Глава 24

Тобиас Отс запер двери гостиной. Затем он со странной улыбкой, скривившей его губы, посмотрел на мисс Уоринер и мистера Бакла.

– Я поймал мошенника.

– Дорогой брат, что же теперь нам делать?

Тобиас Отс короткими взмахами рук подгонял мисс Уоринер и мистера Бакла к лестнице наверх, как старуха подгоняет кур в курятник. На втором этаже он ввел их в маленькую комнатушку, которая Перси Баклу показалась святая святых. Маленький бакалейщик не мог удержаться, чтобы не провести своей любопытной рукой по письменному столу и отполированной до блеска поверхности конторки. Здесь родились книги о капитане Крамли и миссис Морфеллен.

– Мистер Бакл, вас могли убить в вашей постели. Мистер Бакл тут же отдернул руку от стола. Тобиас повернулся к своей свояченице.

– Почему тебя не удивляет моя интуиция, Лиззи? Я догадался, что он бежал из тюрьмы штата Новый Южный Уэльс.

Мисс Уоринер дернула его за рукав.

– Дорогой брат, что он сделает с нами, как только узнает, что нам о нем все известно? Он невероятно силен, Тобиас, и я не сомневаюсь, он будет в бешенстве.

– Он под гипнозом, – раздраженно ответил молодой человек. – Я сомневаюсь, что он что-либо запомнит.

Девушка еще сильнее укуталась в шаль.

– Когда он описывал пеликанов, Лиззи, я знал, что теорема уже решена. Ты понимаешь, что теперь у меня есть? Ты представляешь, что дано мне в руки?

– Я только знаю, Тоби, что ты представил своей семье очень опасного человека.

– Он не проснется, пока я не разбужу его, Лиззи. Разве ты не видишь, чем теперь я владею? Памятью, в которую я могу войти и выйти. Оставить ее в покое, а потом опять к ней вернуться. Господи, силы небесные! Какая сокровищница, а, мистер Бакл? Он говорит на жаргоне, заметили? Он спрятал его под ливреей, но на нем клеймо штата Новый Южный Уэльс.

– Ты не должен держать его здесь, – воскликнула Лиззи. – Это не какая-нибудь отвратительная рука, которую ты можешь хранить в банке!

– Я буду навещать его в тюрьме.

– При всем моем уважении, молодой сэр… – промолвил Перси Бакл.

– Да, мистер Бакл?

– Я понимаю, сэр, что ваше приглашение это большая честь для меня…

– Говорите, говорите, мистер Бакл.

– Мне не хочется смущать вас, сэр. И я благодарен вам за возможность видеть такой необычный эксперимент.

– Мистер Бакл…

– Мне кажется, сэр, что здесь я с вами не согласен…

– Пожалуйста, продолжайте.

– Мы слишком много на себя берем, осуждая его. Это не делает нам чести.

Отс фыркнул.

– Разве вы не видели его спину? Он преступник.

– Что ж, вы увидели страницу его истории, – упрямо продолжал маленький бакалейщик. – Каким бы ни был его проступок, любой, у кого есть хоть капля сострадания, убедится, что он уже поплатился за свои грехи. Я не отправлял бы его снова в тюрьму.

– Но я уверен, вам не захочется вернуться с ним в ваш дом.

Мистер Бакл промолчал.

– Быть обворованным? Или убитым в постели? Добрые глаза Перси Бакла встретились с глазами молодого человека.

– Он пока не причинил мне никакого зла.

– Мистер Бакл! – воскликнул Тобиас Отс. – Мне кажется, бакалейщик, каждый день имеющий дело с добропорядочными и честными горожанами, не видит того, что видит писатель.

– Прошу прощения, сэр, но вы, кажется, забыли мою историю.

– Я ни о чем не забываю, – гордо ответил Тобиас. – Я могу пересчитать названия всех цветов, которые росли у дорожки нашего дома, когда мне шел пятый год.

– Я был одним из тех бедняков, что торгуют жареной рыбой в Севен-Дайалс. Я многое видел там, сэр. Вы и я платили злом за зло, но лучше не пугать мисс Уоринер тем, что мы сами хотели бы забыть.

– Никто ничего не забывает. Это все вот здесь, Бакл. У нашего австралийца вся его жизнь у пего в мозгу. Он помнит пеликанов, попугаев, рыб и призраков, за такие сведения королевские ботаники заплатили бы соверен или два, лишь бы только узнать. Он даже упомянул «кошку» – плеть-девятихвостку!

– Упаси Господь, сэр. Одно название чего стоит.

– Когда в наше первое свидание он упомянул об этой плетке, это было ключом к ответу. Такое наказание могло быть изобретено только в Новом Южном Уэльсе.

– Вы никогда не представляли себя в его положении? Я же почувствовал весь ужас этого чертовски поганого состояния. Простите, мисс Уоринер, но слово чертовски здесь к месту.

– Бакл, дорогой Бакл. Ведь это мое призвание – представлять себе все.

Рот Перси Бакла сжался, щеки побледнели и запали. Он посмотрел тяжелым взглядом на Тобиаса Отса, прежде чем ответить.

– Неужели, сэр? Возможно. Что же касается меня, то у меня была старшая сестра, которой пришлось оказаться в этом проклятом месте. Я имел честь стоять в зале Нью-гейтского суда и слушать, как судья зачитывает приговор. Я поддерживал мою бедную мать, которая в обмороке упала мне на руки. Простите, что плачу, сэр. Моя сестра не была ангелом. Одному Господу известно, что с ней сталось.

– Но вы же потом слышали о ней.

– Каким образом мог я слышать о ней? Поставьте себя на ее место, как могла она послать весточку тем, кто ее любил? Отважной была наша Дженни. Она считала меня никудышным неудачником с моей жареной рыбой. Я никогда не забуду этот день. Помоги нам Господь, если мать Англия будет так недобра к своим детям.

– Я думаю, что вы очень хороший человек, мистер Бакл. Вы христианин.

– Мне не хотелось бы спорить с вами, – ответил Перси Бакл, глядя в пол и произнося слова так тихо, что его едва было слышно. – Но я неверующий.

– Вам, разумеется, не хочется, чтобы этот человек вернулся в ваш дом?

– Я не вижу для себя иного выхода.

– Но как же ваша безопасность? Безопасность ваших слуг?

– Я был бы рад, если бы у меня был лучший выбор, это верно, но иного выхода я не вижу. Можно ли нам, друзья, оставаться здесь и продолжать беседу, когда он там, один, и Бог знает, в каком он сейчас страхе, он, должно быть, уже видит себя снова в этом ужасном месте?

Тобиас Отс улыбнулся.

– Вы храбрый человек, если берете к себе в дом зверя, подобного льву.

– Тут нет никакой храбрости. Спросите любого. Я робок и труслив, как мышь. Мне хотелось бы быть храбрым, это помогло бы мне во всей этой истории.

Тобиас Отс посмотрел на стену, словно измерил расстояние между нею и собой, затем провел рукой по волосам и, наконец, вынув черепаховую расческу, быстро привел волосы в порядок.

– В таком случае я буду действовать в своих интересах, – решительно заявил он. – Я не выдам его.

Перси Бакл вскинул голову.

– Вы собирались отдать его в руки закона?

– Да, но увидев, как вы настаиваете на том, чтобы мы его оставили…

– Я его оставлю у себя, – поправил его Перси Бакл.

– Но, Тоби, – не выдержала Лиззи, – мы не можем оставить его на свободе.

Тобиас проигнорировал протест свояченицы.

– Вечерами, мистер Бакл, бродя по городу, я прохожу мимо вашей лавки в Клеркенуэлле, потом спускаюсь вниз к Лаймхаузу, а затем возвращаюсь обратно через ваши ужасные Севен-Дайалс и Уэлли-Дкжс. Хоппинг-Тодт и Шиф-оф-Берли. И все это остается у меня вот здесь, в моей черепной коробке. Но сейчас вы меня ввели в совсем иной мир, столь же богатый, как сам Лондон. Сколько жизненных загадок таится в темных узких закоулках этой исстрадавшейся души, сколько награбленного золота спрятано в подземельях на этих грязных улицах.

– Я не совсем понимаю, о чем вы, сэр?

– Я говорю о Криминальном Сознании, – пояснил Тобиас Отс, – ждущем своего первого картографа.