Клетки плавали в растворе с сумасшедшей скоростью. Усики цитоплазмы тянулись вверх в поисках пищи. Казалось, они инстинктивно чувствовали эритроциты, и когда усик касался красной клеточки, клетка-хищница молниеносно охватывала ее со всех сторон и пожирала. На глазах у двух врачей, наблюдавших это, эритроцит будто растаял. Огромный зародыш извивался в судорогах, как бы переваривая новую порцию цитоплазмы. Он заметно вырос и устремился на поиски новой пищи с утроенной силой.

— Боже праведный! — Нельсон в ужасе откинулся, когда Лорин закончил показывать только что отснятый фильм. — Ты уверен, что поставил на аппаратуре правильную скорость?

Лорин кивнул.

— Абсолютно уверен, — спокойно ответил он.

— Но это фантастика, — продолжал Нельсон, — Я никогда не встречал такой прожорливости. Это выглядит ужасно. Ты говоришь, клетки взяты с его руки, которую мы нашли в лесу?

Лорин кивнул, потянувшись за фотографиями.

— Здесь есть нечто, еще более замечательное, — сказал он. — Я не смог пока отснять фильм об этом, хотя уже пытался и попробую еще. Вот, посмотри два снимка, — он протянул фото коллеге. — Что ты об этом думаешь?

Это была фотография одной из клеток, сделанная под электронным микроскопом. От ядра клетки к краям протянулись тонкие лучи, глубоко проступающие на фоне остальных деталей.

Доктор внимательно рассматривал их. Лорин был достаточно опытным ученым, чтобы делать снимки препаратов, не допуская инородных примесей. Единственно возможным объяснением увиденного могло быть плохое качество снимка. Он спросил об этом своего помощника.

— Это результат прямого действия гамма-лучей, вероятность которого один к миллиону… — начал Лорин, но доктор прервал его.

— Радиация? — воскликнул он. — Ты думаешь, его останки радиоактивны и излучение исходит прямо из ядер этих чужих клеток? — Он был потрясен.

— Каким-то образом клетки излучают на очень коротких волнах, — констатировал Лорин. — Что это за излучение, я не знаю. Такой же снимок отправлен в Лабораторию физики высоких энергий в Овертоне на проверку. Там сейчас работают над этим, и через несколько часов мы должны получить результаты.

— Но действие радиации обычно состоит в разрушении живых клеток, — возразил Нельсон. — Ядро, излучающее радиацию, — это нонсенс!

— Я тоже думал так, пока не увидел своими глазами. Это совершенно исключительный случай. Посмотри на массивное хромосомное образование. Такое впечатление, что здесь заложена информация, которой хватило бы на целый биологический вид.

Они замолчали, пытаясь осмыслить сказанное. Только монотонное тиканье часов нарушало тишину лаборатории.

— Меня настораживает еще одна вещь, — наконец вымолвил Лорин, — я проверил сотни этих клеток, ни одна из них не собирается делиться. Может быть, они еще недостаточно выросли или условия не подходят для их размножения.

— Может, поэтому Стив потерял руку, — прервал его Нельсон.

— Я думаю, да, — согласился Лорин. — И мы должны создать этому монстру подходящие условия.

Помощник сделал вид, что не заметил выражения ужаса, промелькнувшего на усталом лице доктора.

— Это единственный путь понять, что происходит со Стивом, — настаивал Лорин. — Я предлагаю приготовить варианты питательной среды и культивировать в них клетки, взятые с руки. Используя разные ткани, мы узнаем, что произошло со Стивом и во что он превратился после того, что сделал с Перри.

Лицо доктора исказила гримаса. Он пытался прогнать ужасное видение гибели генерала. Он не любил этого ублюдка, но самому худшему из своих врагов не пожелал бы такой смерти. Ему даже стало плохо в машине «скорой» — никогда в своей жизни он не видел ничего подобного. Тело убитого было раздавлено, как спелый томат, внутренности разбросаны снаружи. Его покрывал кокон из блестящей слизи. Смерть разгладила гримасу невыразимого ужаса, исказившую лицо генерала.

Состояние Джуди после всего этого сильно беспокоило Нельсона, Выводя ее из дома, он хотел закрыть ее лицо, но запах выдал его. Теперь жена лежала здесь в одной из палат, Тэд надеялся, что им удастся сохранить ребенка. Он уже сомневался, что они смогут попробовать еще раз.

Лорин прервал его невеселые размышления.

— Я хотел кое-что попробовать с твоего разрешения. Если этот монстр прибыл к нам из космоса, мы должны отправить его обратно. Другими словами, поместить часть клеток в камеры и имитировать там условия космоса. Мы сможем посмотреть, как они вели себя в марсианской атмосфере и в космосе. О'кей?

Это была здравая идея, и Нельсон одобрил ее, Дик Лорин был его добрым гением. Он пришел сейчас на помощь доктору, который чувствовал себя совершенно разбитым. Нельсону было необходимо поспать хотя бы час, он просто валился с ног. После смерти Перри руководство поисками ложилось на него до тех пор, пока из Хейла не прибудет замена. Нельсон обвинял себя в том, что упустил Стива. Он совершенно потерял голову после звонка Джуди и не успел никому позвонить. Они упустили драгоценное время, когда Стива можно было поймать рядом с домом, а теперь он растворился в ночном мраке. За все последующие жертвы доктор лично несет ответственность.

Нельсон оставил Лорина готовить питательную среду для клеток, а сам заглянул в палату Джуди. Его жена спокойно спала, и сиделка обнадеживающе кивнула. Джуди еще ничего не знала о своей матери. Тэд повернулся и вышел. По дороге в кабинет его пронзила ужасная мысль. Они ведь абсолютно беззащитны. Это была просто преступная халатность после всего, что произошло. Он не поставил ни единого солдата или полицейского охранять центр, и Стив уже мог спрятаться где-то внутри. Он должен обезопасить людей и себя в том числе.

Доктор связался с военным ведомством. Их сотрудник разговаривал в той же высокомерной манере, что и Перри. К сожалению, сказал он, они не могут сейчас прислать людей, но если доктор Нельсон так волнуется, почему бы ему не позвонить в полицию и не попросить их выделить полицейского?

Нельсон в холодной ярости бросил трубку. Пробиться через щит субординации, окружавшей военное ведомство, казалось невозможно. Последний звонок генерала в Хьюстон был спокойным и даже жизнерадостным. Небольшая заминка, но она не помешает запуску «Прометея-2», — вот о чем рапортовал этот осел.

Доктор не верил своим ушам. Эти самоуверенные болваны не допускали ни малейшего сомнения в своей правоте. Даже смерть генерала они восприняли как несчастный случай, не влияющий на ход событий. Сам Цицерон не смог бы убедить их, если они посчитали смерть шишки такой величины, как Перри, досадной случайностью.

Тэд прогнал мысли об отдыхе и проглотил пригоршню тонизирующих таблеток. Через пару минут он вместе с Лорином закрылся в лаборатории.

Его помощник заканчивал следующий фильм о жизни хищных клеток. Нельсону не пришлось долго ждать, и вскоре они смотрели пленку, не веря собственным глазам.

Одна из клеток выделялась на фоне других огромными размерами, и камера Лорина пыталась за ней уследить. Это было нелегко — хищница перемещалась с большой скоростью и вскоре исчезла из поля зрения. Промелькнуло несколько кадров, и она появилась снова. Оба ученых вскрикнули одновременно.

— Смотри! — закричал Лорин.

Клетка остановилась на месте, края ее вытянулись, и она приняла совершенно круглую форму. Затем экран прорезала черная полоса, за ней последовали нерезкие кадры. Пленка заканчивалась тем, что клетка лопнула, оставив на матрице несколько бесформенных пятен протоплазмы.

— Повтори все сначала, — потребовал Нельсон.

Они опять увидели предсмертные секунды клетки.

На этот раз они остановили просмотр, когда кадр пересекла черная полоса.

— Это радиоактивное излучение, — пояснил Лорин, — А теперь смотри, — он прокрутил несколько кадров. — Это сигнал клетки к самоуничтожению. Посмотри на ее харакири. Я готов поклясться, она собиралась делиться! — воскликнул Лорин. — Все казалось готовым для этой эмиссии. А затем она лопнула.

— Как будто она получила сигнал, — заметил Нельсон. — Что-то все-таки не подходит для ее репродукции.

Между тем они наблюдали такую комбинацию химической и электрической энергии, которую Нельсон считал до сих пор невозможной для живых организмов. В его лаборатории долгое время изучали механизмы межклеточного обмена, но то, что они сейчас наблюдали, не подходило ни под какие рамки. С чем, черт возьми, они имеют дело? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо было добиться успеха с питательными культурами.

Нельсон и Лорин принялись за работу, пробуя различные варианты. Нужно было поддержать жизнь клеток-хищниц, пока они не найдут способа бороться с ними. От этого зависела жизнь трех астронавтов, готовых к старту. Четвертого, похоже, уже не представлялось возможным спасти.

Последние полночные звуки повисли в тишине. Где-то ухал филин. На ферме залаяла собака. Потом наступило молчание, все уснуло.

Над шпилем церкви, где на фоне неба выделялся блестящий крест, светилось облако. Тоненький серп месяца едва рассеивал покров темноты. По погосту медленно проплывали тени. Над черной землей возвышались надгробия: кресты, обелиски, одинокий ангел со сломанным крылом. Летучая мышь описывала круги над кладбищем.

Луна спряталась за облака, покинув свой пост. Тишину разорвал болезненный вздох. Шатающийся зверь неверной походкой пробирался среди могильных плит. Он увидел разбитого ангела и приник к нему. Его тело сотрясали рыдания.

Прислонившись к каменному боку ангела, он уставился на церковный шпиль. Будто бы по его сигналу облака рассеялись. Вдали, за крестами, хороводом выстраивались созвездия, и это бередило больную душу.

Безгубый рот раскрылся, и выпученные глаза неотрывно следили за движениями светил. Жгучее желание раздирало зверя. Он опять поднял свой коготь, как ребенок, пытаясь достать звезды, будто бы это были белые цветы в поле.

Из его пересохшей глотки вырвался еле слышный хрип: «Мо… Мои».

Но зверь недолго созерцал свое сокровище. Набежавшие облака закрыли звезды. Красный туман застилал ему глаза, его окутывала кровавая дымка, Страх разрывал его грудь, внутри истошно кричали голодные клетки, овладевшие им. Зверь ринулся на фигуру ангела, бешено колотя по ней чем попало, пока из обрубка руки не хлынула кровь, его собственная кровь.

Чудовище рухнуло на землю, сжимая в руках черную мраморную голову разбитого ангела, и долго билось в судорогах, пока совершенно не обессилело.

Пыльная буря кипела вокруг, как нашествие саранчи. Далекое солнце превратилось в красный шар, а потом исчезло совсем. Вокруг Стива сомкнулась красная пустыня, жадно поглотив его в своей пучине. Он закрыл голову руками, чтобы как-то ослабить оглушительную дробь тысяч маленьких когтей, исследовавших своего странного гостя. В наглухо закрытом костюме астронавт начал ощущать клаустрофобию. У него было ощущение, что пыль проникает в легкие и вместо воздуха он вдыхает горячий марсианский песок.

Стив попытался снять винты и стащить шлем. Обнаружив, что их заклинило, он потянул себя за голову, как Мюнхгаузен. Он задыхался и колотил руками и ногами, будто тонул. С трудом пробившийся сквозь страх голос разума подсказывал Стиву, что следует успокоиться и не поддаваться панике. Невероятным усилием он заставил расслабиться напряженные мышцы и попытался восстановить дыхание. Постепенно ему удалось унять страх.

Шторм, казалось, утих, но когда Стив попытался открыть глаза, он обнаружил, что ничего не видит. Огромное красное пятно застилало все кругом.

Он почувствовал, как страх опять поднимается где-то внутри, и попытался взять себя в руки. Песок залепил ему рот и нос, и от недостатка воздуха он начал задыхаться. Кровоизлияние в сетчатку глаз было таким болезненным, что Стив потерял сознание.

Когда он пришел в себя, его прошиб холодный пот. Что-то прилипло к маске его скафандра и разглядывало его. Человек попытался сопротивляться, но руки не слушались его.

Изо всех сил он пытался разглядеть то, что было снаружи.

Оно находилось слишком близко к глазам, и он не мог сфокусировать взгляд. Это напоминало движение частиц в растворе или живое желе. Пока он силился различить эти частицы, в мозгу его внезапно стали мелькать яркие картины.

Стив увидел розовато-лиловый небосклон и Луну, сопровождавшую маленькую голубую звездочку. Но расположение небесных тел было совсем иным, чем то, что он совсем недавно наблюдал. Фобос тоже был виден на горизонте, бледный и изможденный.

Через все небо тянулись облака, просвечиваемые лучами и от этого очень похожие на земные, Под ними вместо красной пустыни расстилались зеленые луга и леса с огромными деревьями. Поле пересекала серебряная река, ее берега пестрели цветами. Благоухающий воздух был полон пением птиц.

Затем из леса показался огромный зверь. Его гладкие лоснящиеся бока блестели, как отполированный металл, красные глаза горели холодным огнем. Он поднялся на задние лапы, запрокинул массивную башку и жадно потянул воздух носом. Черные влажные ноздри расширились и затрепетали. Затем они напряглись. Он почувствовал запах теплого тела.

Челюсти разверзлись, и торжествующий рев вырвался из липкой гортани. Пасущийся на полях скот заметался в панике, услышав этот звук. Некоторые из животных пустились бежать, но толстые короткие ноги не позволили им развить большую скорость. Остальные сгрудились вместе, не пытаясь обороняться, маленькие сердечки бешено колотились. Они в ужасе ждали смерти, как жертвенные коровы.

Огромный хищник впал в экстаз и колотил во все стороны лапами со смертельными когтями, разбрасывая по полю дымящиеся куски мяса. Это было убийство ради убийства, настоящая вакханалия. Когда он убил последнее животное, измазав все вокруг своей слюной, он уселся посреди поля и стал неторопливо лакать разлитую теплую кровь. Глаза его дико вращались от удовольствия.

Время разворачивало свое полотно, и вот перед Стивом возникла новая сцена: чудовище снова было здесь, царапая небо у края леса. К нему подползали люди, украшенные татуировками. В поднятых руках они держали блестящие дротики. Они приближались со всех сторон к зверю, который возвышался над ними, как глиняный болван.

Полетевшие по команде дротики пронзили бронированное чудовище, из него потекли реки крови, и оно упало на колени, сотрясая все вокруг страшным ревом и конвульсивно дергаясь. Один из людей забежал спереди и вонзил копье в горло зверя. Хлынувшая оттуда горячая кровь с головой накрыла охотника. Остальные, ликуя, последовали за ним, купаясь в потоке горячей крови.

Время сменилось опять, и созвездия толчками заметались по небу, как в старых фильмах. На месте зеленых полей виднелось море красной грязи. Как коричневые личинки, в нем копошились люди. Из земли угрожающе торчали стволы орудий. Небо разорвали взрывы снарядов, люди смешались с землей и грязью. Их снующие шеренги сбились в одну кучу и были поглощены огнем и черным дымом. Когда дым рассеялся, все исчезло, а красное месиво стало еще краснее.

Снова произошла перемена. Вокруг, сколько хватало глаз, раскинулась ровная чистая поверхность. На ней стали громоздиться геометрические фигуры: высокие прямоугольники с зубчатыми краями и острыми, как лезвия бритвы, гранями, гигантские сферы, продырявленные восьмиугольными окнами, из которых лился желтый свет. Решетка из металлических прутьев сверлила цилиндры, как челноки, снующие от здания к зданию. Надо всем этим в оранжевом зареве таяли сверкающие огни.

В высоте бесшумно и плавно проплывал серебристый корабль. На мгновение он завис над центром геометрического города, затем выпустил блестящий металлический предмет и с невероятной скоростью скрылся за горизонтом.

Предмет словно застыл в воздухе, сверкая на солнце, а затем безжалостно рухнул вниз. Когда он ударился о землю, город превратился в расплавленный шар. Огромный столб поднялся до самого неба, и через этот тоннель город будто высосало в открытый космос. Раздался жуткий вопль оставшихся в живых, и из космоса хлынула смертельная пыль, заполняя образовавшуюся пустоту. Жизнь была истреблена, и только красное облако курилось на месте города.

Постепенно зрение Стива прояснилось, и перед ним опять предстала холодная марсианская пустыня. Солнце уже садилось, длинные тени легли на усеянную камнями землю и зубастые рты кратеров. Он снова мог пошевелить рукой и протянул ее к глазам, чтобы проверить, цела ли перчатка. К серебристому костюму, как лишайник, прилипли красные крупицы ломкого вещества.

Стив поднялся и обнаружил, что совершенно не чувствует одну ногу. Он наклонился посмотреть, что случилось, и увидел, что несколько слоев его защитного костюма порваны. В этом месте икра онемела от холода. Он, нервничая, посмотрел на заходящее солнце. Температура уже, должно быть, опустилась ниже нуля. Если он в ближайшее время не найдет модуль, то совсем отморозит ногу.

Стив помассировал ногу, пытаясь вызвать прилив крови. Конечно, он порвал костюм, пока прыгал по скалам. Он бы уже замерз до смерти, если бы их костюмы не состояли из нескольких изолированных оболочек, Астронавт с облегчением вздохнул, чувствуя, как начинает пульсировать кровь. Он снова поднялся и попрыгал на месте, оглядываясь. Пыльная буря не оставила после себя никаких следов, Он вдруг вспомнил о товарищах. Где могла застать их буря? Как она трансформировала их зрение? Было ли то, что он видел, на самом деле, или это оказался просто плод его воображения?

Может быть, он просто испугался и у него начались галлюцинации?

Нога Стива страшно болела. Казалось, ледяные иглы вонзаются в его плоть и высасывают живое тепло. Астронавт торопился, как только мог, но поскольку он ничего не ел целый день, несмотря на уменьшенную гравитацию, движение давалось ему с трудом.

Стив шел прогулочным шагом, не быстрее, чем на Земле, Нога его горела, ему казалось, она обуглилась и потрескивала, как головешка на костре. Если она отморожена, ее придется ампутировать, не дожидаясь возвращения на Землю, иначе он погибнет от гангрены.

Он мучительно перебирал в уме, какие инструменты можно использовать для операции, как вдруг заметил солнечный зайчик. Металлический корпус их модуля отражал заходящее солнце. Это придало астронавту сил, и он пустился бегом. Двое его товарищей стояли чуть поодаль, высматривая Стива, и, когда увидели, бросились бежать ему навстречу.

Они помогли ему забраться на борт и в тамбуре сняли с него костюм. Перебравшись в жилой отсек, Майк, который исполнял в полете обязанности доктора, осмотрел его ногу.

— Всего лишь небольшое кровотечение, — заключил он.

Когда снимали костюм, с ноги Стива упал на пол какой-то красный комок. Стив машинально дотронулся до него и с отвращением отдернул руку. Комок был липким и совершенно не похожим на кровь.

— Скорее соберите это и выбросьте, — испуганно закричал Стив. — Он врастает в меня.

Сдавленный стон пронесся по кладбищу. В припадке гнева зверь запустил мраморной головой, которую до сих пор держал в руках, в чернеющий на шпиле крест. Послышался звон разбитого стекла, и голова упала прямо перед алтарем, Ярость глухими волнами билась у зверя внутри, и он побежал прочь от церкви.

Жажда поживиться теплой кровью влекла его в сторону далеких огней на другом конце поля. Зрение его ухудшалось, но взамен появилось новое чувство. Теперь он научился чуять еду, теплокровные человеческие существа. Зверь останавливался на бегу, расправлял сгорбленные плечи и с застывшим лицом жадно вдыхал ночной воздух. Расширенные ноздри на мгновение затрепетали, затем он поймал запах, плечи опять ссутулились, тело подобралось, и он побежал дальше, Грязные лохмотья больничной одежды развевались на нем.

Стив уже научился ходить бесшумно, как животное. У одной изгороди он остановился и прислушался. Было тихо. Толкнув калитку, зверь неуловимой тенью скользнул к дому. До окна он дополз на четырех лапах, тяжело и с усилием дыша.

Около окна он встал и, прижимаясь к стеклу и оставляя следы слизи, заглянул в комнату, но никого не увидел. Из дома донеслись голоса. Повернув ручку, он открыл дверь. Из дверного проема хлынул свет, и длинная тень зверя упала в сад, Он испустил воинственный клич и бросился внутрь. Ворвавшись в комнату, из которой доносились голоса, он издал вопль разочарования и остановился как вкопанный, размахивая обрубком руки. В комнате работало радио.

Чудовище с рычанием отшвырнуло стул, и он вдребезги разбился о стену. Кухня тоже оказалась пуста. Проклятия разъяренного зверя разносились по дому, Он спустился обратно на первый этаж, полный злобы и разочарования. Дом был пуст.

Хитрый зверь выключил свет и спрятался в темной комнате, дожидаясь возвращения хозяев.

— Ничего-то не происходит в этом Богом забытом захолустье, — ворчал Фред Зимвел. Правая нога его затекла, и он пытался высвободить ее из-под другой, лежащей на столе, разгребая при этом кучу старых газетных номеров, Груды бумаги были разбросаны по всему его кабинету.