Глава 9
Видно, детство из него никуда не ушло. Вадиму жутко хотелось извратиться, напугать этих подонков до полусмерти. У него все получилось.
Он заранее приглядел какую-то нишу в углу под горкой матов, прикрытую дощатым щитом. Два бесчувственных тела туда влезли без проблем. Гныш пинал ее, да так и не добрался до сути.
Вадиму здорово помог пацан четырнадцати лет, сын местного жителя, не страдающего желто-голубым кретинизмом. По сигналу телефона мальчишка захлопнул с улицы дверь и заложил ее тяжелым брусом.
– Витюха, все в порядке, беги домой, – сказал ему Овчинин. – Спасибо тебе огромное. Дальше я сам управлюсь. Бате привет передавай. Да не подглядывай, нечего тебе на всякую грязь смотреть.
Вадим оглядел своих подопечных, убедился в том, что воскрешение им пока не грозит, прогулялся за территорию, подогнал машину к заброшенному спортзалу. Покосился на «Ниву» – ладно, пусть ржавеет.
Он уже знал всех фигурантов по именам, фамилиям и даже отчествам. Те самые хлопцы, рожи которых он лицезрел в свете фар за мгновение до таранного удара. Ему пришлось складывать заднее сиденье, чтобы освободить пространство. Если туда без проблем влезает холодильник, то уместятся и четверо не очень упитанных негодяев.
Первым делом Вадим приволок из ниши Притупу и Рваного. У первого набухала роскошная шишка на лбу, у второго полностью заплыл правый глаз. Капитан спецназа не поскупился на добротный удар.
Он посмотрел на небо – скоро сумерки. Можно не спешить. Темнота, как известно, – лучший друг молодежи и офицеров разведывательно-диверсионных групп.
Бандиты пребывали без сознания. Монтажными хомутами на руки и ноги Вадим запасся заранее. Он зафиксировал конечности подонков, вволок обоих в багажник и основательно утрамбовал, чтобы и для других осталось место. Они уже стонали, приходили в себя. Овчинин с немалым удовольствием поставил Притупе вторую шишку, а Рваному для симметрии изувечил второй глаз.
Вернувшись в здание, он обнаружил, что двое других клиентов тоже подавали признаки жизни. Сбивать кулаки ему уже надоело. Не казенные. Он порылся в груде мусора, извлек из нее огрызок спортивных брусьев, хорошенько отоварил одного, другого, выбросил деревяшку.
Сначала Вадим ухватил за ноги Демида Рыло, благополучно захлебнувшегося собственной рвотой, и в три приема заволок его в машину. Он отдышался, перекурил и взялся за последнего бравого хлопца.
Когда капитан затаскивал Гныша в машину, тот открыл глаза и стал наводить резкость.
– Ты что вытворяешь, сука? – промямлил Касьян. – Мои парни тебя обязательно найдут. Тебе конец.
– Это вряд ли, Касьян, – рассудительно изрек Вадим. – Если мне и конец, то не сейчас, потом, а вот тебе, мразь редкая, уже недолго осталось.
– Голос у тебя знакомый, падла. Ты же этот самый… Возняк!
– Ничего подобного, – возразил Вадим. – Такая фигура у фашистов реально существует. Этот тип упомянут на их сайте. Но это не я, знаешь ли. Моя фамилия Овчинин, зовут меня Вадим Сергеевич. Я капитан спецназа армии ДНР. Тебе, скотина, жутко не повезло, что ты нарвался именно на меня.
– Ты чего до нас докопался?
– Ты серьезно? – с удивлением спросил Вадим. – Я ничего не знаю о твоих предыдущих подвигах, но только за последние несколько суток твоя банда убила десять человек на территории ДНР. Из них только двое – милиционеры. Остальные, включая трех женщин, мирные, ни в чем не повинные люди. И ты еще спрашиваешь, почему я до тебя докопался?
– А ты докажи.
– Докажу. – Вадим пожал плечами. – Имеются люди в Грозе и Войново, которые видели ваш шабаш. – Тут он немного приукрасил. – Хотя это в принципе совершенно неважно. Законы военного времени, знаешь ли. Я мог бы здесь вас всех прикончить, так и хотел, но передумал. Повезу в ДНР, чтобы родственники ваших жертв посмотрели в ваши глаза, пока вы еще живы. А потом… сам понимаешь, не маленький.
– Сука, это незаконно!
– Слушай, ты меня удивляешь. – Вадим покачал головой. – Даже не знаю, что тебе ответить. Обескуражил ты меня.
Он мощным ударом разбил Гнышу переносицу, влепил второй раз, третий. После этого смачно плюнул ему в рожу и захлопнул крышку багажника.
Вадим изучил маршрут по карте, знал, как проехать через условную границу и не попасться украинским дозорам.
Да и Витюха оказался башковитым, предупредил о возможных сюрпризах.
– Поедешь через Рахимовку, дяденька, и все будет тип-топ. Сделаешь крюк, но ты же не спешишь на пожар.
Номера на «Ниссане» стояли липовые – Запорожского региона, попадаться инспекторам Вадим не планировал. Машина шла проселочными дорогами, приближалась к линии раздела. Сумерки окутывали лес. До границы оставалось чуть более двух километров.
Теплая компания на задворках уже очнулась, дружно крыла Вадима матом. Бандиты пытались развязаться, колотили ногами в стекла. Угрозам не было конца.
Ему пришлось остановиться, открыть дверцу багажника. Бандиты примолкли. Но это их не спасло. Особо бить уже было вроде и некуда, но он нашел подходящие места. Лупил жестоко, но не наносил при этом дополнительных увечий. Жалеть этих тварей было не за что, и все же капитан чувствовал себя противно. Словно делал что-то гадкое, постыдное. Закончив с этим, он вернулся за руль и двинулся дальше.
Граница была уже совсем рядом. Она проходила через лес, который прорезала грунтовая дорога, основательно заросшая чертополохом. Понятие размытое, условное, ни пограничников, ни столбов. Тут можно было никого не встретить или, напротив, упереться в жовто-блакитную заставу и удрученно констатировать, что противоположности притягиваются.
Капитан извлек пистолет из внутренностей ветровки и пристроил в дверной карман под левой рукой, так, на всякий пожарный. Потом дорога начала петлять, и он сбавил скорость.
За спиной у него стало как-то тихо. Вадим обернулся. Бандиты сопели в восемь дырок, с ненавистью таращились на него.
«Ничего, довезу. – Овчинин вздохнул. – Пусть их другие прикончат. Рад бы сам, да офицерская честь не разрешает убивать безоружных, даже таких вот нелюдей».
Дорога выпрямилась, лес расступился.
Он сделал остановку, заглушил двигатель, вышел из машины. Несколько минут жадно втягивал живительный лесной воздух. Потом перекурил, минимизировал пользу, полученную только что. Вадим отошел от машины, справил малую нужду и побрел обратно, застегивая штаны.
Тут-то он и оторопел! Сокрушительный удар пятками изнутри салона распахнул дверь багажника. Нечисть полезла из машины, как тесто из кастрюли. Все четверо, со свободными руками и ногами, кинулись на него, горланя во все вороньи глотки. Дурные, страшные, как первородный грех, избитые, искалеченные, но непобежденные.
Вадим попятился. Эффектно, не поспоришь. Как они развязались? Гныш размахивал чем-то. Канцелярский нож! Коробка в багажнике – там смазка, ветошь, какие-то тряпки для протирки машины и это вот вполне безобидное изделие. Бандиты нащупали его, оттого и примолкли.
Ты лопух, капитан! Даже вдвойне, потому как пистолет оставил в дверце.
Они бежали толпой, собирались сделать из него отбивную. Вадим отступил, бросился назад, перепрыгнул через развесистую корягу.
– Стой, падла! Вот ты и приплыл! – прохрипел Гныш.
Да, с этим не поспоришь. Он прыгал, качался как маятник, чтобы бандюки не смели его. Капитан продрался через кустарник, выскочил на крохотный свободный пятачок между деревьями. Там он схватил тяжелую ветку, еще усыпанную листвой. Она отвалилась от разлапистой осины.
Притупа с шикарными рожками на лбу несся на него во весь опор. Вадим выставил ветку перед собой. Его противник влетел в нее как в силок и запутался.
Капитан повалился на правый бок, выставил левую ногу. Гнат Рваный споткнулся и шмякнулся рожей об пенек, ощетинившийся молодыми побегами и старыми засохшими сучками. Один из них очень удачно воткнулся ему прямо в глаз. Он визжал, пытался подняться, царапал землю.
Вадим уже не смотрел на него. Он ударил ногой в живот Притупу, который как раз поднялся. Бандит повалился на колени, жадно хватал воздух.
Не до него. Остались самые серьезные противники.
Гныш выставил перед собой канцелярский нож. Вадим вскочил, расставил ноги, стиснул кулаки.
Схватка была короткой, но бешеной. Он молотил кулаками как мельница, с яростью, не щадя жил и дыхалки. Отбивал удары, наносил свои, видел перед собой оскаленные ненавистные рожи.
Овчинин хорошо пробил в грудь Демиду, схлопотал взамен по уху. Он треснул в нос Гныша, тот в отместку расцарапал ему щеку ножом.
Вадим бился молча, только сиплое дыхание рвалось из его груди. Гныш получил хлесткую затрещину и отвалился. Рыло наседал. Вадим опять пропустил удар, руки его начинали неметь.
Он попятился, уперся в бугор, шагнул в сторону и наступил на самый конец коряги, унизанной сучками. Она приподнялась и будто сама собой оказалась у него в руках. Капитан в прыжке занес ее над головой и рубанул на выдохе, как шашкой.
Что-то хрустнуло. Глаза у Рыло сбились в кучку. Из раскроенного черепа хлынула кровь. Он повалился как подкошенный.
Не ждать, не радоваться сиюминутной победе!
Вадим налетел на Гныша, который снова лез в драку, размахивая ножом. Крепкий удар переломил ему запястье. Гныш заорал, как недорезанный хряк, выронил нож.
Вадим прыгнул, чтобы добить его, споткнулся и упал, не выпуская корягу из рук. Когда он опомнился, Гныш уже гигантскими прыжками несся к дороге, придерживая пострадавшую конечность. За ним улепетывал Притупа, какой-то скособоченный, хватался за живот. Они уже промчались мимо машины, выбежали на грунтовку.
Вадим не погнался за ними, кинулся к «Ниссану», выхватил «ПМ» из кармана в дверце, передернул затвор. Оба бандита убегали по колее, забирая вправо, к лесу. Гныш вырвался вперед. Капитан прицелился, задержал дыхание, начал стрелять.
Притупа споткнулся, грохнулся в колею, по инерции прокатился несколько метров. Закричал Гныш, уже практически добежавший до леса, рухнул за косогор.
Патроны кончились.
Вадим прислонился к капоту и перевел дыхание. В рот ему попала нервная смешинка. Мог бы сразу всех прикончить, не устраивать этот пикничок на природе. Кружилась голова. Деревья и кустарники пустились в пляс.
«Пора заканчивать, – решил он. – Я такой грохот учинил, что демоны со всей округи сюда слетятся».
Рыло и Рваный были безнадежно мертвы. У первого треснул череп. Второй насадил глаз на сучок. Недолго музыка играла.
Лужи крови блестели на траве. Капитан усмехнулся. Спите спокойно, дорогие товарищи, чтоб вам и в аду покоя не было!
Он побрел обратно на дорогу, добрался до Притупы. Этот тоже помер. Ну и ладно. Две пули в спине, больше не надо, голова вывернута, пасть оскалена. Как-то чище стало на планете.
Тут Вадим краем глаза уловил движение и дернулся так резко, что потянул мышцы. Поздно! Гныш лишь притворялся подстреленным. Он уносился в лес, петлял между деревьями как заяц. Ворвался в кустарник и исчез.
Вадим что-то кричал от отчаяния, побежал за ним и растянулся на дороге. Усталость была дикой, ноги не слушались. Он едва смог подняться, костерил себя последними словами, вбежал в лес, снова упал.
Овчинин блуждал по окрестностям почти до темноты, забыв про опасность, которая была отнюдь не гипотетической. Хоть в этом его хранил Господь. Наверное, лес заглушил звуки выстрелов.
Вадим лазил по кустам, спустился в овраг, ползал по траве, отыскивая следы. Он заметил брызги крови на ветвях кустарника, но это открытие никуда не привело его. Следы потерялись. Ушел подонок. Он уже далеко, не станет ждать, пока капитан спецназа на него наткнется.
Вадим стонал от разочарования. Как же так? Он в ярости колотил кулаками по деревьям, как будто они были в чем-то виноваты.
Опустошенный, жутко расстроенный, капитан вернулся в машину. Откинул голову, сидел и печально таращился в лобовое стекло. Надо ехать, не искушать судьбу. Объездную дорогу он помнил, надеялся, что прорвется.
Три бандита уничтожены, а Гныш еще долго будет зализывать раны. В Гривов он вряд ли вернется, найдет себе какую-нибудь берлогу, свяжется со старыми дружками. Только потом этот негодяй начнет размышлять о мести, наводить справки, может быть, пожалует в гости.
Вадим его встретит, будет ждать. С этого дня он не позволит себе расслабиться. Кира еще не уехала из Грозы, похоронила тетю Тасю и всех остальных, ждала Вадима в его доме.
Он увезет ее в Донецк. Там надо будет снять другое жилье. Мало ли что.
Они будут жить вместе, может быть, поженятся. Почему бы нет? Ведь люди часто это делают, даже детей рожают. Он станет беречь Киру. С этого дня ее безопасность целиком на его совести.
Вадим еще раз чертыхнулся, перевел рычаг переключения скоростей и убрал ногу с тормоза.
