ничего не слышала от обуявшего ее ужаса. Пока Нельсон пытался ее успокоить, капитан вдруг издал страшный крик!
— Посмотрите, что здесь!
На полу лежал бесформенный обрубок руки Стива. Мясо разлагалось, и кости фаланг торчали, как когти. В полумраке неосвещенной кухни слизистое мясо фосфоресцировало, бросая вокруг красноватый отсвет.
— Не трогайте! — приказал Нельсон.
Капитан отшатнулся.
— Почему? Что это?
— Это его рука, — мрачно ответил Нельсон. — Она радиоактивна и опасна. Помогите мне вывести женщину.
Они проводили Нэл в ожидавшую ее машину. Нельсон вернулся со счетчиком Гейгера. Треск прибора подтвердил его худшие опасения: уровень радиации повышается и хищные клетки стремительно развиваются. Стив неуклонно приближался к своему ужасному концу.
Останки Мэта Уиншерса поразили капитана до глубины души. Тело несчастного было выпотрошено и внутренности разбросаны в углу комнаты. Мэт погиб от единственного удара, который расколол ему череп, как яичную скорлупу. Смерть застала его врасплох, и на лице застыли изумление и ужас. Слизистый кокон делал его похожим на куколку бабочки.
Шарн подавил приступ рвоты и отправился к военным. Теперь он будет возглавлять поисковый отряд. Он перестал играть в солдатики.
Фред Зимвел с ужасом уставился на свое изображение в зеркале. Его лицо было перепачкано кровью, слизь засохла и морщинками стянула кожу. Он выглядел как после неудавшейся пластической операции. Кошмарная вонь исходила от него.
Он почувствовал себя на вершине удачи, когда нашел наконец раковину и, с наслаждением погрузив руки в теплую воду, начал отмываться вкусно пахнущим мылом. Ему показалось, что он вырвался из пасти дьявола.
Когда репортер почистил одежду и причесался, прилив творческой энергии вернулся к нему. Он стоял на пути к славе, и ее сияющая вершина стоила, на его взгляд, дискомфорта, который ему пришлось пережить. Зимвел высунул голову из ванной комнаты и оглядел коридор. Сначала он должен найти труп Перри и убедиться, что глаза его не обманули. До этого он один раз видел генерала, когда Перри только что был назначен возглавлять космические исследования. Он посетил центр с коротким визитом, и Зимвела послали брать у него интервью. Генерал появился перед самым отъездом в сопровождении двух амбалов. Фотография его после этого появилась в газетах, и репортер на девяносто девять процентов был уверен, что не ошибся. Но он хотел убедиться наверняка. Господи! Если бы у него был с собой фотоаппарат!
Прокравшись в коридор и стараясь не делать шума, Зимвел направился к моргу. Это была средняя комната в крыле здания, и ему не составило труда найти ее. Когда он толкнул дверь и оказался в кромешной тьме, холодок пробежал у него по спине. Пришлось включить свет. Как только он огляделся, его озарила идея. На стене висели белые халаты сотрудников центра. Если он наденет один из них, его будет трудно отличить от персонала.
Натянув халат, он подошел к трупу и приоткрыл простыню. Это оказался генерал собственной персоной, его даже снабдили табличкой с именем. Но, боже праведный, в каком он был виде! Ошалев от неожиданности, Зимвел принялся рассуждать. Он помнил много автомобильных катастроф, видел, как врачи уносили с места происшествий тела погибших. Однако после аварии тела были смяты или раздавлены, а этого малого, похоже, пробовали на вкус: везде виднелись следы зубов и длинные борозды, оставленные острыми когтями. Тело было слегка вымыто. В глубоких ранах поблескивали лужицы прозрачной жидкости. Зимвел потрогал ее пальцами и с отвращением убедился, что она липкая и тянется, как клей. Вот зачем к месту аварии вызывали грузовик — в «бьюике» было полно такой же слизи.
Может, на него напал медведь? Но с каких пор медведи разъезжают в «бьюиках»? И совершенно непонятно, какую картину он увидел, когда через окно заглянул в морг. Зачем двое врачей брали образцы тканей, если человек погиб при ясных обстоятельствах? Возникал естественный вопрос: что врачи будут делать с этими срезами?
Зимвел аккуратно накрыл генерала и вышел из морга. Следующая по коридору дверь была заперта, напротив нее — тоже. Третья дверь, в которую он попытался заглянуть, имела табличку «Патология» и была открыта.
Он вошел, и вдруг вдалеке послышались шаги. Кто-то вышел из комнаты в другом конце коридора и направлялся сюда. Зимвел быстро закрыл изнутри дверь и встал за ней, прислушиваясь. Шаги приблизились и остановились. После секундного колебания они начали удаляться.
Зимвел вздохнул с облегчением. Незнакомец убедился, что из-под двери не выбивался свет. Это значит, что Фреду не стоит сейчас рисковать и зажигать его. Лучше просто подождать, пока глаза привыкнут к темноте.
Судя по равномерному жужжанию, комната была полна электрического оборудования. Прислушиваясь к однообразному гудению, он различил на его фоне отдельный настойчивый звук. Он доносился от стола в центре комнаты, над которым поднималось какое-то странное свечение. Когда его глаза привыкли к темноте, он подошел поближе. Под стеклянной крышкой клубилась какая-то масса, издавая красноватый фосфоресцирующий свет.
Содержимое колбы под стеклом проявляло активность — красное желе кипело и бурлило. Оно не имело признаков живого существа — ни тепла, ни определенной формы, — просто пульсирующий комок на кончике узкой полоски мяса. По краям этой полоски блестела такая же бесцветная жидкость, как и на ранах генерала. Репортера пронзила страшная догадка. Это были срезы с трупа Перри. Они взяли пробы, чтобы выращивать какие-то штаммы суперактивных бактерий. Они использовали Перри как биологический материал. Вот так история!
Настойчивый стук счетчика прервал размышления молодого репортера. Зимвел не знал, что это за прибор, но видел, что его стрелка уже наклонилась за красную черту. Но было еще что-то мерзкое, что заставило его подойти поближе к колбе. Он был готов поклясться, что желе выросло, подобно злокачественной опухоли. Оно сердито бурлило и вспыхивало, как гниющая рана. Можно было даже различить частички, которые делали массу такой подвижной и искрящейся, — по ней бегали маленькие красные точки. Зимвелу показалось, что они почувствовали его и жадно потянулись ему навстречу. Они были голодны.
Репортер пододвинулся поближе, чтобы разглядеть их. Частицы на мгновение затихли, а затем бросились к нему. Он в ужасе отпрянул, Красное желе ударилось о покровное стекло и повисло, дрожа, затем медленно плюхнулось обратно под собственной тяжестью. Оно тут же снова закипело и накинулось на мясо.
Стрелку прибора зашкалило.
За дверью послышались шаги. Зимвел заметался по комнате, ища, где бы спрятаться. В комнату уже просочилась полоска света, репортер нырнул под лабораторный стол у стены и затаил дыхание.
Дверь распахнулась, и в дверях появился Лорин. Он прислушался.
— Боже мой! — закричал он. — Что тут делается!
Зимвел похолодел. Наверное, они обнаружили его.
Но шаги пробежали мимо к столу в центре комнаты, а затем вошел еще кто-то.
— Посмотри на счетчик, — сказал Лорин. — Стрелку зашкаливает.
— Я предполагал, что так и будет, — ответил Нельсон. — Помнишь, я рассказывал тебе о руке? — Наступила пауза, пока он изучал содержимое колбы. — И такое же фосфоресцирование. Стив не продержится долго.
— Ты уверен, что клетки Стива не достигли еще такого уровня радиации? — спросил Лорин.
— Пока нет, но конец Стива близок, — горестно ответил доктор. — Его организм некоторое время оказывал естественное сопротивление, и это замедлило процесс. — Он показал на бурлящую колбу. — А без сопротивления эта дрянь развивается с фантастической скоростью.
— Что будем делать?
— Поместим колбу в изолированную камеру, чтобы не облучиться, — сказал доктор, дотрагиваясь до стекла.
Как только его рука приблизилась к колбе, желе бросилось на него.
— Ты видел? — в страхе закричал Нельсон, отдергивая руку.
— Попробуй еще раз, — проворчал Лорин.
Доктор осторожно протянул ладонь вперед. Когда его пальцы легли на стекло, желе напряглось, как разъяренный паук, и яростно бросилось на тонкую стенку с такой силой, что сдвинуло крышку.
— Оно видит тебя, — заключил Лорин. — Если это не связано с чем-то иным. Может быть, оно использует коротковолновое излучение для локации предметов, как летучая мышь… — Нельсон не стал продолжать и возбужденно посмотрел на помощника. Затем он поднял длинный осколок стекла и несколько раз коснулся колбы. Желе оставалось неподвижным.
— Есть разница, — констатировал Лорин. — Оно соображает, по крайней мере настолько, чтобы отличить съедобное от несъедобного. — У него мелькнула какая-то мысль. — Ну-ка попробуем.
Он быстро вернулся с лабораторной крысой и аккуратно посадил ее на крышку колбы. Крыса вытягивала мордочку и нюхала воздух, но желе не реагировало. Только когда он протянул руку, чтобы взять животное, оно опять бросилось на стекло, и на этот раз удар был еще сильнее. Оно становилось все более голодным. Красное мясо в колбе превратилось в прозрачную жидкость.
— Оно, к тому же, отличает человека от животных, — заключил Лорин.
Нельсон погрузился в размышления.
— Когда мы получим результаты опытов из Овертона? — резко спросил он. — Необходимо узнать подробно, что это за излучение. Мне кажется, в этом кроется разгадка природы прожорливых клеток.
По сведениям Лорина, результаты вот-вот должны были привезти.
— Ты ведь собирался пока поместить колбу в камеру, — сказал он.
Усиливающаяся дробь счетчика Гейгера, казалось, предупреждала их об опасности. Нельсон плотно прижал крышку и поднял колбу. Желе металось, теперь напоминая пургу, где снежная крупа была красного цвета.
— Может, лучше накормить его сначала? — попытался улыбнуться Лорин. — Как бы оно с голода не съело кого-нибудь из нас.
— Пожалуй, — неохотно согласился Нельсон. — Скорее бы оно оформилось в какую-нибудь структуру, чтобы мы наконец поняли, с чем имеем дело.
— Уже ясно, что это будет людоед, — сказал Лорин, быстро отдергивая пальцы от встрепенувшихся клеток, протянувшихся за куском мяса, который он бросил в блюдце. — Ну-ка, брысь на место, — сказал он нервно, снова закрывая стекло.
Ученые увидели, как красная масса набросилась на мясо, жадно облизывая его со всех сторон.
— Агрессия в чистейшем виде, — заключил Нельсон, на глазах которого мясо быстро превращалось в прозрачную слизь. — Исключительная жажда жизни. Подобное могло бы потрясти дарвинистов, привыкших наблюдать более цивилизованные формы борьбы за существование, но это квинтэссенция жизни, а не музыка Бетховена, не американская Конституция и не раса небожителей. Человечеству нечего мечтать о красоте, цивилизации и мире, если оно встретится с таким проглотом.
Доктор показал на колбу. В пылу рассуждений он не заметил, как близко поднес к ней руку. Желе бросилось к нему, ударившись о стекло.
— Посмотри, Дик, — сказал он с отвращением. — Вот так мы и живем, погруженные в ежедневные заботы и не представляя грядущей опасности. А в один прекрасный день это первобытное болото сожрет нас. Вот что привезли Стив и его товарищи с Марса. Это абсолютно враждебно человечеству, и, если мы дадим ему хоть крошечный шанс, оно разрушит нашу цивилизацию.
Он с силой ударил по столу.
— Мы боремся с монстром, и у нас меньше пяти часов, чтобы убедить вояк из Хьюстона в опасности новой экспедиции.
Он убрал колбы в герметичную камеру, висящую на стене, и барабанная дробь счетчика поутихла.
— Свяжись еще раз с Овертоном, — попросил он Лорина. — Скажи, чтобы они поторопились. Нам не нужен детальный анализ, достаточно общего вывода. — Нельсон резко повернулся к двери, — Я дам им последнюю возможность выслушать меня и предотвратить конец света. Иначе они будут иметь дело с чудовищем.
